Нежность прохладного прикосновения

      Жаркое лето, 1911 год.       Знойный июльский вечер. Чимину душно, слабый морской бриз пробегает по потной спине юного мальчика, который из последних сил рядом со своими старшими братьями и отцом трудится в поле, немного освежая и успокаивая. Наступившее лето было для него самой тяжелой порой. Главным занятием в это время в деревне считался сенокос. Работали в основном альфы и беты, омег считали слишком слабыми для этого. Но чиминов отец так не думал. Все омеги его возраста имели уже по двое детей, в то время как у него даже намёка на течку не было. Лишь слабый и нежный, еле уловимый запах спелых персиков напоминал окружающим о его сущности, но никто таковым Чимина больше не считал. Никому не нужна бесплодная омега.       Он осматривает небо. Оно переливается всеми оттенками фиолетового, розового и жёлтого, с лёгкими красками тёмно-синего, напоминающего о прошедшем дне. Очередном трудном дне в мире, где каждый момент твоей жизни проходит, как борьба. Этот год тяжёлый, уже весной некоторые продукты начали заканчиваться. В их деревне Васильевское* ситуация была не такой серьёзной, как в остальных регионах. За счёт отдалённости других населённых пунктов и близости с Чёрным морем, было такое ощущение, будто люди в этом месте живут отдельной жизнью.       Чимин любит это место. Он часто приходит к морю, когда ещё вокруг царит сонная тишина, ожидая, когда же солнце появится на горизонте, окрасив всё вокруг в сочные, яркие и добрые цвета. Его душа радуется, улыбка расцветает на лице, он окунается в свой собственный мир, где нет вечно недовольного отца, недостатка еды, нежелания других альф смотреть на него. В эти моменты он закрывает глаза и чувствует мягкое поглаживание по голове; слегка прохладную, но нежную руку, в то же время тяжелую, будто, не давая ему усомниться в том, что он в безопасности, что кто-то его любит. Всё пройдёт, и он будет счастлив. Он верит, что Бог подарит ему настоящее счастье, что это всё — только испытания перед чем-то и правда важным. Он хочет думать так, потому что ему нужно верить. Он верит, что кто-то там, на небесах, следит за ним. Пусть и в своей манере, но забоится, любит и оберегает. Он чувствует это. Он ждёт, когда же он наконец-то сможет увидеть глаза, которые он на себе постоянно ощущает. Которые следят за ним.       Пока он пребывал в своих раздумьях, старший брат-альфа толкнул его:       — Ты долго ещё будешь пялиться на небо? Отец тебя уже несколько минут зовёт, — Чонгук брезгливо поморщился, осмотрев Чимина, лежащего на грязной земле. — Проявил бы хоть немного уважения, от тебя мы даже избавиться не сможем — тебя такого никто замуж не возьмёт. Одни расходы, так что будь благодарен за то, что работаешь тут, — он в последний раз посмотрел на растрёпанного и худого мальчика и напоследок сказал: — Жду сегодня ночью у моря, не придёшь — пожалеешь, — развернувшись, альфа ушёл в сторону деревни. Тихое «прости», сказанное омегой, Чонгук просто не услышал — уже был далеко. Мальчик слабо улыбнулся: он придёт.

