***
Парень моргнул, смотря на начинающуюся бурю, которая могла бы предвещать будущее, полное хаоса, но для него она предвещала приход больших перемен, ради которых он готов был идти на жертвы. Он уже вышел за границы крупного города и теперь отлично понимал, почему люди называли его единственным живущим местом. Хорошо освещаемые фонарями мелкие улочки сильно отличались от местного бескрайнего ночного неба, бесконечность которого делала атмосферу ещё более угрюмой и даже пугающей. Пока что он не был отдалён от города слишком сильно, но разница уже ощущалась, это было новое чувство для него. Конечно же, он знал, что восточный пригород наиболее опасный, но он не был готов к тому, с чем столкнулся. — Ты уверен, что всё будет нормально? — спросила у него девушка с длинными волосами, пониже его ростом, ее одежда была такой же как и у верховного лидера. Обычно её лицо было скрыто маской, которая помогала ей оставаться неопознанной, когда их группа совершала действия, которые полиция охарактеризовала бы как мелкие преступления. Однако сейчас она могла ее снять, поскольку они вдвоём были наедине, и она хотела оберечь своего лидера от опасности. — Ясное дело — я не умру, — немного дрожащим голосом ответил парень, почёсывая шею и поглядывая на темный переулок, в который ему предстояло свернуть, и, скрывая страх и волнение, улыбнулся подчинённой, не желая её расстраивать. — А теперь можешь возвращаться к остальным, я буду в порядке. Возвращайся ко мне, только если я буду кричать или типо того, я должен пройти через это сам. По крайней мере, так она писала у себя на сайте… — он замолчал, а девушка засмеялась, дабы разрядить обстановку и чтобы скрыть волнение по поводу этой сомнительной сделки. — Тогда ждём тебя! — Конечно же, — коротко ответил лидер, находя тёмно-фиолетовыми глазами своё запястье, на котором виднелся маленький знак. Со стороны рисунок выглядел как просто причудливо расположенные черточки, но Кокичи Оума знал, что все не так просто, ведь он сам не один раз безуспешно пытался избавится от знака с помощью воды и мыла. И теперь он ненавидел не только сам рисунок, но и все что он обозначал, хотя ему и самому казалось странным, что его настолько сильного раздражает что-то типо увеличительного стекла и игральных костей, не только форма, но и расположение точек на которых было неверным. Кокичи всегда нравилась свобода и самостоятельное принятие решений, именно он основал организацию, названную D. I. C. E., став её лидером, и надеясь, что у него лучше получается нести ответственность, чем у его родителей и опекунов, в своё время покинувших его. Он умел думать за себя и знал, как получать желаемое, и его не устраивало становление выбранным носителем соулмарки. Наверное, если бы соулмарка его партнёра появилась бы раньше, чем его собственная, то он бы не прошёл через всё, через что прошёл, и всё бы произошло совершенно по-другому, но судьба распорядилась иначе. Судьба всегда распоряжалась иначе. И пусть она и помогала Оуме много раз, сейчас он понял, насколько сильно он желал, чтобы её не существовало, ведь его отвращала мысль о том, что кто-то всевышний контролирует его действия. И он сразу же ухватился за появившийся шанс противостоять этому. Следуя указаниям, написанным на её сайте, он шёл по пешеходной дороге, уложенной белыми и чёрными плитками. В детстве он был довольно хорош в играх на поиск, поэтому выполнение данного указания большой сложности для него не составляло. Вокруг было темно, и единственным светом, помогавшим Кокичи ориентироваться, был свет тусклой луны. Оума был практически уверен, что та девушка исполняла условия сделок по ночам исключительно в эстетических целях, но на случай, если что-то будет представлять ему опасность, он захватил перцовый баллончик. Единственными звуками, которые он слышал, были эхо от его шагов по выложенной плиткой дороге и писки каких-то диких животных: то ли мышей, то ли каких-то ночных птиц. Сложно было сказать, что на данный момент происходящее его сильно пугало, ведь как-никак он привык к ночи, пусть она и была более оживлённой в большом городе, где он жил. В блоге той женщины говорилось про какой-то ритуал, в который будет входить жертвоприношение, однако Кокичи стремился добиться желаемого даже таким путём. Вообще единственный разговор, который у них состоялся, был довольно странным и ему было довольно сложно думать об этом, пусть он и вёл себя так же, как и обычно; возможно, она просто была более серьёзной, чем Оума. Его путь наконец оборвался, когда он подошёл к пункту назначения. Дверь этого дома, выкрашенная наполовину белым, наполовину — чёрным, создавала неплохой контраст всем остальным домам на улице, построенным из красно-коричневого кирпича. Свет фонаря слабо освещал звонок и табличку с надписью: «Эношима» около него. Это зрелище заставляло Оуму наполнятся незаметным снаружи страхом, по спине пробежала лёгкая дрожь. Он чувствовал запах горящей плоти, который определённо его напрягал, однако он помнил, что девушка говорила ему о том, что это связано с приготовлением каких-то лекарств, которые сделают процесс ритуала более гладким. Он знал, что попал по адресу.***
Соулмарки действительно были чем-то невероятным, ведь только половина избранных изначально обладала эмблемой. Изучение этого вопроса показало, что носителем соулмарки, как правило становится тот человек из пары, который не имеет обширных знаний о соулмейтах в своём роду и семье, которые могли бы его как-то подготовить. Как правило, рисунок, представляемый соулмаркой был отсылкой к предписанному ею партнёру, но никогда нельзя сразу понять точно. Многие люди пытались определить алгоритм, стоящий за рисунками на запястье, и как сразу же в точности определить, на кого они указывают, но пока что никто так и не смог прийти к какому-то единому выводу. Идея о любви, предписанной судьбой, словно была заложена в ДНК, поскольку носители соулмарок часто были детьми связанных судьбой. Сложно было переоценить значение соулмарок, ведь без них было практически не возможно было найти «того самого». Знак невозможно было как-либо испортить чернилами или убрать с кожи, ибо он оставался на ней до смерти носителя. Рисунок на коже появлялся благодаря невероятной силе восхищения и любви, которую не мог постичь человек, и прикреплялся к коже он намного сильнее любой татуировки. Однако одна девушка всё же поняла как можно избавиться от предписанной судьбы. Она, будучи жестокой и одинокой поняла, как работают соулмарки и как они появляются на коже человека, и, зная это, она получила способ, помогающий отделить жизни соулмейтов друг от друга. Обсуждая это в интернете, она заметила, что, к её сожалению, большинство людей не повелись на обман и на слова девушки о том, что она делает это исключительно ради веселья и чтобы помочь.***
