Серьёзные

Варя слишком серьёзная. «Слишком» — слово громкое, но Саша такими словами бросаться привык, оттого под коркой мозга вовсе не появляется мысль, что определённо он относится как-то предвзято к ней, возможно, даже так, будто ожидал от неё он именно этого поведения. Варя не похожа на Алёну. В ней есть, конечно, едва заметная искра задора, которым блещет рыжеволосая девушка, но она такая тусклая, едва заметная, что в голове возникают ассоциации с дождём, что тушит костёр поутру. Это раздражает отчасти. Вовсе не потому что Абрикосову нравится в какой-то степени девчонка, хотя как друг и лидер она, несомненно, ему импонирует, но не более. Дело в том, что Саша прекрасно знает, что в других, как правило, бесит то, чего нет у тебя — и как бы он не старался хоть каплю быть похожим на девушку, ему просто не удавалось это. Варя серьёзная. Она хмурит брови, если что-то её не устраивает, опускает саркастичные шутки, когда её раздражает чья-то беспечность и кривит губы, когда что-то идёт не по плану. Саша часто замечал, что она читает какие-то увесистые тома, названия которых он прочесть не мог, так как совершенно не знал магического языка. В комнате девочек всегда шумно, потому что там вечно случаются какие-то споры, Шушик и Дракоша часто дерутся, а иногда Влад или Алёна выкидывают какую-то новую глупость, что обязательно разозлит всех, а в особенности Ветрову. В такие моменты, она негромко хлопает книгой, поджимает губы и предупреждает всех, что уходит почитать. Она это делает тихо и неспешно, будто не хочет показать, что вся эта ситуация, что продолжается каждый божий день, её неимоверно бесит, хотя все из присутствующих, конечно, догадываются о её истинных чувствах. — Варечка, не злись, — всегда говорит Алёнка, складывая ладони в замок, будто воображая в голове сценку из мультика про Шрека. Саша в такие моменты хочет её обнять, потому что трепещущее чувство нежности из него льется через край. — Всё в порядке, — она отвечала так часто этой фразой, что вскоре слова приобрели механический оттенок, напоминая Саше с Васькой, как выражался последний «Бездушного робота». — Не злись, колючка, — Влад часто кидал ей эту фразу в ответ, заставляя лидера Сказочного Патруля закатить глаза, попутно надевая шарфик или вязаную кофту, потому что в Мышкине уже давно было холодно и слякотно, дождь часто барабанил по крыше, играя свои мелодии в такт Снежкиному пению. — Ой, отстань, а, — Варвара всегда отвечала тремя фразами: «Очень умно», «Ой, отстань, а» и «Прекрати этот бред». В её руках часто находился прозрачный зонтик-трость, который сменил своего предшественника, складного с фиолетовыми полями, чья потеря больше расстроила Алёнку, чем саму владелицу зонта. Иногда Саша уходил вместе с ней. За несколько лет, что они находились в Мышкине, «Сказочный Патруль» и «Герои Земли» чаще работали вместе, чем отдельно. Он, как и Варя был негласным лидером в своей команде, оттого они часто сидели вместе за полночь, обсуждая какой-нибудь новый план по устранению любой проблемы или злодея (а они, как правило, были всегда, соблюдая в мире магический баланс), иногда засиживаясь до самого утра или засыпая за теми же планами. Такие вечера сближали. Их часто тревожила Маша, любила сидеть Алёнка, раздражая своей болтовнёй трудолюбивую Варю, но ничуть не Сашу. В такие вечера, они часто получали чай от Снежки или тишину, которую требовал от всех Влад, нередко заходивший к девчонкам. Васька мог принести им плед, если было прохладно, а Алёнка какое-нибудь печенье в придачу. Но чаще и он, и Варя уходили в библиотеку, садясь за один из столиков между стеллажами, наслаждаясь полной тишиной, которая иногда могла прерываться чиханием Ванечки, что не редко протирал книги от пыли. Варя была серьёзной, это было привычно и правильно, будто раздавая каждой из девочек Патруля стереотипную характеристику, некий N дал Ветровой именно это качество. Но качество это было спорным и никогда Абрикосова не привлекало, пока он не начал расти. Взросление отчасти их компанию стороной обходило. Машу, которая изначально была взрослее их всех, это никак не коснулось. Алена так и осталась той болтушкой, у которой энергия льётся из ушей, в ней разве что появилась ответственность за свои действия, которая часто пряталась где-то на глубине, когда ей в голову приходила новая и яркая идея. Но Саше это нравилось, он был тем самым влюбленным мальчишкой, что в двенадцать лет влюбился в Рыжову и так и не пересмотрел свои взгляды, хотя к шестнадцати годам многие девушки города Мышкин, засматривались на похорошевшего со временем парня, который к тому же был тем ещё героем. Саша взрослел