Фонари на празднике Середины Осени дарят надежду трем мирам

Спустя год после восстановления Небесных чертогов наконец-то было объявлено: празднику Середины Осени быть! Несмотря на то, что небесную столицу еще не до конца отстроили, несмотря на полный хаос, царящий в божественном отделе кадров, несмотря на поредевшие ряды небожителей и общую атмосферу неопределенности. Несмотря даже на подорванную веру в богов, ведь во время роковых событий, потрясших все три мира, простые смертные увидели небожителей такими растерянными и беспомощными. И правда, чего стоит вера в тех, из-за кого едва не случился конец света? Не лучше ли полагаться на свои силы? Но время стирает острые углы, и в небесной столице был вновь объявлен праздник: воздать заслуженную награду небожителям, без устали трудящимся над восстановлением столицы, дать надежду верующим и, конечно же, доказать всем трем мирам, что после низвержения тысячелетнего Бога Войны Цзюнь У небесные чертоги оправились и вернулись к своему прежнему величию. Ну или приблизились. Хотя бы пытаются! И вновь громадный диск полной луны освещал расставленные на открытом воздухе столы, и вновь яшмовые колонны павильонов были увиты благоухающими цветами, вдали играла услаждающая уши богов музыка, а над головами парили разноцветные облака. Все было как и прежде, и в то же время неуловимо иначе. Позади возвышались уже совсем другие — чуть менее роскошные и будто выстроенные на скорую руку — дворцы, а многие места за столами пустовали. И — что никак нельзя было не заметить — пустовало величественное кресло во главе стола, где прежде восседал Император. Хотя среди небожителей было негласно решено, что его преемником должен стать Северный Бог Войны генерал Мингуан как один из самых сильных и самых древних богов, сам Пэй Мин не спешил занимать трон. Ни сегодня, ни впредь; ни в переносном смысле, ни в буквальном. — Важные вопросы можно решать в любом другом месте, — пожал он плечами, когда Линвэнь спросила его напрямую. — К тому же, трон ужасно неудобный, — генерал лучезарно улыбнулся и развел руками. — Я закажу другой, — богиня сделала пометку в списке дел. Судя по его длине, лет через двести генерал Мингуан действительно получит новый трон. Сейчас, перед началом пира, генерал Пэй прохаживался на галерее, проверял готовность и приветствовал гостей. И, стоит признаться, ужасно нервничал, хотя, глядя на его уверенную и статную фигуру, никому бы и в голову не пришло, что столь великолепный, сияющий Северный Бог Войны в принципе способен из-за чего-то переживать. Все та же самоуверенная усмешка на губах, все тот же решительный взгляд и победоносная поза — никто из действующего пантеона богов не стал бы лучшим символом возрождения небесных чертогов. А вот идущая рядом с ним Линвэнь выглядела далеко не столь жизнерадостно. Она даже не потрудилась принять свою мужскую форму, ее лицо скрывала мрачная тень, а скрещенные на груди руки держали сложенные свитки так крепко, что костяшки пальцев побелели. Будто это была ее единственная защита, пришедшая на смену парчовым одеждам, за которой она могла спрятаться. — Прийти сюда было отвратительной идеей, — сквозь зубы проговорила женщина. Небожители, почтительно приветствующие генерала Мингуана, прежде чем занять свои места, скользили по ней равнодушными, а то и презрительными взглядами, но большинство просто делало вид, что в упор не видит Первого Бога Литературы и бывшую правую руку императора Шэньу. Ту, кого теперь что среди небожителей, что среди смертных и демонов куда чаще называли менее почтительно: “предатель Линвэнь”. — Ты не можешь запереться в своем дворце на сотни лет, — покачал головой Пэй Мин. — Могу, — возразила женщина, наблюдая за небожителями не поднимая головы. — Именно столько мне понадобится, чтобы