Mama I am a criminal

Розэ особо не парилась по поводу предстоящей сессии – две она уже пережила, хотя один раз ей пришлось восстанавливаться. Но, всё же, она уже не первокурсница и, плюс-минус, опытная, так что явно может себе позволить лишний раз расслабиться. Может быть, как раз сегодняшний день – край, явно стоит сесть заниматься, но, чёрт возьми, солнышко светит, кофейня близко, а у Джису как раз там смена, так что Пак пообещала себе сегодня же вечером сесть за учёбу и отправилась к старшей, покинув университет. Да, она никогда не была прилежной студенткой и даже не гордилась этим. Как-то она умудрилась приехать по обмену из Австралии и теперь снимала квартирку со своей, так называемой у корейцев, «онни» – Ким Джису, которая училась на переводчика и всячески пыталась заставить подругу учиться. Забавно. Пак переходит дорогу, мимо проносится несколько полицейских машин. Ну ничего, район не самый благополучный. «Одно новое сообщение» Мать; 16:06: Я звонила Джису и она сказала что ты совсем не учишься. Роз, ну как же так? Мы же так хотели поступить, а ты уже пятый месяц не пытаешься ничего сделать! Набрав короткое «Я на паре, не могу ответить», Розэ убирает телефон в сумку и морщится. Она точно всё выскажет Джису, она заколебала докладывать о каждом действие её матери. Стук каблуков и на неё резко налетает какая-то блондинка в темных очках на пол-лица. Девушка судорожно извиняется, спрашивает не ушиблась ли Пак. – Ничего страшного, просто будьте аккуратнее. Блондинка улыбается и быстро уходит, цокая длинными каблуками. В кафе немноголюдно; Розэ подыскивает свободный столик. Джису, заметив подругу, кивает той и что-то шепнув второму бариста, подходит к Пак. – Я думала ты в универе,– с улыбкой говорит она, ещё больше раздражая Розэ. – А я думала ты стучишь моей матери о том, чем я занимаюсь, подруга, – акцентируя на последнем слове, произносит девушка, – Шла тебе принести обед, держи. Розэ толкнула в сторону Ким контейнер с салатом и уставилась в окно. – Роз, я... – Я буду большой капучино, – с ледяным тоном в голосе произносит она, положив деньги на стол, – сдачи не надо. Джису устало вздохнула и, забрав еду и деньги, пошла в сторону барной стойки. – Как ты с ней дружишь вообще? Она же истеричка. – услышала Розэ шепот второго бариста. – Заткнись, и выполняй свою работу. – отвечает ему Джису и скрывается в подсобке. Пак поджала губы. Разумеется, это была не первая их ссора, но тут всё по делу. Ничего, завтра-послезавтра Джису подумает, и они помирятся. Мимо проезжает ещё несколько полицейских машин; Розэ насчитала пять штук. Что же там такое случилось? Вдруг внезапно сирена перестала затихать, наоборот – приблизилась. Это уже не пять, а шесть машин, которые затормозили на их улице. Выскочили вооруженные полицейские и бросились в ближайшие салоны, в том числе и в кофейню где сидела Пак. Люди заметно нервничали. – Пожалуйста, сохраняйте спокойствие. Среди вас может быть преступник, укравший очень-очень дорогую вещь. Вас обыщут и вы будете свободны. Трое полицейских разошлись по кофейне. К Розэ пока не подошли, так что она пока сидела и наблюдала за тем как обыскивают других людей. Телефон зазвонил – мать. Очень вовремя. Зачем она только звонит в такое время? У них в Австралии сейчас должна быть ночь. К девушке подходит молодой полицейский и просит её снять пальто и дать ему сумку. Розэ недолго думая, ставит сумку на стол и отклоняет звонок матери. Она может подождать. Пак ловит взгляд Джису, она обеспокоена, её немного жаль. – Тяжело работать? – скучая, спрашивает Розэ, пока полицейский проверяет карманы пальто. Тот улыбается и отвечая, переключается на сумку. – Да, ещё как. Сегодня вообще уже несколько часов на голове стоят все участки района. Не понимаю как мы будем обыскивать целую улицу, но сигналы поступали отс,.. Его лицо резко посерьёзнело, на нём не осталось и тени улыбки, он замер, глядя внутрь сумки Розэ. – Что-то не так? – нервно спрашивает Розэ. Эта ситуация начинает ей не нравиться, Джису в нескольких метрах явно напряглась. Побледневший полицейский вытаскивает из сумки сначала побитый самсунг который никогда не пренадлежал Пак, а за ним сверкающий браслет. – Это что?.. – бормочет Розэ, пока