медленно, с годами он принимал груз ответственности за свою команду, к которой как не странно примкнул и Морок, с которым Абрикосову пришлось долго налаживать отношения, так как давняя ненависть в нём играла своё дело. Ответственность эта давила на плечи, так больно, когда он понял всю суть их работы в защите города — это придало ему той самой серьёзности. Когда это случилось, Саша невольно стал понимать тот самый Варин мир, потому что именно у неё была аналогичная ситуация, которую будучи смышлёной девочкой, она смогла принять и ощутить так, как нужно. Он взрослел медленно, начиная от обычного понимания значимости учебы, до осознания того факта, что было бессмысленно гоняться за призрачной надеждой стать волшебником, когда он сам мог сделать своё имя, исходя из собственных сил. Выбрасывая из головы все мысли о битвах и мечах, он действительно достиг успехов в учебе у Ин ибн Дюка, а после смог держать тот самый желанный меч в руках, выигрывая бой, мысленно говоря спасибо за базовые знания той же стратегии и характеристик магических существ. Маша его хвалила, так как он часто что-то учил вместе с Алёнкой под её руководством. Рыжова не редко забивала на всё, отвлекаясь на что-то незначимое, но Саша упорно учил и читал, не отвлекаясь ни на что, внутренне завидуя Васе, который в такие моменты читал комиксы на Снежкиной кровати. Снежка не взрослела. Саша не мог понять есть ли в ней изменения, потому что для него Морозова всегда оставалась загадкой, которую так порывался разгадать Сидоров, получая от Влада насмешливые взгляды. Но если взросление Снежки все как-то пропускали, то Варю они не могли упустить. И если Саша взрослел медленно из года в год, то Варвара повзрослела в один день, и в какой никто не мог сказать точно. Лидер Героев Земли мог и сам бы не заметить, если однажды Кощей не заикнулся бы о том, что девушка изменилась. Варя слишком серьёзная — это факт, но Саша не осознавал никогда этого в полной мере, пока не заметил, что все её былые недостатки исчезли. Привыкшие от резких её исчезновений, именуемых телепортаций, все не сразу заметили, что она стала чаще ходить пешком, даже если нужно было добраться до другого конца города. Это открытие он сделал сам, когда в очередной раз, взяв зонтик, девушка предложила ему уйти в библиотеку, подальше от сорившихся Алёнки и Машки, чтобы сделать отчёт для Василисы Васильевны. В тот день недельный дождь, буквально топивший Мышкин, бушевал не так сильно. Варя держала прозрачный зонт, пока Абрикосов не сообразил взять его в свои руки сам, предвещая отказы Вари, которых как оказалось позже даже не предвиделось. Она спокойно передала ручку ему, цепляясь свободной рукой за карман розовой ветровки, а вторую преподнесла к его локтю, выражая просьбу зацепится. Они шли до библиотеки под руку, потому что так было легче прятаться от дождя под одним зонтом, шли медленно, пусть и в странной, но уютной атмосфере, что никогда между ними не царила. Саша тогда заметил, что, оказывается, давно перегнал её в росте, к шестнадцати годам возвышаясь на ней, хотя раньше всё было иначе. — Ты стал отличным лидером, — она не смотрела ему в глаза, скорее куда-то вдаль улицы, словно выглядывая какую-то опасность или скорее анализируя местность, — Очень сильно вырос. Александр Абрикосов редко слышал похвалу от Вари в целом, кроме дежурного «Молодец, Аленка, Снежка, Маша, Вася», которое никогда не перепадало ему или тому же Владу. Это было странно для него, поэтому пробормотав что-то в виде благодарности, он невольно стал подмечать всё то, что не видел ранее. Она поблагодарила, поблагодарила искренне, сказав так, как думает. Раньше девушка ни за что не признала бы, что есть кто-то, кто лучше неё хоть в чём-то, а тем более в каких-либо лидерских качествах. Она стала меньше тратить волшебную силу, которой так резво пулялись в последнее время девочки, заменяя привычные волшебные действия на обычные, такие как у него — чисто человеческие. Пока она листала в библиотеке объёмные бумаги, подмечая карандашом на полях какие-то цифры, Саша разглядывал её так, будто видел впервые. На ней была тёплая кофта, белой вязки, которую до этого скрывала ветровка и он понял, что давно не видел, как она бегала по магазинам, часто отдавая предпочтение старым своим вещам. Кажется фраза: «Время для шоппинга» вовсе пропала из её лексикона. Варя была серьёзной. В тот вечер, под шум дождя, что бился в оконное стекло расположенное напротив их стола, он впервые не мог сосредоточиться на деле и на тот раз вовсе не из-за мыслей об Алёне. Варя, подпиравшая рукой лицо, совсем не замечала, как одна прядь выбилась из длинной косы, которая