разобраться с заданиями, которыми ты меня завалил. — И все же, дражайшая Цзе, если ты будешь вечно прятаться ото всех за работой, о тебе забудут даже твои самые верные последователи. Женщина закатила глаза и фыркнула: можно подумать, у нее их так много осталось! — Ты уже достаточно наказана, отдохни хотя бы сегодня, — Пэй Мин слегка сжал ее ладонь. Не то, чтобы Линвэнь не понимала, зачем он все это делал — вытащил ее на праздник, усадил на почетное место рядом с собой, вел себя так, словно — почти — ничего не произошло, регулярно напоминал остальным богам о важности ее работы. Понимала. И была благодарна. Пэй Мин взмахнул рукой, давая знак, что все могут занять свои места. Только когда небожители расселись, стало видно, как опустели небесные чертоги. Кто-то пострадал во время переворота, кто-то — и того раньше, кто-то, как Восточный Бог Войны Циин, и вовсе не явился. До Пэй Мина доходили слухи, что тот совсем перестал уделять внимание последователям и тратит все время на поиски способа воскрешения своего шисюна. И если уж этому мальчишке что-то взбрело в голову, на небесах его никакой силой было не удержать. Зато другой Бог Войны — Его Высочество Тайхуа — пришел на пир не один. Никто уже не удивлялся, встречая блистательного принца на улицах столицы в сопровождении смертного ребенка. Не то, чтобы это было разрешено… Но, перечитав несколько томов небесных законов и найдя с десяток противоречащих друг другу пунктов, Линвэнь заключила, что небожитель пусть и не может поднимать на небеса простого смертного, но человеческого ребенка по имени Гу Цзы притащил в небесную столицу Лазурный фонарь в ночи, а значит, формально, это нельзя считать нарушением. Хотя в томе 15... Прервав ее на полуслове, Пэй Мин просто махнул рукой: — Слишком много правил уже нарушено. Значит, мы придумаем новые! И теперь, когда Лан Цяньцю — желая того или нет — получил от заклятого врага подобное наследство, Гу Цзы стал кем-то вроде любимого общего сына (или любимой игрушки?) всех небожителей и купался во всеобщем обожании. Никому и в голову бы уже не пришло возражать против того, чтобы он присутствовал на пиру — наоборот, боги неделями ломали головы, какими невиданными лакомствами кормить человеческое дитя. Смущала разве что одна вещь. Тот фонарь с еле мерцающим в нем огоньком, что Гу Цзы вечно таскал с собой. Вот и сейчас мальчик поставил его рядом с собой на стол и разговаривал с ним, как с живым человеком. Это можно было бы счесть милой детской игрой, если бы только небожители не знали, кто живет в этом фонаре. — Ваше Высочество принц Тайхуа, вы не находите это странным? — как-то раз поинтересовался один небожитель в сети духовного общения, не сдержав любопытства. — Нахожу, — вздохнул Лан Цяньцю. Если бы только он сам знал, что с этим делать. Но сегодня на празднике появились и другие демонические гости — не сказать, чтобы желанные, но, по крайней мере, ожидаемые. Вернее, гость был один, сидел рядом с Его Высочеством наследным принцем Сяньлэ и смотрел своим единственным глазом на небожителей со столь насмешливым и снисходительным видом, что у многих чесались кулаки поставить под этим глазом фингал. Останавливало только то, что некто, объявленный в списке гостей под скромным именем “Сань Лан”, был приглашен лично Его Высочеством. И то, что все прекрасно помнили: всего каких-то несколько сотен лет назад этот “Сань Лан” уже заявился на небеса и победил тридцать трех небожителей, а фингала ему так никто и не поставил... Но самую большую роль сыграло обещание генерала Пэя отправить каждого, кто посмеет возразить, помогать Линвэнь с работой. — Это точно была хорошая идея? — тихо поинтересовалась Линвэнь. — Иначе бы и Его Высочество не пришел, а что за праздник без него. К тому же, разве они не