С самого раннего утра на улице уже стало тепло, даже слишком, а на небе нет ни единого оболочка, которое могло бы прикрыть палящее солнце.
Сидящие на ветвях деревьев птицы, заливисто чирикают, исполняя на свои мотивы то какие-нибудь гаммы, то пьесы в аккомпанементе с жалобным мяуканьем застрявшей на том же месте кошки, которая хотела полакомиться пернатыми солистами.
Прохладный ветерок, изредка играющий с пламенными кудрями, был единственной отрадой для невысокого юноши, сидящего прямо на светло-зелёном газоне, где-то в парке.
Он устремил взор голубых глаз, которые несомненно напоминают полевые васильки, в какую-то книгу, находящуюся в твёрдом переплёте насыщенного цвета индиго. Из-под немного опущенных ресниц можно заметить, как чёрный зрачок вместе с радужкой оживлённо перемещается туда-сюда, свидетельствую о заинтересованности парня в прочтении.
Чуя может засиживаться часами на этом месте, погружённо читая одно произведение за другим. В будние дни его можно встретить здесь лишь вечером, а в выходные он может просиживать практически целый день.
Посетители уже давно привыкли к нему, и многие, проходя мимо, машут ему рукой, а дети радостно улыбаются и бегут к нему, чтобы пролепетать о своих новейших открытиях.
Накахара и сам не знает, чем ему приглянулся именно этот уголок, но именно здесь была какая-то сказочная атмосфера, которая так привлекала его. Может, это было из-за вечно цветущего и благоухающего кустарника неподалёку, может из-за красивого вида или же его привлекли цветастые бабочки-красавицы.
Он просто любит это место, самой чистой, искренней любовью, даже как-то уж очень по-детски, ведь оно навсегда запало в душу.
Голубоглазый нашёл это пристанище немного меньше года назад, когда прогуливался в выходной день по парку и, не найдя свободной скамейки, решил, устроиться именно там, отдохнуть после длительной ходьбы за прочтением любимой классики. После этого дня, рыжеволосый стал приходить сюда, стараясь провести свободное время там, где ему нравится, там, где ему улыбаются даже незнакомые люди.
Он улыбается им в ответ, даря частичку доброты и тепла, прохожим, но никто из них не знает, что вечно улыбающийся парнишка совсем одинок, поэтому много времени проводит в парке. Никто не будет добираться да самого сокровенного, ведь это никому не нужно. Чужая душа — потёмки, но как всё-таки приятно, когда находится человечек, который не только впустит тебя в свою душу, но и обязательно зажжёт там свет. Голубоглазый это понимает и ждёт, когда кто-нибудь зажжёт в нём свет.
— Привет, Чуя-кун, — проходящие мимо девушки по-обыкновению машут ему руками, весело смеясь, а Чуя дарит им тёплую улыбку, отрываясь от книги.
Он хотел было вновь вернуться к своему занятию, но вдруг появилось какое-то непонятное щекочущее ощущение на самом кончике аккуратного и миниатюрного носа.
Посмотрев на свой нос, юноша заметил пёструю бабочку с чёрной окантовкой по самому краю тонких крыльев. Накахара закрывает свою книгу с тихим хлопком, что пугает воздушную красавицу, и она начинает парить над травой, присоединяясь к остальным.
Парень невольно улыбнулся, любуясь их лёгким и изящным танцем на ветру. Васильковые очи неустанно продолжают следить за каждым взмахом хрупких крыльев, будто изготовленных из тончайшего стекла, переливающегося в лучах солнца.
Внезапно в памяти рыжеволосого юноши всплывает то, как однажды он нашёл довольно интересную статью о бабочках, в которой узнал о неких мифах и легендах. Правда говоря, большая часть этих легенд была похожа на определённые обычаи, которые вовсе не являются идентичными. Чуя всё равно посчитал это довольно интересным опытом, ведь эти красавицы для каждого народа символизируют что-то своё.
Так, например, в Японии считают, что увидеть бабочку у себя в доме к счастью, а её образ является символом всего лучшего в жизни, а также символ любви, не обременяющей обязательствами. Говорят, что именно в древнеяпонской классике впервые описан обычай выпускать на свадьбе пару живых бабочек.
В Китае до сих пор жених перед свадьбой дарит невесте живую или нефритовую бабочку — символ неизменной любви. А если преподнести такой подарок на день рождение, то это будет пожеланием прожить минимум девяносто лет.
Славяне же издревле верят в то, что это чистые души прилетают к нам дневными бабочками, принося радость и счастье.
Кажется, что самой интересной является индийская легенда, в которой говорится о том, что Великий Дух создал бабочек, в качестве подарка своим детям. Черную краску он взял от волос девы, желтую – от теплого летнего солнца, а голубую – от озер и неба. Как только Дух собрал самые яркие, самые красивые краски, то превратил их в бабочек. Считается, что они передают наши желания небесам, и если нашептать бабочке свое желание и выпустить, то оно непременно сбудется.
Чуя вновь невольно улыбается, вспоминая об этом, он посчитал эту легенду довольно красивой, наверное, поэтому она осталась где-то глубоко в подсознание.
«А что, если это правда? Ведь в каждой легенде есть доля правды... » — проносится в рыжей головушке, пока юноша рассматривает проплывающие мимо облака, которые расплываются всевозможными узорами.
Он вытягивает руку вперёд, как бы стараясь коснуться хрупкой красавицы, и одна из них садится на его руку, совершая плавные взмахи нежно-жёлтыми крыльями. Накахара улыбнулся, наблюдая за ней и рассматривая переливающиеся "стёклышки".
«Может стоит попробовать?» — думает парень, тихонько хихикая себе под нос, а после одними губами нашёптывает что-то неразборчивое, и маленькая фея улетает куда-то ввысь.
