Слишком добрая

Острие Экскалибура с треском вошло точно между хитиновыми пластинами панциря, покрывающего уродливого демона, который когда-то давно был человеком. Почувствовав сопротивление плоти, молодой мечник уперся на рукоять и, с хрустом преодолевая сопротивление, начал проворачивать меч. Плоть зашипела от контакта со священным оружием: можно сказать, что свет был единственной слабостью демона. С последней встречи противник приобрел в буквальном, с одной стороны штампованно названные, но абсолютно реальные нечеловеческие способности. Разборка демона-Аида с рыцарским отрядом привела к гибели нескольких незадачливых инферийцев, а неуместный скептицизм Роэна лишил команду драгоценных секунд, чтобы успеть предотвратить появление жертв. Битва заняла много времени и потребовала от команды ненужной импровизации: с одной стороны подходить к Аиду было опасно, ведь темная сила, оберегающая его, могла атаковать близко стоящих, приняв форму уродливой кисти руки, выныривающей прямо из под земли. С другой стороны было необходимо мешать ему читать заклинания: если от «меча грома» был шанс отскочить, то избежать «землетрясения», опасного заклинания, которое вырывало с поверхности куски твердой земли и камней и метало их по весьма широкой площади, чаще выходило по чистой случайности. Но они справились, во многом благодаря силам лечащей магии и, конечно же, своей сплоченности. А сейчас, когда Экскалибур достиг цели, первичной задачей стало летальное поражение противника. Раны от святого меча не затянутся на таком грязном создании. И мечник знал об этом, что придавало ему уверенности на пути к цели. Монстр начал оседать на колени. Маги, стоявшие поодаль, рефлекторно сжали в руках клетки краймелов, не веря, что битва подходит к финалу. Длинноволосый парень в любой момент был готов атаковать, а смуглая девушка на автомате бормотала лечащее заклинание. Боевая подруга мечника, девушка-боец, осторожно продвигалась в сторону боевой развязки. Ее тонкие пальцы плавно, но уверенно собирались в кулак, плотно удерживая кастет. Подол ее некогда яркого оранжевого платья и белый подъюбник были покрыты пятнами застывающей крови и пылью. Белые ботиночки за одну битву приобрели грязный серо-желтый оттенок. Светло-зеленые прядки волос, обрамляющие лицо, слиплись от пота в тонкие сосульки. Вложив все оставшиеся усилия, парень несколько раз провернул меч, и, упершись ногой в грудь монстра, с хлюпающим звуком вынул окровавленный клинок. Под давлением ноги, лишившись опоры в виде лезвия, тело скатилось и упало на землю. Травмирующие и яркие воспоминания, сначала о вторжении в дом старейшины в родной деревне, а затем о практически полном уничтожении города, откуда прибыла волшебница, и жители которого оказали, казалось бы, враждебным странникам, такой радушный прием, принесли новую вспышку ярости. Кончики пальцев похолодели, дыхание участилось, а мышцы напряглись до мелкой дрожи. Следующие несколько ударов острием меча пришлись в живот. Наверняка. Чтобы точно не встал. Еще пара ударов — по одному на каждую ногу. Под монстром медленно растекались лужицы крови. Мечник осмотрел поверженного врага. Человеческого облика он закономерно лишился вслед за человечностью. Пропорции исказились: во-первых он стал в два раза выше и шире человека среднего роста. Чрезмерно широкие плечи покрывали фиолетовые хитиновые наросты с двумя широкими рогами на каждом. Тонкие руки переходили в массивные предплечья и крупные кисти с длинными когтями. Когда-то бывшая темной, кожа стала мертвенно бледной, как у трупа незадачливого приключенца, найденного где-нибудь под сошедшей лавины с морозной горы, где когда-то бушевала обезумевшая Цельсиус. Лицо, вернее то, что от него осталось: маска, искаженная ненавистью, сползло куда-то