В их небольшой переписке девушка сообщила ему, чтобы он стучался, вместо использования звонка, и что это поможет ей сразу понять, что за дверями именно он. Кокичи были понятны её требования, поэтому он последовал им, стараясь, чтобы его стук по деревянной двери был достаточно громким, чтобы девушка могла определить его присутствие. В ответ последовала лишь оглушающая тишина, и Оума уже успел подумать о том, что её нет дома, как тут дверь быстро распахнулась, чуть не ударив гостя в лицо, заставив того отшатнуться. У него хорошо получилось скрыть свой самый настоящий шок за холодной улыбкой, с которой он наблюдал за открытием двери. Девушка на пороге была выше Кокичи, её длинные светлые волосы были завязаны в два хвоста и украшены чёрной и белой заколками, которые неплохо сочетались с остальной эстетикой её дома. Она таинственно и пугающе улыбнулась и попросила своего гостя пройти внутрь. — Ты, должно быть, Оума, — сказала она. Её голос был выше и звонче, чем он ожидал. В ответ девушке последовал кивок. — Джунко Эношима? — спросил парень, приподнимая бровь. В ответ она обернулась к нему, касаясь своей щеки: — Это я! Можешь идти за мной. Эношима шла быстрым шагами по коридору, освещённому примерно так же тускло, как и дорога к дому девушки, Кокичи шёл немного позади, посматривая на чудным образом развешанные по стенам картины, на большей части из которых была изображена сама хозяйка дома, но встречались и просто работы со странными цветами и формами, которые одновременно вызывали и интерес, и отвращение. Проходя по коридорам, Оума замечал всё больше и больше закрытых дверей, их наличие заставляло его задуматься о том, куда они вели, потому что здание казалось не таким уж большим снаружи. «Жутковато, » — думал он, пытаясь игнорировать взгляды, которые бросала на него девушка. А вообще, этот дом напоминал ему о тех зданиях, в которые он приходил со всеми членами своей организации, чтобы рисовать и писать на стенах, что очень раздражало местные органы власти. В конце коридора виднелась дверь, которая, в отличие от других дверей, увиденных Кокичи в этом доме, была покрашена белой, а не чёрной краской. — Здесь, — сказала Джунко кивая в сторону двери. — Пропускаю, — произнёс Оума, немного придерживая дверь. Его действия вызвали у девушки лёгкий смешок, который показался парню каким-то чужим, отличающимся от тех смехов, которые ему доводилось слышать. Комната, в которую он вошёл, напоминала ему о дешёвых хоррор-фильмах, в которых из старых больничных палат делали какие-то комнаты для пыток; наверное, эти сходства должны были его напрячь, но он особенно не задумывался. Он прочитал достаточно и знал, что ждущий его ритуал будет чем-то очень нехорошим и неправильным, но не смертельным, и Кокичи считал, что лучше он пройдёт через это, чем будет до конца своей жизни будет страдать из-за наличия соулмейта, личность которого он ещё не знал. — Можешь присесть здесь, — сказала девушка перед тем, как спихнула собеседника на что-то наподобие стула. — Вы ведь писали про… ээм… жертвоприношение? — спросил Оума, пытаясь следить глазами за Эношимой. Она быстро перемещалась по комнате, беря какие-то склянки и что-то смешивая. Она повернулась к Кокичи, поставив на газетный столик каменную чашу, от жидкости в которой исходил густой пар, тогда Кокичи ещё сильнее, чем прежде ощутил неприятный запах чего-то горелого. — А, да не волнуйся об этом, — последовал ответ от Джунко. Глаза Кокичи расширялись, пока он смотрел на чашу, поставленную перед ним Эношимой и не внушавшую ему никакого доверия. Тут он услышал какой-то щелчок и заметил самодовольную девушку, отошедшую от него с прядью его фиолетовых волос в руке. — Долг выплачен! — сказала она, опуская прядь волос в чашку. — Вы что, собираетесь клонировать меня? — спросил Оума сложив руки в жесте мольбы. Как и всегда, в разговорах он старался быть не особенно серьёзным. — Возможно, — сказала Джунко, разворачиваясь к нему спиной и продолжая какие-то приготовления, пока её гость нетерпеливо ждал. Внезапно она сунула чашу прямо в руки парню, испытующе смотря на него, пока тот оглядывал не внушавшую доверия чёрную жидкость. — Пей! — скомандовала Эношима, щёлкая пальцами, тем самым пугая ненадолго потерявшего бдительность гостя, который быстро смог оправиться от испуга. —…Хорошо, — неловко посмеялся Кокичи, пока запах, исходивший от жидкости, наполнял его ноздри и вызывал желание уйти как можно дальше и забыть об этом всём; но он, под пристальным взглядом хозяйки дома, поднёс чашу к губам и начал пить. Жидкость оказалась липкой и густой, оставлявший тёмные пятна на губах и, возможно даже, зубах. Она была невероятно сладкой, но почему-то после неё оставалось лишь горькое послевкусие, хотя, конечно же, Кокичи был рад, что жидкость на вкус не была похожа на подгоревшие куски мяса, что можно было предположить по её запаху, но всё же она была весьма отвратительной. Как только Оума допил и поставил чашу на журнальный столик, девушка, похлопав сказала: — Отлично! Переходим к следующему. Только это будет больно, — сообщила она парню, болтавшему ногами и ожидающему конца ритуала. Она набрала в свою руку острых булавок с красными шарами на концах, определённо не вызывавших у Кокичи никаких приятных эмоций, но он уже заранее понимал, что ему придётся пройти через что-то подобное, поэтому не был удивлён. — Ладно, хорошо, давайте уже просто покончим с этим поскорее… — он усмехнулся, скрывая страх и неприязнь. Эношима улыбнулась, подходя к нему и за тем расстёгивая его рубашку, пока он отвернулся в сторону, оглядывая тёмные стены и думая о том, что, наверное, на них хуже видно грязь и пятна, чем было бы на светлых. Он сжался от неприязни и закусил губу, сдерживаясь, чтобы не дать понять девушке, которой, кажется, происходящее приносило удовольствие, что ему больно, когда почувствовал, как что-то холодное оставляет раны на его коже. Немного привыкнув к боли, он понял, что девушка оставляет порезы где-то, где должно было быть сердце, и сами порезы тоже, кажется, вместе составляли такую форму. — Закрой глаза, — тихо сказала она, чем-то в своей интонации заставляя собеседника моментально послушаться. Тут он почувствовал её тёплые пальцы на своих веках, наносящие туда что-то мокрое, словно какие-то тени для глаз, хотя он был вполне уверен, что этим чем-то была его собственная кровь. Безусловно, не самые приятные ощущения, но он решил ничего не комментировать, так как это был её ритуал. — Всё? — спросил Кокичи, застегивая рубашку и возвращая чёлку на место, когда Джунко, смыв что-то с него, отошла. — Нет, теперь ты должен потереть свою кожу на месте соулмарки, думая при этом, что хотел бы избавиться от неё во что бы то ни стало, — она зловеще улыбалась, держась своими тонкими пальцами за его запястье. — Просто думай о том, что хочешь избавиться от этого глупого соулмейта, чтобы ни произошло, — она посмеялась, отпустив его руку.***