с годами стала настолько большой, что «Варвара краса — длинная коса» — полностью было про Ветрову. Девушка сосредоточенно водила глазами по тексту, жадно впитывая информацию, иногда выпуская воздух из-за рта, чтобы сбить мешавшую прядку с обзора. Свет свечи падал на её лицо и, несмотря на то, что за окном было хоть и пасмурно, но никак не темно, в библиотеке царила атмосфера стиля «дарк». Саша смотрел на то, как она хмурилась, едва шевеля губами, что говорило о том, что она читает текст почти вслух. Глаза её потемнели, отдавая какой-то ржавой палитрой и казалось, что стали они намного больше, так красиво трепеща под натиском пышных ресниц. Варя стала красивой. Не то чтобы она раньше выглядела плохо, но Алёне, в сознании Абрикосова, она проигрывала по полной. Во взрослении есть, пожалуй, интересная вещь: ты либо привлекателен в детстве, либо только тогда, когда перешагнул нужную отметку взросления. Саша же не к первой, ни ко второй категории не относился — он всегда был красавчиком. — Ты… — Варя стала странной, думает он, когда на его голос та вздрагивает, медленно приподнимая лицо, чтобы посмотреть ему в глаза совсем непонятным взглядом, — прядь волос, мешает… думаю. Варя странная. Она не обращает внимание на его порывистую и неказистую речь, хотя раннее он был уверен, что она обязательно фыркнет и закатит глаза, восклицая: «Абрикосов, учись разговаривать, в жизни пригодится, знаешь ли», как год назад. Варя странная потому что, она выдаёт что-то типа: «А я не заметила, спасибо. Да, ты прав», а после лихорадочно пытается вернуть локон в косу, который как назло цепляется и возвращается обратно. Вообще, лидер Патруля для Саши и Васи были неким примером аккуратности. У Ветровой в их памяти всегда была идеально выглаженная одежда, строго заплетённая пышная коса, не менее строгий взгляд, книжки составленные по полочкам в алфавитном порядке, на ровне со всякими медальками и наградами. Иногда, когда взор его падал на ту самую «триумфальную» полку в голове всплывал вопрос: это ли сделало её такой ответственной и серьёзной, это ли сделало из неё ту, кем она стала? Варя странная, серьёзная и ответственная. Она чаще заботится о других, чем о себе, поэтому глядя на её краснеющие щёки Саша уверен, что она снова заболела и опять будет ходить с простудой до того, пока Маша с Владом лично не закутают её в огромный кокон и не поставят Снежку рядом, что бы та контролировала ситуацию. — Давай я, — Саша подхватил прядь волос пальцами, ощущая их мягкость на ощупь и убирая в растрепанную косичку, что давала ему понять, то, что в своём взрослении Ветрова определённо перестала заботиться об идеальности внешнего вида. Это делало её ближе к ним, к друзьям, которые о таком и не думали вовсе никогда. Пальцы медленно касались волос, пока Саша рассматривал каждую деталь, вспоминая каждую заколочку, прикрепленную к ним и переплетённые с разными резиночками, ленты — единственное, что хранительница оставила в своём внешнем виде спустя четыре года. Тени их сливались в одно целое, удивительно переплетались в танце благодаря свету свечи. Дыхание у него сбилось. В голове совершенно неожиданно всплыла картина, как однажды он точно также заправлял прядь волос Рыжовой, потому что видел это в каком-то фильме, что смотрела Снежка. Это была мило и романтично по словам самой Алёны и он быстро воплотил её мечту в действие в один из тихих вечеров, аккуратно касаясь её щеки и наклоняясь ближе. Если бы тогда их не потревожила бы Маша, они наверняка поцеловались, но это было бы как-то рано — именно так он стал думать сейчас, а вот в четырнадцать лет это было вполне своевременно. Коснувшись кожи Вари за ушком, дабы зацепить неприхотливый локон покрепче, парень услышал, как шумно дышит хранительница, чьи щеки можно было невольно сравнить с Алёнкиными в тот вечер. Она не смотрела ему в глаза, сосредоточившись где-то в районе его шеи, отчего стало на минуту жарко ему, Саше. — Так правильней, — зачем-то дополнил он, а потом прикоснулся холодной ладонью к её пылающему лбу. Варя совсем не Алёна, она слишком серьёзна для таких девчачьих мелочей, как смущение, поэтому очевидно, что девушка всё же заболела, — Ты горячая, может, простудилась? Он вернул ладонь на место, глядя на то, как она опускает взгляд в бумаги, отвечая сипло: — Всё в порядке. Ему ничего не оставалось делать, кроме того, как пожать плечами, углубившись в макулатуру. Пару раз он бросал на неё взгляды, отмечая как дрожали её руки, как она остервенело чиркала на бумаге, выдавая в себе нервозность. Варя слишком серьёзная. Она читает буквы, вопреки всему, не закусив губу, а касаясь своих длинных волос, которые