"Mr. Shy Fool" или "Совсем не смешная шутка"

Губы Тэхена мягкие, сладкие, поцелуи дарят пылкие, жаркие, сбивающие дыхание и душащие высокими температурами. Понятия не имею, как до такого дошло, и что мы делали пять минут назад, но сейчас задыхаюсь, едва успевая отвечать Тэ на глубокие поцелуи, переворачивающие все внутренности и вяжущие из них гордиевы — узлы самые сложные и крепкие. Против них только меч, а значит, я в любом из случаев мертва: если так и оставить — от ишемии и неудовлетворенности, разрубить — от кровотечения слишком массивного, чтобы остановить его пытаться и, вероятно, от эйфории, что за собой принесет ощущение свободы. Ноги, начиненные ватой, не хотят слушаться и идти, спотыкаются, совершая маленькие шажочки туда, куда ведет Тэхен, не отрываясь от моих губ своими мучающими, пытающими… дурманящими. Языки ласкают друг друга, а зубы изредка задевают чувствительную слизистую, выказывают нетерпение, голод своего владельца демонстрируют. Я правда не знаю, с чего все началось и как самый обычный учебный день перетек в нечто подобное, но Тэхен почти валится на свою кровать, кое-как сумев сбалансировать и не разлечься на одеялах, а меня быстрым движением утягивает к себе на колени, вынуждая упереться коленями в матрас по обеим сторонам от мужских бедер, и прижимает к себе так близко, чтобы я даже подумать не смогла о том, что он может меня отпустить… нет, ни за что не отпустит. А я ни за что не попытаюсь уйти… — Я скучал… — в перерывах между прикосновениями губ баритонит Тэ, заставляя мое тело дрожать, повторяя вибрации его интонаций, и улыбаться в его уста, гладя, спустившись ладонью с мужского затылка, шею. — Мы целый день провели вдвоем. С самого утра и до сейчас были вместе… на парах, в столовой и по пути домой… за обедом и вот только что во время просмотра какой-то там передачи. Не прекращали прикасаться друг к другу и дарить свое тепло и нежность. Если подумать… с того дня, как мы сказали друг другу о чувствах, когда мы рядом — всегда друг друга касаемся. Очень редко бывает, чтобы не было контакта кожи к коже, потому что это — почти что потребность. Может быть, это зависимость, а может, — неверие в то, что мы и правда вместе и можем друг друга касаться, а может — всего лишь страх, что в любое мгновение можем проснуться в реальности, где это не больше, чем просто мечта, и в которой о том, что слишком мало объятий или поцелуев подарили друг другу во сне, где могли себе это позволить, пожалеем. Возможно, у всех так вначале… родители умиляются и говорят, что когда-то тоже были такими. А может, мы просто слишком долго сдерживались, чтобы ограничивать себя в этом и сейчас? Может, нам надоест совсем скоро, а пока… пока пальцы переплетены всегда, когда это возможно. А уста не устали дарить пьянящие поцелуи устам. — Я все равно скучал… но сейчас, — тянет Тэ, улыбаясь лениво и оглаживая плавными мазками кистей мою спину, — сейчас намного лучше. — Да? — игриво улыбнувшись, поинтересовалась я, прежде чем поцеловать парня еще раз совсем недолго, а затем взглядом полным любви и обожания поймать взгляд его великолепных глаз. — Мне тоже намного лучше… и хочется еще. Расстояния между губами больше нет, и в долгих глубоких поцелуях тонут блаженные вздохи и рассыпанные крупицы голосов, так красиво звучащих вместе. В комнате Тэ становится все душнее, и вдыхать практически нечего. Кожа пылает, сердце громыхает, стуча быстро-быстро, а перед глазами, сильно зажмуренными, все плывет еще до того, как губы Тэхена переходят прикосновениями на мою шею, украшая кожу той парализующими отметинами, которых не видно обычным взором. Голова запрокинута назад в блаженстве, губы распахнуты настежь немым стоном, пальцы