«Жизнь никогда не ошибается, если у твоего сердца хватит мужества принять её…» «Bianca come il latte, rossa come il sangue» Alessandro D'Avenia.
*Повествование ведётся от лица Верховенского* Утро. Ненавижу его. Ночь — единственное время, когда можно забыть о проблемах и делах, раствориться в собственном сознании, которое начинает своими образами испытывать твою душу на прочность. Сложно. Однообразие утра и дня всё чаще заставляют меня думать о чём-то вечном, о чём люди обычно думают, когда не знают что им делать дальше в жизни. Работа, магазин, дом — единственные места, которые я посещаю ежедневно. Неужели так будет всегда? Друзья и близкие. Отдельная тема, о которой даже думать не хочется. Единственный родной по душе человек, был и я думаю будет всегда — Эркель. Знакомы мы с ним уже лет пять: как только я переехал в Петербург и поселился в эту квартиру, в тот же вечер в дверь постучал; среднего роста парень с белоснежными волосами, и обворожительной улыбкой. — Привет. — Здравствуй. — Решил вот, познакомиться с новым соседом, — парень указал на бутылку вина, которую держал в руках, — надеюсь ты не против? — Э, нет, конечно же нет, проходи. С этого знакомства и началось наше общение. Помогал он мне даже когда я его об этом не просил. Только вот я его почему-то не ценю, хотя должен схватиться за него, как за спасательный круг, что так нужен мне. Я для него — всё. Мир, воздух, смысл. Странно, что такой никчёмный человек, как я, может стать для кого-то причиной просыпаться по утрам… Смешно. Иногда мне его очень жаль, ведь я не способен дать ему то, в чём он так нуждается и то, чем он так яро делится со мной — любовь. Глупо. Только он может без слов понять, насколько мне плохо. Каждый раз понимает. Так и есть, так и будет. Не хочется его отпускать, но и держаться у меня не получается. Хочется для него лучшего, он не заслуживает страданий и боли. Эркель — невинное дитя, которое отдаёт всю свою любовь, не требуя чего-то взамен. Пусть он и никогда не покажет что нуждается в любви, но я об этом знаю и чувствую. Он сделает всё для своего Мира, хотя тот, даже не замечает этого…***
Пора вставать с кровати и снова ненавидеть всё вокруг себя. Зеркало — самая жестокая форма истины. Только в нём ты можешь увидеть то, на сколько ты ничтожен и убог. Увидеть буквально свою душу. Мои растрёпанные волосы похожи на колоски пшеницы, которую переехало трактором. Нужно привести себя в порядок, который требует от тебя общество. Чистая одежда и обувь, опрятный внешний вид, за которым мы скрываем наши страхи и боль. Попытки дописать книгу вчера сейчас больше похожи на хаос; тетради, книги, маркеры, и среди всего этого, под стопкой разнообразных бумаг скрылся ноутбук. Вечером уберу. Говорю себе это каждый день, так руки и не доходят. Может Эркеля позвать? Он не откажет… Да, так и сделаю. Работа как всегда проходит муторно и скучно. Собственно, чего я ожидал, когда устраивался менеджером в кафе? — Пётр Степанович, вас клиент просит подойти, — официант был немного взволнован, — я ничего не сделал, правда. Чёрт. Что ему или ей нужно? Опять наверное какой-нибудь мажор, решил что ему всё позволено в этом мире. — Здравствуйте, чем могу помочь? — Здравствуйте, я просил вашего официанта приготовить мне чай с шиповником, на что он ответил "его нет" , хотя в меню написано, «В наличии», как это понимать? — мужчина ни сколько с недовольством, сколько с интересом спросил. Я будто не слышал ничего из того что Он сказал – его глаза были такие…такие…описать невозможно…в них можно утонуть и кажется я позволил себе сделать это… — Я. Да, видимо, ошибка… Не переживайте, сейчас мы всё сделаем, простите. — чувствую себя, как школьник, который провинился перед учителем… — Ты что не видел, что чай в наличии ЕСТЬ? — Простите пожалуйста, я правда…забыл видимо… Алексей, был хорошим официантом, даже лучшим, но рассеянным. Наказывать его я естественно не собирался, из-за одного проступка. Сам сделаю этот чай и отнесу этому…кхм, мужчине. — Вот ваш чай, простите за принесённые неудобства. — Ничего страшного, всё в порядке Пётр. — мужчина приятно улыбнулся и продолжил что-то рисовать в своём блокноте. Кончики пальцев по непонятным для меня причинам стали покалывать, а глаза метались по аккуратному лицу посетителя. Я слишком долго на него смотрю. Нужно отойти. Его руки были такие изящные, а поза в которой он сидел – элегантна. Он — воплощение искусства. Впервые ощущаю чувство «бабочек» в животе. Я рассматривал его, словно помешанный, пытался запомнить каждое движение. Он заметил мой взгляд и посмотрел, словно что-то желая сказать. Но мне пришлось отвести от него глаза. Прошло минут двадцать. — Пётр Степанович, вам просили передать. — парень протянул мне маленький, сложенный пополам листок. — Это от кого? — От того, недовольного чаем. Я взял в руки листок. Кириллов тут же ушёл к столику с новыми посетителями, а я остался наедине с мыслями и запиской.«Николай (*номер телефона*) Очень вкусный чай.»
