Покажи мне любовь

      Знаете мерзкое чувство осадка прилипшего к горлу, которое ты никак не можешь проглотить? А несчётное количество попыток приводит к спазму, из-за которого ты не только не можешь сглотнуть, но и дышать… Нет? Счастливчики.       Именно с этим чувством я вышла из жёлтого автомобиля, как-то боязливо озираясь по сторонам.       Не спрашивайте в чём дело. Я сама не знаю. Еще пятнадцать минут назад я была такой окрылённой, приближаясь к обиталищу Дейкра. Его забота, его голос, предвкушение встречи с ним заставляли меня улыбаться, словно безумную. А встревоженный взгляд таксиста, его судорожное постукивание по рулю и вопросы о том, зачем я сюда направляюсь, заставили мои крылья сложиться, прижаться к спине, стать едва уловимыми.       «Тебя встретят?» — кажется это был его шестой вопрос. Я уже перестала пытаться подавать голос, просто кивала в зеркало заднего вида. Видимо, кто-то всё ещё не знает кто я, и считает меня простым ребёнком. Славно. Это, кажется, приятно.       Но не ощущение комка волнения застрявшего посреди трахеи.       В глубине души затаилось нехорошее предчувствие. Но вызвано оно было скорее жутковатым районом или серостью постройки в котором располагалась съёмная квартира Дейкра. Дело было точно не в Монтгомери. В нём я была уверена.       Оглядевшись, я рефлекторно сжалась. Мысли о том, что Монтгомери привык к более хорошим условиям, заставили меня усомниться в профессионализме таксиста. Однако, предъявлять мне было некому. Жёлтое авто, высадив меня у серого каменного забора с металлической калиткой, тут же отправилось восвояси.       Вишенкой на торте оказался запах, доносящийся из переполненных баков. Мешки валились из них, и один из них, звоном бутылок, заставил меня вздрогнуть.       По бокам от невысокого кирпичного здания располагались клишированные тёмные переулки. Только сейчас я осознала, что на город опустилась вечерняя темнота. Хотя, может так было именно в этом районе, а в остальном в Атланте было солнечно и ясно.       Сжав лямку рюкзака напряжёнными пальцами, я сделала стремительный шаг в сторону калитки. Она со скрипом открылась, а затем захлопнулась, заставляя меня ускориться.       Ноги, не чувствуя усталости и боли, в несколько быстрых судорожных шагов, фактически бегом, привели меня к парадной двери дома. Я уткнулась носом в панель домофона. Глазами бегали по облезлым, когда-то выглядящим серебристыми, кнопкам. Увидев заветную «23С», я нажала на неё так быстро, словно учувствовала в каком-то шоу и за это мне полагался супер-приз. В каком-то смысле, так и было. Им оказался голос Дейкра.       — Сэди, ты? — Будничным, даже каким-то сонным голосом произнёс он.       — Да! Открывай скорее! — Пролепетала я, подпрыгнув. Мои ладони автоматически хлопнули, когда я услышала звук разблокированной двери.       Спящая тучная консьержка сидела за своим столом напротив лифта, украшенного самодельной табличкой с надписью жёлтым, едва пишущим фломастером — «Не работает». Я даже не расстроилась, ведь теперь, я была в здании. В безопасности. Пара лестничных пролётов и я окажусь на пороге Дейкра, где наконец смогу расслабиться и успокоиться.       В теле вновь появились силы, и я улыбнулась замеченной лестнице. Перескакивая то через одну, то через две ступеньки, я не замечала боли распространяющейся по колену. Передвигаясь за счёт вдохновения нашим скорым воссоединением, я бы, наверное, смогла пересечь океан.       На втором этаже я оказалась меньше чем за десять секунд. Кажется это можно было сделать рекордом, хотя бы личным.       Я добрела до третей двери слева и остановилась перед табличкой «23С». Дверь этой квартиры отличалась от остальных. Она была новее и казалась более устойчивой и надёжной.       