так часто пытался отрезать Влад для новой бороды. Она часто смотрит в окно, отвлекаясь на звуки дождя, отчего её коса смешно подпрыгивает на месте, а ладони, которые укрыты по самые фаланги пальцев рукавами кофты, скрещиваются, подпирая подбородок, отражая её задумчивость. Когда Варя спокойно реагирует на бывшего князя тьмы, порой в чём-то соглашаясь с ним, разговаривая на какие-то отвлеченные темы, а на все выпады отвечает: «Прекрати ребячество», Влад говорит всем, что она повзрослела. Ему, как более взрослому виднее, но Снежка соглашаться не хочет, потому что Варя до сих пор слушает Шикана, пишет песни и веселится со всеми так, что стены во всем Мышкине дрожат, на что их друг треплет Морозову по голове, отвечая, что взросление совершенно иначе выглядит. И когда Алёнка снова кричит на весь дом, болтая о какой-то странной ерунде, Саша впервые хочет сказать ей, чтобы она была тише, потому что от создаваемого ей шума уже давно звенит в голове, где-то годика так четыре. — Алёнка, тише, — вторит он голосу Вари, неожиданно одновременно сливаясь с ней. — Скучные вы, ребята, — отвечает на их просьбу Рыжова, но обижаться совсем не собирается, хотя разговор продолжить хочется так сильно, что зубы скрипят, — Слишком взрослые. Но Саша совсем не взрослый. Он вздрагивает, когда Алёна произносит это слово, словно объединяя их с Варей в одну лодку и ограждая ото всех. Это слово отдаёт чем-то противно горьким, словно напоминая, что он должен всегда быть на стороже, быть всегда в ответе за каждого. — Тебе бы тоже пора повзрослеть, — парирует лидер Сказочного Патруля, скрещивая руки на груди, выдавая свою раздражённость всем присутствовавшим, — Это знаешь иногда полезно для самой себя и окружающих. Она выходит прочь, оставляя последние слово за собой, показывая всем, что та Варвара Ветрова, которую они знали лет в двенадцать, никуда не делась и её самовлюбленность, гордость и сарказм всегда были и будут с нею же. Саша хочет ей возразить, сказать, что Варя относится к подруге слишком критично и то, что она совершенно несправедлива, но каждый из них молчит, потому что знают: Варя всё же права. Все беды от несерьёзности Алёнки часто отражаются на их работе, зачастую выражаясь в каком-нибудь провале миссии. Нет, Алёна вовсе не ребёнок, она часто преподносит идеи, что спасали каждого, но один её взрослый поступок компенсируется двумя детскими и это бесит, потому что всю серьёзность девушка не понимает, словно закрывшись в своём мире, та не пускала никого кроме родителей, которых они всё же отыскали. С Варей они разговаривают вечером. Внизу в гостиной, около двух часов ночи. Чиркая новые планы по захвату их нового врага, что польстился на Снегурочкин дом, они тихо переговариваются, потому что все обитатели давно уже спят. У каждого из них было свое время, они работали как единый механизм, что-то изобретая и предлагая. Будучи лидером, Варя сразу же сказала, что будет работать ночью, а ему ничего не оставалось кроме того как составить ей компанию, ибо он тоже был лидером и совсем не хотел казаться слабее неё. А она, несомненно, своими действиями показывала свою заботу о соратниках по команде, о которой так часто забывал он сам. Приносить ей, заваренный для них Машиной рукой, чай — становится уже давно привычкой. Обычно Саша наливал две кружки, от которых шёл запах смородины, и нёс вниз, где, как правило, сидела Варя, которая тёрла усталые глаза. Она никогда не скажет ему, что хочет спать, поэтому именно он первый деланно смотрит на часы и говорит, что уже устал и нужно закругляться. Девушка соглашается, и выглядит это так, будто Абрикосов полный слабак, по сравнению с ней, раз первым сдаётся. Так бы он и подумал годика два-три назад, но сейчас он прекрасно знает, что это скорее заведенная ими же игра, в которой он проигрывает, по умолчанию выигрывая, каждый раз получая как дополнительную награду — её благодарный взгляд. И в тот вечер, Абрикосов снова приносит девушке чай, совершенно не интересуясь где она провела остаток дня, хотя он догадывался, что в библиотеке или у Ядвиги Петровны. Кружку он приносит только для Вари, потому что было лень мыть ещё одну, выбирая в той горе посуды, которую должен был сегодня помыть Васька, что кажется ещё не вернулся от Ин Ибн Дюка, вызвавшего его вечером к себе. Он ставит кружку на стол, подальше от карты Снежкиного царства, чтобы ненароком не залить тонкую бумагу. Оставаясь такими вечерами наедине, ему действительно кажется, что они отличаются от всех ребят их команды (не считая Влада), потому что работают они буквально с утра до ночи, порой засыпая днём, всего лишь присев на стульчик. Варя в этот