путают светлые волосы парня в благодарность за то, что большие ладони, не прекращая, гладят тело поверх одежды, а губы целуют, целуют, целуют… И их поцелуи все ниже и ниже. Из горла вырывается тихий стон, а тело берется дрожью и, чтобы ее унять, приходится двигаться. Но небольшое движение бедер раздражает не только мои собственные чувствительные точки, оно и Тэхену приносит неудобства. Грудной полу-стон передается с его губ прямо в кожу моей шеи, а длинные пальцы с силой вонзаются в обтянутые джинсовой тканью ягодицы и их костяшки наверняка белеют, как и мои, с силой сжимающие мужское плечо, пока другие все сильнее путаются в мягких пепельных волосах. Губы все ниже, их касаний больше, пока те не доходят до воротника рубашки, которую я имела глупость надеть сегодня, собираясь с утра на учебу. Определенно не стоило ее надевать… только об этом и могут быть мои мысли, когда Тэхен отстраняется. И только поэтому я и сама отстраняюсь сильнее, спеша исправить допущенную утром ошибку. Пальцы дрожат, едва справляясь с первой пуговицей, а со второй мучаются намного дольше, и это заставляет меня только больше злиться. Но моим рукам на помощь приходят мужские. Тэ снова целует кожу, и я в его мягких поцелуях тону, вновь цепляясь руками за плечи, пока пальцы Тэхена плавно, но уверенно справляются с пуговицами сейчас абсолютно ненужной вещи. Концы ее выдернуты из-под края джинсов, а затем под нее, раскрытую, но не сброшенную на пол, проникают нежные руки и обнимают почти обнаженную кожу. Прикосновения губ теперь могут опуститься ниже, в этот раз достигая ключиц и груди, часто вздымающейся и сокрытой в белом рюше нижнего белья. Оно у меня и правда счастливое, по всей видимости… Руки Кима меня вынуждают приподняться, чтобы его губы могли опуститься ниже, а я как в тумане просто растекаюсь от каждого теплого прикосновения. Рубашка на мне такой лишней кажется, но Тэхен не спешит от нее избавляться, и целует, целует, целует… и по его поцелуям мои губы сходят с ума, так сильно по ним скучают… Поэтому ладони отстраняют лицо однокурсника от моей кожи и приказывают не сопротивляться и дать мне возможность поцеловать его… их, эти губы. Великолепные губы, о которых еще совсем недавно я только мечтала, и которыми даже спустя столько времени не смогла до сих пор насытиться. Этот поцелуй такой же безумный как и другие, но заканчивается слишком быстро, ведь парень отстраняется и, тяжело дыша, смотрит мне прямо в глаза. Язык быстрым движением оставляет мазок на распахнутых губах, а затем Ким и сам тянется, чтобы поцеловать меня… и целует. Только в этот раз мягче намного, неторопливо. В ленивых и осторожных движениях его губ не осталось ничего от дикости и безумия. И это сводит с ума даже больше прежнего. Руки мнут тэхенову кофту на его плечах, хотят ощущать под собой его кожу, а не бездушную вещь, и протестуют, не желая больше прикасаться к ткани… — Стой… Его вещь летит на пол, губы снова находят уста, а тела спешат попытаться как можно ближе прижаться к коже своей кожей и передернутыми быть от жара электрических разрядов, что по ней все это время потоками… Дурно… очень дурно, но так приятно… за бескрайности. Кожа Тэ на вкус очень приятная… солоновато-сладкая, особенно вкусная, приправленная доброй порцией дрожи и поданная с тихими бесконтрольными вздохами. Мой самый любимый отныне десерт. Моим поцелуям нравится впитываться в мед тэхеновой кожи, насыщать собой каждый блик ее бронзового оттенка. Им нравится очень… как и прикосновениям неверящим и осторожным. Как и мне самой… Никогда не думала, что ставить прозрачные печати своими губами на чужом теле так приятно. Никогда не думала, что не смогу остановиться и мне будет хотеться этого