прекрасная пара? Туфля Линвэнь больно заехала генералу по щиколотке, но тот только рассмеялся. — Дражайшая Цзе, пора научиться принимать новый ход вещей — теперь нам так просто от него не отделаться. — Надеюсь, им не придет в голову… обмениваться при всех духовной энергией? — У тебя слишком консервативные взгляды! Как ты счита… — Пэй Мин остановился на полуслове. Потому что его последняя фраза обращалась не к Линвэнь. Он по привычке обернулся направо, готовый увидеть, как недовольно морщится Ши Уду, одним лишь брезгливым движением брови выражая свое отношение к происходящему. Ши Уду рядом с ними не было. Его не было уже давно, Пэй Мин вдвоем с Линвэнь похоронили лучшего друга почти два года назад, но генерал Мингуан никак не мог привыкнуть, что больше никогда не увидит насмешливого взгляда и быстрой улыбки Повелителя Вод, предназначающейся только им двоим, не услышит его тонких, ловко брошенных словно между делом замечаний. Как можно привыкнуть к тому, что столетия они втроем были неразлучны, дополняли друга друга, как идеальная мозаика, а потом это закончилось? Линвэнь ничего не стала спрашивать. Между ее бровей залегла морщинка, и она опустила взгляд в пустую тарелку. Пэй Мину не нужна была сеть духовного общения, чтобы понять: она думала о том же. И если после убийства Повелителя Вод среди небожителей царили самые противоположные настроения, то низвержение Повелителя Ветров не оставило никого равнодушным. Небожитель, одним своим появлением освещавший любое скучное торжество подобное этому, и единственный, кто по-настоящему наслаждался происходящим на Празднике Середины Осени, оказался сброшен в смертный мир, и небесные чертоги без его смеха поскучнели и потускнели. Пэй Мин поймал себя на мысли, что даже скучает по их постоянным перебранкам, и многое бы отдал, чтобы их вернуть. И что уже целых две недели не навещал Цинсюаня в столице. Водяной шисюн был бы недоволен. Повелителя Земли тоже не хватало. Не то, чтобы кто-то из небожителей помимо вездесущего Ши Цинсюаня успел подружиться с “Мин И”, но когда в пантеоне исчезают сразу три из пяти богов-повелителей стихий, сотрясаются не только Небесные чертоги, но и мир людей. Их вера ослабла, храмы — из тех, что не были разрушены Черноводом — рухнули сами, а новых вознесений все не случалось и не случалось… Пэй Мин вздохнул и помассировал висок: от всех этих мыслей начинала болеть голова. К счастью, хоть что-то на небесах изменилось в лучшую сторону со времен прошлого праздника Середины Осени. Свершилось то, на что небожители не могли надеяться последние несколько сотен лет: генерал Сюаньчжэнь и совершенный владыка Наньян помирились! Одно это событие было достойно отдельного праздника, и обитатели небесных чертогов до сих пор не могли поверить, что эти двое больше не будут разносить столицу в бесконечных драках, стоит им только пересечься на одной территории и зацепиться языками. Ну, по крайней мере, это не будет происходить так часто, как прежде. Наверное. Сегодня Му Цин и Фэн Синь даже разместились рядом, а не в разных концах зала. И все-таки что-то было не так. Фэн Синь сидел с таким видом, точно и вовсе присутствовал на пиру лишь физически, мыслями же был где-то очень далеко. А Му Цин столь очевидно избегал смотреть на счастливых Его Высочество и Собирателя цветов под кровавым дождем, что это даже бросалось в глаза. Пэй Мин не знал, что произошло между этими двумя Богами Войны — или, правильнее сказать, тремя? Ведь Его Высочество наследный принц Се Лянь тоже не остался в стороне, и их отношения заметно потеплели. Но больше это походило на то, что между ними рухнула столетиями воздвигаемая стена, и никто не знал, что строить на ее месте. В театральном павильоне тем временем разворачивались сценки из жизни небожителей. Человеческий