вечер другая. Нет, она всё такая же серьёзная и колючая, но что-то в ней изменилось или может что-то поменял он сам, Александр Абрикосов, в отношении к ней. Её коса собрана в пучок, закреплённый теми же лентами, отчего ей наверняка тяжело, потому что волос у Вари уже ниже колена. Но она молча чертит границы на карте, которые построил в иллюзорном виде их новый враг. Память у хранительницы хорошая, но Маша справляется с этим намного лучше. Только то, что подруга исправляет Варины ошибки утром, никто не говорит, прекрасно осознавая, что это только расстроит девушку, которая так и старалась взять всё самое сложное на себя (что было слишком глупо, как думал Саша). Если раньше этот порыв можно было сравнить с тем, что она хотела быть лучшей, то сейчас хранительница, очевидно, старалась облегчить другим работу, которые дни напролёт патрулировали Мышкин и соседние рядом сёла. Брови Ветрова зачастую хмурит, напрягая свою память, заставляя иногда карандаш висеть в воздухе над картой, выдавая все замешательства хозяйки. Ту чашку, что он вручил девушке, она с благодарностью приняла в свои руки, грея их о горячую керамику, попутно предлагая пить из одной кружки вместе, раз принёс он только одну. Её смешной завиток у уха снова лезет в глаза, отчего она весело фыркает, пока Саша опять не заправляет его в пучок, после поглаживая её по голове. Он стоит к ней близко, не так близко, чтобы прикоснуться хотя бы одеждой, но он яро чувствует девушку всем телом. Варя снова дышит слишком шумно, улыбается уголочками губ и выглядит слишком мило, разрушая все Сашкины мысли о том, что она серьёзная. — Чем занимаетесь? — раздаётся где-то совсем рядом голос Васьки, отчего Абрикосов испуганно вздрагивает, опуская ладонь с её волос, глядя на друга, чьё лицо так заинтересованно поворачивалось от него к замершей Ветровой, находясь в нескольких миллиметрах от лидера Героев Земли, — Обжимаетесь, да? А работать, кто будет? Сидоров насмешливо смотрит другу в глаза, отряхиваясь от дорожной пыли. Саша же невольно отмечает, что даже на фоне повзрослевшего Васи, Варвара выглядит слишком хрупкой, пусть и была выше него на пол головы. Девушка неслышно выдыхает, возвращаясь к картам, попутно спрашивая как его задание от Ин Ибн Дюка, плавно уходя от ответа. Вася или проникшийся настроением, или действительно клюнувший на удочку девушки, стал рассказывать, как пол вечера они разбирали старую кучу хлама в лаборатории, от которого у бедного Сидорова начался чих. Показав какой-то раритетный значок, Василий не преминул рассказать о его волшебных свойствах, которые непременно могут помочь в их службе, с чем неспешно согласилась Варя, а вслед за ней и Саша. Ещё немного обсудив все детали следующего их похода, Вася передал им привет от своего куратора и медленно удалился в комнату, по пути сетуя на то, что вокруг царит романтика, а Снежка не хочет его и в упор замечать. — Иди уже, — выпалил сказочный герой, пряча глаза куда-то в недры бумаг, которые протянула ему Варя, качая головой вслед уходящему другу. Варвара на Васькину реплику не краснеет, но заметно теряется, бегая глазами туда-обратно по столу, пока не находит чашку чая. Отпивая немного, девушка, кажется, успокаивается, потому что в протянутой её руке с чашкой Саше, дрожи уже не наблюдается. Пальцы у неё холодные. Абрикосов даже сказал бы, что они ледяные. Немного покрасневшие от низких температур города Мышкин, тонкие и изящные. Лидер Героев не сразу понимает, что подруга хочет от него, пока не переводит взгляд на небольшой пар, дымящийся над чашечкой. В голове совершенно пусто, такое ощущение словно сидел он неопределённый срок в вакууме, а сейчас его вытащили наружу, но он ещё абстрагироваться не успел. Мысли в голове у Саши — шальные, скорее даже подростковые, подстать парню шестнадцати лет. А руки у Вари маленькие, крошечные. Такие нежные и аккуратные, что накрывая их своими ладонями, Саша не чувствует хоть какого изъяна. Варвара серьёзная. Отчасти взрослая, потому что каждый ребёнок взрослеет, когда начинает принимать и осознавать ответственность за свои поступки и поступки других. Раньше Саша думал, что ей совершенно несвойственны девичьи замашки, но он упускал всегда тот момент, что она такая же, как и все: обычный подросток, такой же, как и он, Алёна или Маша. Щёки у неё краснеют колоссально быстро. Ещё быстрее она пораженно распахивает глаза, глядя как его ладони накрывают её, а после и сам Саша делает шаг ближе к ней, пока она переводит неуверенный и смущенный взгляд с рук на него. — Ты замерзла, — констатирует факт Абрикосов, медленно сокращая расстояние, чувствуя как всё внутри у него