Больше, чем ненависть

Ривай умостился поудобнее в кровати, словно только собирался лечь спать и явно игнорировал тихий звон будильника, который был выключен одним лёгким движением руки. Уже начиная снова проваливаться в сон, Ривай услышал негромкий хлопок двери и последовавшие за ним шаги. Затем в комнату проник свет и послышался ласковый голос мамы. — Доброе утро. — открывая шторы, произнесла женщина. Проникшие в комнату лучи утреннего солнца ослепили сонного юношу. Ривай сразу же схватился за лежащую рядом подушку, чтобы прикрыть ею глаза. — Доброе, мам. — в его голосе сквозило лёгкое раздражение от того, что его сон был прерван столь неприятным способом, — Можно мне сегодня остаться дома? Терпеть не могу всю эту шумиху первого дня. Но ещё больше его бесили дети богатых родителей, которые ничего не сделали, чтобы попасть в академию, кроме того, что удачно родились. И всю эту показуху у кого больше денег и чей папа круче, он тоже на дух не переносил. Ривай из кожи вон лез, чтобы попасть именно в эту академию и получить стипендию. А от всех этих мерзких людей, — которые не то, что не понимают своё везение, а попросту не ценят это — его тошнит. — Не волнуйся, всё будет хорошо. — присев на кровати, заверила его Кушель, — Ты заслужил место в этой академии. — Да, но… — пробормотал парень не доставая голову из-под подушки. — Так, приводи себя в порядок и спускайся завтракать. — с напускной строгостью наказала Кушель и покинула комнату, оставляя сына одного. Подавляя желание закрыть глаза и уснуть, Ривай всё-таки встал с кровати и поплёлся в ванную. Там он смыл с себя остатки сна, почистил зубы и, вернувшись в комнату, переоделся в форму. «Эй, Ривай, у тебя всё получится.» — прокручивал он у себя в голове, спускаясь на кухню. Увидев сына, Кушель улыбнулась и поставила на стол тарелку с чашкой. — Садись. Я приготовила твои любимые шоколадные кексы и заварила зелёного чая. Пожелав приятного аппетита, она поцеловала сына в макушку и пошла собираться на работу. Позавтракав, Ривай вышел из дома. Он успел только надеть наушники, когда приехал автобус, который довезёт его прямиком в академию. Заняв свободное место, Ривай склонил голову к окну и, включив музыку, наслаждался видом. Утро отдавало приятной осенней прохладой. И эта атмосфера помогала справиться с волнением и лёгким раздражением перед прибытием в учебное заведение. Наконец автобус остановился перед зданием академии. Которое уже не казалось таким огромным, будто это вовсе отдельный город, но всё так же поражало своими масштабами. Здание академии было похоже на огромный замок с большими окнами и высокими башнями. Выйдя из автобуса, Ривай вошел во внутрь. — Ривай Аккерман! Ривай Аккерман! — едва оказавшись в помещении он услышал громкий крик, и кажется выкрикивали его имя. — Блин, да где же его носит? — возмущенно пробурчала себе под нос Петра. Аккерман подошел к ней. — Я здесь. — спокойным голосом оповестил он девушку о своём присутствии, — А ты. — Наконец-то! Я уже думала ты не придёшь. — перебив парня, начала тараторить рыжеволосая, — Меня зовут Петра Рал, мне поручили тебя встретить. Теперь идём, а не то опоздаем на церемонию. Представившись, она провела Ривая в актовый зал. Найдя свои места они стали ждать начала церемонии. На сцену вышли директор и преподавательский состав. Студенты поднялись со своих мест, приветствуя их. — Прошу, садитесь. — они разом сели, внимательно слушая приветственную речь, — Моё имя Дариус Закклай. Я являюсь директором данного учебного заведения. Для начала мне бы хотелось представить ваших будущих преподавателей, которые, к тому же, являются командирами подразделений или занимают другие не менее важные должности. По окончанию ознакомительной лекции директора — которая, как казалось Риваю, длилась целую вечность — всем студентам раздали блокноты, где расписаны правила, расписание занятий, сведения о преподавателях и доступных дополнительных курсах, а также другая полезная информация, которая поможет не затеряться в этом потоке новизны. Аккерман подошел к двери аудитории, номер которой был указан на это время. Он и не заметил как сзади к нему подошла Петра. — Почему не заходишь? — Ривай обернулся на милый голос, прозвучавший со спины. — Да как-то не охота туда идти. — Я тоже переживаю. — Ривай хотел было возразить, что он ни капли не волнуется, но девушка вдруг взяла его за руку и продолжила: — Давай тогда вместе зайдём. Не дожидаясь ответа со стороны брюнета, она завела его в аудиторию. В которой на удивление царила тишина. Было слышно стук настенных часов и редкие перешёптывания. Когда прозвенел звонок все сели на свои места. И спустя пару секунд в аудиторию вошёл высокий мужчина. Он был хорошо сложён и выглядел уверенным в себе. Ривай мог поспорить, что все девчонки с его курса — если не со всей академии — будут бегать за ним. Преподаватель аккуратно разложил свои вещи на столе, надел очки и, раскрыв журнал, принялся отмечать присутствующих, паралельно со всеми знакомясь. — Итак. — помимо располагающей к себе внешности у него был приятный голос. Он отложил карандаш, снял очки и потёр переносицу, — Сегодня вступительная лекция и она очень важна для дальнейшего углубления в курс, а пока я представлю старосту вашей группы. — он указал ладонью на подошедшую к нему девушку, — Знакомьтесь — Петра Рал. — Представив студентку группе, он попросил её вернуться на своё место, — В принципе это всё, начнём. — Извините. — перебила Петра, — Но Вы забыли представиться. — Ах да. Меня зовут Эрвин Смит. Я главнокомандующий разведкорпуса, и буду курировать вашу группу. Приятно познакомиться. — Эрвин повернулся к доске и взяв в руки маленький кусок мела, записал тему. Урок прошёл для Ривая как в тумане. Очнулся он лишь когда прозвенел звонок, Смит раздал домашнее задание и покинул кабинет. Но Аккерман остался сидеть на месте даже после того как все вышли. Его одолевали двоякие чувства. Он наконец встретил человека, которого ненавидит и презирает всей своей душой. Вот ведь не повезло — оказаться в группе у человека, ненавидевшего всю жизнь, да ещё и почти все занятия проводит он. Ривай не знал, что делать. Ему хотелось подойти к Эрвину и вмазать со всей силы, а потом накричать, спросить как он мог так поступить, не мучает ли его совесть или, может, кошмары, которые мешают спать. А может наоборот — сначала спросить, а потом накричать. Последовательность особо роли не играет. Но он не мог этого сделать в любом случае, поэтому единственное, что остается — это молча сжимать кулаки и считать в уме, чтобы успокоиться.