Нотр-Дам: и смех и грех

- Ты будешь принадлежать мне! Монаху, отступнику, убийце! Сегодня. Этой же ночью. Ты волей неволей пойдешь со мною, иначе я тебя выдам. Выбирай, красавица, между смертью и мной: виселица или мое ложе! Перекошенное лицо архидьякона не предвещало ничего хорошего. Эсмеральда блуждала скучающим взором по слепым окнам домов, мысленно считая закрытые ставни. - Нет третьего варианта? – зевнув, спросила она. - Нет, - рявкнул Клод, топнув ногой для убедительности. - Ты рехнулся, отче? Ты вообще знаешь, сколько дают за соблазнение малолетних? Фролло обиделся. - Вы, мадемуазель, совсем не романтичная натура. В подтверждение этого Эсмеральда усердно покрыла святого отца непечатным текстом на всех языках и наречиях, какие знала. Сверкнув безумным взором, господин архидьякон вновь поволок цыганку за собой. Эсмеральда, рупором сложив ладонь, истошно крикнула на всю улицу: - Помогите! Меня схватил вампир, оборотень, зомби-мутант! Крепко держа извивающуюся жертву, Клод покрутил свободной рукой у виска. - Дура, к такой компании точно никто не выйдет. Горе-цыганка пыталась отцепить назойливые ладони. - Ты чего делаешь! Не гони так, профессор, мОзгами своими пораскинь. - Не могу, я верен заветам своего создателя. - Это где это такое в Библии написано? - В Библии? Нигде. - Значит гонишь! - О, тупая цыганская молодежь! Кроме колоды карт, книги раскрывать надо. "Собор Парижской Богоматери" про нас роман, слыхала? Гюго написал. - Убила бы! Цыганка неистово потрясла кулаком в воздухе. Архидьякон взмолился: - Если бы ты знала, какая мука – моя любовь! - Эпиляцию бы сделал, тогда бы и говорил о муках! Понял, - указательный палец уткнулся в нос святого отца, недоуменно спросившего: - Что это такое? - Вид духовной практики посредством истязания плоти. Одно бесхитростное движение руки – ни страстей, ни волос. Клод озадаченно трогал тонзуру, в замешательстве поглядывая на смуглянку. - А ты не там дергай, сильно ниже руку опускай, глядишь, и обо мне позабудешь. Архидьякон покраснел не то от стыда, не то от злости. Стоит, физиономия, что свекла, глаза из орбит повылезали. Перекосило беднягу. Вдруг как сунул два пальца в рот, да свистнул залихватски. Из темноты показалась довольная морда звонаря. - Квазимодо, помогай, мой мальчик! - Фролло выразительно раздувал щеки, активно жестикулируя, показывал, что нужно делать. Горбун радостно закивал, хватая девушку под руки. Эсмеральда возмутилась: - Ты хоть знаешь, что он желает со мной сделать? - Отмессионерить! - Чтооо? Да вы оба извращенцы чокнутые! - цыганка закатила глаза и воскликнула истово: - О! Феб, мое солнце, бельмо очей моих, спаси. Вешают! - Его хоть самого спасай, беднягу. Он с удовольствием вместо тебя бы удавился, – осклабившись, ехидно сказал Клод. - Это еще, почему? - Да, женится, горемычный. - Вот это, мля, сюрприз. Плясунья резко остановилась. Державший ее звонарь споткнулся и врезался в архидьякона. Да так неудачно, что заехал кудлатой головой в самое святое око. Фролло скорчился и зашипел от боли. Разгневанная Эсмеральда стояла, уперев руки в бока. - С этого места поподробнее, – сказала она тоном, не терпящим возражений. Священник разогнулся. Оживился. Просиял. В счастливой улыбке расплылось лицо и Квазимодо. Обняв друг друга за шею, они протяжно затянули на мотив «Вечной памяти»: « И Фебу священник на палец надел золотое кольцо, из глаз его горькие слезы ручьем потекли на лицо…» Клод засмеялся, остервенело лупя себя кулаком по коленке. Квазимодо старательно и в лицах, подмигивая цыганке, детально воспроизводил церемонию женитьбы славного капитана. Изображая невесту, он, взяв «юбочкой» полы своего казакина, на носочках от бедра шагал вокруг согнувшегося в три погибели хохочущего архидьякона. - Два дебила – это сила! - мрачно прокомментировала плясунья. Нервы цыганки явно сдавали. Лопалось терпение и достопочтенного духовного лица. Да и славная ноченька подходила к концу. Опомнившись, Фролло, скорчив страшную злодейскую физиономию, гневно сверкнув подбитым глазом, сцапал несчастную, вопрошая замогильным голосом: - Последний раз спрашиваю: да или нет? - Да погоди ты! Эсмеральда