***
Неожиданно для всех этой ночью был очень сильный ветер. Я очень сильно замёрз и свернулся в клубок, как маленький беззащитный котёнок. — Ты весь дрожишь, — сказал Нотт, проснувшись. — … — Давай я тебя обниму? — неуверенно спросил мой сосед. — Я слышал, что объятия помогают согреться. Я не мог хоть как-то ответить, потому что я сильно замёрз, и просто кивнул ему в ответ. Как только он увидел знак разрешения дотронуться до меня, он не медлил и сразу же обнял меня. Но так сильно и одновременно нежно меня никогда и никто не обнимал. Через минут десять я перестал дрожать, повернулся к Нотту лицом и обнял его в ответ. Так мы и пролежали, обнимая друг друга, до самого утра.***
Утром, когда мы все проснулись, то увидели, что общага полностью восстановлена, и это не самая странная вещь, происходившая в этой общаге после истории со стиральными машинками. Позже все разошлись по своим комнатам и занялись своими делами.***
Нотт подошёл к младшему со спины и обнял за талию, и тот уже начал понемногу привыкать к ласкам своего Пи. Пан опрокинул голову на плечо своего старшего, они стояли так, пока Нотт не взял ситуацию в свои руки и, резко развернув младшего, поцеловал его страстно и одновременно нежно прямо в губы. Не долго думая, он скользнул своими руками под рубашку Пана и начал трогать его нежную кожу живота. Парень быстро провел кончиком языка по губам, не сводя глаз с открывшегося ему вида. — Что такое, Пи Нотт? Нотт едва не застонал. У Пана красивый голос: низкий, бархатистый, глубокий — людям с таким голосом в долг дают и поручителей не спрашивают. Однако сейчас Пи говорит так вкрадчиво и томно, будто кроме них в целом мире нет никого. Старший неосознанно сжал ладонь сильнее, крепче обняв Пана, и, вместо ожидаемого толчка в бок, ощутил тёплые пальцы, которые переплелись с его собственными. Две пары тёмных глаз встретились, и Нотт судорожно сглотнул. Ну не могло у образцового отличника быть такого голодного, затянутого поволокой взгляда! Если бы он не видел этого раньше, то, вероятно, подумал бы, что Пан накачан какой-то синтетической дрянью — так сильно у него сверкают глаза, и так сильно сбито дыхание, хоть он и старается привести его в норму. Нотт усмехнулся, и положив руку на горло Нонга, принялся неторопливо поглаживать доверчиво подставленную шею, ключицы и подбородок: ему это льстило. От того, как Пан так смотрел на него, Нотту сделалось дурно и слишком хорошо. Он несильно сжал ладонь, плотно лежащую на шее Нонга, чтобы почувствовать, как пульсирует кровь под упругой кожей, и Пан поднял голову выше, податливый и послушный рукам Нотта. Пока послушный. Пану нравилось играть с ним, то отзываясь на мельчайшие движения и позволяя целовать и трогать себя, где только вздумается, то меняясь до неузнаваемости в одно мгновение: он становился резким, несдержанным и властным, управлял Ноттом так просто, словно это то, для чего он был рожден. Мелкие пуговицы на строгой рубашке младшего, словно издеваясь, выскальзывали из пальцев: из-за застилавшей глаза пелены возбуждения Нотт едва видел, что делает, и раздевал Пана скорее на ощупь. — В следующий раз надевай уже фрак, раз тебе так нравится официальная одежда, — раздражённо цыкнул старший. — Пи Нотт, — Пан снова улыбнулся и покачал головой. Нотт подумал было, что Нонг сейчас скажет что-то о влиянии делового стиля на продуктивную учебную деятельность, однако он лишь шкодливо протянул: — Я стараюсь ради нас, Нотт. Старший закатил глаза: — Знаешь, меня всегда раздражали отличники. — Да? — Пан промычал что-то смазанное в ответ и потёрся затылком о плечо старшего, как