Вскоре солнце начинает скрываться за горизонтом, окрашивание небо в самые обворожительные цвета заката.
Парень поднимается с прохладной травы, которая уже начала покрываться сверкающими каплями росы, образовавшейся в результате смены температуры. Он направляется к выходу их парка, на ходу дочитывая оставшиеся пару абзацев, но врезается в идущего ему навстречу человека и падает на асфальт.
— Вы в порядке? Извините, немного засмотрелся, — раздаётся бархатный голос высокого брюнета, который добродушно улыбается и протягивает руку, упавшему. Чуя опирается на руку и поднимается, отряхивая пыльные джинсы.
— Ничего страшного, я тоже немного увлёкся.
— Это Ваше, — парень протягивает книгу и замирает на несколько секунд, заглядывая в васильковые глаза, в которых играет радуга от заходящего солнца.
— Да, спасибо, — аккуратные губы расплываются в милой и очаровательной улыбке.
— Осаму Дазай, — кареглазый протягивает руку.
— Накахара Чуя, — рыжеволосый пожимает мозолистую ладонь.
— Приятно познакомиться, Накахара Чуя.
— И мне.
Осаму задумался, рассматривая изумрудную обложку книги.
— «Двадцать тысяч лье под водой» Жюль Верн. Любите классику? — в шоколадных глазах промелькнул блеск заинтересованности.
— Да, мне нравится классика, — несколько смущённо произносит голубоглазый, забирая книгу.
— А Вы читали «Дама с камелиями»?
— Александр Дюма?
— Вы несомненно правы, — обворожительная улыбка вновь заиграла на бархатных устах.
— Нет, но думаю, эта книга будет следующей в моём списке.
— Не связано ли это с моим вопросом? — парень тихо рассмеялся.
— Вовсе нет, — отвечает второй, тихонько смеясь. — Я хотел прочитать её довольно давно, но как-то всё руки не доходят.
— Если мы побудем немного в кафе неподалёку, то я могу рассказать Вам о том, насколько интересно это произведение.
— Правда? Я не против, только не рассказывайте мне всё, мне ведь её прочитать хочется, — Накахара вновь тихонько засмеялся.
— Безусловно.
***
Кажется, что после той самой встречи ничего не будет лучше, чем чтение любимой классики вдвоём, сидя в тёплой ванне с воздушной пеной, алыми лепестками роз и бутылкой вина из местного магазинчика. Вот уже есть всё, чего хотелось и жаркие объятия, и тягуче-сладкие поцелуи, нежные слова любви, и бессонные ночи, но Осаму казалось, что и этого мало.
В один из осенних дней, когда погода стала уж слишком промозглой, что даже выходить из дома не хотелось, не то что покидать объятия любимого, Чуя попал под проливной дождь, который синоптики совершенно не обещали в этот день. Он вернулся домой вечером, промокший до нитки и ужасно уставший, а в его голове не было ни единой мысли, помимо той, чтобы принять горячую ванну в объятиях брюнета.
Пройдя внутрь квартиры, Накахара не мог не заметить таинственный полумрак и еле заметное свечение из кухни.
— Осаму, я дома, — оповещает рыжик, снимая с себя насквозь мокрые вещи.
— Привет, я на кухне, — отозвался до ужаса приятный голос Дазая.
Голубоглазый улыбается и проходит в комнату, чтобы избавиться от холодных и противно прилипших к коже вещей.
Парень достаёт из шкафа домашние штаны и чужую, немного растянутую футболку, надевает их, и отправляется на кухню, попутно вытирая волосы махровым полотенцем, с которых нещадно сбегают прозрачные капли дождевой воды.
— При... вет... — юноша замирает в дверях, смотря на то, как обладатель коньячных глаз стоит перед букетом с цветами и бормочет себе под нос.
— Мы уже давно вместе, и я хотел бы, чтобы ты стал моим навсегда, — немного взволнованно произносит тёмноволосый парень, смотря на пышный букет из тёмно-алых роз, и даже не замечает, что позади него стоит рыжик, который вот-вот и совсем расчувствуется. — Выходи за меня, Накахара Чуя.
— Д... Да, — произносит немного дрожащим голосом Чуя.
Осаму удивлённо поворачивает голову в сторону двери, ведь он не думал, что его возлюбленный всё это видел, а после тонкие губы расплывается в счастливой улыбке.
— Я люблю тебя, Чуя, — парень подходит к рыжеволосому и крепко обнимает его.
— И я люблю тебя, Осаму, — улыбается второй, чувствуя на пальцев прохладу от металла.
***
— Осаму, а ты знаешь, что есть одна легенда о бабочках? — произносит Чуя, рассматривая воздушных красавиц, сидя всё на том же месте в парке.
— Какая? — Дазай улыбается, падая рядом на расстеленный плед.
— Есть индийская легенда о том, что бабочки передают наши желания небесам, и если нашептать ей свое желание и выпустить, то оно непременно сбудется, — Накахара улыбнулся и зарылся пальцами в каштановые прядки, когда его муж устраивает голову свою голову на коленях.
— И ты веришь в это? — с интересом спрашивает парень.
— Безусловно.
— Почему же? — коньячные очи, столкнулись с небесными, устанавливая зрительный контакт.
— Моё желание исполнилось, — на лице, усыпанном задорными веснушками, заиграла лучезарная улыбка.
— И что же ты загадал? — Осаму невольно улыбается, смотря на такого счастливого рыжика.
— Когда-нибудь встретить тебя, — нежно улыбается голубоглазый, рассматривая золотое кольцо на безымянном пальце, которое переливается в лучах заходящего солнца.