Дрожащий от нетерпения кулак сам отстучал какой-то сбивчивый ритм. Открывшаяся дверь не дала мелодии прийти к логическому завершению, но я этому ничуть не расстроилась. Дыхание перехватило и я, наконец, увидела Монтгомери.       Он сделал несколько шагов назад, облокотился на белоснежную стену прихожей и расправил руки, глядя на меня.       — Ну давай, иди сюда. — Улыбка охватила моё лицо. В один прыжок я оказалась в его руках, утыкаясь в его чёрную майку едва не плачущим лицом.       Он по-отечески обвёл руки вокруг моей талии и прижал меня ближе к себе, ставя слегка колючий подбородок на мою макушку.       Мне не хотелось его отпускать. Я прижималась к нему, словно меня вот-вот заберут, и я больше никогда его не увижу.       Дейкр провёл рукой по моим волосам, заставляя меня оторваться от него и поднять глаза. Он улыбнулся моему счастливому, но в тоже время слегка напуганному лицу. Он, как-то по-доброму, усмехнулся.       — Что успело случиться, перед тем, как ты добралась сюда? — Мы не прерывали объятий, отчего наши лица были очень близки. На моих щеках выступил румянец, и я опустила голову, смотря куда-то в сторону.       Заметив моё смущение, Монтгомери опустил свои руки, заставляя меня тем самым тоже прервать наши объятия.       — Нет, просто нафантазировала себе лишнего… — Старалась не выглядеть трусихой я, отходя на шаг. Дейкр опустил глаза, увидев растекающуюся по моей голени кровь. Видимо, я зря перенапрягла ногу, но последствия ощутила только сейчас, оказавшись рядом с Монтгомери, глядя на лужу крови образовавшуюся рядом с когда-то белым кедом.       — А что касается реального? — Произносит Монтгомери, тут же опускаясь на корточки, оглядывая моё колено.       — О, ты об этом… Таксист оказался вампиром и попросил на чай. К своей шее я его не подпустила. — Отшутилась я. Монтгомери обязательно бы посмеялся, но сейчас он был серьёзен. — О, вот чёрт… — вырывается из меня, — прости… Не хотела тебе запачкать тут всё.       Дейкр поднимает на меня ни то удивлённый, ни то расстроенный взгляд, вероятно, связанный с тем, что я всегда чувствую себя виноватой. Монтгомери тут же опускает его, осторожно снимая с меня кеды.       Мысль о том, не пахнут ли сейчас мои ноги, волнует меня сильнее проявляемой им заботы, так что я даже не замечаю, как оказываюсь сидящей на барной стойке в гостевой комнате.       Я видела её из арки в прихожей, как и тот белый кожаный диван, на который смотрела всё то время, пока Дейкр искал в ванной аптечку.       Монтгомери неспокойным шагом добрался до меня, перебирая в тканевом мешке медикаменты. Он весьма быстро обнаружил баночку с антисептическим средством, после чего вручил аптечку мне.       — Найди пока бинт или повязку, — скомандовал парень так уверенно, что я не задумываясь поспешила выполнять его приказ.       Вероятно, он хотел отвлечь меня от этого мерзкого щиплющего чувства, когда перекись попала на рану. Я схватилась рукой за его плечо, сильно морщась.       — Щипит… — пропищала я, заставляя Монтгомери усмехнуться.       — Так быть не должно! — Сыронизировал он, заставив меня улыбнуться. Я протянула ему найденный бинт, и Дейкр с осторожностью и ловкостью медицинского работника замотал моё колено, учтиво интересуясь не туго ли он это делал.       Не слыша ответа, но уже завязав повязку узлом, парень поднял на меня вопросительный взгляд. Я молча помотала головой и только сейчас заметила, что до сих пор не отпускала его плечо.       Он облизнулся, кажется рефлекторно, и медленно выпрямился, заставляя мою руку нехотя сползти с его плеча.       — О каких фантазиях ты говорила? — изогнув бровь заинтересованно спросил он, после чего принялся собирать аптечку.       — Оу… Это… — я посмотрела в окно, словно стараясь отбросить какие-то странные мысли, — Район какой-то… мрачненький… — Я хихикнула, чтобы показать, что говорю не совсем серьезно, стараясь его не задеть. Монтгомери улыбнулся мне улыбкой, которой одаривают фотографов на ковровой дорожке и бросил аптечку куда-то слева от меня.       — Район действительно неблагоприятный, но это пока единственное, что я могу себе позволить. — Признался Дейкр, переводя взгляд в сторону окна. Он скрестил руки на груди, я поняла, что ему немного не по себе говорить об этом, — Дафферы ещё не выплатили мне гонорар за съёмки этого сезона.       Я понимающе покивала, мысленно задаваясь вопросом, поступили ли они так со всем старшим кастом, или только с ним. Видя моё задумчивое лицо, Монтгомери постарался вытащить меня из раздумий чуть более воодушевлённым голосом.       — Давай покажу тебе квартиру. Уверяю, она заставить забыть о всех тех ужасах, что ты видела перед домом.       Дейкр протянул мне руку, за которую я взялась и бережно для своих ног спрыгнула на пол.       Я убедилась в правдивости его слов уже здесь в гостевой. Большое окно, вид за которым заставлял усомниться в том, что это именно окно, а не экран, по которому транслируют документальный фильм о каком-то гетто. Причем, в период постапокалипсиса.       Барная стойка, на которой я сидела, кожаный диван, плазма перед ним, стены, окрашенные явно дорогой кремовой краской и паркет. Всё это производило неизгладимое впечатление о хорошем вкусе хозяев.       Мы вышли в прихожую, где я с ненавистью оглядела оставленное мной пятно крови. Дейкр с характерной ему учтивостью, игнорировал пятно, провожая меня в ванную.       Качественная и красивая плитка под дерево, стиль хайтек, широкая в которую Монтгомери бы поместился во весь рост. Я не сразу отогнала от себя образы Дейкра в ванной, потому с каким-то удивлением очнулась в прихожей, наблюдая его вытирающим кровь какой-то новомодной и технически сложно устроенной шваброй.       Я только успела приоткрыть рот, как Монтгомери уже закончил. Он оставил швабру возле входа в ванную и повел меня в кухню. Её дверь находилась напротив входа в квартиру. Слева от меня был гарнитур, в углу справа, рядом с окошком располагался прозрачный стол, с пододвинутыми к нему прозрачными стульями. Я даже не сразу заметила их. В противоположном углу, слева от окна стояли плита и холодильник.       — Ты голодна? — он открыл холодильник, наполовину заполненный чем-то очень аппетитным.       — Нет, — слегка нахмурилась я, скрывая правду. Видимо очень правдоподобно, поскольку проницательный Дейкр спокойно захлопнул холодильник и вывел меня обратно в зал.       — Там спальня, — он указал рукой на дверь что находилась напротив дивана, — если интересно…       — Может потом, — оборвала его я, после чего поняла, насколько двусмысленно прозвучала эта фраза. Мы замолкли, а затем рассмеялись.       Монтгомери глянул в сторону дивана, но я лишь отмахнулась, вернувшись к барной стойке. В один, на удивление ловкий жест, я уселась на своё, кажется, становящееся законным место и посмотрела на друга.       Он, усмехнувшись, зашагал ко мне. Дейкр развернул барный стул спинкой ко мне, усаживаясь таким образом, что она оказалась между его ног. Уложив подбородок на руки, опирающимися локтями в деревянную поверхность спинки стула, он посмотрел на меня слегка сощурившись.       — Может расскажешь, что случилось? — тепло, спокойно и очень тихо произнёс он, своим бархатным тембром.

***

      Смерть близкого, снег в июле, признание в любви хорошего друга. Что ещё может быть неожиданнее? Наверное, я на вечеринке, на которую меня пригласила Милли.       Толпа молниеносно окружила меня. Справа танцевали. Слева пили. Позади вели светские беседы. Спереди играли в бир-понг. Расстояние между мной и близстоящими людьми составляло пару дюймов. Оно было столь ощутимым, что никто не замечал меня.       Я огляделась и спросила себя: «Как я вообще здесь оказалась?»