Каллиграфично выведенные буквы и цифры, давали понять, что писал их точно Он. Как Он красив. Страшно признаться самому себе, но Николай мне понравился и я ему…видимо тоже? Разберусь дома.***
— Ты когда-нибудь чувствовал, непонятное душевное влечение к человеку, которого видишь впервые в жизни? — я задал этот вопрос, потому что хотел ответить самому себе, почему мне так засел в душу этот Николай. — Да, было однажды, только этот человек скорее всего до сих пор не знает насколько его не хватает рядом, в моей жизни — Эркель опустил глаза, а затем поднял и посмотрел на меня взглядом, который я заметил ещё тогда, при первой встрече, — этот человек ты, Петя. Я знал об этом, но никаких чувств, кроме дружеских, к нему не испытывал. И он знал об этом. Мне больно, я не могу любить человека против своей воли. А ему ещё больней: он любит, страдает и мучает себя своими чувствами ко мне. — Я не достоин тебя, Эркель. — Достоин! Я знаю, я же чувствую! — Нет! пожалуйста поверь мне, ты не должен выслушивать мою ежедневную ненависть к этому миру, тебе нужна любовь, которую я к сожалению, дать тебе не могу, я ей не обладаю. По его белоснежной щеке катилась слеза, а глаза невероятно блестели. Я не смог смотреть на это, и вытер тыльной стороной ладони его слёзы, теперь они катились, и по моей руке. Он не должен плакать. Моя рука всё ещё возле его щеки, Эркель смотрит снова мне в глаза, затем вновь закрывает глаза и подносит мою руку к своим губам. Его руки как и всегда горячие, а губы сухие. Я не препятствую. Ему это нужно, только вот моё сердце кровью обливается смотря на то, как он нуждается в любви. Эркель минует расстояние между нами и пытается передать всю боль, что чувствует сейчас в поцелуе. Целуется он грубо, я ничего не могу сделать. Слёзы всё ещё идут из его превосходных глаз. Я разрываю этот поцелуй, его не должно быть. — Прости, я не могу. — Ты так нужен мне, слышишь? Его губы дрожат, глаза уже чересчур красные. За следующие действия меня можно осуждать, но я не мог поступить иначе. Мои руки впиваются в его светлые волосы, а тело прижимается максимально близко, сводя расстояние между нами на ноль. Я смотрю на его губы, по ним стекают слёзы. Отчаянный поступок — поцелуй. Вновь. Только уже инициатором стал я… Он обнимает меня за талию. Эркель нежный, он боится сделать что-то не так. А я позволяю себе всё что захочу, он зависим от меня. Целуется он шикарно, мы вкладываем всю боль, и от этого становится легче. Я сжимаю его волосы сильнее, а он как будто не чувствует. Мои костяшки уже побелели, ему больно. Он не имеет права запрещать своему Миру делать то, что он хочет. Он может даже спрыгнул бы с крыши, если б я приказал. Его горячие руки забрались под мою рубашку. Слишком далеко зашёл. Я решил разорвать поцелуй… — Нет, нет, нет, я, понимаешь, не могу, никак не могу! — Прости меня, я не хотел, прости если сделал что-то не так…прости — Эркель умолял, молил о прощении стоя на коленях передо мной. Я смотрел на него и ощущал некую власть над ним. — Эркель, поднимайся, пожалуйста, ты не виноват ни в чём, это я, я во всём виноват… Ты слишком хорош для меня… Я взял его за подбородок и поднял его голову, чтобы он смотрел мне в глаза. — Такого больше не повторится, обещаю, — он встал с колен и снова посмотрел на меня, дрожь пробежала по всему моему телу, — я пойду, прости. Эркель ушёл. А я остался наедине с мыслями и болью, её становилось всё больше. Я спустился по стене вниз на пол и закрыл глаза, а перед глазами Он, голубоглазый мужчина, что не желал покидать мой разум. В кармане лежал его номер, неужели стоит ему звонить? Да, твердило сердце, нет, твердил разум. Естественно я прислушался к сердцу и набрал номер с бумажки. — Алло, это менеджер из кафе в котором вы сегодня были, мне передали записку с этим номером. — Я знал что ты