Несмотря на неприятный осадок, направляясь обратно на базу D. I. C. E., Кокичи был доволен тому, что теперь на его коже не было видно этого тупого рисунка или какой-то ещё символической фигни и даже несмотря на потраченные силы, он был невероятно рад результату и, вернувшись к друзьям, мог просто спокойно отдыхать, ни о чём не заботясь. — Простите, тут кто-то хочет с Вами поговорить, — лидер услышал немного обескураженный голос одного из своих подчинённых, который видимо был напуган тем, что кто-то отыскал их убежище. — Что? Гости? — усталость Кокичи словно рукой сняло. — Вроде как, Кизакура из «Пика Надежды», по крайней мере, так он сказал, — мягко произнёс парень, отходя в сторону, чтобы Оума мог увидеть мужчину со светлыми волосами, покрытыми шляпой, которой явно было больше лет, чем самому Кокичи. — О, а это должно быть интересно, — тихо проговорил лидер. Год спустя Понедельник, 20:45 Несмотря на существование людей, презирающих весь концепт соулмейтов, были и люди, которые искренне обожали идею о любви между душами, соединёнными судьбой. Такие люди считали прекрасным существование соулмарок, которые появлялись у второго человека в паре спустя ровно год после знакомства с носителем знака. Таким людям приносили спокойствие мысли о существовании соулмейтов, любящих друг друга без каких-либо причин на то. И Шуичи Сайхара был одним из этих людей.***
— Я думаю, я пойду в свою комнату, иначе Оума будет волноваться, да и я не хочу оставлять его одного надолго, — сказал Шуичи, вставая с дивана в комнате его друга Кайто Момоты и соседа по комнате последнего, Гонты Гокухары. Они оба были его друзьями, с которыми он начал много общаться практически сразу, как они поступили в одну школу, хотя, возможно, Кайто был ему ближе. Также он поддерживал хорошие отношения с девушкой Момоты, которую звали Маки Харукава, она не была очень разговорчивой, но Шуичи верил словам друга о том, что на самом деле, она совсем не такая, какой кажется на первый взгляд. — Да ладно тебе, Шуичи, может отметишь ещё с нами? Мы уже год здесь проучились и до сих пор не отчаялись! — убеждал друга Кайто, вставая с дивана и быстро догоняя уже отошедшего от него Сайхару. Кайто попал в «Пик надежды» под титулом абсолютного астронавта и, пускай Шуичи не совсем понимал, как его друг смог получить такое звание в столь юном возрасте, оно звучало намного круче его собственного титула абсолютного детектива. — Мы уже всё отпраздновали, да и вообще, скоро комендантский час, — спокойно сказал Сайхара, опуская свою кепку ниже, так чтобы она практически полностью закрывала один его глаз. — Если ты так сильно хочешь быть с Оумой, то просто позови его сюда в следующий раз, — посоветовал Кайто, легко толкая локтём детектива, издавшего сдавленный смешок. — Не думаю, что это хорошая идея, с учётом того, что вы двое совсем не ладите. Я до сих пор помню, как он залил половину твоей комнаты газировкой. Не думаю, что кто-то из нас хочет, чтобы вся эта история повторилась, — ответил Шуичи, смотря куда-то в сторону. Однако похоже, что Кайто понимал друга и не настаивал ни на чём, принимая тот факт, что Сайхара хотел уйти. Комнаты в академии были небольшими, но в каждой из них было по две кровати и достаточно места для жизни двух учеников. В здании была столовая, поэтому учащимся не нужна была персональная кухня, но в комнатах всё ещё можно было хранить напитки в личных холодильниках, которые переодически проверялись на отсутствие внутри них чего-то алкогольного. Шуичи редко клал туда что-то, и холодильник в их комнате обычно был набит газировкой, которую приносил его сожитель, Кокичи. Знакомство этих двоих состоялось год назад, благодаря довольно странным, но запоминающимся обстоятельствам. Ученикам их класса сообщили, что они должны выбрать себе будущего соседа по комнате среди одноклассников, и выбор Кокичи сразу пал на Шуичи, к удивлению последнего. На дальнейшие вопросы детектива о выборе Оумы, тот просто отвечал, что Сайхара не выглядел скучным или что-то в этом духе. С этого дня прошёл уже год, и за всё это время совместной жизни и учёбы парень успел крепко сдружиться со своим одноклассником. Хотя, на первый взгляд, тот был лишь совокупностью всех тех качеств, которые детектив презирал в людях. Возможно, Шуичи просто искал лучшие стороны в каждом человеке, но, зная, что за действиями Оумы не было никакого злого умысла, он не мог его ненавидеть, что бы тот ни сотворил.***
Шуичи Сайхара знал, что у него был соулмейт. По рассказам своей матери он понял, что в его роду было много соулмейтов, и носителями соулмарок, как правило, становились девушки. Его мать рассказывала ему о том, что спустя год после знакомства со своим соулмейтом, на его запястье возникнет соулмарка, рисунок которой будет в точности повторять рисунок на запястье носителя соулмарки и будет оставаться только определить, кто это. Зная это, Шуичи, только поступив в академию, стремился найти своего соулмейта среди одноклассниц, его наибольшие надежды были на Каеде Акамацу, однако та вежливо указала парню на то, что она ему не больше, чем друг. Однако, он мог быть соулмейтом для кого-то из парней, поэтому детектив всё ещё подозревал большое количество людей. И внутри него была какая-то странная надежда, на то, что его соулмейтом окажется Оума. И в сегодняшний день, годовщину учёбы Сайхары в этом классе и знакомства со всеми его учениками, волнение переполняло парня, ведь если любовь его жизни — это один из его одноклассников, то сегодня на запястье Шуичи появится соулмарка. Сайхара вернулся в спальню, удивившись отсутствию там Оумы, который, наверное, сейчас проводил своё свободное время, раздражая Рантаро Амами и Кибо. Шуичи принял решение просто провести этот вечер в тишине. Время было около девяти вечера, он переоделся, собираясь почитать какой-нибудь простой детективный роман. У них в комнате был небольшой ноутбук, который они часто использовали как телевизор и смотрели с него фильмы. В такие моменты у Сайхары всегда был повод подвинутся поближе к Оуме. Шуичи надеялся, что такие действия с его стороны не были бессмысленны, ведь Кокичи не раз то ли в шутку, то ли всерьёз говорил детективу о своих чувствах к нему. Стрелки часов медленно двигались, пока Шуичи сидел в своей кровати, укутавшись одеялом, держа книгу в руках и безуспешно пытаясь сосредоточиться на содержании страниц. Его глаза снова и снова поглядывали на запястье, на котором так и не появлялось долгожданного знака. Болевой порог Шуичи не был очень высоким, и ему оставалось только надеяться, что, как и говорила его мать, при проявлении соулмарки он будет чувствовать лишь лёгкое покалывание на коже. Однако он был совсем не готов к произошедшему в итоге. Всё началось с лёгкого головокружения, которое мешало парню концентрироваться на содержимом страниц книги. Позже он почувствовал что-то непонятное у себя в горле, ощущение было схоже с тем, что испытываешь, когда выпил что-то странное и чувствуешь, как оно бурлит внутри тебя. Сайхара потёр шею в желании избавиться от боли, но этого определённо не стоило делать, ведь теперь он начал чувствовать словно что-то в его горле горело и за тем, будто твердело. Детектив, дыша жадными глотками, сбросил с