Находиться рядом

— Придурок, с дороги! — голос Бакуго звучит предупреждающе, а слова брошены Тодороки, который едва не столкнулся с ним в школьном коридоре. Он пока не рычит, только предупреждает. Никому не позволено вторгаться в личное пространство блондина, тем более всяким отмороженным двумордым ублюдкам. На что Шото лишь руки миролюбиво приподнимает, показывая, будто бы вовсе не хотел беспокоить. Он и впрямь отмороженный, это в нём и раздражает. Морда кирпичом, которую приходилось лицезреть в повседневной жизни постоянно, просто выводила из себя. Он раздражал своим мнимым показным спокойствием, отчуждением, да и простым присутствием! Рядом находиться с Тодороки Шото просто невыносимо. Он раздражал тем, что постоянно стоял на пути, лез с непрошенной помощью, проявлял инициативу там, где его вовсе об этом не просили. Тем, что стал водиться с никчёмным Деку, стал более коммуникабельным и общительным, иногда позволяя себе улыбнуться. Едва заметно, но Бакуго замечал, как дёргаются уголки губ под влиянием чьей-то очередной глупой шутки и всеобщего веселья. Выводило из себя и то, что просто постоянно, куда бы Кацуки ни шёл, отмороженный тёрся где-то поблизости. А после того, как этот полудурок, особо одарённый кретинизмом полез спасать его, Бакуго и вовсе возненавидел одноклассника. Но ещё больше Бакуго раздражало то, что чёртов ублюдок постоянно притягивал к себе внимание, ничего особенного для этого не делая. Рядом находиться с Тодороки Шото просто отчего-то неловко. *** — Прочь, двумордый. Я справлюсь с этим сам, — в ту же секунду активирует причуду, собираясь как и всегда переть напролом. — И не подумаю, — как всегда голос ровный, спокойный, но твёрдый. Этому тону не так уж и просто перечить, но Бакуго может. Ведь этот идиот способен вывести из себя одной фразой — Кацуки выходит из себя моментально, особенно если дело касается двумордого. Кому вообще пришло в голову так часто ставить их в пару? Айзава твердил, что взрывному ученику не хватает коммуникативных способностей, ему необходимо научиться работать в команде. Ведь геройская работа имеет один из ключевых аспектов — умение работать сообща. И лучшей кандидатуры, чем Шото для подобного обучения не нашлось, видимо. С тем же Киришимой Бакуго и без того был сработан лучше некуда, эти двое общались свободно, он принимал одноклассника равным себе. Мидория в картине мировосприятия был соперником, которому он ни за что не даст поблажек, проще побороть Всемогущего, чем заставить Кацуки работать бок о бок с ним. Мысли о задроте, которого он знал практически с самого детства, заставляют сжать кулаки нервным жестом, а брови хмурятся пуще обычного. Эти мысли заставляют разозлиться и разнести половину тренировочного стадиона в щепки. Тодороки даже не успевает предпринять что-либо, настолько Бакуго запредельно раздражён. — Остаётесь после урока. И приводите всё в порядок. Оба. Спокойствию учителя можно позавидовать, он, казалось бы, привык ко всем выкрутасам своих подопечных. Первенство в списке проблемных учеников держал конечно же Бакуго Кацуки. Перспектива остаться вдвоём и объединиться деятельностью не была заманчивой, а скорее наоборот. И почему ладони Кацуки потеют сильнее, нежели обычно. Если он сожмёт их, грядёт взрыв, взлетит всё к чертям, как и его эмоциональное состояние. Рядом находиться с Тодороки Шото волнительно. *** На удивление они не убивают друг друга. Айзава-сенсей мог бы ими даже гордиться. В процессе совместной деятельности, исключающей возможность использования квирков, Шото оказывается не таким уж и раздражающим. В этот раз Тодороки мешается меньше, да и вообще, кажется, старается по минимуму попадаться Бакуго на глаза. Не зря ведь они разделили полигон на две части. Если говорить делил Кацуки, а Шото просто не был против. Просто пожал плечами, кивнул и пошёл очищать выделенный ему участок от обломков. Около получаса стояла тишина, прерываемая грохочущими звуками активной уборки. Кацуки изредка косился в сторону одноклассника, но когда ловил на себе ответный взгляд, сразу же отворачивался. Этот взгляд будто бы спрашивал о чём-то таком, чего Бакуго ещё не понимает, но оно скользит в воздухе едва уловимое и неопознанное. Ведь в плане чувств Кацуки Бакуго ещё тот профан — эмоциональный калека, в этом плане он проебался по всем параметрам. Как и в способности принимать адекватно чужую помощь. — Я закончил раньше тебя, Бакуго. Позволь мне помочь тебе. — Если сделал своё, свали и не смей мне мешать, — в этот раз обходится без обычного «придурок», «ублюдок» и сопутствующих эпитетов, что даже может показаться странным. Они стоят друг напротив друга, блондин только что отнёс части хлама в общую кучу, а Тодороки поспешил к нему с предложением помочь. Кацуки делает шаг вперёд, спотыкается, собирается выставить руки вперёд, найти точку опоры, чтобы не упасть. Но его подхватывают сильные руки Шото. Контакт сиюминутный и минимальный, но скулы Бакуго озаряются лёгким румянцем. Сначала он не понимает этого, но спустя мгновение чувствует, как его лицо начинает гореть. Гореть начинает и он сам — этот ублюдок просто бесит. За оказанную поддержку Тодороки огребает новую порцию отборной матерной речи в свой адрес, но он настолько к этому привык, что реагирует простым «отмороженным» выражением лица. Рядом находиться с Тодороки Шото пиздец как неловко. Но хочется. И Бакуго осознает данную проблему только тогда, когда за одноклассником захлопывается дверь. Он покидает тренировочный полигон, оставляя Кацуки наедине с этим осознанием.