горит, — Давай я тебя согрею. Саша дышит, кажется, так же, как и девушка. Порывисто, слишком сипло. Но он излучает уверенность, хотя мысли внутри его головы бедовой путаются, как клубок ниток, в то время как сама Варвара только молчит, облизывая губы, на которых так отчетливо виден блеск. Абрикосов от последней фразы и сам, кажется, смущается. Но он ведь её друг и искренне хочет помочь, пускай этот галантный порыв сейчас отличается от всех тех, что были до. Он останавливается в миллиметрах от неё, почти касаясь своей грудью её, заставляя хранительницу невольно сделать шаг назад, отчего чашка, о которой они неблагополучно забыли, предательски дернулась, едва не расплескав чай по полу и на их одежду. Она впадает в ступор, когда Абрикосов молча приподнимает их ладони, держащие чай и отпивает из чашки. Это действие притягивает Варю ещё ближе, поэтому она буквально касается собой его, но Саша не против, вообще. Он совершенно не понимает, что творит, но то, что делает всё правильно — парень уверен. Почему-то раньше он часто представлял, что сделает что-то подобное с Алёнкой, но теперь, изображая такие мысли в голове, чувствует солоноватый привкус где-то за зубами, оттого как противится его душа этому. — Пей, тебе нужно согреться, — он говорит в полголоса, но Ветрова всё равно вздрагивает, а потом покорно принимает чай, который протягивают их руки. Осторожными глотками Варя пьёт, пока Саша пристально следит за ней из-под отросшей челки. Он совсем не знает, зачем он поглощает каждое её действие, но наблюдать ему за ней определённо нравится. Варя пылает, горит рядом с ним. Когда он забирает всё чашку из её рук, убирая на стол, она собирается уходить, но, даже не успев и раскрыть рта, чтобы поблагодарить, оказывается в кольце его рук. Варя серьёзная. Она хмурит брови, поднимая взгляд на него, рассматривая юношеское лицо, на котором невозможно прочесть какую-либо эмоцию, разве что кроме уверенности. Саша смотрит на неё пронзительно, пытается залезть в её душу, прочесть мысли, каждую минуту приближая её к себе и делая шаг назад, пока не упирается в стол, на краешек которого он тут же садится, расположив хранительницу между ног. — Что ты делаешь? — возмущённый вдох, от которого у Саши внутри начинает колоть, отчего он морщится, как от зубной боли. Ветрова вся красная, буквально пылает от негодования и растерянности, но совсем из объятий не выпутывается. Саша руки свои с её талии не убирает, он тянет её к себе ближе, так, что она ладонями упирается ему в грудь, снова возмущённо раскрывая рот, чем даёт ему очередной повод сделать так, чтобы вывести её из себя. — Прекрати свои игрушки, Абрикосов. Это не смешно, чёрт возьми, — она сопит, как разъярённый медведь, даже не обращая внимания на то, что парень её разглядывает с довольной ухмылкой. Он притягивает её ещё ближе, отчего девушка буквально падает на друга, который даже не шелохнулся, находя опору в столе. Парень сейчас аккурат чуть ниже её, отчего Варвара ладони свои кладёт на плечи, собираясь прекратить эту затею Александра, но он сжимает её крепче, качая головой в разные стороны. — Ты же замерзла, Варечка, — он специально коверкает её имя, но замирает она вовсе не от этого, а от того, что он низким своим голосом, почти полушёпотом дышит ей в ухо, касаясь мочки своими горячими губами, — а я обещал, что согрею. Она перестаёт вырываться, всё так же не убирая с плеч ладоней. Саша наблюдает за тем, как косится её взгляд на него и азартно подмигивает, подмечая попутно, что время близится к двум. За собой же он только подмечает чувство чертовой удовлетворенности и дикого желания, которые им и управляют, но сопротивляться он, конечно же, им не будет. У него выходит очень желанный бой. Варя не его. Саша прекрасно знает, что он нравился Алёнке, которая часто оставалась с ним наедине, чему он, несомненно, был рад. В двенадцать и далее — лет, он чувствовал по отношению к Рыжовой, что-то неуловимо приятное, отчего сердце гулко билось внутри, а мысли путались настолько, что он готов был спрыгнуть с крыши, если бы она попросила. Та ревность по отношению к ней, на которую однажды показал Саше Влад, была полным показателем того, что погряз он в этой влюблённости просто по уши. Но когда пошло это нетерпимое взросление, Саша понял как в душе его, подобно шестеренкам в старых механических часах, которые как-то им отдал Кот-учёный, стала кипеть работа, нацеленная похоже на то, чтобы перевернуть все его привычные уклады и принципы. Отношение к Алёне не изменилось. Скорее оно постепенно начало стираться, когда он понял, что углов соприкосновения у них с Алёнкой стало меньше, чем в самом начале. Раз