кот: ему хотелось, чтобы Нотт перестал болтать и наконец-то потрогал его. Черный галстук Пана змейкой скользнул на пол, звякнув булавкой о край стола, и Нотт нетерпеливо снял белоснежную рубашку. Длинные пальцы двинулись к груди Нонга, легко нажимая и поглаживая, задевая напряженные соски, и Пан вздрагивал, вжимаясь в старшего всё сильнее и очевиднее. Пи Нотт накрыл другой ладонью выпуклость в паху младшего и с удовольствием отметил, как гибкое тело Пана задрожало, рот сам собой приоткрылся, и тихое «о-о» вырвалось из горла вместе со вздохом. — Нотт… — парень так сильно впился пальцами в его затылок и натянул волосы, что Пи даже поморщился, однако и думать забыл об этом, когда Пан потянулся к нему: — Ты собираешься поцеловать меня сегодня? — и пока говорил, огладил большим пальцем подбородок, коснулся губы, и поцеловал сам обстоятельно и медленно. Раскрыл рот, сладко и влажно столкнулся с языком, повернулся лицом к Пи и положил горячие руки тому на шею. Пан жадина — он целует, словно заявляет свои права и помечает то, что принадлежит ему. Лижет губы Пи, проходится по зубам, сжимает его нижнюю губу, а сам смотрит на Пи так жарко, что у того просто срывает крышу. Нотт подхватил Нонга под ягодицы и рывком усадил на стол, кажется, сбросив один из микрофонов. Снова потянулся к его рту, мазнул языком по зубам и просунул язык как можно глубже, смешивая слюну и распаляясь всё сильнее. Пан позволяет: расслабляется, смотрит на Пи из-под длинных ресниц и улыбается так, как правильные мальчики точно не умеют, прикусывает язык Нотта, запирает во рту и ласкает кончиком своего. Дышит всё жарче, тесно-тесно прижимается к старшему и жёстко впивается в губы, лижет, кусает до тех пор, пока им не начинает хотеться большего. Пи Нотт отошёл на полшага и взялся за пряжку ремня: член так сильно упирался в ширинку, что становилось больно. Пан, приподнявшись на лопатках, внимательно следил за тем, как Пан избавляется от брюк, и это заводило старшего ещё сильнее. Доброе круглое лицо Пана пошло пятнами, пухлые губы, искусанные, ярко-красные от поцелуев, абсолютно по-блядски сверкали от его собственной, Нотта, слюны, а тёмные вишни глаз буквально впились в его пах. — Нонг Пан, потрогай себя, — шепнул Пи, медленно накрыв ладонью свой член, прикрытый тонкой тканью боксеров и горячо пульсирующий в руке. Младший откинул голову назад, приоткрыл рот и медленно прошелся рукой по направлению к паху. Лениво провёл кулаком по члену, накрывая ладонью головку и натягивая на неё плоть. Сжал губы, чтобы не издать стон ненароком, и принялся сверлить Пи глазами, которые тот то и дело прикрывал, когда становилось особенно хорошо. На головке выступили капли предсемени, и Пан размазал их большим пальцем, не сводя со старшего голодного взгляда. Пи повторял его движения, снова и снова проходясь сверху вниз по перевозбужденному органу и надрачивая на то, как его Нонг ласкает себя. Младшему было уже не до шутливых ухмылок: он дошел до того состояния, когда не мог думать больше ни о чем другом, кроме как о ровном длинном члене Нотта в кольце его пальцев. — Пи Нотт! — Пан заскулил сквозь зубы, сдавливая сверхчувствительную пунцовую головку. — Пи, я хочу… — Пан, ещё немного, — качнул головой Пи. — Я хочу ещё немного посмотреть. Ты такой красивый, Пан… Раздвинешь их для меня чуть шире? Старший легко коснулся колена, предлагая ему развести ноги ещё неприличнее, и Пан недовольно фыркнул: он хочет посмотреть. А у него уже всё так зудит внутри, что он и секунды не протянет, если Пи Нотт сейчас не войдёт в него! Впрочем, он согласен ещё немного поиграть, если