✞✞✞

      Уголки губ дрожат, в глазах накапливается влага, бег ускоряется. Он опаздывает. Чонгук не простит на этот раз. Силуэты деревьев размываются, а вскоре и вовсе пропадают. Он ступает на песок. Осталось немного. Чимин уже видит высокую фигуру своего брата и резко замедляется. Омега напрягается — Чонгук идёт к нему. Вскоре мальчик и вовсе замирает: ноги больше не держат, он дрожит. Альфа останавливается перед ним, оценивающе пробегаясь по телу омеги:       — Ты опоздал, — он смотрит своими черными, как дым, глазами прямо в очи омеги, которые слезятся, отражая весь его страх. — Иди за мной, — Чонгук направляется к маленькому сараю, который находится неподалеку отсюда. Мальчик следует за ним, не переставая тихо пускать слёзы, понимая, что его ждёт. Это происходит не в первый раз. Каждый год с приходом лета всё повторяется.       В начале этого года он успокоился: брат женился на самой завидной омеге этого посёлка — Ким Тэхёне. Несколько месяцев он жил, тихо радуясь, пока в один вечер Чонгук не сказал ему прийти к морю. Он каждый раз убегал, прятался — надеялся, что надоест, что брат переключится на своего беременного омегу, что тот будет слишком сильно уставать, чтобы ещё и с ним позабавиться.       Из размышлений его вывел альфа, который открыл дверь и схватил его за рубаху, кидая на грязный пол сарая, попутно разрывая её и снимая штаны. Он с похотью рассматривал нагое, слегка загорелое тело, наконец-то дотрагиваясь. Он так долго не видел эти изгибы, вздымающуюся быстро грудь. Он опускается к левой коричневой бусинке, кусая и оттягивая, наслаждаясь тихим постаныванием сверху. Сердце расходится в бешеном ритме, каждый раз будто вырываясь из тела своего обладателя. Чимин задыхается, он ищет что-то, за что можно было бы держаться. Он хватается за плечи брата, не находя другого варианта. Чонгук после того, как помучил соски, оторвался и с удовольствием наблюдал, как те разбухали и кровоточили. Он кинул взгляд на место, что омега стыдливо пытался прикрыть ногами. Альфа раздвинул чужие колени и припал губами к внутренней стороне бедра, оставляя ряд засосов и плавно поднимаясь к самому главному. Чимин, чувствуя всё то, что делает с ним брат, попытался оттолкнуть и прикрыться, но Чонгук грубо толкнул его обратно и снял свой ремень, завязывая им руки омеги.       Чимин начал рыдать в голос. Он никогда в жизни так сильно не боялся брата — Чонгук ещё не был таким с ним. Все предыдущие разы хоть и были лишены его согласия и каких-либо чувств со стороны альфы, но он не делал больно. Сейчас перед ним другой человек — грубый и нахальный.       — Думал, что всё так просто? Что, если будешь постоянно прятаться, то тебя никогда не настигнет участь? — альфа противно ухмыляется, переворачивая омегу на спину и спуская свои штаны. Чимин с ужасом ждёт, когда же это всё закончится.       Чонгук несколько раз водит рукой по эрегированному члену и плюет на сухой вход омеги, пристраиваясь поудобнее, начиная делать первые движения, сразу вбиваясь в податливое тело до конца. Чимин кричит и пыхтит до того момента, когда альфа резко выходит и рукой поворачивает его голову, заглядывая в глаза и скалясь:       — Побудешь послушным и тихим мальчиком для братика? — Он сжимает волосы на затылке, оттягивая их назад, открывая себе доступ к шее. — Или Чимин хочет, чтобы старший брат наказал его? — Чонгук оставляет большой багровый засос на шее. На самом видном месте. Его будет невозможно прикрыть; если он вернётся — станет большим позором для семьи. Шалавой. — Будешь послушным? Отвечай, — альфа возвращает омегу в прежнее положение и возобновляет фрикции, ожидая ответ, которого не следует.       Чимин больше не плачет. Он видит, как стены этого маленького сырого помещения выгибаются и вдавливаются. Глаза закрываются, и он опять чувствует руку на своей голове, — изящную и нежную, которая медленно перебирает пряди, давая ложное ощущение умиротворения. Мальчик улыбается. Он не чувствует того, что происходит за его спиной, не чувствует боль — лишь холодную ладонь и то, как его поглощает темнота.

✞✞✞

      Чимин просыпается глубокой ночью среди высоких деревьев в неизвестной ему местности. Запах моря ощущается слабо. Как он сюда попал? Омега пытается встать, но безрезультатно: нижняя часть тела болит неимоверно сильно, а также спина и руки. Он с ужасом вспоминает, что с ним случилось. Чимин переворачивается на спине и смотрит на небо. Бескрайнее, далёкое, неизведанное и поэтому еще более манящее. Луна гордо возвышается прямо над ним. Он с любопытством вглядывается в её черты, желая узнать, что скрывается за этим холодным лунным свечением. Внезапно его озаряет одна мысль: «Может, побежать в неизвестном направлении?».       Он всё равно не имеет понятия, где находится. Можно подождать до утра и сориентироваться по местности, ведь весь неблизкий путь ночью он вряд ли протянет, но с другой стороны, чего ему терять?       Омега осторожно встаёт, опираясь о дерево, чтобы не упасть. Слабость в ногах всё ещё сильная, но мысль о том, что что-то может измениться, подпитывает его силой. Он чувствует поддержку. Он больше не увидит разочарованный взгляд отца, упрёки остальной родни и осуждающие возгласы соседей. Не увидит лицо брата, которого когда-то в далёком детстве нежно и по-братски любил, которого уважал, а тот, в свою очередь, без какого-либо зазрения совести разглядывал его, трогал самые сокровенные места неимоверное количество раз, не считая грехом ни одно из своих действий и намерений, не считая самого Чимина человеком. Считая его просто средством удовлетворения собственных потребностей.       Даже если эта ночь будет его последней — он не будет жалеть.