себя мешающее одеяло и вскочил с кровати, забыв про книгу, упавшую с его колен на пол страницами к низу. Ворвавшись в их маленькую ванную, он наклонился над раковиной, пытаясь с помощью воды подавить непонятные ему процессы, происходившие с ним. Всё было безуспешно, и сейчас Шуичи стоял в ванной, кашляя, будучи не в силах что-то с этим сделать. Его глаза расширились, когда он увидел какой-то объект, в ладони, которой прикрывал рот во время кашля. Это было что-то похожее на какую-то смятую пушинку тёмно-фиолетового цвета. Текстура этого объекта тоже была нереально странной: мягкой, но стоило только парню немного сжать его между пальцев, как он отскочил в сторону, превращаясь в какую-то пугающую густую чёрную жидкость и разливаясь по пальцам Сайхары, который с выпученными глазами наблюдал за всем происходящим. Когда взгляд парня упал на зеркало, Шуичи сразу же бросились в глаза его губы, уже успевшие стать такого же цвета как и сама жидкость. Расширившимися и потемневшими зрачками он вплотную рассматривал отражение своих губ в зеркале, и, тяжело дыша, приоткрыл рот, видя, что внутри там всё было заполнено той самой жидкостью, до боли сладкой, но жгущей дёсны. Слёзы непонимания тихо выкатывались из уголков его глаз. В итоге, не в силах сделать что-то большее, Сайхара просто воспользовался большим количеством салфеток. Процесс чистки был долгим, но не бесконечным, потому что в один момент появление новой жидкости всё же прекратилось. За тем, наслаждаясь возможностью дышать свободно, он услышал, как Оума, который успел войти в спальню, пока Сайхара не слышал, громко позвал его по имени за дверью в ванную, однако Шуичи не мог сейчас сконцентрироваться, ибо он пытался успокоится после всего произошедшего. Снаружи раздался резкий стук по закрытой двери, заставляя парня слегка подпрыгнуть от испуга, пялясь в сторону, из которой исходил звук. — Сайхара, что ты делаешь в ванной? Мог бы хотя бы поздороваться, — слова Оумы странным образом успокаивали Шуичи. Он без особого энтузиазма открыл дверь, видя за ней друга. Стоило тому найти взглядом Шуичи, как улыбка на лице Оумы сменилась на беспокойство, а потом на привычное для него выражение, не дававшее распознать его настоящие эмоции. — Выглядишь дерьмово. Что-то произошло? — он разглядывал свои ногти, пытаясь изобразить скуку, однако Шуичи знал, что Оума, пусть и пытаясь скрывать это, волновался о нём, хотя, возможно, это просто была бессмысленная надежда парня. Не отвечая на заданный вопрос, Сайхара задумался, закусив губу. У него была плохая привычка давать любым своим сомнениям захватывать все его мысли, не позволяя парню думать о чём-то другом. Несмотря на то, что Кокичи вёл себя так, будто эта ситуация его не касалась, он и сам прекрасно знал об этой особенности Сайхары и понял всё, увидев его выражение лица. — Ладно, давай пойдём посмотрим какой-нибудь фильм вместе! Чур только одеяло моё, — весело сказал Оума, беря Сайхару за руку. Он умел по-своему поднимать настроение друга, даже когда делал это только ради собственной выгоды. Садясь на диван, он притянул Шуичи к себе, прося его поделиться одеялом, пока тот молча искал фильм, который понравился бы Оуме. Кокичи, в итоге, с возмущением отверг его выбор и, подделывая интерес, предпочёл какой-то глупый детективный фильм, просмотр которого мог бы порадовать Сайхару. — Боже, почему ты такой холодный? Заставь уже наконец своё тело нормально функционировать, — говорил Оума, слегка обнимая Сайхару одной рукой и кладя голову ему на плечо, видя, как щёки Шуичи розовеют. — Спасибо, — тихо сказал детектив, желая показать свою благодарность и чувствуя, что просто не может улыбнуться настолько сильно, насколько ему сейчас хотелось бы. — У тебя нет причин меня благодарить, просто ты скучный, когда грустишь, вот и всё. Но оба они прекрасно понимали, что настоящая причина была не такой. Позже на той же неделе Пятница, 11:20 Вся неделя была нереально странной, по большей части из-за того, что, к сожалению, произошедшее с Шуичи вечером понедельника повторялось снова и снова, словно та чёрная жижа внутри него была бесконечной. Поначалу, парень списывал всё на своё воображение, потому что, зная себя, Сайхара понимал, что оно могло разыграться, когда тот был уставшим или напряжённым, но это происходило с ним даже после хорошего сна и не нагруженного дня, поэтому теория перестала иметь смысл. Как правило, оно случалось с ним вечером, когда Шуичи в одиночестве проводил своё свободное время в спальне; парень заметил, что оно не начиналось, пока рядом с ним был Кокичи, поэтому детектив безуспешно умолял того не уходить. Но Оума игнорировал его просьбы, характеризуя их как флирт и уходя общаться с Амами. С каждым днём ситуация ухудшалась, приводя к тому, что вчера Сайхара упал в обморок, будучи неспособным дышать из-за липкой жидкости в горле. Теперь, благодаря этой ситуации, у него была царапина на плече и синяк на лбу, который он закрывал кепкой. По счастливой случайности, вскоре после его потери сознания, в комнату вошёл Кокичи. Наверное, тогда Шуичи стоило всё рассказать, но он просто придумал правдоподобное объяснение, далёкое от реальности, но отвечавшее на уйму вопросов друга. Оума просил Сайхару говорить только правду, ведь он с лёгкостью мог определять ложь, однако, он закончил задавать вопросы, как только детектив сказал что-то про свои секреты, которые он не собирается рассказывать. Весь остаток вечера Оума был по-своему милым к Сайхаре. Он, несмотря на очевидное нежелание Шуичи, заставил своего друга нормально поесть и лечь спать пораньше, сказав тому, что собирается убить его во сне; зная, что детектив распознаёт ложь. Сайхара как-то даже сдавал контейнер с той чёрной жидкостью обучающемуся в их школе абсолютному химику. Но он совершенно не понял из чего состояла жидкость, и, тем более, как она попала внутрь парня. Вообщем, вся эта история была одной большой загадкой. Он пытался поговорить об этом с Кайто, поскольку точно знал, что тот может всегда поддержать Шуичи, какой бы выбор он ни сделал. Однако, когда Сайхара пытался рассказать другу о своей проблеме, тот вёл себя довольно подозрительно. Детектив знал, что у Момоты тоже был соулмейт, им была его девушка, Маки Харукава, они довольно быстро опознали друг друга по соулмарке и начали встречаться почти год назад. Конечно же, это было очень мило, и Шуичи был искренне рад за своего друга, даже не смотря на то, что Харукава иногда раздражала его своей манерой общения и грубостью по отношению к большей части людей. В их разговоре Кайто сказал о том, что если жидкость была произведена его собственным телом, то она не могла бы нанести сильный ущерб. Возможно, это была правильная мысль, но она ни на йоту не приблизила Сайхару к какому-то решению. Единственная полезная информация, которую он вынес из того разговора это то, что если даже Кайто не мог придумать ничего более толкового, то значит всё было очень плохо. Шуичи пугало то, как сильно он ослабел из-за