позвонишь мне. Его голос вызывал мурашки по коже, как и образ. — Простите? — Я видел как ты смотрел на меня, неужели понравился? — Э, что? Нет! С чего Вы взяли? — Да хотя бы с того, что ты сейчас говоришь с абсолютно не знакомым мужчиной, который передал тебе свой номер. Чувства, которые я сейчас испытывал, не возможно описать, этот мужчина вызывал слишком бурные ощущения. — Да, вы мне симпатичны. — Может быть сейчас встретимся? Например у тебя? Это шанс узнать чёртова Николая, который так похож на искусство. Сердцу не прикажешь, а оно требовало именно этого мужчину. — Хорошо, адрес скину в СМС. Я сбросил. Руки тряслись, а дыхание сбивалось. Я быстро напечатал ему свой адрес и ждал. Чего? Не прошло и десяти минут, как вдруг в дверь кто-то начал стучать. Честно, я думал что это Эркель. Но за дверью оказался совершенно не он… Николай был одет в чёрную рубашку и такого же цвета джинсы, на его лице сияла невероятная улыбка, а на моём боль. — Всё в порядке? — Да, проходи — я сухо ответил ему и пропустил в квартиру. — Итак, я тебе нравлюсь? Зачем он это делает? Провоцирует? — Довольно странно для меня, но да ты мне нра…кхм нравишься… Нелепо влюбиться в парня, которого я к тому же вижу впервые в жизни… Как в убогих мелодрамах, где простая девушка влюбляется в принца на белом коне. В конце обязателен хэппи энд, иначе и быть не может. А сейчас также будет? — Знаешь, а ведь ты мне тоже, только своеобразно, тебе не понять… — Может постараешься объяснить? Гость прошёл в мою спальню и сел на кровать. Никакого стеснения у этого Николая… — Не буду утруждать твой разум. Что он о себе вообще думает? Кем он себя возомнил? — Кстати, тебе как больше нравится, сверху или снизу? — Что, прости?! Этот вопрос окончательно дал понять кто такой этот Николай. — Ты что, думаешь у меня такое впервые? Были уже такие… Могу предложить, что обычно сверху, но сегодня будет по другому… — мужчина улыбнулся словно дьявол, его глаза блестели, а у меня совсем сбилось дыхание. Николай поддался вперёд ко мне и буквально впечатал меня в стену. Теперь уже он сжимал мои волосы, и искусывал мои губы. Больно, страшно, но и приятно… Я решительно начал отвечать на поцелуй, потому что мои эмоции были на пределе… Он начинает расстёгивать ремень на своих джинсах, а затем принимается за мои. Мой разум помутнел совсем, я чувствовал каждое его прикосновение, тёплые вздохи в шею… Но ни я ни он, не заметили стоявшего у двери Эркеля, со стеклянными глазами. Снова слёзы, его Мир сейчас рушит какой-то незнакомый мужчина со спущенными джинсами, а Мир, и не противится. Он ушёл. И больше не придёт. А я и не пойму почему.***
*Далее повествование ведётся от лица Эркеля.* Боль, обида злоба сейчас руководствуются мной. Он стонал, пока его целовал другой, непонятный, не знакомый, чужой человек… Слёзы катились по моим пылающим щекам. Так больно. Да, Я тоже чувствую, тоже! Нож лежал на краю стола и сам просил взять его в руки. Слишком поздно. Мир разрушен. Невозможно восстановить то, чего не было. Он никогда не любил меня, ни капли. Я знал и боялся признать это. Трус. Недостоин. Недостоин его. Лезвие ножа очень острое, только сегодня наточил. Как знал. Я опустился по стене вниз и сел на пол. Пелена слёз снова заслонила мой взгляд, а смотрел я на его фото. Да, у меня есть фото Пети, ну не могу я без него. Нужен он мне. Как кислород… В последний раз смотрю на него. Нож медленно скользит по белоснежной руке оставляя за собой тонкую красную полоску из которой тут же начинает течь алая кровь. Ещё несколько уже более глубоких порезов. Больно безумно, но не больнее, чем думать о том, что Верховенский сейчас ебётся с каким-то мужиком. Мрак снаружи, пустота внутри… Глаза совсем покраснели, а губы стали фиолетового цвета. Конец близок. Станет лучше, легче. Его Мир разрушен, и он вместе с ним.