полицейский резко подзывает к себе коллег, указывая на найденные вещи. Те реагируют мгновенно – кто-то начинает что-то говорить по рации, кто-то выводит из кафе людей. Розэ пытается встать, но ей заламывают руки и прижимают головой к столу. Девушка встречается взглядом с Джису, та шокирована. – Я ничего не делала! Я ни в чем не виновата! – скулит Пак, глядя на то как вокруг кофейни выстраиваются полицейские. – У вас есть право хранить молчание. Всё, что Вы скажете, будет использовано против Вас в суде. На руках Розэ щёлкают наручники. Мать снова звонит. *** – Я еще раз Вас спрашиваю – где колье? Розэ всхлипывает и мотает головой. Она уже минут двадцать-тридцать сидит в тёмной комнате перед этой женщиной, которую, кажется, зовут Дженни Ким и она детектив. – Боги,.. Вы хоть понимаете какие у Вас проблемы? Я могу Вам гарантировать что если Вы сознаетесь, вернёте нам колье и сдадите своих сообщников, Вам сократят срок, а Вы сейчас только усугубляете ситуацию своим молчанием. – Меня подставили! – воскликнула Розэ, Ким напряглась, – Разве непонятно? Я просто студентка! Мне это всё подкинули! Следователь вздохнула и достала из толстой папки несколько фотографий. На одной было роскошное колье, на втором уже знакомый Розэ браслет, на третьей тот телефон. – Вот это колье стоит девять миллиардов вон. Девять миллиардов, Вы хоть понимаете какие это деньги? А этот браслет стоит три миллиарда, такое для отвода глаз не подкидывают. И колье с первой фотографии всё ещё у вас. Сказать честно – я не думала что такую вещь можно выкрасть, это надо ещё постараться. Повисла тишина. Пак чувствовала на себе взгляды людей за темным стеклом. Жуткие, осуждающие взгляды. – У меня есть алиби! – резко вспоминает Розэ, – днём я была в университете, наверняка я есть на камерах. Проверьте записи. – Гм, завтра мы проверим камеры вашего университета, но, сомневаюсь, что это хоть что-то Вам даст. Через пару часов к Вам придёт государственный адвокат и Вы с ним еще поговорите. – Холодно говорит Ким. Розэ выводят из этой жуткой тёмной комнаты. Ещё никогда она так не хотела позвонить своей матери. Пак залезла на твердую койку в комнате где стен-то нормальных не было, только кровать и решётка, делящая комнату на две половины. Руки ей не освободили, сказав что она тогда сможет выбраться. Было холодно, очень холодно, а переодеться ей никто не дал. Она бы сейчас хотела сидеть и учиться дома, писать матери, смотреть фильм с Джису, да что угодно – только не это. Ладно, ей не стоит так волноваться. У неё есть абсолютное алиби, она просто никак не может оказаться виновной, она точно была в универе. И даже не в свидетелях дело, дело в камерах, её точно засняли камеры. Ну вот, ещё денёк она тут посидит а потом её точно отправят домой. Там у неё, конечно, будут проблемы с Джису и матерью, которой точно всё расскажет нерадивая подружка, но почему бы и нет? Главное, что этот кошмар закончится. Пока ей остается ждать и сверлить взглядом стул за решёткой. Раздались шаги. В комнату вошла девушка в милом розовом берете, в сопровождении полицейского. Из-под берета выбивалась черная челка, на плечах лежали две куцые косички, глаза были светло-серыми. Розэ бы точно отметила её красоту, будь она в другой ситуации. – Спасибо, дальше я сама. – Я могу побыть рядом, Вы не так давно перевелись к нам,.. – Нет, спасибо. У Вас есть камеры, можете понаблюдать за мной через них, но я не дам Вам мешать мне работать. – говорила она с заметным акцентом. Когда полицейский удалился, девушка села на стул и посмотрела на Пак. – Розанна Пак или Пак Чеен, как тебе удобнее? – со спокойной улыбкой произносит она. – Как хотите. – Не замыкайся. Может, отбросим формальности и поговорим нормально? Ты, наверняка, устала от этого всего. Могу я тебя звать Розэ? Тебя так звала твоя подруга, насколько я помню. Пак оживилась. – Вы разговаривали с Джису? – Мне, конечно, дали только четыре часа на всё, я ещё никогда так быстро не работала, но поговорить с Джису успела. Она очень расстроена и убеждала меня что это все какая-то ошибка. – усмехается адвокат. – Это правда, я невиновна! – воодушевилась Розэ. – Ага, мы сейчас это обсудим. Я – Лалиса Манобан, можешь звать меня Лисой. Значит, тайна. Дальше