неведомого ему феномена, появившегося в его жизни, и он искренне хотел надеяться на то, что это явление не нанесёт ему больший ущерб, чем последствия падения в обморок на холодный кафельный пол в ванной. С того момента, как это всё началось, детективу было очень сложно концентрироваться на занятиях. Он пытался вникать в слова учителя, словно врезавшиеся в его мозг, но не мог понять ни капли, гуляя глазами по классу, чтобы вновь встретиться взглядом с Оумой, а потом снова смущённо опустить взор и начать разглядывать парту. И в то время, как он должен был слушать и записывать новый материал, всем на чём парень мог сосредоточиться были его попытки не поддаваться волнениям, касательно происходившего в его жизни; это явно был не лучший способ справляться с этим, но сейчас по-другому он просто не мог. Теперь ему было ещё сложнее, потому что после вчерашнего он решил не думать об этом при Оуме, и пускай тот неплохо отвлекал внимание детектива от жизненных трудностей, он не мог всегда сбегать от навязчивых мыслей. — Сайхара, слушай меня, пожалуйста, — резко сказала учительница, неожиданно выводя парня из раздумий и заставляя слегка подпрыгнуть на стуле, чувствуя быстрое биение собственного сердца в страхе. — П-простите, — сказал Шуичи, слегка прочищая горло и игнорируя пошлую насмешку над ним от сидевшей позади парня Миу Ирумы, так как шутка была слишком глупой, чтобы на неё как-то реагировать. Тут он почувствовал мягкий толчок в свою ногу с правой стороны и, обернувшись, увидел, что это был Оума. «Всё в порядке?» беззвучно спросил Кокичи, не имея возможности сказать вслух, но зная, что Сайхара сможет прочесть его слова по губам. «Да, не волнуйся,» также беззвучно ответил Шуичи, подпирая голову руками и пытаясь сосредоточить взгляд на меловой доске, на которой их учительница писала что-то больше похожее на непонятные шифры, чем на что-либо другое. В ответ на действия Сайхары, Оума поднёс сжатые кулаки к своему лицу, в шутку изображая плач, что заставило детектива улыбнуться и сдержать смех. Он точно знал, что на самом деле Кокичи, пусть и довольно странным образом, но искренне волновался и заботился о Шуичи, и тому было это приятно видеть. И заставляло его сердце биться чаще. Вскоре, участившееся сердцебиение стало настоящей проблемой для Сайхары. Это уже не было то милое чувство, переполнявшее парня, восхищавшегося Оумой; это было чувство того, как всё внутри него сжималось с каждым ударом сердца, будто вырывавшегося из груди. Это ощущение переросло в неконтролируемую Сайхарой боль: казалось, будто кто-то протыкал его кожу десятками тонких иголок, оставлявших раны, из которых тут же начинала сочиться кровь. Он судорожно сглотнул, держа руку на том месте, где должно было быть сердце и где ему казалось, иглы оставляли свои порезы. Учительница продолжала что-то объяснять, совершенно не замечая, что происходило с абсолютным детективом. Шуичи схватился руками за свою парту, долго и затруднённо дыша ртом, крепко закрыв глаза и пытаясь справиться с болью в груди, которая, казалось, была не только внутри, но и снаружи. Он чувствовал, как что-то тёплое и вязкое стекало по нему под его рубашкой. Сайхара нашёл в себе силы кинуть быстрый взгляд на учительницу, ещё не успевшую заметить того, что с ним происходило. Неописуемая боль требовала от парня всех его сил и внимания, сейчас ему казалось будто кто-то суёт пальцы в только что образовавшиеся раны, и он физически не мог сейчас думать о чём-то кроме этого, издавая сдавленный крик. — Сайхара! — прокричала учительница, показывая пальцем на ученика. — Я не знаю, что с тобой происходит, но ещё одно слово и ты будешь в кабинете директора. Шуичи сглотнул слюну, смотря на фигуру у доски расширившимися глазами, пытаясь заслужить хоть каплю её сочувствия, но она просто развернулась спиной к классу, даже не желая смотреть на детектива. Ошеломлённый тем, что никто не собирается ему помогать, и болью, заставившей его вцепиться рукой туда, где должно было находиться сердце, Сайхара быстро всклочил, слыша громкий грохот, который издал его стул, упавший на пол позади парня. За его действиями последовала мёртвая тишина, а позже нервное перешёптывание одноклассников. И под взором всего класса, перед тем, как учительница успела что-либо сказать, Шуичи выбежал из комнаты, плотно закрывая за собой дверь. Спотыкаясь, он добежал до ближайшего к их классу туалета, не замечая, как люди, по каким-то причинам не находившиеся на уроках, кидали на него подозрительные взгляды. Проверив, что внутри не было никого, кроме него, он подошёл к зеркалу над раковинами и набрал воздуха в лёгкие, мысленно готовясь ко всему. Трясущимися руками парень немного расстегнул нижние пуговицы рубашки, замечая кровь, предположительно стекающую с левой стороны груди. Расстегнув дальше, он заметил множество маленьких кровоточащих ран на том месте, где должно было находиться сердце, сами раны образовывали соответствующую форму. Дрожь быстро пробежала по его коже. —…Чувак, это совсем плохо, — послышался за спиной голос Кайто, напугавшего Шуичи своим внезапным появлением и теперь знающего о том, что детектив до этого пытался скрыть. — К-кайто, — тихо произнёс Сайхара, чувствуя, как края его глаз намокают и пытаясь сдерживать всхлипы. — Я не знаю, что со мной происходит, пожалуйста… — отчаянно продолжал он, хватаясь руками за край рубашки друга, который в знак поддержки положил ладонь на плечо Шуичи, сомневаясь стоит ли рассказывать тому свою догадку или всё же нет, но, в итоге, решая, что он должен это знать. — Короче, я очень надеялся, что был неправ, но, кажется, с тобой происходит именно то, о чём я думал, — осторожно начал Момота, видя удивление и неловкость в глазах Сайхары, молча слушающего друга. — По-моему, такое возможно, только если твой соулмейт заключал договор и избавлялся от соулмарки, — виновато сказал Кайто, слегка сжимая плечо друга. Тот моргнул в замешательстве. —…Почему? Зачем… зачем кому-то делать это? — спросил Сайхара. В тот момент его глаза помрачнели, почти настолько же, насколько его мысли. Он всю свою жизнь ждал встречи с любовью, предписанной ему судьбой; он ждал того момента, когда кто-то полюбит его по-настоящему и бескорыстно. Несмотря на то, как сильно детектив в этом сомневался, он надеялся, что такой человек всё же существовал, и так оно и было, но тот человек, получается, просто сдался? Сайхара считал, что все, также, как и он сам, хотели настоящей любви; хотели чувствовать себя нужными кому-то, даже если это не было в романтическом контексте. Почему кто-то захочет избавиться от чего-то настолько прекрасного? — У меня нет ответа на твой вопрос, но… я бы хотел тебе кое-что показать, — сказал Момота, доставая телефон и что-то в нём набирая. Страница загрузилась, подсвечивая белым цветом уставшие лица друзей. Было ещё только утро, но Сайхара уже знал, что сегодняшний день для него будет сложным и неприятным. — Смотри, — Кайто осторожно сунул телефон в руки детектива, который