за разом он наблюдал за собой, подмечая то, как стал он реагировать на те или иные её слова, поступки и действия, акцентируя своё внимание на том, что они стали вызывать эффект противоположный, не такой как лет в двенадцать-тринадцать. Что касалось Ветровой, Саша всегда думал о том, что она была слишком далеко от него всегда. В самом начале их пути они буквально воротили нос друг от друга, пусть и скрыто, не выливая это общественности. Они не вели какую-то борьбу, но определённо соревновались какое-то время так, что другие это не осознавали в полной мере. Варя была напыщенной, слишком сложной для Саши, в то время как она просто считала его идиотом, возомнившим себе невесть что. Сейчас Абрикосов самую малость понимает то её поведение и её отношение к нему. Возможно, будь он на месте подруги, он бы и сам вел себя должным образом. Варя для Саши дальше всех. Словно во всей их компании, которую кто-то невидимой рукой посадил на один длинный диван, Ветрова и Абрикосов расположились на противоположных концах, отвернувшись друг от друга. Он сам не заметил, как начиная расти и меняя свои взгляды, постепенно стал чаще засматриваться на лидера Сказочного Патруля, стараясь увидеть в ней то, что находят все другие. И гоняясь за этими призрачными ответами, он, кажется, и сам не понял, как сильно увлекся, потому что то, что раньше он чувствовал к Рыжовой начало отдаваться на неё, Варю, пусть и осознал он это только сейчас, среди разрисованных карт и тикающих часов. В конце концов, она проигрывает. Ветрова устало кладёт голову ему на плечо, тихо зевая куда-то в ухо Саше, отчего у него по рукам бегают мурашки, скрывшиеся в дальнейшем где-то в позвоночнике. За окном бушует ветер, потому что время близиться к холодному климату и Абрикосов, крепко сжимая Варю в своих руках, устремляет взгляд в окно. Отдаленно они слышат, как горит камин в Алёнкиной спальне, которую та редко закрывает до конца, как сопит Васька, часто срываясь на храп, и как хомячит печенье на кухне Шушик. Саша думает, что Алёнка, возможно, действительно была права, когда посадила их с Варей в одну лодку. Может они и правда стали серьёзными раньше всех своих друзей, предпочитая больше общество друг друга, чем шумные посиделки где-то на улице. Саша знает, что вся проблема Рыжовой была в том, что она упорно взрослеть не хотела, так отчаянно цепляясь за прошлое. Саша знает, что Варина проблема состояла в том, что она наоборот старалась стать той самой взрослой, уже почти выкинув из жизни все эти подростковые предрассудки. В её стремлении стать кем-то вроде Вась-Вась, она постепенно теряла то, что нужно было ей именно в эту пору. И Саша, конечно, знает в чем состоит его проблема: она состоит в том, что он, кажется, стал слишком сильно зависать на лидере Патруля, в том, что его мысли протекают совершенно не в том русле. Абрикосов смотрит ей в глаза. В том, что он смущает этим девушку — сомнений нет. Варя же взгляда не отводит, дышит рвано, жарко, в самые губы. Она сопит немного носом, но Абрикосову это нравится, как бы странно это не было. Они сидят (точнее сидит то он, а она, облокотившись на него, цепляется за одежду) так ещё несколько минут, пока, в конце концов, Лидер Героев Земли всё же не решается. Его рука касается её волос на затылке, мягко поглаживая все пряди, Её волос, собранный в пучок, пахнет чем-то приятным, нежным, и Саша склоняется, касаясь носом, чтобы вдохнуть и закрыть глаза. Ветрова замирает, но покорно стоит на месте, дыша ему в шею, всё ещё вызывая в нем мурашки. Она молчит, но по девушке видно, что ей определенно нравятся его действия. И когда он отрывается, что бы приблизиться к её лицу, зрачки у Вари расширяются, а сама она покрывается красными пятнами, вжимая голову в плечи. Пальцы у Саши теплые, они грубые от каждодневного трения о меч, гладят её нежную кожу, из-за чего хранительница закрывает глаза, приподнимая уголки губ, в которые тут же чмокает её парень. Глаза вмиг раскрываются и взгляд у неё отчасти напуганный, смешной. Абрикосов усмехается, но пальцы не убирает, склоняясь ближе и едва задевая её губы шепчет: — Какая же ты серьёзная. Она хочет возразить, сказать, что это вовсе не так, что этот глупый Сашка Абрикосов — пересекает ту самую черту, которую она пересечь не могла. Варя серьёзная. Варя холодная, потому что замерзла под натиском ветра, но губы у Вари — горячие. Они такие же идеальные, пропитанные блеском и приятные настолько, что голову Абрикосову сносит молниеносно. Она целоваться не умеет. Сначала замирает, распахивая шире глаза, когда друг касается её губ, на что Саша не двигаясь, смотрит, а потом улыбается ей в те самые