***

      Ответ уже лежал на задворках моего сознания, но я старалась его игнорировать. Выходило плохо.       Воспоминания, словно надоедливая муха, мелькали в моей голове, и мне ничего не оставалось кроме того, как погрузиться в них. И в очередной раз вспомнить лицо Финна, пытающегося докричаться до моего помутневшего от его слов сознания.       — Я не люблю Уну, потому что, блять, люблю тебя!       Последняя фраза повторялась в моей голове словно навязчивая идея. Сектантская молитва. Слова проклятия.       А я так и смотрела на него. Как на психа. Как на ужасающее божество в гневе. Как на разъярённую мстительную ведьму.       Его следующая фраза не давала мне продохнуть, напротив, топила в омуте из непонимания и отчуждения. От него. Он самой себя. От нашей дружбы.       — И уже довольно долго люблю!       Как я не могла этого не заметить? Почему я не была такой же проницательной как Дейкр? Сколько продолжались муки Финна?       В голове завелась липкая непроглядная пелена отрицания.       Я перестала понимать его слова, жесты и взгляды.       Даже не помню, что дальше говорил Финн. Я лишь ощущала, как горит то место, за которое он схватил меня стальными пальцами. Он сжимал кожу так сильно, что скорое появление синяка не вызвало удивления.       Моя боль меня не заботила.       Я смотрела, как Вулфард кричит на меня, но не была в состоянии разобрать слов. Ярость его взгляда приковала меня к тому месту, на котором я стояла. Я боялась пошевелиться. Боялась дышать. Боялась его. Кажется, я боялась что-либо говорить и делать, не потому что он мог сильнее разозлиться. Я боялась, что мои действия и слова приведут к ещё большей эмпатии, к ещё более сильным чувствам с его стороны.       Он отбросил мою руку, и я слабо пискнула, хватаясь за оглушающую пульсацию в руке. Финн ушёл, не оборачиваясь. Я стояла на одном месте до тех пор, пока он не скрылся за гущей трейлеров.       Стоило ему пропасть из виду, ноги судорожным шагом повели меня в противоположную сторону. Мне казалось, я доберусь до Калифорнии, столько решительности было в моих ногах. Однако, передо мной, неспокойным, но уже привычным ураганом возникла Браун.       — Сэди! Ты… — Улыбка с её лица сползла, и девушка взяла меня за плечи, вглядываясь в мой пустой взгляд. — Ты как?       — Нормально, — я тут же улыбнулась, отмахиваясь. Слёзы, застывшие в моих глазах, остались ею не замечены.       — Я хотела напомнить о вечеринке. Ты вроде согласилась пойти… — Неуверенно произнесла Милли.       — Я… Я не могу, Милли. Не пойду, — уже менее сдержано произнесла я. Браун отшатнулась от меня. Она хотела что-то добавить, но я моментально развернулась, шагая в сторону трейлеров. Всё, чего мне хотелось — остаться одной. Спрятаться. Сбросить петлю ответственности, удушающую меня всю дорогу до трейлера. И, наконец, выдохнуть.       Я даже не заметила, как добралась до трейлера. Моё тело всё ещё слегка дрожало, словно на улице было минус тридцать.       Я воровато оглянулась в ту сторону, где наткнулась на Браун, перед тем как открыть дверь.       По-хорошему, мне стоило бы извиниться перед Милли, но я не ощущала вины. Я не ощущала ничего, если честно. Все эмоции спрятались, как вены перед уколом.       Я нервно тряхнула головой, отбросив мысли о том, что я дерьмовая подруга, и только потом вошла.       Ноги подвели в самый неподходящий момент. Я почувствовала слабость в колене и повалилась на пол.       Хорошо, что я живу одна. Некому видеть меня в таком состоянии. Не перед кем притворяться вечно сияющим ребёнком, которого все так любят. Интересно, Финн полюбил меня за это же?       Я подумала о том, что, в отличии от меня, Вулфард живёт с подругой. Выходит, он, наверное, сейчас сидит и всё рассказывает ей? А Лоуренс сидит и слушает о том, какая я дура или того хуже… стерва? Обнимает его и твердит, что я не стою его переживаний. На самом деле, будь я на месте Уны, сказала бы тоже самое.       Осознав, что Финн снова влез в мою голову, я зарылась пальцами в волосы, нервно массируя голову.       Ноги довели меня до спальни, где я осела на мягкую кровать.       