еще и еще… И мне правда хочется. Особенно сильно, когда Тэ роняет ноты хрипотцы, что вибрацией через его горло мне прямо в душу. И ничего поделать я с этим желанием не могу… как не могу не расстроиться, когда Ким перемещается, укладывая меня в центр своей постели, и нависает надо мной, внимательно осматривая своим искрящимся взглядом и не прекращая облизывать губ. Дышать тяжело очень нам обоим, но еще труднее становится, когда я распахиваю глаза, чтобы взглянуть на Тэ непонимающе и даже обижено. А он такой… такой красивый очень, что не могу на него злиться и напрочь об обидах забываю, теряя возможность сделать глубокий вдох. Он… безумно красивый сейчас, когда разгоряченный и обнаженный наполовину в ярком свете еще дневного солнца, что, не смущаясь, пробирается в окно его комнаты, кажется, даже не закрытой на ключ. Тэхен меня осматривает всю, абсолютно полностью… любуется чем-то, смотрит влюблено и восхищенно даже, хотя не на что особо смотреть. Я ведь не то, чтобы очень красавица, да и ко всему прочему не предстало перед ним пока ничего, чего он бы не видел раньше. Ведь на мне все так же узкие джинсы и нижнее белье, а поверх расстегнутая, но так и не снятая рубашка. И волосы наверняка растрепаны совсем не привлекательно, а опухшие губы, предательский румянец или пьяный блеск влюбленных глаз вряд ли заставили меня выглядеть лучше. Но Тэхен смотрит так, что я чувствую себя произведением искусства — самым прекрасным, что существует в этом мире. — Нам, наверное, стоит закрыть дверь, — смутившись больше обычного, пробормотала я. — Сейчас дома никого нет, но… Вместо того, чтобы меня дослушать, парень резко наклонился и поцеловал меня, вынудив замолчать, а как только убедился в том, что я больше ничего не скажу, вновь отстранился, ласково улыбаясь. — Я закрыл ее, когда мы вошли. То есть не потому, что… — начал резко оправдываться Ким, очевидно смутившись тому, как все могло выглядеть со стороны, — Просто мне бы не хотелось снова попасть в ситуацию как в гардеробной, понимаешь? Только поэтому. У меня не было никаких определенных намерений или… Теперь моя очередь затыкать поцелуем, сдержать в который умиленной улыбки не получается. — Я и не подумала, что у тебя были какие-то намерения, — слабо улыбнулась я, попытавшись успокоить своего парня. — Хотя, даже если и были бы, ничего такого в этом нет… Честно говоря, прямо сейчас у меня есть определенные намерения. Разве это что-то странное? Мне так совсем не кажется, но на щеках все равно проступает оттенок алого, а губа прикусывается в смущении. Для нас все еще непривычно делиться такими откровениями, но это ведь не значит совсем, что об этом говорить совершенно не нужно? В отношениях ведь очень важна честность и открытость, разве не так? Поэтому, каким бы смущающим или неловким не ощущалось что-то подобное, мы должны быть честны друг с другом и откровенны. Сейчас моя очередь. Не очень трудно признать вслух, что сотворили с моим телом и разумом жадные поцелуи и нескромные прикосновения. Пусть все и так понятно, нет ничего такого в том, чтобы сказать о том, что я… сгораю от желания. Напротив, это намного более волнующе, чем просто думать о том, что Тэхен это и так знает. Очень много удовольствия доставляет блеск, завладевший его глазами, и неконтролируемая улыбка, вынудившая подпрыгнуть вверх уголки подопухших губ. Я знаю… Тэхену понравилось. Нет, не моя попытка его успокоить и убедить в чем-то, а признание. Моя честность. И, вероятно, факт того, что мне его… хочется. Очень. Я ждала, что парень хмыкнет, что ухмыльнется самодовольно, вскинет, как и всегда, свои брови в привлекательном жесте, сощурится вместе с тем и наклонит задумчиво голову набок, обязательно