губы, сжимая крепче женское тело, так, что она буквально заваливается на него, и он выставляет на стол руку, чтобы не упасть. Парень двигается уверенно, плавно лаская её, приподнимается и опускает ладонь на её шею, чувствуя как дрожат руки на его плечах. Он отрывается неспешно, с характерным звуком, рассматривая пунцовые щеки и чуть припухшие губы. — Ты, что делаешь? — она говорит тихо, буквально срываясь в конце каждого слова, вбирая в себя больше воздуха, рассматривая Сашу из-под опущенных ресниц. «Всё-таки в ней есть что-то такое, что цепляет с первого взгляда» — думает Абрикосов, не опуская ладони со щеки. В том, что она стоит перед ним, впервые, кажется, растерянная — есть своя особая очаровательность. — Ну, помолчи, пожалуйста, а, — он жалобно тянет, стараясь сделать голос так, чтобы никто кроме девушки не услышал, — ты же умная девушка… Варечка. Хранительница глаза опускает. Она заметно тушуется от ласкового «Варечка» и о чём-то недолго думает — это выдает её устремленный в одну точку взгляд. — Мне кажется, — она сипло начинает, опуская руки с его плеч, а Саша чувствует острую потребность в них, ведь становится слишком прохладно, неуютно. Но Варя не продолжает. Девушка, тяжело вздыхая, молчит, задумчиво глядя куда-то сквозь него, мнётся, будто пытается совладать с собой, внутренне метаясь от одного варианта к другому. Абрикосову, кажется, что ещё немного и вся его решимость пропадёт, растворится как снег, занесенный в тёплый дом. Парень взъерошивает волосы одной рукой, сдувая наглую челку со лба. В голове гулко звенит, а из-за сильной пульсации внутри, ему кажется, что ничего кроме стука собственного сердца он не слышит. И когда он её отпускает, Ветрова вскидывает голову, чтобы посмотреть ему в лицо, наверняка с трудом поборов желание спросить о том, что будет и что они сделали. Но от природы своей, Александр Абрикосов — боец. Поэтому его отрешенное выражение лица тут же сменилось самодовольной ухмылкой. Под непонимающий взгляд девушки, герой поменялся с ней местами, рассматривая, как быстро появляется её удивление, когда Варя обнаруживает себя сидящей на том самом столе, ощущая как близко к ней стоит лидер Героев. Так, будто они не меняли своего положения вовсе. — Перестань быть такой. Он врезается молниеносно, слишком быстро, слишком жадно. Совсем не так, как в тех фильмах, которые они смотрели с девчонками, там, где подростки целуются нежно, сопливо. Он гортанно стонет, не то сам пугаясь собственного звука, не то от того, что испугаться его может Варвара. Нежные и тонкие пальцы мягко касаются его волос, отчего Саша замирает, отрываясь от губ, теряя свой прежний настрой. Девушка не смотрит ему в глаза совсем. Она завороженно перебирает его волосы, плавно перемещая с них взгляд на его губы. Свои же она поджимает, невольно прикусив нижнюю, а после нерешительно прикасается своим лбом его. Когда целует Варя — медленно, тягуче и совсем неумело — крышу парню сносит вдвойне. Он совсем не хочет закрывать глаза, вглядываясь в её приблизившееся лицо, а точнее, трепещущие ресницы, и когда он всё же видит темноту — растворяется в Варваре Ветровой полностью, перемещая одну из ладоней, лежащих на талии, ей на шею. Это мокро, но слишком приятно, чтобы остановиться, поэтому юноша лишь крепче сжимает подругу в объятьях, улавливая её скромную улыбку. Ветрова слишком серьёзная. Она не останавливается на достигнутом и всегда идёт дальше, часто заплывая за буйки. Абрикосов, на удивление себе, за всеми её мыслями успевает, поэтому, когда девушка начинает целовать грубее, резче, Саша отвечает тем же, перехватывая роль лидера на себя. И они борются, борются за их новое «Первенство», сталкиваясь носами и тихо смеясь в распухшие губы. Сидя здесь, внизу, нарушая тихое течение времени, они становились счастливее. В том, что всё сейчас именно так «как нужно», Саша не сомневался. В какой-то мере, он понимал, что сейчас они действительно сели в одну лодку, что плывет совсем рядом с их друзьями, часто врезаясь в их борт. То, что они ценили и имели сейчас, Абрикосов не готов был терять, поэтому он лишь снова и снова целовал её губы, крепко держа хрупкую ладонь в своей. Наверное, они действительно изначально были отдельны ото всех, сидя всё на том же потрепанном диване, на разных концах углов. Не вписываясь в общую атмосферу, они терялись на фоне, часто сливаясь с тем длинным диваном. Они не были одинокими или брошенными — скорее слишком рано взявшими на себя ответственность, постепенно взрослея. Они были отдельны ото всех, отражая собой друг друга. Скорее всего, не Варя, а они — Ветрова и Абрикосов, и были слишком серьёзными.

И никак иначе.