в область груди. Если бы не голос, тогда, несколько часов назад, никто не признал бы в чудовище назойливого и жестокого родственника селестианки. Мечник убрал оружие в ножны и снял шлем. Лучи закатного солнца осветили ярко-рыжие волосы, кончики которых слиплись от пота, и загорелое лицо, юное, но при этом по-взрослому серьезное. Враг пал, часть доспехов можно снять, верно? — Это победа, Рид? — раздался сзади знакомый с детства голос, тихий и полный неуверенности. В любой другой момент Рид удивился бы таким метаморфозам неунывающей Фары, но совсем не так давно они оба на собственной шкуре прочувствовали новообретенное могущество убийцы. — Ты не ранен? — Кажется, сейчас ничего серьезного, — он устало улыбнулся, посмотрев на подругу детства. Фара такая добрая, всегда переживает за других. Даже если сама втянула их в неприятности. Но сейчас это определенно не тот случай. — Спасибо, что подлечила меня в бою, — мечник обернулся в сторону многоэтажной конструкции, выстроенной вокруг гигантской пушки. — Но остались другие раненые, которых задело при захвате пушки, возможно помощь потребуется для них. Попроси капитана Фога вытащить Айлу, кажется, она серьезно не пострадала… Кротко кивнув, девушка убежала оказывать помощь. Аид, вернее то, что от него осталось, лежал на холодной каменной кладке. Кровь, медленно вытекающая из ран, заполняла пробелы на стыках причудливых узоров каменной кладки. Обездвиженный, умирающий монстр кашлянул. — В…Вы… — кряхтящий искаженный голос прорывался сковзь уходящую . Кровь, смешиваясь со слюной, образовывала тонкие пузырьки, которые, лопаясь, оседали мелкими капельками на губах и подбородке. — Вы все… будете… страдать, как страдал я. Мереди, ТЫ будешь страдать! «Да что ты говоришь, — подумал Рид. — По-твоему страданий было недостаточно? Для нас. Для старейшины. Для всех жителей Аймена. Для Мереди». — Дядя Аид! — испуганный голос селестианки ненадолго отвлек Рида от долгожданной победы и заставил обернуться. Кружевной подол ее белого платья, надетого под «маскировочным» платьем, одолженным у Фары, и белые колготки были покрыты пятнами земли и засохшей крови: во время битвы она попала под заклинание землетрясения. И если при помощи магии она была способна восстановить здоровье, то «исправить» одежду таким образом было невозможно. Им всем требуется ванна. И стирка. Получается, что цельный доспех Рид носил один, другие сокомандники использовали усиления для основной одежды, максимум — зачарованные рясы или платья. Фара — боец, ориентированный на ловкость и точность ударов — лишний груз ей был бы только помешал. Мереди и Кил — маги, и защита у них была в основном магической. К лицу смуглой девушки взлетели ладони, безуспешно пытаясь скрыть шок. Убрав клетку краймела в сумку, селестианка медленно двигалась к поверженному противнику. Квики, питомец Мереди, похожий не то на кролика, не то на белку, потряс головой, подбежал к хозяйке и шустро забрался на плечо; устроился, подобно воротнику, и расстроенно посмотрел на ее лицо. Выстроив цепочку родственной связи между своей подругой и своим врагом, мечник вспомнил все, что он видел на испытаниях. Он почувствовал растерянность ребенка, которого родители в панике скрывали от неминуемой опасности. Почувствовал долг чужестранца, но не чужого для этого мира, обязывающий защитить любимых людей. Почувствовал панический страх матери, уводящей дитя и вынужденной оставить возлюбленного, чтобы тут же столкнуться с предательством последнего близкого человека, более того — единственного родственника. Испытания Сейферта, а также опыт, приобретенный в путешествиях, научили Рида, что мир не делится на черное и белое, и что порой ты можешь понять мотивацию и неразумного монстра, и собственного врага. Но, как ни пытался, мечник