Нотт будет смотреть вот таким взглядом. Пан прикусил губы, погладил себя по ключицам и шее, снова сжал между пальцами горошину соска и смял ладонью поджавшуюся мошонку. Почти хихикнул от неожиданной глупой мысли: если не задастся с учебой и Ноттом — он пойдет в веб-модели. Судя по тому, как реагирует Пи, он мог бы зашибать весьма неплохие деньги. Подумав мгновение, Нонг поднёс пальцы к губам и медленно облизал, не сводя горящих глаз с Пи. Напоказ прошёлся влажным языком, втянул в рот, чтобы щёки обрисовали их контур и снова достал, позволив прозрачной ниточке слюны потянуться следом. Пи не желает делать Пану больно, он хочет взять младшего аккуратно, не спеша, чтобы он хорошенько все прочувствовал и осознал; чтобы понял, что Пи заботится о нем, что Пи подходит своему Нонгу. — Так нормально? — на секунду Пи убирает руки с нежного тела юноши, и тот машет головой. Но позже происходит первое проникновение, и возбужденный член накрывает широкая мозолистая ладонь, имитируя тесное сжатие вокруг. — Пан, говори со мной, — в ответ он только мычит, не в силах разговаривать со старшим, пока длинные пальцы ласкают его изнутри. Нонг чувствует, что сгорит в эмоциях неудобного стыда и безудержного вожделения, если Пи не сделает что-то существенное прямо сейчас. И в самый важный момент для этих двоих в комнату заходит Юри. Она в шоке стоит и смотрит на то, как её парень суёт свой член в другого парня, и резко развернувшись, выбегает из комнаты парней, хлопнув за собой дверью. Когда Нотт опомнился, он резко вскакивает, надевает штаны и бежит за своей девушкой. Догнав свою девушку, он начал извиняться и просить у неё прощения, но Юри не придавала этому значения. — Что мне сделать, чтобы ты меня простила? — спросил Нотт. —… — Пожалуйста, скажи, что? После длительного молчания она ответила ему: — Ты должен выбрать: или я или он. И если ты выберешь меня, то мы уедем отсюда куда подальше. — К. Конечно, я выберу тебя, — заикаясь сказал Нотт. — Это был несчастный случай, прости. — Хватит оправдываться, пошли быстро собирать твои вещи, ты съезжаешь отсюда сейчас же! Когда они пришли в комнату, Пана там не оказалось, видимо, он всё понял и ушёл куда-то. Парень с девушкой собрали вещи, и ушли из этой общаги.***
Когда я вернулся в комнату, там не было ничего, она была пустой. Да, там оставались мои вещи, но там не было вещей Нотта, и это значит там не было ничего. Через пару минут я пришёл в себя и увидел записку, которая лежала на прикроватной тумбочке.«Я хочу попросить у тебя прощения за то, что дал тебе ложную надежду на наши отношения, хотя я сразу понимал, что ничего между нами не может быть, ведь я ПАРЕНЬ и у меня есть ДЕВУШКА. Я уехал вместе с Юри, и даже не пытайся меня искать, не пиши мне и не звони, а иначе… Нотт.»
После прочтения этого письма я сел в угол, поджал ноги к себе и заплакал, мне ведь разбили сердце. В течение недели у меня была депрессия, я почти ничего не ел и не пил, ничего не делал, просто существовал. В конце недели Попла заметила, что меня давно не видно, и решила прийти проверить, жив ли я. Когда она зашла в комнату, то не увидела меня сразу. Приглядевшись, она заметила, что я лежу на кровати под одеялом. Стянув с меня одеяло, Попла увидела мои заплаканные глаза, и похудевшее тело. Она незамедлительно попросила свою свиту вызвать скорую помощь, и через несколько минут приехала скорая помощь, которая забрала меня в больницу.***
Спустя месяц проведенного времени в больнице, я смог встать на ноги и решил жить дальше несмотря на то, что кроме своего любимого соседа, я не смогу полюбить никого больше.