Наши дни
— Иуда, — тяжело дыша, выплюнул прислонившийся к стене мужчина в возрасте. Одну руку он прижимал к колотой ране в районе печени, сквозь пальцы сочилась кровь, вторая рука была обрублена до локтя. Из обрубка торчала белая кость и хлестала красная жидкость, — убей уже меня! Чего медлишь? Темноволосый, коротко стриженный парень, который сидел на корточках рядом с раненым, невесело хохотнул, немного покрутил нож в руках и нацелил его на правый глаз мужчины. — Наставник Грэм, вы и вправду считаете меня Иудой? Столько лет лжи, насилия и принуждения. Сколько жизней ни в чем не повинных детей было отдано? И всё во имя чего? Моего друга убили у меня на глазах по вашему приказу! Ради чего? Чтобы сделать из нас идеальный инструмент для убийства. Вы напоролись на свой же нож, наставник. Медлю? Нет, я не медлю, просто хотелось заглянуть в ваши глаза — холодные, расчётливые, голубые глаза встретились с обречёнными карими. — Заглянул… Парень схватил мужчину за челюсть мёртвой хваткой. Наставник попытался сопротивляться целой рукой, за что ладонь пригвоздили ножом к стене. Под истошный вой с хирургической осторожностью парень вынул оба глаза из глазных впадин и раздавил в руке. Он мог бы просто выколоть их, но цель была в причинении максимальных страданий. А крики жертвы были как бальзам на израненную душу. Мужчине осталось жить не больше двух минут: с его-то повреждениями удивительно, что он не отключился от болевого шока. — Нужно уходить, Зак, в любое время может нагрянуть подкрепление. Ты побитый как собака, да и я уже выдохся, ещё один бой станет нашим последним. — Всё это время позади парня стоял ещё один с пепельно-белыми волосами, еле касающимися плеч, глаза и даже кожа были в тон волосам. Чёрная одежда резко контрастировала с ангельской внешностью. Светловолосый хотел сказать что-то ещё, но раздался оглушительный выстрел, и он рухнул на пол, издав удивлённый вскрик. Зак тут же выхватил один из ножей и метнул в голову стрелявшему. Молниеносная реакция и чёткое попадание меж глаз, снова грохот рухнувшего замертво тела. — Блядь, Аксель! Ты должен был следить за дверьми! Этот чёртов ублюдок, как он умудрился подкрасться… — В ответ лишь молчание. — Аксель! Непонятное волнение охватило Зака, он резко подскочил к лежащему на земле парню, чёрная футболка которого медленно пропитывалась кровью и прилипала к телу. — Не смешно, Аксель, вставай. Светловолосый грустно улыбнулся и поманил пальцем Зака, беззвучно шевеля губами. Дождавшись, пока тот присядет и наклонится поближе, прошептал на ухо: — Ты ничего не услышал, потому что твои инстинкты затуманены местью и жаждой крови… Зак резко отстранился, незнакомые нотки в голосе парня заставили его вздрогнуть. Он задрал футболку раненого, чтобы понять, куда попала пуля: — Аксель, только не смей подыхать! Пуля не задела сердце, а ведь ещё пара миллиметров… Ты не умрёшь здесь, мы ещё не довели дело до конца! Ты нужен мне! Раненый поднял руку, сделав изящный жест в воздухе. С его пальцев сорвалась светящаяся голубая бабочка, материализовавшись из воздуха. Она порхнула несколько раз своими крыльями, Зак заворожено и в то же время испуганно наблюдал за ней. Он подставил руку, но нежное создание погибло, лишь коснувшись ладони, затем растворилось. Парень перевёл взгляд на лежащего и увидел, как его глаза закрылись. Он схватил его за футболку и сильно дёрнул на себя: — Аксель, открой глаза! — слёзы сами покатились из глаз, уже тише он добавил: — пожалуйста… Бережно опустив тело на землю, Зак прислонился ухом к груди, чтобы понять, бьётся ли сердце……
Ангелы смерти, именно так нас зовут, и где бы мы ни появлялись, всегда умирают люди. Меня зовут Зак, и сегодня я расскажу вам свою историю. Это не та сказка, к которой все мы привыкли, где добро побеждает зло, да и я далеко не принц на белом коне, который спас принцессу из заточения и убил дракона. В реальной жизни нельзя разделить всё на чёрное и белое. Это история о мести, о том, что случается, когда пёс кусает кормящую его руку. Чтобы понять причины моих поступков, придётся вернуться в момент, с которого всё началось, и рассказать о последующих девятнадцати годах ада.