не мог ни понять, ни принять то, что успел сотворить Аид. Он не был жертвой обстоятельств, подобно отцу Фары, который всего лишь проверял целостность печати. Он не был обманут в своих стремлениях, как Рейс, проживший всю жизнь при королевском дворе. Зато первый шаг на сторону зла, первую подлость без последующего искупления, он сделал еще тогда, около десяти лет назад, будучи человеком, другом, братом и старшим родственником для людей, которые ему доверяли. Именно это мешало Риду понять Мереди, а мысли и чувства кипели и натягивались, трансформируясь в странную форму не то разочарования, не то обиды, не то злости. Понимая, что не имеет права читать нотации, задавать неудобные вопросы и лезть подруге в душу, парень резко развернулся, сделал несколько широких шагов, и, вложив всю ненависть и боль к сложившейся ситуации, со всей силы пнул мелкий камушек, лежавший на краю дороги. Камушек резко отлетел в сторону полуразрушенной стены-ограды замка Балира и отрикошетил по направлению вниз, сделав несколько оборотов по земле. — Что-то не так? — услышал Рид за спиной знакомый голос и обернулся. Длинноволосый парень стоял рядом, скрестив руки на груди. Края его робы были опалены, видимо, немного зацепило фаерболлом во время битвы. Небольшой доспех синего цвета был покрыт мелкими царапинами. Дыхание, сбившееся в конце битвы, приходило в норму, а руки по-прежнему немного тряслись. Но волновало его, судя по всему, не это, а странное поведение друга детства. — С чего ты взял? — буркнул мечник. — Не то что бы из меня был чуткий знаток человеческих душ, — Кил задумчиво коснулся ладонью подбородка, — но странное поведение я могу подметить. Мы победили Аида, он больше никому не причинит вреда. Но ты не просто не рад, не удовлетворен или не спокоен, ты как будто… злишься? — А ты только у меня странное поведение заметил, Кил? — ответил вопросом на вопрос Рид. Злость прочувствовал, значит, но не может осознать, почему? Если честно, то от друга он меньше всего ждал такой реакции, так как он — самый скептичный человек из известных Риду. — У Мереди шок, мне кажется, — маг кивнул головой в сторону поля боя, где селестианка молча сидела у трупа монстра, после чего продолжил. — И это понятно, мы на протяжении всего нашего путешествия противостоим ее сумасшедшим родственникам, если подумать. Но она говорила, что он не всегда был кровожадным маньяком. Может, сейчас Мереди вспоминает все, что было в нем хорошее… — Не было, — резко отрезал Рид. Он опустил глаза в пол и стал стягивать с ладоней латные перчатки. — Что? — удивленно спросил Кил. — Не было. Хорошего, — перчатки по очереди упали на землю с тихим звоном. Мечник нахмурился и отвел взгляд от места битвы. — Подожди… Рид, ЧТО ты увидел во время испытаний? — кончики пальцев мага похолодели, а зрачки расширились. Рыжий парень не думал, что стоит посвящать друга детства в испытания и собственные переживания. Он отвернулся к стене и сжал кулаки. — Я не уверен, что могу сказать об этом сейчас. Но я точно знаю, что Аид не тот, каким представляет его Мереди. И влияние темной авроры здесь ни при чем. Он не заслужил сострадания. Я переживаю за Мереди, она слишком добра. Мне хочется ее понять, ведь детства у человека не было даже такого, как у нас. Но я не могу. И доказывать ей сейчас что-то считаю неправильным. И не буду этого делать, — Рид сжал кулаки сильнее. — Вот как? Но ты видишь, что ей трудно, но она держится. Не пытается его лечить. Просто сидит рядом. Хотя мне этот Аид тоже не нравится, и будь у него даже тысяча травм из прошлого, его кровожадность все еще не может быть оправдана. Но мы многого действительно не знаем, вот я и стараюсь довольствоваться победой и тем, что он не потревожит больше Мереди… — длинноволосый парень осекся и