фольклор заметно обогатился за последние два года: даже любовные похождения генерала Пэя отошли на второй план — по поводу чего сам генерал Пэй не преминул тут же пошутить, что ему следует срочно работать над возвращением былой славы. Основными темами стало уничтожение Черноводом сразу трех богов с Верхних небес (смертные не особо вдавались в подробности, куда больше их воображение будоражила кровавая сцена с оторванной головой), уничтожение Небесной столицы с последующим бегством небожителей и, конечно же, сражение принца Сяньлэ с Небесным Владыкой Цзюнь У. Последнее, по крайне мере, во всех постановках смотрелось величественно. Теперь-то уж Его Высочество наследный принц Се Лянь перестал быть никому неизвестным Мусорным богом и занял достойное место в людских сердцах: с храмами, статуями, благовониями и всеми полагающимися приличному небожителю атрибутами. Правда, смертные никак не могли уложить в голове, почему небесным пантеоном правит не победивший в битве принц Сяньлэ, а генерал Мингуан, и уже записали этих двоих в смертельных врагов, бесконечно сражающихся за власть на небесах. Глядя на поединок между “Сяньлэ” и “Мингуаном” Пэй Мин и Се Лянь одновременно закрыли лица рукой, в то время как остальные небожители подбадривали их криками о том, что с удовольствием бы посмотрели на такое сражение вживую и даже предложили назначить дату поединка. Однако, всем этим грандиозным и поистине судьбоносным событиям было посвящено не более трети театральных представлений. Остальные же в той или иной мере раскрывали тему взаимоотношений бога и демона: наследного принца Сяньлэ и Собирателя цветов под кровавым дождем. Здесь людской фантазии стоило только позавидовать. Чаще всего то принц, то демон становились женщиной, чтобы эта история была понятна широким массам, и всякий раз заканчивалась пышной свадьбой. И если те представления, что игрались на городских площадях, рассказывали о трепетной и самозабвенной истории любви, прошедшей сквозь века, то в приватных дворцах и покоях играли куда более фривольные постановки, во всех пикантных подробностях повествующие о деталях этой любви. ...Палочка для еды, запущенная принцем, уверенно просвистела в воздухе и срезала веревку, держащую занавес. — Ваше Высочество, ну что же вы так!.. — На самом интересном!.. — Не дали насладиться такой прекрасной постановкой! — Простите, привычка, — Се Лянь смущенно кашлянул. Его спутник широко улыбнулся и наклонился к самому уху Его Высочества: — Все равно никто не знает, что из этого мы делали на самом деле, правда, гэгэ? Но все же самой ожидаемой частью праздника была завершающая — состязание фонарей негасимого света, зажигаемых в эту ночь в главных храмах небожителей. И если за прошлые столетия десятка лидеров мало менялась, а главной интригой было, кто займет второе место или кто из Богов Войны Юга получит на пару фонариков больше, то в этот раз все поменялось. Кроме одного. Первый долетевший до небес одинокий фонарик вызвал у генерала Пэя теплое чувство в груди: Повелитель Дождя была себе верна. Фонарь негасимого света, зажженный ее быком, стал в ту ночь символом стабильности для небожителей, отстроивших свой мир заново за прошедший год. И первый огонек, поднявшийся к небесам из южного государства Юйши, вызывал у Пэй Мина легкую улыбку. — Что с тобой? — нахмурилась Линвэнь. — Что? — Ты так улыбаешься... — Как? — Как дурак. … Или не такую уж и легкую. Пэй Мин принял серьезный вид и с утроенным вниманием стал кивать небожителю, подсчитывающему и объявляющему количество фонариков. — Пригласи ее в следующий раз, — предложила Линвэнь. Пэй Мин приподнял брови и уточнил: — Ты сейчас говоришь о госпоже Юйши Хуан? Линвэнь кивнула. — Ты же прекрасно знаешь, что она никогда… — А ты все же пригласи, — впервые