Милое за углом

      Теплое утро выходного дня — самое прекрасное, что есть в этой жизни, решила Лола, и, неспешно переодеваясь в свой любимый, по-детски украшенный цыплятами сарафан, напевала под нос песенку.       С кухни доносились вкусные ароматы — значит, мама готовит пирог. Сегодня первый день стажировки этой милой женщины в любимой пекарне Лолы за углом. Она хвалит маму за пирог, привычным движением уминая все в сухомятку, как в день контрольной в школе, и первая собирается на выход. Долгие проводы — это не про неё. К тому же, там, в пекарне, есть кто-то по-особому милый, там, за углом, в цветущих зарослях шиповника, она вновь улыбнется своей неповторимой улыбкой, будто хитря, скрывая что-то. Но что может скрывать такая прелесть, как она? Это ещё больше будоражило Лолу, и она с трудом сдерживала себя, чтобы не побежать к пекарне.       Лола почти не переживала за маму. Ну как сказать, почти — все это время она сидела на веранде, и милая кудрявая девушка-лисичка старалась больше уделять ей внимания.       Утром клиентов не очень много, но все они постоянно куда-то спешат, и лисичке — такое прозвище ей дала Лола, которая, к своему стыду, вечно забывала имя девушки, приходилось отвлекаться во время разговора.       Как хорошо иногда побыть с кем-то во время каникул рядом. Глаза собеседницы светились, а губы вновь и вновь расплывались в улыбке. Иногда Лола понимала, что слишком долго смотрит в ее зелёные глаза, и поспешно выбирала объектом наблюдения что-то другое.       Вечерело. Лола успела пройтись с сестрой по магазинам, и в который раз даже не за день, за несколько месяцев, спешила к кому-то милому за углом. Мама, улыбаясь, шла навстречу девочкам. Софи, подмигнув сестре, увела маму на разговор.       Лола искала глазами свою подругу. Она тоже должна была закончить смену сейчас, вместе с мамой, однако ее нигде не было видно. Встревоженная, Лола забыла о своем смущении, и подошла к одному из официантов. — Скажите, пожалуйста, а где… — опять забыла ее имя. Треклятая память! — ммм. лисичка? Парень усмехнулся. Только Лола называла ее так. — Она ушла сегодня раньше, отпросилась у босса. В конце концов, это ее последний день работы. Но кое-что она просила оставить тебе, — он протянул ей странную коробочку. — Она просила открыть дома. Лола всхлипнула. Если лисичка решила уйти, значит, она этого хочет.       Ночь поглощала последние остатки света. Фонари заглядывали сквозь шторы в окна. Лола молча сидела на кровати, не в силах открыть коробку. Что там будет? Может быть, адрес? Номер телефона? Она в очередной раз вздохнула. Выходить из комнаты — значит омрачать удачный день мамы. Но сидеть вот так, в отчаянии пялясь в потолок — тоже не выход.       Лола включила ночник. Розовый свет от лампы смешался с холодным белым из окна. Она испытывала нечто схожее — что-то теплое, милое и одновременно жёсткое, гладкое, как камень. Обёртка громко раскрылась, и Лола вздрогнула. Закрыв глаза, она потянула за край коробки. Медленно, пальцами, она ощупывала то, что лежало там.       Маска. Вот два прореза. Выступ носа.Сверху два ушка. Ну точно! Лола в изумлении открыла глаза. Точно такая же, как тогда, на фестивале!       Воспоминания нахлынули рекой, и, не в силах удержаться, она заплакала. Точно! Милая, она стояла за углом ярко-красной палатки. Они весь вечер гуляли, а через неделю она узнала, что эту девушку сбила машина насмерть.       Обещание в фейерверк! Она судорожно листала страницы дневника. Вот оно! Ее имя! Лисичка говорила, что, если она захочет встретиться с ней снова, ей придется забыть о ней, о ее имени, и лишь вспомнив его, она может с ней встретиться. Но где же? Где оно записано? Лола нахмурилась. Она вытряхнула все из коробки. Пусто. Ни сзади, ни спереди, ни на маске — ничего.        В дневнике пятилетней давности трудно что-либо прочесть. Страницы, бывшие когда-то мокрыми от слез, потрескались, а кое-где и порвались.       Лола шмыгнула носом. Мягкий ковер обволакивал замёрзшие ноги. Слава богу, она жива. Но где скрывается эта девушка? Что значит оставленная маска? — Увидимся ли мы ещё раз? — шептала Лола в пустоту.       Свет в квартире погас. Только ночник тихо жужжал рядом с ней, освещая страницы потертого дневника, мягко обволакивая грустно-розовым цветом угол комнаты, крупными буквами выводя тенью чьей-то имя. Селестия