внимательно изучил открытую на нём веб-страницу. Это было что-то типо блога. Отзыв о процессе Эношимы «Судьба в Ваших Руках» Сейчас я уже не могу в точности вспомнить, что конкретно приносило мне боль, но она была довольно сильная. Не только во время ритуала, но и после него. Вам стоило дать более точное описание того, что Вы собирались делать, и я должен был остановить это всё задолго до того, как я лишился своего соулмейта. Я решил обратиться к Эношиме, потому что посчитал, что для меня карьера на первом месте, и любовь только помешает моему успеху. У меня всегда было много друзей и фанатов, которые могли уделять мне время, но всё это пропало, стоило мне только довериться ей. Я прошёл не только через физическую боль во время и после ритуала, но и через моральную боль от потери дорогого мне человека. Я не знал, что она была моим соулмейтом, и я не думаю, что я сделал бы то, что я сделал, если бы знал это. И уж точно не сотворил бы этого, если бы знал, к чему оно всё приведёт. Имейте это, пожалуйста, ввиду перед тем, как рисковать. Невинный человек может умереть, и я считаю, что именно поэтому Эношима делает это всё. — Как ты нашёл это? — спросил детектив, нарушая повисшую между ними тишину. Его голос был тихим и нерешительным. — Я думаю, что твоя безопасность сейчас важнее, Шуичи, — сказал Кайто, подталкивая друга к выходу в коридор и следуя за ним. Никто из них не знал, как можно было бы излечить Сайхару, и возможно ли это было вообще. Шуичи уже догадался, что до этого Кайто искал информацию об исцелении, и, видимо, попытки были безуспешны. Он не был уверен в том, что дело было безнадёжным, но назвать его простым было бы большой ошибкой. Пока они шли по коридору, Шуичи решил не приходить на остальные уроки. Он попрощался с Кайто и свернул в сторону спален, медленно шагая, опустив голову и спрятав своё лицо за кепкой, так как не хотел видеть своих одноклассников, вышедших из кабинета на перемену и, вероятно, бросавших на него подозрительные взгляды. Сайхара пытался придумать достойное оправдание за всё произошедшее перед учительницей, хотя, возможно, он мог просто рассказать правду в надежде, что она его поймёт. Даже несмотря на то, что он сам плохо понимал, что с ним происходит, он мог объяснить всю ситуацию так, чтобы было понятно, что ему очень плохо. Факт того, что детектив мог умереть в ближайшие дни был очень пугающим сам по себе. Сегодня он впервые услышал о том, что некоторые люди хотят и могут избавиться от соулмарки, и Сайхара не знал, как ему воспринимать эту новость. Когда детектив зашёл в спальню, он увидел Оуму, стоявшего посреди комнаты и смотрящего на него. — Что с тобой происходит, Сайхара? И не ври мне, пожалуйста. Не забывай, что у меня есть моя организация из десяти тысяч человек. Я могу сделать всё, что угодно с их помощью, — говорил тот, подходя ближе к Шуичи, закрывавшему за собой дверь. — Ничего, — ответил парень, будучи не в состоянии полноценно с кем-либо контактировать. Он свалился на кровать, закрывая лицо руками. — Перестань говорить мне эту херню, и попробуй ответить снова, сейчас я не верю тебе, — резко сказал Кокичи. Однако, к удивлению Шуичи, Оума осторожно сел на кровать рядом с другом. — Ты точно не стал бы просто так выбегать из класса во время урока, если бы ничего не произошло, — аргументировал Оума, снимая с головы Сайхары кепку и, несмотря на протесты детектива, кидая её куда-то в другой конец комнаты в неизвестном направлении. — Избавься ты от этой фигни уже, — пробормотал Кокичи, осторожно оттягивая щёку Шуичи, тем самым заставляя парня посмотреть ему в глаза. Тот моргнул, отводя взгляд, но не трогая руку Оумы, продолжавшую держать его за щёку. Сайхара сомневался стоит ли рассказывать о его трудности другу или всё же лучше воздержаться, потому что ему казалось, что за всё время их общения он возложил на Кокичи слишком много своих проблем. При этом ему точно не стоило врать о происходящем, потому что он знал, что Оума с лёгкостью сможет распознать ложь. — Хорошо, я просто… — тихо проговорил Шуичи, вздыхая и думая о том, как ему заканчивать предложение под пристальным взглядом Кокичи. — Просто что-то заболело, и я не знал, что мне делать, — расплывчато закончил мысль Сайхара. Технически его слова не были ложью, но он многого недоговаривал. Услышав хоть какой-то ответ от парня, Кокичи улыбнулся и ослабил хватку, теперь просто слегка держась за щёку Шуичи. Немного подумав Оума спросил: —…Мне нужно кого-то убить? — он ободряюще улыбнулся. Вопрос Кокичи вызвал у детектива смешок, что было весьма удивительно, с учётом состояния последнего. Сайхара отрицательно покачал головой: — Нет, давай не будем такого делать, — сказал он в ответ на вопрос друга. Кокичи провёл вместе с ним весь остаток дня, и это было довольно мило, к тому же, теперь Шуичи точно знал, что его друг на самом деле волновался о нём. Детектива всё ещё мучали тревожные мысли, но он мог отвлечься и это было довольно приятно. Когда они под конец дня смотрели какой-то слащавый романтический фильм, который Оума не переставал комментировать, Сайхара не сдержался и задал другу вопрос: — Возможно, это немного неожиданно, но всё же, что ты думаешь о соулмейтах? — спросил парень из любопытства и, чтобы сузить круг предположений. В конце концов, весь фильм крутился вокруг концепта родственных душ, поэтому такой вопрос детектива не должен был вызывать подозрений. Однако Кокичи потребовалось некоторое время на ответ. — А? Оу. У меня нет определённого мнения по этому поводу, — задумчиво сказал парень, уставившись в экран ноутбука. — То есть, мне кажется, что быть соединённым с кем-то судьбой и не иметь возможности сделать выбор самому — это довольно хреново. Сайхара кивнул головой в ответ, конечно же, он не был согласен, но он понимал логику Оумы. —…Думаю, ты прав. — А почему ты спрашиваешь? — с любопытством и подозрением поинтересовался Кокичи, следя за тем как детектив, смотря куда-то в сторону, поднимает руку с его плеча и отдаляется от него. — Просто интересно, — соврал Шуичи, понимая, что его очевидная ложь, скорее всего была легко опознана. Следующая неделя Среда, 23:15 — И она просто оставит его вот так? — возмущался происходящему на экране Сайхара. Было уже довольно поздно, и они с Оумой сидели в темноте, нарушаемой светом экрана ноутбука, вместе укутавшись в тёплое одеяло и смотря какую-то очередную глупую мелодраму. В тайне им обоим нравился просмотр таких фильмов. — Я бы сделал то же самое, если бы мой избранник был настолько уродливым, — сказал Кокичи, получая в ответ лёгкий толчок от друга, поскольку тот актёр был одним из его любимых. — Заткнись, ты просто завидуешь, — пробормотал детектив, он был уставшим, но по словам Оумы, когда Сайхара был таким, с ним было даже веселее общаться. Кокичи хотел что-то ответить, приоткрывая рот, но сразу же закрывая его, так как на экране снова что-то происходило. — Нет! — прокричал Шуичи, инстинктивно хватаясь за край футболки друга. Как