за вечер губы Бога Литературы тронула улыбка. Тем временем количество фонарей увеличивалось, и глашатай, подсчитывающий их, только и успевал называть имена. И все же… Даже несмотря на аплодисменты, смех и веселое настроение, наконец-то воцарившееся на пиру, невозможно было не заметить, что их стало меньше по сравнению с предыдущими годами и столетиями. Например, совершенный владыка Линвэнь не вошла даже в десятку, на что некоторые не преминули удивиться, что кто-то вообще зажег фонари Первому Богу Литературы после всего случившегося! Занявший пятое место принц Тайхуа получил всего три сотни фонариков: Лан Цяньцю никак на это не отреагировал, только склонил голову, когда ему захлопали, зато сидящий рядом с ним мальчик пришел в неописуемый восторг. Теперь наверняка будет еще несколько недель рассказывать каждому встречному небожителю, какой крутой у него дядя (именно так он решил именовать своего нового опекуна, ни на секунду не забывая, что папа живет у него в фонаре). Дворец Циина также получил чуть меньше фонарей, чем в прошлый раз, и не дотянул до четырех сотен — учитывая, что Цюань Ичжэнь месяцами не появлялся на небесах и не отвечал на молитвы, было даже удивительно, что он стал четвертым в их шуточном соревновании. Хотя в одном Пэй Мин был уверен: количество фонарей — последнее, что сейчас волнует этого мальчишку. — Дворец Наньяна получает пятьсот сорок три фонаря! — громогласно разлетелось над столами под громкий шум оваций. Небожители переглянулись: в прошлый раз Му Цин получил на один фонарь больше — неужели он снова вырвался вперед, раз первым объявляют Фэн Синя? — Дворец Сюаньчжэня… также получает ровно пятьсот сорок три фонаря! — объявил глашатай. Фэн Синь едва заметно хмыкнул, а по тонким губам Му Цина скользнула тень улыбки. Неужели впервые за многие столетия их почитатели смогли договориться? Многие небожители, однако, оказались не рады такому исходу по очень простой причине: каждый год в сети небесного общения делали ставки, и голоса за Юго-Западного и Юго-Восточного Богов Войны делились примерно поровну. Оказаться в проигрыше было не так обидно. Но кто в здравом уме мог предположить, что соревнование закончится ничьей? Разве что тот, кому сейчас уплывали все десятки тысяч выигранных благодетелей. — И как ты только узнала… — раздосадованно покачал головой Пэй Мин, который, конечно же, тоже принял участие в споре. — Мне просто повезло, — Линвэнь с сосредоточенным видом приложила два пальца к виску, собирая благодетели в сети духовного общения. Два первых места подобных споров не вызывали. Генерал Пэй заслуженно поднялся на второе место, получив семьсот тридцать девять фонарей негасимого света — значительно больше, чем в прошлый раз, когда еще был свеж скандал с его низвергнутым потомком. Своими достижениями Пэй Мин мог по праву гордиться, но вместо этого в памяти вновь всплывали картины с прошлого празднества: Шу Уду, получивший примерно столько же фонарей, что и генерал Мингуан сегодня, и почти приблизившийся к самому Владыке. Только потом Пэй Мин понял, что император Цзюнь У не стал бы терпеть подобного соперничества. Именно он руками Се Ляня пытался подставить Пэй Мина — так не он ли подтолкнул Демона Черных Вод к убийству Ши Уду? Эти мысли не давали покоя Пэй Мину даже в разгар всеобщего веселья, а потому, когда раздались бурные аплодисменты и крики в его честь, лишь задумчиво склонил голову. Первое место, конечно же, было известно заранее, и единственной интригой оставалось, сколько же фонарей получит дворец Наследного принца Сяньлэ? И если в прошлый раз три тысячи фонарей негасимого света для Мусорного бога стали поистине нахальным вызовом всем устоям небесных чертогов, то едва ли в этот раз у кого-нибудь повернулся бы язык назвать их незаслуженными, зажгись