Тело перестало трясти. В горле появилось ощущение сдавленности, как бывает после длительной пробежки на скорость. Я сделала глубокий вдох и потянулась к бутылке воды, стоящей на прикроватной тумбе. Не помню, кто именно посоветовал мне держать воду в близкой доступности, но он или она положительно повлияли на моё самочувствие.       Что-то щёлкнуло у меня в голове, как бывает с персонажами мюзиклов. Со мной часто такое происходило, и я не удивилась тому, что начала распеваться. Так что, вы тоже не удивляйтесь.       Мелодия выстроилась мгновенно. Она звучала так плавно и мягко, что я вспомнила о нуарных фильмах. Я распахнула прикрытые прежде веки и представила, что нахожусь в одном из них.       Я подбежала к ноутбуку и вооружилась наушниками с микрофоном, чтобы записать то, что выходило из моих уст.       Слова появились сами собой. Чёрно-белое пространство, выдуманное мной, тёплой шалью тоски укрыло мой голос.       Когда я закончила петь, мои руки сами взялись за обработку. Я даже набросала лёгкую джазовую мелодию, достаточно блёклую, на фоне слабого вокала в полголоса, но, тем не менее, весьма изящную.       Я решила прослушать то, что у меня получилось.       «What is your favorite problem? Is it me? Is it us?       What is your favorite problem? Bring me this whiskey glass…       What is your favorite problem? Tell me please, I should know…       What is your favorite problem? You've been pale, as the snow»       Как только песня закончилась, улыбка сама по себе появилась на моём лице.       Сохранив плод своего труда, я выскочила из трейлера, окрылённая каким-то непонятным мне чувством. Единственное, что я знала наверняка — мне нужен Финн.       Уже стоя у его двери, я морально готовилась к тому, что мне ответит Уна. Но мне никто не отвечал. Дверь, так и оставалась закрытой, игнорируя мои удары.       Краем уха я уловила за дверью какое-то движение, и сердце подсказывало… кричало, что это Финн.       — Финн, я знаю, что ты там. Открой. — Мой голос слегка дрожал от волнения. Мне злило, что я не могу увидеть его. Понять, как он, что чувствует. Я прижалась к двери спиной, понимая, что не смогу его увидеть. Однако, как ни странно, мне удалось почувствовать тепло, словно Финн приблизился ко мне. Словно двери и вовсе не было.       — Финн, пожалуйста… — Я осела на корточки, глядя в небо, чтобы сдержать слёзы. Финн молчал. Видимо на площадке, он сказал всё, что хотел. Эта тишина в ответ убивала меня. Я подумала о том, что это он и испытывал всё время. Маленькая смерть каждый раз, из-за оглушающей тишины, что он получал в ответ на свои чувства.       — Ладно, как хочешь, — выдохнула я, — но выслушай меня… Думаю, я должна извиниться перед тобой… — В один момент в моей голове вспыхнуло воспоминание, как Вулфард просит меня никогда не извиняться, ведь я делаю это слишком часто. Я прижала колени ближе к себе. — Знаю, ты говорил не извиняться так часто, но… Я должна была увидеть это… Должна была увидеть твои чувства. Прости, что ты так страдал из-за меня. — Финн продолжал молчать. Я раздражённо сжала кулаки. — Но ты не должен был вываливать это на меня! Я… Я не знаю, что теперь делать, Финн… — Я до последнего надеялась услышать хоть что-то. — Прости меня. — Поднявшись на ноги и взявшись за предплечья, я нашла в себе силы вернуться к себе, не оборачиваясь.       Добравшись до трейлера, я осознала безысходность ситуации. Моё бессилие душило меня, в то время как злость, которую я продолжала сдерживать, вела мои ноги к ноутбуку.       Я с остервенением схватилась за него, копаясь в программе по редактированию звука.       Волосы на голове взъерошились сами собой и со стороны я начала походить на какого-то безумного учёного.       Моё творение я доводила до ужасающего совершенства. И когда мои опыты были окончены, песня, записанная ранее, походила на звуки доносящиеся из преисподней. Ревёрснутые слова в обработке металлического голоса звучали пугающе, и если первую версию я хотела выложить в сеть, то вторую можно было бы продать режиссёрам хорроров.       Взглянув на новую форму своего шедевра, я утёрла слёзы, принимая волевое решение, о котором, вскоре, мне пришлось пожалеть.