правило, во время их совместного просмотра фильмов, Сайхара был куда более эмоционален, чем его друг, за что тот часто подшучивал над ним, в тайне считая это довольно милым. Кажется, этим вечером детектив ещё сильнее эмоционально вкладывался в происходящее по ту сторону экрана. Возможно, это было связано с тем, через что парень прошёл на прошлой неделе, и, понимая это, Кокичи не разбрасывался очень грубыми комментариями. Детектив тихо всхлипнул, видя как мужчина из фильма издал свой последний вздох, а девушка заплакала навзрыд, вырываясь из рук людей, пытавшихся удержать её. Сейчас он ожидал от Кокичи какого-то внимания и заботы и, оглянувшись на того, заметил, что Оума уже напряжённо смотрел на парня. —…Что? — мягко спросил детектив, вытирая мокрые глаза. — Твои- твои слёзы, — видеть, как Кокичи заикался было довольно непривычно. Сайхара нахмурился, ещё раз вытер глаза и взглянул на свои руки, покрывшиеся пятнами от чёрной жидкости. — Должно быть, это моя подводка для глаз, — нервно посмеялся он. В комнате было темно, из-за чего ему казалось, что такая ложь могла бы быть правдоподобной, но Оума вскочил с дивана, лишь подтверждая обратное. — Я так не думаю, оно течёт прямо из твоих глаз, — Кокичи подбежал к выключателю и включил свет в комнате. Шуичи замер в страхе, увидев тёмно-малиновые пятна на своей коже, пока ноздри переполнял запах крови. Вязкие и плотные «слёзы», которые явно не должны были вытекать из глаз, стекали по щекам парня, пока тот безуспешно пытался найти салфетки по всей комнате. — Можешь, пожалуйста- можешь, пожалуйста, позвать сюда Кайто, — сказал Шуичи, так и не находя необходимого ему объекта. Тут он почувствовал, как тёплая ладонь обернулась вокруг его собственной, останавливая Сайхару на полпути. — Нет, сначала расскажи мне, что за хрень с тобой происходит, — детектив никогда не видел Оуму настолько серьёзным. Шуичи понимал, что ему уже не было так грустно из-за фильма, но поток «слёз» было не остановить, и парень мог чувствовать, как пятна крови появлялись на его футболке. Его глаза щипало, голова кружилась, и Сайхаре казалось, что он сейчас может опять потерять сознание. — Оума, позови, пожалуйста, сюда Кайто, — повторил детектив. Замечая, как Сайхара с каждой секундой слабеет, Оума за руку довёл его обратно до дивана. Он совершенно не знал, что делать дальше. — Я не собираюсь ничего больше делать, пока ты мне не расскажешь, — он настаивал на своём, не желая уходить и считая, что он также как и Кайто, заслуживает знать о том, что происходит с детективом. Шуичи тихо вздохнул, вытирая пальцами кровь с одежды, дабы она не сильно впиталась. — Хорошо, давай будет по-твоему, — он слегка нахмурился: боль в голове не утихала. — Помнишь я спрашивал у тебя про соулмейтов? — с дрожью в голосе произнёс парень, Оума кивнул в ответ. — Получается у меня он есть, ну или должен быть, но, кажется, он или она избавились от соулмарки, и это значит, что возможно я… я… — Шуичи замолчал, моргая и пытаясь отогнать мрачные мысли. — Оу, — как-то странно произнёс Кокичи, отводя взгляд. —…Упс. — Упс? — переспросил Шуичи у парня, скрестившего руки на груди. — Я думаю, что раз уж ты абсолютный детектив, ты можешь догадаться обо всём сам, — сказал Оума, следя за тем, как выражение лица Сайхары скрыло настоящие эмоции парня. Кажется, он впервые видел, чтобы его друг так делал. —…ты был моим соулмейтом, — голос Шуичи был спокойным, но более низким чем обычно. — Динг динг динг! — саркастично ответил Кокичи, закатывая глаза. — Боже, ты такой медленный, я думал, что ты был абсолютным детективом, а не абсолютным слоупоком. — И как долго ты знал? — спросил Сайхара. Сейчас он спокойно сидел на диване, никак физически не контактируя с Оумой. — А, я просто понял, когда ты всё рассказал. В своё оправдание скажу, что я не знал, что ты умрёшь или типо того, — сказал Кокичи, спокойно отмахиваясь от соседа по комнате, но внутри паникуя намного сильнее, чем снаружи. —…Оума, что же ты наделал? — прошептал Сайхара, Кокичи только сейчас заметил, что его собеседник немного трясся. — Я думаю, что всё будет хорошо-, — он пытался хоть как-то подбодрить Шуичи. — Вот только не говори этого сейчас. Какого чёрта, тебе вообще понадобилось избавиться от соулмарки? Что я тебе сделал? — говорил Сайхара, немного приподнимаясь на диване. — Оу, ладно, простите меня, мистер детектив. Я не знал, что Вы были моим соулмейтом, — защищался Кокичи. Сейчас Сайхара был усталым и раздражённым, по большей части на себя, поскольку глубоко в душе соглашался с Оумой, ведь тот просто не мог знать ни о чём, поскольку Эношима не давала клиентам никакой информации о том, что произойдёт с невинным человеком. Кокичи заметил перемены в лице детектива и слегка улыбнулся, подходя ближе. — Давай я свяжусь с ней и спрошу как всё вернуть, хорошо? — он достал телефон и открыл контактную книгу. — Хорошо, — тихо ответил Шуичи. Он не знал, как ему реагировать на это, потому что даже если Кокичи удасться вернуть свою соулмарку, то получалось, что у того не было желания ей обладать изначально, и идея о любви, предписанной судьбой, беспокоила его намного меньше, чем самого детектива. — Она печатает, — из раздумий Сайхару вывели слова Оумы. Тот нетерпеливо ждал ответа от девушки и спамил её восклицательными знаками и прочими бессмысленными короткими сообщениями. Детектив приподнялся на диване и посмотрел Оуме через плечо, увидев, что в чате появился какой-то ответ. Ничего не говоря, Кокичи молча пялился в экран, впившись пальцами в чехол телефона. — Что? Что там? — спросил Шуичи, пододвигаясь ближе, чтобы прочитать ответ. Вы:, а как можно вернуть ту херню с соулмаркой обратно, помоги пж Вы: это очень срочно! Вы:!!! >: ( Вы: ты здесь? Вы: лол она по ходу сдохла Вы: СРОЧНО Вы:!!!!!! Сомнительная Эношима: Хэййй Оума!!! способа вернуть соулмарку нет, но не думаю что тебе это нужно ты ведь сильно хотел от неё избавиться когда только пришёл ко мне! =D все это работает с помощью всякой сложной науки и твоего отвращения к любви и тому что тебя в ней ограничили, ну ты понимаешь??? как то так оно происходит, кто то без любви и не заслуживает её я думаю; (я знаю что это несправедливо, но это не мои проблемы. Удачи со всей соулмейтской фигнёй и вини себя за его или её смерть, потому что это был твой выбор приходить ко мне =DDD ты не сможешь ничего исправить и не пиши мне больше —…Так вот оно что, — произнёс Шуичи, будучи не в состоянии оторвать взгляд от экрана телефона, хотя сейчас ему бы хотелось видеть всё что угодно, только не этот жестокий текст. — Нет, не может быть так, чтобы мы совсем ничего не могли сделать. Бл*ть, да я верховный лидер зла, не должно быть ничего неподвластного мне, — постепенно повышая голос, говорил Кокичи. Подушечки его пальцев осторожно дотрагивались до щёк Сайхары, по которым стекали струйки крови. — Всё в порядке, Оума, — спокойно произнёс Шуичи. Он почувствовал невероятную слабость, лёгкое давление на голову и то, как мозг и тело замедляли