пошли классические вопросы «Где ты была?», «Когда ты была?», «Кто тебя заставил?». Честно говоря, Розэ ни разу не соврала, ей казалось что этому адвокату можно доверять, пусть она и от государства. – Так, ну записи с камер в университете мы получим завтра. А там, если тебя нет, то в суд, и, если я постараюсь, тебе дадут лет тридцать. Если же ты там засветишься, то тебя отпустят и доплатят сверху. А сейчас выучи одно правило: как бы на тебя не давили, не признавай свою вину, всё опровергай. – Но я невинов,.. – Но знаем об этом только ты, я и человек который тебе это подкинул. – То есть, ты мне веришь? – Если бы я тебе не верила, я бы не пыталась тебе помочь. Эх, мой гуманизм меня погубит. Лиса смотрит на часы и поднимается со стула. – Если что, я замяла ситуацию в твоём университете и прикрыла всё тем, что ты подхватила туберкулёз, не беспокойся об этом. Лучше подумай о том, что ты будешь говорить если на записях не засветишься. И дверь закрылась. *** Следующие тринадцать часов проходят в томительном ожидании. Иногда Розэ засыпает на этой твёрдой лежанке, но сон быстро отступает, освобождая место печали и скуке. Ну ещё немного, сейчас принесут запись, её выпустят и дадут денег. Она купит капучино, оплатит звонки и принесёт Джису торт с клубникой, прям как она любит. Та будет пытаться заставить её учиться и Розэ будет не против, она будет только за, ведь за этим её будущее. Она напишет Маме, даже позвонит, и они посмеются над ситуацией, что Пак обвинили в ограблении суммой на двенадцать миллиардов вон, это же где-то девять миллионов долларов, вау. Будет что рассказать внукам. Она, конечно, найдёт Лису в «Kakao Talk» и обязательно ей напишет. Наконец, стали слышны шаги у её двери. Вот да, сейчас она выйдет, и эта неприятная Дженни Ким извинится перед ней. В комнату заходит усталая Лиса и чуть ли не пинками выводит охранника. В руках у неё кофта, которую она протягивает недоумевающей Розэ. – Ну? Я выхожу? Меня сейчас выпустят? Я знала что они просмотрят записи, я знала! Кстати, дашь свой номе,.. – Нет твоих записей. – сказала, как отрезала Лиса. Розэ замолчала. – Как это нет? – Судя по всему, программа дала сбой и за весь день камеры ничего не сняли. Мы всё лично проверили, всё стёрто, копий нет. Все свидетели не помнят точно, когда тебя видели. Нет у тебя теперь алиби. Блять. Розэ зарылась руками в волосы и сползла на пол. И что дальше? Её закроют в тюрьме на тридцать лет? И что дальше? Что скажет семья? А что Джису? Ей самой теперь платить за квартиру? Какие-то глупые мысли пробегают в её голове, когда она начинает плакать. Лиса по ту сторону решетки явно была немного обескуражена и молча смотрела на Пак. Та же на четвереньках подползла к решетке и облокотилась на неё. – Я сяду? Я сяду, да? Всё указывает на меня? У меня нет шансов? Блять, почему всё так? Почему я? Я так и не позвонила маме,.. Дайте мне поговорить с мамой! Я многое упустила,.. – Лиса как будто посерьёзнела и с нескрываемым интересом слушала изливающую душу Розэ, – Я так ужасно говорила с Джису в последнюю нашу в встречу. Она моя единственная подруга! Единственная! Я правда была в университете, почему Вы мне не верите,.. Пак закрыла лицо руками и ничего не стесняясь, зарыдала. – Розанна, давай спокойней, – Раздался тихий голос рядом. Лиса возвышалась над ней, по ту сторону решётки. Розэ неосознанно замолчала. Как символично, – что бы ты сделала если бы вышла? – Я бы купила Джису большой торт и позвонила бы маме. Мы бы с ней объяснились друг другу, я бы ей призналась что не хочу учиться на филолога а хочу заняться анимацией. Я бы призналась ей, что я лесбиянка, я бы звонила ей каждый день. Я бы завела кошку. Я бы занялась спортом. Я столько упускаю в своей жизни. Лиса молча кивала на это всё, она выглядела очень задумчивой. Потом тяжело вздохнула и взяв папку в руки, подошла к двери. – Ты куда? Ты забыла кофту! Стой! – Кофту оставь себе, тут холодно. Увидимся в суде. Опровергай всё. И дверь снова захлопнулась. *** Проходит ещё два дня. После суда, по словам охранников, её должны перевести в какую-то тюрьму где она будет ждать решения и где наверное, останется. Звонить никому не давали, и постоянно расспрашивали об этом