прикидываясь дурачком и выпытывая подробности. Но вместо этого Тэхен приблизился к моему лицу и оставил мягкий поцелуй на губах, а после приподнялся немного и снова осмотрел крайне серьезно. — Ты… уверена? Что? Чтобы понять, в чем смысл этого вопроса, мне потребовалось время… время, которое не помогло ни отдышаться, ни прийти в себя окончательно. Уверена ли я в том, что хочу Тэхена? Или уверена ли в том, что хочу продвинуться в наших отношениях дальше и прямо сейчас? Мои пылающие из-за возбуждения внутренности и переполненное любовью сердце не дают повода сомневаться, поэтому Тэхену ответом только короткий кивок. Парень слабо улыбнулся и перенес вес тела на одну руку, ладонь другой протягивая к моему лицу, чтобы погладить бережным движением мою щеку, сосуды до краев наполняя лаской и нежностью. В любимых губах утопает блаженный вздох, когда те накрывают мои и целуют, целуют любя. Осторожно, счастливо, трепетно… целуют неимоверно сладко. Эта сладость — именно то, что мне было нужно. Она то, в чем я нуждаюсь всегда… Ладони мои не стесняются и исследуют Тэ, кочуя от лица по шее к плечам, вниз по рельефам рук и по ним же наверх… пальцы сминают широкие плечи и дразнят кожу, рисуя мазками полными восхищения на спине и груди, по бокам, по животу и до самого края джинсов… и мне местью все то же самое. Ладонь Тэ слегка, лишь едва ощутимо давит на кожу, опускаясь по шее к ключицам, влюбленным движением обводит грудь, ту заставляя испытывать намного больше стеснения под слоем белого кружева, играет пальцами с промежутками между ребер и мурашки распыляет по телу, когда гладит талию и живот… с ума сойти. Я плавлюсь от одних лишь прикосновений. Пальцы Тэхена разочарованно спотыкаются о пояс моих джинсов, так что парень недовольно вздыхает и пытается одной рукой справиться с ними, пока его язык мой рот дразнит по девяносто девятому кругу. Так не пойдет. Мне самой приходится расстегнуть дурацкую пуговицу, за ней справиться с молнией и попытаться стащить плотную ткань, но поцелуй разорвать приходится все же, хотя так не хотелось этого. Тэхен садится на кровати, чтобы стащить с меня джинсы и откинуть те в сторону, как можно быстрее стараясь вернуться в мои объятия. Но больше не целует губ, исследуя своими мою горячую кожу. Десятки поцелуев, сотни, и от каждого так хорошо… и стонать хочется лишь от них одних, все глубже закапываясь в удовольствии. Но красивая ладонь гладит, не прекращая, исследует каждый миллиметр отдельно от губ, гладит, расслабляя все больше и больше… нога сама по себе сгибается в колене по велению чужой руки, но я ничуть не жалуюсь тому, что тело меня не слушается, а следует приказам кого-то другого. Все в порядке, если распоряжения отдает Тэхен… а ему такое повиновение нравится и парень взамен поощряет касаниями ласковыми, кружащими голову. Черт. Я не сдержалась и простонала, когда Тэхен снова поцеловал меня за ушком. Я просто чувствовала, что не выдержу, если все так и продолжится. Кровь стала слишком густой, кожа слишком горячей, а внутри все так явно пылало пожаром, что я точно знала — еще я не вынесу. Внизу живота слишком туго и слишком жарко. И каждую клеточку в этой области так сильно тянет, что кажется, будто если натяжение усилится хотя бы немного — тонкие нити начнут рваться с ужасным треском, лопаться… и больше их не связать никогда и не склеить. Меня больше к жизни уже не вернуть. Поэтому руки цепляются за парня, а когда он пытается подняться, я следую за ним. И вот мы просто сидим на кровати друг напротив друга, исследуем друг друга замыленными взглядами, испытываем немного неловкости, потому что не знаем, что стоит сделать дальше, и почти не дышим, даже если сейчас имеем намного больше