свою работу. — Нет, всё не в порядке, не смиряйся с этим, — последовал ответ от Оумы, на раскрытые ладони которого беспомощно упала голова Сайхары. Детектив почувствовал странное спокойствие, пробежавшее по всему его телу, пока он закрывал глаза по собственному желанию, а его голова сваливалась в ладони Кокичи. — Нет, нет, Сайхара, что ты делаешь? — чуть ли не крича, спрашивал Оума, немного тряся руками в желании, что парень хотя бы откроет глаза. — Сайхара, это не смешно, — его голос дрожал, пока он нежно проводил пальцами по щекам Шуичи, который в ответ на его слова только лишь тихо хмыкнул. Будучи уже не в состоянии хоть немного удерживать равновесие сам, он полностью переложил вес своей головы на Кокичи. — Ну Сайхара! Ты всё сможешь, — Оума уже более настойчиво тряс голову парня, но Шуичи так и не открывал глаза, пока паника Кокичи нарастала. — Эй, эй, всё будет хорошо, Сайхара! — Оума перешёл на крик, немного сжимая кожу парня пальцами в ожидании хоть какой-то реакции. Однако, её так и не последовало. Оума чувствовал, как впервые за долгое время теряет самообладание, а неподдельные слёзы скатываются по щекам. Он привык выдавливать из себя огромные потоки неискренних слёз, но совсем не привык к таким, настоящим. — Шуичи… — едва слышно сказал он. И, чувствуя под своими пальцами холодную кожу, покрывавшую не производившее никакого тепла тело, он приблизил свой лоб ко лбу парня, крепко сжимая глаза, создававшие контраст спокойно закрытым глазам Сайхары. — Прости меня, — прошептал ему Кокичи, пока его солёные слёзы смешивались с вязкой чёрной жидкостью на лице Шуичи. Прерывисто вздыхая, он приблизил нижнюю часть своего лица к детективу и поцеловал его мягкие губы, чувствуя солёный и металлический вкус. Никакого ответа на поцелуй не последовало. Оума сел на диван рядом с Сайхарой, кладя руку тому на грудь и смотря на его бледное лицо, с которого пропал привычный блеск. Кокичи действительно не знал о том, что такое может произойти; а если бы знал то точно не повёл бы себя настолько эгоистично, думая только о себе и избавляясь от соулмарки. У него совершенно не было времени попрощаться с детективом или подготовиться к потери, не было времени осознать, что именно Шуичи был тем, кто ему был нужен всё это время. Хотя всё же он думал об этом, поскольку мало у кого получалось заинтересовать его настолько же сильно, насколько это получалось у Сайхары. Что-то в этом парне заставляло его чувствовать себя хорошо, даже несмотря на постоянный пессимизм и самокритику Шуичи. Кокичи не доводилось встречать человека, хоть немного похожего на детектива, такого же по-своему эмоционального, и, в отличие от Оумы, просто ужасного во лжи. Он никогда не рассказывал Кокичи о своей искренней вере в любовь, но Оуме казалось, что об этом знало всё окружение парня, ибо детектив очень трепетно относится ко всем разговорам о соулмейтах. Парадоксально, но из всех людей, которых Кокичи знал, ему было наиболее комфортно быть честным именно с Шуичи, и в то же время, он чувствовал гордость каждый раз, когда парень распознавал его ложь, хотя обычно он злился, если это получалось у кого-то другого. Это было в хорошем смысле непривычно для него. И теперь всего этого больше не было. Теперь, схватившись за футболку детектива, он больше не почувствует внезапно участившегося сердцебиения, а парень больше не обнимет его, пытаясь выразить свои скрытые чувства. Больше этого не будет. Даже глубоко задумавшись, Кокичи не мог упустить едва заметного шевеления под его ладонями, заставлявшего глаза расширятся из-за внезапно появившейся надежды. Некоторое время спустя Время неизвестно Сайхаре казалось будто он летел, что в его случае было довольно неприятно. Он чувствовал, как тяжесть в животе и давление на голову с каждой секундой становились всё сильнее, как вдруг всё внезапно прекратилось. Ослабший детектив начал слышать звук тиканья часов и ощутил тепло… что-то тёплое прислонилось к нему, а ноздри наполнились запахом кофе. Кто-то запустил руку в его волосы, гладя по голове и заставляя чувствовать спокойствие и защищённость. Сайхаре даже казалось, что так он мог бы провести целую вечность. Постепенно он приходил в себя и, немного погодя, парень осторожно открыл глаза. Комната, в которой он находился была тускло освещена солнцем сквозь тонкие занавески, подвешенные над окном. Слегка присмотревшись, Шуичи убедился, что комната была его собственной спальней, увидев кремового цвета обои и висевшую на стене фотографию с Кайто, Акамацу и ним самим. Тут он увидел охапку тёмно-фиолетовых волос у своей груди и ладонь, продолжавшую гладить его по голове и принадлежавшую Кокичи Оуме. Детектив лишь улыбнулся, радуясь, что его рука уже обнимала парня пониже за плечо, и что ему не нужно было особенно двигаться. Оума сразу же заметил то, как Сайхара пошевелился и, искренне радуясь тому факту, что он был прав, выпалил: — Шуичи! Ты в порядке! — он радостно засмеялся, видя как детектив сморщил нос, так как громкий смех прервал его спокойствие. — Я… не умер, — проконстатировал факт Сайхара, наконец вспоминая обо всем произошедшем и полностью открывая глаза. — Нет, не надо пока. Если ты ещё раз меня так напугаешь, то я тебя убью, — предупредил его Кокичи, что, возможно, было немного справедливым. Пока Оума продолжал проводить рукой по волосам детектива, тот заметил что-то на запястье парня. Приглядевшись, он увидел соулмарку, рисунок которой представлял из себя увеличительное стекло и какие-то причудливые игральные кости. — Да, она вернулась. Я думаю, я смог убрать все последствия ритуала, — он улыбнулся. Его слегка потрёпанный вид говорил о том, как много за последние пару дней он волновался о происходящем, и как сложно ему было это скрывать пеленой лжи. Оума считал, что только благодаря удаче он смог прийти к логическому заключению о том, что если ритуал действовал из-за нежелания человека иметь родственную душу; то его последствия можно убрать, проявляя любовь к соулмейту.***
В конце концов, любовь всегда была сильнее ненависти. Люди верили в идею о некой высшей силе, способной создавать что-то настолько прекрасное как любовь, даже не смотря на все те сложности, которые она могла принести. На этом основывались фильмы, на этом основывались песни, на этом основывались книги… на этом основывались жизни. И, возможно, половина планеты согласились бы, что наибольшим достижением человека была любовь. Если даже надежда не могла помочь в определённых ситуациях, то теплота близких отношений могла сгладить боль безнадёжного состояния. И на это Джунко Эношима не могла рассчитывать.***
Будучи все ещё уставшим, Шуичи схватился за край футболки Кокичи, слегка притягивая того к себе и целуя в щёку. — Не пытайся избавиться от меня снова, — сказал он, снова закрывая глаза, но не в силах заснуть благодаря запаху кофе. — Даже в мыслях не будет, — искренне ответил Кокичи, поцеловав парня в макушку. Наверное, теперь у Шуичи появилось то, о чём он мечтал всю свою жизнь.