на небе хоть десятки тысяч фонарей. И они зажглись. Ночь озарилась светом множество фонариков, которые медленно поднимались к небу, и не было им числа. Казалось, все три мира потонули в бесконечном море из теплых желтых огоньков — больших и маленьких, разных форм и размеров, простых и богато украшенных. Они плавным потоком тянулись с земли, освещая ночную темноту ярче звезд, ярче солнца и луны, и, коснувшись разноцветных облаков, парили вокруг пирующих небожителей, прежде чем навсегда исчезнуть в верхних сферах. — Восхитительно! — Никогда ничего подобного не видел! — Ваше Высочество наследный принц, вы превзошли сами себя… — Но сколько же их здесь? — Три… четыре… — звучный голос глашатая сбился, он, кажется, и сам не мог поверить своим глазам. — Четыре тысячи сто девяносто два фонаря негасимого света для дворца Его Высочества Сяньлэ! Несколько десятков взглядов устремились к растерянному Се Ляню. — Сань Лан, это все твоих рук дело? — тихо обратился он к своему спутнику, чувствуя, как краска заливает щеки. — Не все, — с весьма довольным видом покачал головой Хуа Чэн. — Гэгэ заслужил намного больше. — Пора бы уже привыкнуть, Ваше Высочество, что количество ваших почитателей растет день ото дня, — заметил Пэй Мин, провожая взглядом последние растворяющиеся в звездах фонарики наследного принца. Финальный раскат грома ознаменовал окончание торжественной части, и Пэй Мин уже встал со своего места, чтобы в неформальной обстановке перекинуться парой слов с другими небожителями, как к нему подбежал глашатай. — Генерал Пэй, это еще не конец! — Как не конец? Разве остался еще кто-то на Верхних и Средних небесах, кто не получил свои молитвенные фонари? Линвэнь отрицательно покачала головой. — Но смотрите сами! — небожитель, занимающийся подсчетом фонарей, указал в сторону. И правда, в небеса устремился еще один фонарь: загорелся маленькой точкой где-то далеко-далеко внизу и взмыл вверх, застыв прямо напротив собравшихся. — Это еще что? Кому? — раздались ошеломленные возгласы. — Повелителю Ветров… Ши Цинсюаню, — озвучил глашатай. — Но разве не все храмы Вод и Ветров были уничтожены? — Но кто?.. — Как?.. — … А так можно? Изумлению небожителей не было предела, и столы потонули в громких криках удивления и предположениях, кто же зажег настоящий молитвенный фонарь низвергнутому божеству. Се Лянь и Пэй Мин переглянулись и одновременно покачали головами: это были не они. Они знали, что бродяги в столице почитают Цинсюаня едва ли не как бога, ходящего среди смертных, только откуда бы у них взялись возможности и умения создать настоящий фонарь негасимого света?.. Но лишь стоило первой волне удивления схлынуть, как глашатай вновь указал в другую сторону: от земли поднимался еще один фонарь. — Ши Уду? — раздались неуверенные предположения. Если уж людям взбрело в голову поклоняться смертному, то почему бы и не зажечь молитвенный фонарь мертвому божеству? Действительно, если нарушать правила, то сразу все! — Н-нет, — глашатай, похоже, пребывал в шоке. Он вгляделся в киноварные иероглифы: — Молитвенный фонарь негасимого света для… Хэ Сюаня. Кто это? — он непонимающе уставился на Пэй Мина. Может, его забыли предупредить о новом вознесении? Остальным небожителям это имя тоже ничего не говорило. Только четверо присутствующих здесь знали настоящее имя Демона Черных Вод, и уж точно ни один из них не ожидал, что кому-нибудь может взбрести в голову зажигать ему фонарь, да к тому же выполненный с соблюдением всех магических ритуалов. Мастерство исполнения бросалось в глаза. Линвэнь, Пэй Мин, Се Лянь и Хуа Чэн переглянулись: и если лица первых трех выражали крайнюю степень изумления, то последний громко рассмеялся: — Вместо того, чтобы зажигать фонари друг другу, кое-кому давно пора поговорить!