возможностей сделать это. Плевать на эти возможности… есть вещи намного важнее, чем воздух. Тэ тянется ко мне первым. Цепляет края рубашки, спавшей с плеч, и медленно избавляет от нее мое тело, заворожено наблюдая за тем, как ткань оголяет кожу тонких рук, примерно десяток раз нервно пробежав по губам кончиком языка, предпринимая тщетную попытку смочить те. А потом… потом мои руки сами тянутся за спину, чтобы щелкнуть застежкой меж лопаток и, затаив дыхание, отбросить бюстгальтер в сторону. Это… намного более нервно, чем я могла представить. Предстать перед Тэ без белья слишком стеснительно, даже если нормально, учитывая тот факт, что мы встречаемся и чем собирались заняться. Я знаю, все это знаю в теории, но… это все-таки боязно, несмотря на все «мы должны принять друг друга целиком и полностью» и так далее. А что если без одежды я выгляжу некрасиво…? Что если ему не понравится? Пульс стучал в висках слишком быстро, оглушающе сильно и звонко. Ладошки вспотели, к щекам прилил жар, раскрашивая кожу пунцовым оттенком красного, и я больше не могла смотреть на парня, поэтому, закусив смущенно губу, опустила глаза. Прошла секунда или две, а может больше намного, в десятки раз. Но вот тэхеновы пальцы осторожно цепляют длинные пряди моих темных волос и, не спеша, убирают их за плечи, не давая тем больше возможности прятать собой впервые открытое его взору почти полностью обнаженное тело. Я хотела зажмуриться, но Тэхен… он вздохнул так громко, и могло даже показаться, обескуражено, что я не смогла удержаться, чтобы не посмотреть на него. А он… шумно сглатывал, глядя на меня неотрывно, и облизывал губы снова и снова целую вечность, что длилась всего пару секунд. — Ты очень красивая, Наби… — и снова язык по губам, но глаза в этот раз в глаза, а голос — шепот практически, очень честный и слишком уязвимый какой-то, — очень-очень красивая… Кожа щеки вновь ощущает тепло чужой ладони, и это все, что сейчас важно. Смущаться больше нечего словно, пусть я все еще почти полностью обнажена. — Ты самая красивая на свете… — шепотом всего в сантиметре от моих губ или даже в половине сантиметра или четверти… не важно. Я самая красивая на свете… Может быть, потому, что это впервые, а может быть по той причине, что каждый момент был достаточно прекрасен, чтобы желать остаться в нем на целую вечность, мы их растягивали. Каждый момент растягивали на подольше. Может, нам просто было неловко и страшно переходить дальше, поэтому мы смаковали каждую секунду и никуда не спешили… а может, мы просто пытались насытиться друг другом и прожить ее каждую, по максимуму ей насладившись. Но в какой-то момент джинсы Тэхена отправились на пол к моим, а моя спина вновь коснулась уже остывшего одеяла. Ким не дал мне возможности снова смутиться тому, что на мне лишь одна единственная вещь, а я не могла сопротивляться тому, как в единочасье всем моим вниманием и чувствами завладели его поцелуи. Господи, сколько еще их таких прекрасных он планирует оставить на моей коже сегодня? А Тэхен целовал ее, не спеша, дразнил прикосновениями языка и не больно покусывал… за всем этим я и не заметила, как последняя вещь испарилась с моего тела. Намного более смущающим чем то, что трусики сползли по моим ногам вслед за подцепившими их край кончиками узловатых пальцев Тэ, были его губы на моей груди. Я… никогда не думала, что это может быть так приятно. Но это было намного больше, чем просто приятно. А мне в прямом смысле слов было дурно… настолько, что, мне казалось, еще немного и я просто не смогу вздохнуть. Блондин несколько раз по кругу осторожно огладил мои ножки и бережно раздвинул их совсем немного, чтобы в это пространство могли проникнуть его пальцы. Тело