чёртовом колье. Отрицание прошло, освобождая место гневу. Чёртова Дженни Ким каждый раз её допрашивала и, явно специально, каждый раз поднимала Пак в пять утра своими вопросами. Заебись, Розанна, тебе везёт, конечно. В этот раз всё было как-то странно. Дженни утром не пришла и не подавала признаков заинтересованности в Розэ, что уже новость. Охранник постоянно кому-то что-то говорил, и вот, через пару, часов дверь открывается, заходит Ким. Но вместо того, чтобы начать угрожать и обещать огромный срок она подозвала охранника, который отпирает дверь. – Выходи, – холодно говорит Дженни, – нашли копию записей, ты была в университете в полдень. Дальше всё быстро – невероятная радость Розэ, – второй шанс! – извинения персонала, суровое лицо Дженни Ким, когда та протягивает Пак её личные вещи. На телефоне сорок пропущенных от Мамы и Джису. – Не распространяйтесь. Тебе повезло, что мы ещё ничего не обнародовали, это частное дело. В ближайшие несколько дней обвинения снимут, суд мы замнём. Попытайтесь на нас самих в суд не подавать, моральная компенсация поступит Вам на номер. Идите домой и успокойте пожалуйста свою мать. Не веря своему счастью, Розэ выходит из участка. Солнце слепит глаза, свежий воздух радует. Ей был дар второй шанс. Во дворе знакомая фигура — черноволосая девушка в розовом берете, адвокат. Заметив Пак, она улыбнулась и помахала рукой. – Я рада за тебя. Ты прямо в рубашке родилась. Мне сегодня в три ночи на телефон позвонил один профессор который брал записи чтобы найти одного вандала, он тебя и спас, – весело говорит она, – будешь леденец? Пройдёмся? – Давай, – вздыхает Розэ и смотрит в небо, – Знаешь, я так счастлива. За эти четыре с половиной дня я чётко поняла, что мне нужно. Кстати, дашь свой номер? Ты отличный адвокат. Лиса хохотнула, — Просто признай, что тебе хочется со мной ещё пообщаться. Девушки уже шли по безлюдной тёмной улице, смеркалось. Людей не было, как и машин. У Розэ сильно болела голова и слипались глаза, ей срочно надо домой, в душ и кровать, она за это время ни разу нормально не спала. Они остановились у чёрного Митсубиши с затемнёнными окнами. – Это моя машина. Тебя подвезти? Выглядишь просто убитой. Э,.. Пак начинает медленно оседать на месте, заставляя Лису подхватить её под руки и с трудом запихнуть в салон автомобиля. Сама девушка обходит его и садится за руль. – Что со мной,.. – хрипит Розэ. Тело перестаёт слушаться, но она ещё в сознании. Её берут за голову и поворачивают к себе. Они долго смотрят друг на друга а затем,.. Лиса улыбается? – Наверное, съела что-то не то. — весело говорит она, заводя машину как ни в чем не бывало. До Розэ начинает медленно доходить. – Что ты мне скормила?! Точно. Блядский леденец. – До тебя дошло! – радуется Лиса и снимает берет. Потом чёрные волосы – парик, под ним осветлённые волосы. Затем она снимает линзы, являя кофейные глаза. После происходит нечто – она достаёт из бардачка очки и надевает их. Розэ как током прошибает. – Ты же та блондинка с улицы! Это же ты подкинула,.. – До тебя так долго доходило, тормозишь! Знаешь, с каким трудом я стряпала липовые документы и диплом? Я случайно подкинула тебе не только телефон, но и браслет и пришла его забрать, но,.. Встретила кое-кого поинтереснее! Лиса ведёт пальцем от бедра до губ Розэ и надавив на её рот, впивается поцелуем. Пак были противны её прикосновения, но телом сейчас управляла не она, тело было безвольным. Наконец, Лиса отстранилась и улыбнувшись, выехала на дорогу, продолжая что-то говорить. – А знаешь, как сложно было уговорить Дженни пойти на такое? Она очень долго отказывалась и говорила, что я все испорчу и мы попадёмся. Но не попались же! Мне интересно, хоть кто-нибудь в полиции догадывается что их следователь это – напарница аферистки мирового масштаба и всегда заводит их в тупик, сажая удобных ей людей? Пак уже ничего не понимала, голова раскалывалась. – Мама,.. – С трудом произносит она. Лиса, услышав это, снова смеётся. – Знаешь, я вряд-ли смогу исполнить все твои желания по поводу свободы, но кошки у меня есть, а торт мы Джису отправим с курьером. Если будешь хорошей девочкой, то и маме твоей позвоним. Да, Рози? Розэ ничего не может ответить и наконец, засыпает.