вырвалась, заметалась, бедняжка, заходила из стороны в сторону, припадая к земле, воздевая очи к ночному звездному небу и что-то болезненно соображая. - Не утруждай себя, дитя мое! - махнул рукой Клод, глядя на ее потуги. - У тебя такие большие и красивые глаза, боюсь, что для мозга в голове просто не осталось места. - Книга! Где книга? Что там, в книге, про нас было написано? Призадумался и Клод. Даже звонарь репу зачесал, что было верным признаком напряженной умственной деятельности. - Не помню, – протянул Фролло. - Надо купить роман, - деловито заключил горбун, но святой отец обрушил на него потоки своего негодования: - Где ты, дурень, в такое время книгу купишь! Магазины-то закрыты. - Ночным курьером закажем, - не уступал ему звонарь. - Нет! За курьера здесь сожгут. Хлопнув себя по лбу, как человек, к которому пришло озарение, Эсмеральда сбросила косынку, обнажив смуглые плечи. Горбун и Клод повернули головы. Цыганка поспешно расшнуровывала корсаж, запустив руки в его недра. - Где же это? Чертово Средневековье! Когда придумают карманы. Клод встал. Подобрал с мостовой челюсть. Квазимодо вмиг обрел зрение и слух. Затуманенные его глаза смотрели заворожено и восхищенно. Один в другой. - Вот! Волшебная доска с выходом в параллельные миры! – торжествующе выкрикнула цыганка, достав идеально ровный глянцевый прямоугольник. - Ведьма! - архидьякон был близок к истерике. - Скорее продвинутый юзер, - деловито пробасил горбун, склонившись над планшетом. Темный дисплей ожил и засветился под проворными цыганскими пальчиками. Фролло с опаской косился на чудо-предмет и близко не подходил, судорожно вспоминая все заученные когда-то молитвы. - Где ты это взяла? – настороженно спросил он. - Отжала у одного иностранца. Итак, - Эсмеральда прочистила горло, - Судя по настроению общественности и окружающей обстановке, мы находимся в районе последних глав романа… Помедлив, девушка стала читать текст вслух. По мере прочтения лица присутствующих заметно вытягивались. - Не, я на такую мокруху не подписывался, - твердо сказал Квазимодо, решительно встал, отряхивая пыль с колен. На Фролло было страшно смотреть. - Неужели я паду так низко? - Не меньше ста футов и в лепешку, - звонарь выразительно жахнул кулаком по своей ладони. Эсмеральда раздраженно нажала на кнопку. Экран погас. - Это что же получается, вместо любви до гроба у меня будет любовь в гробу? - Вот почему мы ничего не помним, - сказал помрачневший Клод, - Мы все по прихоти этого Гюго должны умереть. - Вот так ты с нами! – возмущенные голоса метнулись в небесную высь, сопровождаясь негодованием разбуженных среди ночи дворовых котов и собак. - Нужно топать отсюда скорее, - Эсмеральда вспорхнула, подняв облако складок своего цыганского платья, - Бежать, куда глаза глядят, да хоть во Флоренцию. Говорят, в тех краях все чуднО устроено, не по–здешнему. И жители там считают, что они живут в особенное время. Они странно его называют. Эпохой Рождения, нет - Вырождения, тьфу ты … - Возрождения, – подсказал Квазимодо. - Ренессанс, как говорим мы - французы, – поправил Клод. - Вот, вот! Туда и пойдем. Где апельсиновые деревья и много солнца… Плясунья скосила глаза в сторону встрепенувшегося было архидьякона. - Даже не думай! – строго изрекла она. - Звонарю оформим инвалидность. Тебе как опекуну будут положены льготы на жилье и квартплату. Снимем уютный уголок и заживем как белые люди, - мечтательно произнесла Эсмеральда. - Я устроюсь на работу в местное шапито и стану музой великого художника, Квазю пристроим в труппу… - А, ты, - девушка вновь посмотрела на Клода, - Сможешь, весь свой любовный пыл вновь обратить в жажду познания. Ученых там тьма, так что потеряешься. И один другого круче. Почти каждый рисует и стихоплетствует, строит дома, конструирует повозки, смешивает элементы и пускает салюты, по крайней мере, мне так описывала одна цыганка. - Невероятно! – воскликнул Фролло. Квазимодо радостно потирал ладони. - Чего же мы ждем? Вперед! Утренний луч медленно сползал по шпилю Собора Богоматери, когда трое путников вышли из городских ворот, поднимая бодрым шагом дорожную пыль, устремляясь далеко на юг Европы…