слегка передернуло, когда кончики пальцев коснулись меня там, и мгновенно накрыла паника, а Тэхен это мгновенно почувствовал, незамедлительно бросая вверх на меня быстрый взгляд. — Тебе нужно расслабиться… доверься мне, ладно? Все, что угодно, Тэхен… Я хотела сказать, что сказать это проще, чем сделать, но расслабиться получилось довольно быстро. Буквально в несколько плавных движений между чувствительных складочек и примерно таком же количестве трепетных прикосновений губ к телу. Тэхен все целовал мою грудь, дразнил соски своим языком и чередовал скользящие движения между моих ног с попытками проникнуть внутрь, а я… кажется, была уже слишком не здесь, слишком там, где-то там, где очень приятно и безоговорочно хорошо. Не могла ничего сказать, не могла пошевелиться… только кусала губы и сбито дышала уже через пару мгновений от начала незнакомых мне до этого дня манипуляций. — Поначалу может быть некомфортно… — предупредил Тэ, кое-как проталкиваясь кончиком пальца вглубь моего тела, когда я шумно выдохнула и попыталась выгнуться в пояснице сильнее, и взглянул на меня в попытке прочесть эмоции и чувства, которые меня переполняли. Интересно, смог ли он хоть что-то из них разобрать? А ощущать внутри себя что-то - было на самом деле странно. Да и прав Тэхен, было не очень комфортно, но… я должна признать, странным образом приятно было даже это. Не так, как минуту назад ощущались скользящие движения пальцев вверх-вниз, и не так, как их круговороты вокруг очень чувствительной точки, но… да, черт, очень приятно. — Все в порядке… я в порядке, Тэхен. Мне оставалось только приободряющее улыбнуться и попытаться притянуть Тэ намного ближе, чтобы поцеловать. А потом… Было все еще странно и не очень комфортно, особенно когда пальцев внутри стало несколько и когда они стали двигаться, но поцелуи Кима, не прекращающиеся ни на мгновение, вынуждали меня уже откровенно стонать в его рот. Хотя, если быть честной до конца, не думаю, что все дело лишь в поцелуях. Движения Тэхена были уверенными и плавными, прикосновения губ становились все более пьянящими и через время мое тело само собой начало изгибаться от удовольствия, стараясь к парню прижаться как можно ближе. Было так хорошо… странные ощущения, неведанные доселе, затягивали густой пеленой мой взор и заставляли забыть о смущении. В голове не было места для мыслей о том, как я выгляжу в глазах Тэ сейчас, и о том, что без одежды все же не совсем комфортно… особенно в комнате полной солнечного света. В ней не было места ни для каких мыслей вообще. Во всем моем теле, казалось, место было лишь для новой порции ласки, а потом для еще одной и еще… все ненужное, лишнее, было выброшено, от всего, чего могли, уже избавились, для удовольствия освобождая как можно больше пространства. Было так хорошо… А потом внутри стало пусто. Ким Тэхен отстранился, чтобы снова надо мной нависнуть и, лихорадочно облизнув губы, что еще секунду назад прикасались к моей коже, тихо спросить: — Нервничаешь? — Нет, — честно ответила я, вглядываясь в самые любимые глаза на свете. Мне совсем не было страшно или нервозно, но, конечно, волнительно. И сейчас я почему-то снова смущалась своей наготы и мысли о том, что почти что все мое тело уже покрыто прикосновениями чужих губ, но это вовсе не заставляло меня паниковать. Странно… я думала, мне будет очень страшно в такой момент.  — А ты? Качнув своей светлой шевелюрой, Тэхен быстро кивнул и снова облизнулся. Нет, совсем не предвкушая чего-то, просто от нервов. — Очень. Боюсь сделать что-то не так… не хочу, чтобы тебе было больно. «Тридцать четыре мои личности любят тебя, оставшиеся восемь сходят по тебе с ума…» Чертово сердце прямо сейчас сжимается в груди уже как минимум несколько сотен раз не первый, но очевидно, что далеко не последний. Если я умру совсем скоро, это не будет чем-то удивительным. Но это точно будет виной одного привлекательного парня двадцати двух лет, живущего со мной по соседству всю мою жизнь и большую ее часть владеющего моим сердцем. Понятия не имею, сколько у меня личностей, но каждая из них так глубоко погрязла в Тэхене и своих чувствах к нему, что ни одной из них оттуда никогда не выбраться. Никогда. Ни за что… особенно, если он будет вот так трепетно смотреть в самую суть моего существа. Тэхен и правда очень нервничал, сейчас это было очевидным, хотя до этого не бросалось в глаза даже намеками. Тэ казался уверенным в том, что делает, в каждом прикосновении, каждом взгляде и вздохе. Казалось, это я здесь самая нервная, а ко всему прочему еще и смущенная. Но правда в том, что Ким переживал точно так же, как я, а может быть даже больше. Для него ведь это все тоже впервые, так что такие чувства более чем нормальны. Но мне так не хотелось бы, чтобы он чувствовал что-то подобное… Особенно учитывая тот факт, что парень, скорее всего, чувствует, что вся ответственность момента лежит лишь на его плечах. Слишком в его стиле… слишком несправедливо. Тэхен обволакивал меня своей уверенностью все это время, расслаблял и занимал мои мысли совершенно другими, очень приятными вещами, но именно ему больше всех здесь нужно было расслабиться. Жаль, что я поняла это так поздно, но все же хорошо, что поняла все-таки. Самое время исправить это. Но… еще секунду можно потратить на кое-что другое. Как в такой момент он может переживать обо мне? Слабая улыбка, должная приободрить любимого, украсила мои губы, больше походя на умиленно-счастливую. Тэхен такой замечательный… — Ты знаешь, какой ты милый? Иди сюда, — руки касаются обнаженных плеч парня и вынуждают его приблизиться, чтобы губы могли поцеловать чужие и сказать таким образом, что все в порядке. Все лучше, чем просто в порядке. Когда Ким отстраняется, чтобы снова взглянуть на меня, я не могу не коснуться ладонью его красивого лица, в двухтысячный раз, вероятно, признаваясь в своих чувствах:  — Я очень люблю тебя, Тэ. Так сильно, что твоим тридцати двум личностям даже не снилось. — Прямо настолько? — слабо хмыкнув, поинтересовался пепельноволосый. — Что ж, это, вероятно, и правда очень сильно… — Можешь быть уверен, — светясь улыбкой, заверила я, влюбленными движениями гладя заднюю поверхность его шеи в попытке расслабить хотя бы капельку. Для начала и этого будет достаточно. — Я уверен. Я тебя тоже люблю. Очень сильно… — Я знаю. Ладони упираются в плечи юноши, когда он пытается оставить на моих губах еще один поцелуй, и вынуждают его отстраниться и слегка нахмуриться, а затем прикладывают еще больше сил, в этот раз отталкивая и заставляя лечь рядом со мной, и недоуменно взглянуть на то, как я над ним возвышаюсь, опираясь на один локоть, а ладонь другой руки оставляя на обнаженной груди, бережными движениями гладить бронзовый бархат кожи. Волосы спадают на лицо и щекочут обнаженную грудь Тэхена, а он тут же тянет руку к моему лицу, чтобы заправить темные пряди мне за ухо, мешая тем причинять мне дискомфорт, а ему любоваться… мной. Я все еще не могу привыкнуть к таким моментам, к факту того, что Тэхен может мной любоваться так же неустанно, как и я им. И я не хочу привыкать, если честно. Хочу, чтобы это осталось для нас таким же волнительным так надолго, как это возможно… чтобы осталось навсегда. — Что делаешь? Теперь он выглядит немного заинтересовано. Хотя, нет… Тэхен заинтересован очень, и с каждой секундой все меньше пытается это скрыть. — Хочу, чтобы ты расслабился и больше не нервничал.