дополнил, — и нас. И всех остальных. Мечник провел ладонью по стене, затем собрал ладонь в кулак, ударил стену и несколько раз выдохнул. — Кил, у меня к тебе большая просьба, можешь не отвечать. Но возражений я бы не потерпел. Молодой ученый склонил голову на бок. «Ну и?» — Я хочу, чтобы ты… — начал Рид. — Нет, я очень прошу тебя позаботиться о Мереди. Услышав странную просьбу, Кил ощутил резкий удар в сердце. — В смысле? — Я прошел испытания Сейферта. Сейчас я чувствую… Нет, я уверен, что мы как никогда близки к развязке нашего путешествия. И финальная битва предстоит с матерью Мереди. Я беспокоюсь, что доброта Мереди сыграет с ней злую шутку в итоге. Она слишком добрая. Даже к тем, кто это не заслужил. Я сделаю все, что в моих силах, однако обещать выжить не могу, понимаешь? Никто не может. Догадываюсь, что Фара так просто не сдастся и так и продолжит помогать всем и вся, ей тоже тяжело, когда-нибудь очередная ноша сможет ее надломить, — Мечник опустил голову. — Поэтому я обращаюсь к тебе, ведь я вижу, что вы с Мереди достаточно близки. Сердце мага предательски забилось быстрее. Что это за внезапное обвинение? Они же просто работают вместе! Да, просто работают. И даже если его отношение к Мереди и поменялось в течение долгого путешествия, они все еще просто работают вместе. И он, кажется, ни разу не давал повода думать о чем-то таком. Что вообще происходит? В Риде раскрылся пытливый непрофессиональный психолог? Это совсем на него не похоже. — Ээй, это на что ты намекаешь? — если бы Рид обернулся, он мог бы увидеть, как ярко-красный румянец залил лицо и даже уши друга детства. Однако мечник продолжал смотреть в стену. — А я знаю? Я говорю о том, что прекрасно вижу! — Кил не мог этого заметить, но Рид закатил глаза. — Умными делами своими занимаетесь вдвоем все время. Шифры старые разгадываете. С клетками экспериментируете, заклинания новые сочиняете. На что я должен намекать? Ты же знаешь, что все эти ваши умные штуки не по мне. Меня интересуют только острые мечи да хорошая еда. Но я могу рассчитывать, что если со мной что-то произойдет, ты поможешь Мереди? Длинноволосый парень про себя вздохнул с облегчением. Скорее всего, Рид действительно не имел ввиду ничего конкретного и не пытался подловить. Да на чем, собственно? Да, однажды он долго и настойчиво говорил, что Кил якобы перестал нервничать и расслабился, услышав пение Мереди. Но если она и правда хорошо пела… Но сейчас, кажется, зоркий наблюдатель в Риде заснул так же быстро, как и проснулся. Несмотря на то, что друг детства легко сходился с людьми, и как минимум не вызывал у них раздражения, человеком, умеющим легко и точно определять чужие чувства и настроения, он, к счастью, не был. Кил оглянулся посмотреть, что сейчас делает селестианка. Мереди уже не сидела рядом с телом монстра-Аида, а сосредоточенно помогала Фаре лечить раненых. Как будто и не пребывала в шоковом состоянии несколько минут назад. Эта девушка все же сильнее, чем кажется. Кил выдохнул, собрался с мыслями, и постарался сказать как можно более твердым голосом: «Конечно, я понимаю, о чем ты. Обязательно прослежу, чтобы Мереди не попала в беду и никого за собой не потащила». Рид усмехнулся. «Да будь ты помягче с ней, она давно не маленький ребенок». Развернулся в сторону друга и сказал: «Ну ладно. Давай проверим еще раз, нужна ли кому помощь, и выясним, что делать дальше. У нас тут помимо уборки побоища еще и тонна дипломатической работы предстоит. Для тебя как раз, я думаю». Подобрав перчатки одной рукой и параллельно расстегивая ремешки на кирасе другой, мечник бодро зашагал в сторону Фары. Кил медленно шел следом и обдумывал слова Рида. Прежде всего то, что друг детства опоздал со своей просьбой. Кил сам пришел к этому решению гораздо раньше.