моё море

Гилберт всегда находил повод, чтобы проводить Энн до дома и каждый раз он надеялся, что у него появится шанс поговорить с ней обо всем на свете, забыв об окружающей действительности. — Энн? Обычный школьный день был невероятно скучным и единственной причиной тому было отсутствие дорогой подруги Дианы. Энн на уроках со скукой на лице рассматривала передние парты, неаккуратный почерк мистера Филлипса на доске и утомленно вздыхала, подкладывая кисть руки под свой острый подбородок. Единственное, чего она все время не замечала, так это пристального взгляда Гилберта и на уроках, и на переменах. Ему было также тоскливо и одновременно интересно, в чём заключается главная печаль в глазах самой задорной девочки в классе. Набравшись смелости, мальчик с кудрявыми, как гнездо, волосами подошёл к рыжеволосой однокласснице и окликнул её. — Энн? Девочка была все ещё в обиде на того несносного хулигана, который дернул её за косичку и назвал самым ужасным в мире словом, однако её настроение было настолько подавленным, что она совсем забыла, что общается со своим врагом. — Гилберт? — Слушай, Энн.., — неловко протянул мальчишка, почесав рукой свой затылок, прежде чем продолжить, — Могу я проводить тебя.. до Зелёных крыш? Прежде чем неугомонная вспыльчивая девочка начала свой исключительно длинный и наполненный гневом монолог, почему он не может быть удостоен такой чести, Гилберт продолжил: — Мне нужно одолжить мешок семян у Мэттью, отец сейчас не может поехать в город, да и я не могу пропустить школу на целый день, — Гилберт придумал даже очень убедительное оправдание, зачем ему нужно идти по той же дороге, что и ей, но все равно ожидал возражений от маленькой искорки. К его удивлению, на лице Энн не было ни капли злости или недовольства, она небрежно дернула плечами, после чего подошла к раздевалке, надела плоскую шляпку, коричневую накидку и собралась открыть дверь. Однако, Гилберт быстро сообразил, что он может упустить свой шанс, поэтому в мгновение ока он схватил потрепанную сумку, серую кепку и курточку с крючка и открыл дверь, прежде чем Энн успела сделать это. Оказавшись на улице, он быстро накинул на себя одежду и почувствовал себя неимоверно счастливым рядом с самой умной, возможно, даже умнее его, и впечатлительной девочкой во всем Авонлеи. Весь путь до Зелёных крыш Гилберт надеялся услышать больше потрясающих историй и приключений, которые Ширли постоянно рассказывала одноклассницам, чьим невольным слушателем он становился, когда он проходил мимо или сидел за соседней партой в классе. Энн всегда повышала голос, чтобы добавить рассказу экспрессивности или внушить страх через свой высокий тон. Это не могло не взволновать душу мальчика. Впрочем, ожидания не всегда совпадают с реальностью, поэтому всю непродолжительную дорогу до деревянного мостика над озером Энн не проявляла инициативу и прежде чем Гил это понял, начиная придумывать предлоги для разговора, девочка тихо начала шептать, как будто набираясь уверенности, а после и вообще перешла на свой привычный громкий голос: — Мне все чаще кажется, что мир хочет казаться мрачным из-за своей громоздкой природы, тех тёмных свисающих вниз ветхих веток плакучей ивы или тех засохших прежде разноцветных осенних листочков. Как будто природа поддерживает мое настроение и разговаривает со мной через холодный ветерок, потому что в обычный ясный день меня встречает теплое пятно под названием «солнце» на нежно-голубом небе, и осенняя листва не кажется мне такой печальной и трагично опавшей с родных веток. Гилберт не смог подобрать слов. Как будто ему отрезали язык, настолько неожиданным для него стало начало разговора. Обычно Энн не разговаривала с ним на такие темы, если быть точным, она вообще с ним мало что обсуждала, кроме как учебу и помощь Мэттью. Только недавно он мечтал об этой возможности, а сейчас потерял дар речи. Руки его вспотели, голос охрип, мысли спутались. Энн же совершенно не обращала внимание на мучения юноши позади неё, взгляд девочки был направлен на кроны деревьев, которые застенчиво не соприкасались друг с другом. Словно она разговаривала сама с собой или с деревьями, но уж точно не с Гилбертом. — Мой папа рассказывал, что деревья могут слышать нас и даже отвечать, а шелест листьев напоминает шептание. Ширли обернулась. Неужели с ней и правда сейчас находится не кто иной, как Гилберт Блайт? Она выразительно посмотрела на него своими яркими глазами, которые были потухшими всего секунду назад. Юноша наоборот поднял взгляд на кроны, куда мгновение назад смотрела Энн. Наступило молчание. Лишь спустя время Гил продолжил: — Может, нам нужно лишь прислушаться к этому шепоту? Внезапно для самого себя мальчик присел на деревянный мост, который располагался над небольшой речушкой. Он опустил взгляд на рыжеволосую одноклассницу, которую больше не хотелось дразнить. Не хотелось дергать её за косички, не хотелось называть "морковкой", не хотелось дерзить. Теперь он желал лишь одного, смотреть в её серо-зеленые глаза неотрывно, исступленным взглядом, будто всё его нутро зажглось ярким пламенем. Энн сняла с плеч поношенный портфель и присела рядом с мальчишкой. Снова тишина. Оба они прислушивались к шуму, который издавали ветки деревьев. Ветер растрепал уложенные волосы Гилберта, который он не успел надеть свою кепку, пока спешил догнать Ширли у школы. На мгновение Блайт закрыл глаза, пытаясь собраться с мыслями, улетающими вместе со встречным ветром. Время словно остановилось, лишь шелест листьев был слышен позади. — Ну что, идем к Мэттью? Открыв глаза, перед ним предстала очаровательная картина: девочка в соломенной шляпке с растрепанными огненно-рыжими косами в сером платье с заплатками. С чудесными серо-зелеными глазами и ослепительной улыбкой. Он определенно точно будет провожать Энн еще не один раз.