***

      — А она мне говорит, типа, пицца — еда для святых, а я терпеть не могу пиццу, а она её в меня пихает, да ещё и пепперони!       — Пепперони это серьёзно. — я брезгливо поморщилась, помешивая трубочкой коктейль. Пина колада появилась передо мной так же неожиданно, как обычно появляется Браун. Она с таким напором посмотрела на меня, что я была не в силах отказаться от этого угощения.       — Вот! Как вообще её можно есть… — Браун схватилась за свой напиток, и сделав два больших глотка откинулась на спинку стула. — А у тебя что? Ты, вроде, не хотела сначала идти. Бледная была, как солист той русской панк-группы. — Милли не смотрела в мою сторону, потому я не скрывая мрачности во взгляде, посмотрела на неё. Ком в горле был проглочен, и я привела дыхание в норму.       — Ничего серьёзного. — Милли прищурилась, явно не веря моим словам.       — Если бы что-то серьёзное произошло, ты ведь не стала бы от меня скрывать, правда?       «Не стала бы, если бы это не касалось Финна» — подумала про себя я и натянула максимально правдоподобную улыбку.       — Конечно нет, Милл-с, — мне было известно, что она неровно дышит к Вулфарду, потому я не хотела лишний раз затрагивать его.       — А я вас ищу! — Этот высокий и грубоватый голос можно было узнать сразу. Повернув голову, я увидела Ноа, который испепелял глазами Милли.       — Ноа! Почему ты не сказал, что тоже придёшь? — Я заметила, как дёргается нос Милли. Видимо, она тоже ощутила резкий запах алкоголя, что исходил от парня.       — Хотел устроить сюрприз. — Он развёл руками в стороны и пошатнулся, чуть ли не падая набок. Браун резко встала со стула, кладя руки на плечи Шнаппу.       — Молодец, Ноа, сюрприз удался, а теперь пошли умоемся. — Она взяла его руку, но Шнапп её выдернул, злостно глядя на Браун.       — Зачем это, Милли?!       — Что?       Я даже не заметила, как начала пить почти нетронутую пина коладу, наблюдая за этими думая, словно за перформансом.       — Касаться меня! Ты делаешь только хуже! — Его раздражённый и хмельной голос слегка прыгал по высоте. — Если мы просто друзья, то веди себя как друг! — Мои глаза расширились, а алкоголь попал не в то горло. Я начала кашлять, но эти двое совершенно не обратили внимания на умирающую меня.       — Что ты несёшь? — Судя по её лицу, Милли не была удивлена. — Пошли, говорю! — Она снова потянулась к его руке, но Ноа ловко, как для пьяного, увернулся.       — Люблю я тебя! А ты меня не любишь. Ай, да в жопу короче… — Шнапп отмахнулся и направился куда-то в сторону толпы. Милли бросилась за ним.       Я не расстроилась. Пусть хоть эти двое выяснят, что между ними происходит.       Заметно потускнев от сравнения нас с Вулфардом, я снова приложила губы к трубочке, медленно опустошая свой бокал.       — Она и правда словно ураган, — отозвалось позади меня, и я обернулась. Голос принадлежал юноше, ставшем свидетелем нашего вынужденного представления.       — А? — переспросила я, будучи неуверенной, о чём он говорит.       Парень осмотрел меня с ног, до головы. Его взгляд был изучающим, но не извращённым. Скорее, ему просто было любопытно. Мне, признаться честно, он тоже стал интересен. Хорошо одет, но не выглядел знакомым. Кто-то из наших? На вряд ли. Знаменит? Возможно. Сын богатых родителей? Не исключено. Но он не выглядел избалованным, а значит, мог быть хорошим парнем.       — Милли как не замолкающий торнадо. — Он сделал паузу, подойдя ко мне, — в отличие, от тебя.       — Я завидую ей, знаешь… — Едва слышно произнесла я, глядя в сторону, куда они с Ноа удалились. — Её хотя бы слушают…       — А тебе есть что сказать? — Мягко произнёс парень, вглядываясь в мои грустные глаза. Я поняла, что мне есть, что ему ответить.       