Разбитые кристаллы

      Как только темнеет, мы собираемся в комнате парней, достаём карты и шоколадные конфеты, которые привезли Мише. Он щедро ставит пакет возле тумбочки, передвинутой в центр комнаты, и все по очереди берут, сколько хотят. Дина раздаёт карты. У неё везучая рука, после своей раздачи она всегда выигрывает. Мне это не нравится, но перетасовать колоду должны все по очереди, так что это только один кон. Малая колода уходит в ноль на шестерых, козырь — трефы, во втором же ходу Дину закидывают, и она отбивается. Остальным нужно немного подумать, чтобы победить, поэтому остаётся легендарный дурак Егор. Если ему не везёт, он всегда проигрывает.       Только Миша начинает раздачу, как дверь в комнату резко открывается, и часть карт порывом сквозняка улетает прямо к ногам вожатой. Удивлённо и, в то же время, победно она осматривает всех присутствующих, затем смотрит на огромный пакет конфет, закрывает дверь и подбирает с пола карты. Все молчат, Миша сидит на руке, в которой зажаты остальные карты, все попрятали фантики по карманам, словно это что-то незаконное.       — Хорошо, я вас поняла. Вы ничего не делали. И отбоя ещё не было, верно? — игриво растягивая звуки, спрашивает вожатая. Затем садится рядом с Егором, — вернее, несколько раз настойчиво толкает его, чтобы он подвинулся. Дина уже собирается что-то возразить, как вожатая продолжает: — Давайте так. С вас немного конфет, и об этом никто не узнает.       — Конечно, бери, — растерянно говорит Миша, указывая на пакет рукой, в которой он держит карты. Но не успевает опомниться, как вожатая выхватывает у него карты и добавляет к своим. — Эй!       — Ещё одно условие: я играю с вами.       Мы играем до самого отбоя. Как только заходит разговор о том, чтобы позволить нам поиграть и после, вожатая становится серьёзной. Всё потихоньку собирают свои вещи и расходятся по комнатам, пока оторвы все ещё пытаются её уломать. В какой-то момент он снова садится на кровать и говорит медленно и почти грустно, что совсем не походит на нашу вожатую всего полчаса назад.       — Однажды мой муж был вожатым в этом лагере. Он был строгим, не разрешал игры, которые были запрещены правилами. Забирал запрещёнку, ругал их за прогулы зарядки. Но его все равно безумно любили, потому что он самый добрый и самый честный вожатый на свете. Но однажды он запретил детям играть в карты, а потом ушёл в зал отряда, следил за порядком там. Мальчики, у которых забрали карты, что-то не поделили, начали драться, один из них упал и ударился головой об угол тумбочки. Всё испугались, поздно сказали вожатому, и мальчика спасти не успели. Он до сих пор жалеет, что вместо того, чтобы играть с ними, он оставил их без присмотра.       Я всю ночь думаю над историей, которую рассказала вожатая. Несколько часов не могу уснуть, плохо сплю, а потом просыпаюсь за двадцать минут до подъёма. Пасмурный день отменяет зарядку, что для многих повод больше поспать, но я все равно встаю и пытаюсь привести себя в порядок. Вскоре все девочки в комнате встают или, как минимум, садятся на кровати, чтобы проснуться. Через некоторое время в комнату стучится и заглядывает Алина — правая рука вожатой — и напоминает, что подъем уже был. Но только она уходит, как дверь снова открывается. В комнату залетает Егор.       — Доброе утро, девчонки, есть дело, — быстро говорит он, но одна из соседок уже закатывает глаза и уходит переодеваться в туалет. — Я поискал новости про того мальчика и узнал, что рядом с лагерем в двух километрах есть кладбище, и он там похоронен. Ночью мы идём туда его искать, вы либо молчите, либо идёте с нами.       Егор только подходит к двери, как Дина справедливо замечает, что кладбища рядом с детским лагерем быть не может. Он отмахивается, но ничего не говорит. Тем не менее, выбраться за территорию я очень хочу. За обедом узнаю у Егора, где мы встречаемся, во время отдыха сплю положенные два часа, хотя и чувствую себя потом ещё более разбитой. В моей голове уже ничто не может помешать нашей вылазке.       — Куда конкретно мы идём? — спрашивает Дина. Мы стоим за углом нашего корпуса, это почти единственное место рядом, где нас не видно со всех сторон. Справа находится склад, спереди прачечная, а сзади и слева Т-образный корпус, в котором живут несколько отрядов, но окон на стене слева нет.       — Северо-восточный край территории, оттуда по диагонали до тропинки, — шепчет Егор, оглядываясь по сторонам. Либо он очень возбужден, либо ему страшно, но мало кто из нас может предложить, что происходит у него в голове.       — Противоположный? Нас увидят, пока мы туда дойдём, — недоумевает Кирилл.       — Мы выйдем здесь и пойдём через лес, — произносит новый голос. Я слегка вздрагиваю, но вовремя узнаю его.       — Миша? Мы думали, ты не пойдёшь, — говорит Алина.       — Я думал, что Яна не пойдёт, — Миша опускает оценивающий взгляд на меня. Не высокомерный, просто интересующийся. Мне даже становится легче, что он пришёл.       — То есть во мне ты не сомневался, да? — шуточно возмущается Дина, но Егор вовремя всех затыкает. Миша кивает и выходит вперёд, указывая нам идти за ним. Недалеко от прачечной в заборе Миша разрезает стяжки, которыми временно "подлатали" ограждение, и помогает всем выбраться. Итого нас шестеро. Шестеро подростков, желающих найти приключений и почувствовать инстинкт самосохранения в первозданном виде.       От мокрой травы у меня довольно быстро намокают штаны, и штанины начинают ощутимо болтаться. Как только мы выходим на тропинку, я останавливаюсь, чтобы их подвернуть. Дина пытается меня в этом упрекнуть, но Миша соглашается подождать, и остальные уходят вперёд. Это действие не занимает много времени, так что мы скоро идём следом, отставая метров на двадцать.       — Почему ты пошла с нами? Я не думал, что тебе интересны сказки про призраков, — начинает разговор Миша. Говорит он уже довольно громко, но так как впереди Дина громко хохочет, мне уже не кажется это странным.       — Сказки кто-то начал. Либо он что-то видел, либо придумал, — я улыбаюсь. В этот момент облака расходятся, и свет луны начинает проникать через листву.       — Значит, ты хочешь проверить? — чуть более серьёзно спрашивает он.       — А ты нет? — я поднимаю взгляд на парня, он же отводит взгляд перед собой и несколько секунд молчит.       — Я верю, что души находятся рядом, но в другом мире, и с нами они связаться не могут. Поэтому я все время разговариваю с мамой. Я не хочу, чтобы она чувствовала себя одинокой, потому что не может со мной поговорить. Иногда я сам себя ругаю, чтобы она посмеялась. Я верю, что она меня слышит.       Я чувствую, как к горлу подступает комок. С трудом я тихо выдыхаю и, стараясь полностью контролировать голос, поддерживаю Мишу:       — Она точно слышит.       А затем спотыкаюсь, но успеваю схватиться за его руку.       — Ты в порядке? Ногу подвернула? — он останавливается, крепко меня поддерживая.       — Нет, я… Просто ветка.       — Хорошо, просто держись за меня.       Через некоторое время Дина с Егором начинают шутить о том, что я держу Мишу за руку, но мне уже все равно. Я впервые за столько времени чувствую тепло родного человека. Знал бы ты, как я скучала.