Двадцать минут прошли словно две минуты. Из моей головы совсем вылетело то, что сейчас в одном из туалетов этого клуба мучается Милли, стараясь привести Ноа в трезвое состояние. Всё, что меня беспокоило раньше, было уже не таким важным.       Парня, который привёл к этому, звали Оуэн. Он был очень добрым и чутким. Оказалось, у нас было очень много общего, и мы разговаривали без остановки.       — … И как только эта груша зарядила мне по лицу, то я сразу понял, что бокс — это не моё. — Я потягивала уже третий коктейль, не сводя глаз с Оуэна. Он мило улыбался, вспоминая постыдную историю.       — Не надо было бить так сильно. Кого ты там представил вместо неё? — Оуэн посмеялся.       — Того, кто меня однажды огорчил, — я опустила глаза. Перед глазами встал образ Финна, но я быстро натянула улыбку.       Эту смену настроения мне не удалось скрыть от внимательного взгляда Оуэна.       — У тебя что-то случилось? Обычно, в клуб приходят либо оторвы, либо девушки, которые хотят забыться. Ты точно не первый вариант. — Он наклонил голову, пытаясь прочесть в моём лице ответ. Я заметно сжалась, лёд в моём стакан начал постукивать по стеклу. Я поняла, что мои пальцы трясутся. Оуэн хмыкнул, невербально получая ответ на свой вопрос.       — Рассказывай. Кому, как не незнакомцу, можно излить душу. — Я пристально смотрела на Оуэна. Я была не уверена в нём. Но слова так и просились наружу. Я плотно сжала губы. Мои глаза метались то к ткани юбки и коленкам, то к барной стойке и стакану. Я сделала глубокий вдох, и уперлась ладонями в свои бёдра.       — Мой друг признался мне в чувствах. — Я не решалась посмотреть на Оуэна.       — А что в этом такого? Я бы тоже не стал скрывать от тебя своих чувств. — Его голос казался воодушевлённым. — Разве это так необычно для тебя? Ну, признания в любви? — Мои зубы скрипнули.       — Но не от друга и не ором же! — Прикрикнула я, поднимая глаза.       — Он прям накричал на тебя? — Слегка нахмурился Оуэн.       — Да! — Я широко раскрыла глаза, отвечая парню. Кажется, он слегка напугался моей реакции.       — Вот псих. — Усмехнулся он через мгновение. В его руке оказался очередной стакан с чем-то алкогольным.       — Не то слово… И как теперь работать? — Я выпрямилась на стуле, тяжело вздохнув. Кажется, мне не сильно стало легче.       В глазах Оуэна, молча слушающего меня, читалась лишь заинтересованность.       — Я правильно понимаю, что речь о Финне Вулфарде? Твоём коллеге по съёмочной площадке? — Я застыла, уставившись на парня глазами зайца, попавшего под свет фар.       — Что? С чего ты… Нет! — Повысила голос я. Почему я стала чувствовать себя неуютно? Почему его голос стало отчётливее слышно? Почему он смотрит на меня столь прозорливым взглядом?       — Лучше бы ты ничего не сказала. Воздержание от ответа будоражит фантазию. — Разочарованно произнёс Оуэн, подзывая бармена. Он перестал на меня смотреть.       — Чью фантазию…? — Непонимающе пискнула я.       — Читателей, разумеется. Хотя, этот материал и без того приведёт к огромному ажиотажу. — На его хитрой мине воцарилась какая-то победная и скользкая улыбка.       — Что…? Ты журналист? — Дошло наконец до меня.       — Мне стоит указывать, что ты была в нетрезвом состоянии? — Оуэн указал на пустые бокалы из-под коктейлей, что он заказывал мне.       По спине пробежал холод. Я хотела провалиться под землю. Сердце бешено стучало в ушах. Дыхание сбилось. Я резко вскочила со стула, чуть ли не спотыкаясь об воздух, и побежала к выходу.       Слёзы пеленой накрыли мои глаза, мешая мне точно разглядеть свой путь. Увидев горящую табличку «EXIT», я побежала к ней, будто она была моим спасением. С усилием открылась дверь, и я вывалилась на улицу. Поднявшись с колен, я продолжила бег, не совсем понимая, куда именно я бежала.       Белый пар вырывался из моего приоткрытого рта. Тело дрожало от холода, моля меня вернуться обратно. Я игнорировала эту мысль, стараясь убежать как можно дальше.