5 раз, когда мы использовали алкоголь в оправдание

I. Когда это случилось в первый раз, они с Ларсом были пьяны. Ларс не принимает это во внимание — или, что более вероятно, Ларс даже не может это вспомнить — но Свен может. Всё началось с Матса, который втайне собрал команду на пьянку. Кто-то, такой же нетрезвый, как и все остальные, тем не менее, смог предложить сыграть в «Правду или действие». Если Свен начнёт вспоминать сейчас, это мог быть Лукас, мог быть Андре, — но значения не имеет, потому что то, что произошло той ночью, безжалостно уничтожило личную жизнь каждого. Начали с Томаса, потому что он забил последний гол. Свен обвёл сцену усталыми глазами. — Правда, — невнятно произнес Томас, полулёжа на плече Мануэля. — Да ладно, не действие? — поддразнил его вратарь, ткнув в щёку. Томас только пробормотал что-то в ответ и ещё сильнее навалился на него. — Не действие, — приглушенно сказал он, уткнувшись губами в безрукавку Мануэля. Он вцепился одной рукой в ткань и поморщился. — Откуда у тебя такой рельеф? Боже, я так завидую твоим рукам… не, Мануэль, с этого дня мы должны называть тебя Ман, мужик. — Осторожнее, Томас, — протянул Матс нараспев. — Если дедушка Миро увидит тебя таким, он будет очень расстроен! — Хотел бы я, чтоб он был здесь, — пробормотал Томас и поднялся. — Ладно, давайте, я выбрал правду, спрашивайте что-нибудь. Басти, передай мне ещё пива. — Э нет, ты сначала ответишь на вопрос, — сказал Бастиан и забрал ближайшую бутылку, до которой мог дотянуться Томас. — Итак, Томас, ты когда-либо думал о Миро в том смысле? — быстро спросил Лукас, в его глазах загорелось что-то опасное… а затем погасло. — Не понимаю, о чём ты. — Всё ты понимаешь! — У него семья. — И тем не менее, готов ставить, ты ревновал, когда он обнимал меня после того, как я забил, — неожиданно говорит Ларс с глупой улыбкой на лице. Свен мог только смотреть на брата — Ларс полностью менялся, когда был пьян. Томас лишь насмешливо хмыкнул, но Свен заметил промелькнувшую на его лице вспышку ревности перед тем, как он опять упал на Мануэля. — Ладно, тогда действие, — говорит Томас и показывает язык Бастиану. Тот просто лезет в карман, набирает номер на телефоне и передаёт Томасу. — Звони Миро, — говорит Бастиан с настораживающей серьёзностью на этот раз. — Я знаю, что ты хочешь. И до того, как Томас может что-либо ответить, Мануэль быстро нажимает «Вызов» — Томас в панике, потому что абонент принимает звонок немедленно, и он живо поднимается, выпрямляет спину, прокашливается… — П-привет? Миро? Слушай, Миро… да, я знаю, который час… слушай, я люблю тебя, да, я знаю… А потом Мануэль выпроваживает его на балкон и закрывает дверь, обрывая невнятную речь. Со своего места Свен видит, как он садится рядом с Томасом, говорящим по телефону. «Хороший парень», — проносится в его мыслях. Затем комната погрязла в тишине, и он неудобно заёрзал на сидении. Матс, конечно же, немедленно это заметил. Коварная сволочь. — Хэй, Свен, как хорошо, что ты к нам присоединился! — то ли пробормотал, то ли выкрикнул Матс. — Приятно повидать другого Бендера! А теперь, правда или действие? — Действие, — ответил Свен, ни разу не думая о последствиях. Он не считал, что комната, полная пьяных футболистов, может нести угрозу. Как же он ошибался. — Я сделаю всё, — говорит Свен настолько обыденным тоном, насколько возможно. Матс осматривает комнату, его глаза останавливаются на Ларсе, который смотрит на младшего брата с довольной улыбкой. Если бы Свен был достаточно трезв, он бы оценил опасность ситуации по ухмылке Матса. Конечно же, он этого не сделал. И Матс открыл рот. — Поцелуй своего брата, — произнёс он с серьёзностью, что появляется только после настоящего опьянения. — Я вас ограничу по времени, хорошо? Глаза Свена расширились — да ну нет. Он смотрит на Ларса, чьи знакомые глаза также смотрят на него, такие же синие, так похожие на его собственные, и Свен не может, не с братом, не так… — Это не чересчур ли, Матс? — спрашивает Андре с взволнованным выражением. Матс только отмахивается в ответ. — Давайте, — говорит он и смотрит на часы. — Я дам вам… тридцать секунд! Неплохо так. В комнате застывает тишина, и Свен практически чувствует Ларса даже на расстоянии — он винит алкоголь, винит Матса, винит всех… А потом Свен оказывается перед старшим братом, собственное тело предаёт разум, и он кладёт руку на щёку Ларсу. Он чувствует его кожу под кончиками пальцев, мягкую и тёплую, с лёгкой дрожью от алкоголя. Свен глубоко вздыхает — всё хорошо, это просто глупая игра, просто поцелуй, просто тридцать секунд… Он наклоняется вперёд, прижимаясь губами к такому похожему лицу. Губы Ларса мягкие, у них вкус алкоголя и ванильного бальзама; а потом что-то появляется в груди Свена, будто пчелиное гнездо — и неожиданно он хочет почувствовать язык брата во рту, хочет коснуться его языка своим… Ларс открывает рот, и Свен задерживает дыхание, когда мажет по его губам; он практически ощущает на языке брата внезапную нужду в чём-то большем, чувствует, как кожа Ларса становится теплее под ладонями… А потом тридцать секунд истекают, и Матс разделяет их быстрым движением руки между лицами. — Эй, не поймите меня неправильно, но это было правда горячо, — говорит он. Напряжение в комнате неожиданно вырастает, и все начинают шевелиться на своих местах. Матс светится, как самодовольная мелкая сволочь, достигшая своей цели. — Кто следующий? — улыбается он и смотрит на Марио с каким-то блеском в глазах. Позднее вечеринка вышла из-под контроля, когда Матс дал Марио задание соблазнить Марко — и всё, что Марио нужно было сделать, это покраснеть и опустить глаза в пол, и Марко оказался на нём в считанные секунды. Сквозь шум и звон пустых бутылок из-под пива Свен краем глаза видит Ларса — брат смотрит на него. Свен чувствует жар под воротником, а потом… Стон Марио пронзает тишину, и о боже, откуда Марко знает, как извлекать из него такие звуки? Свен выходит из комнаты. Утром ему понадобится нечто большее, чем аспирин. II. Свен ощутил губы брата на своих во второй раз после другой победы — он даже не помнит, над кем, помнит только, как все загоняли друг друга в переполненную раздевалку, помнит много слов похвалы и громкий победный крик Лукаса. Все радуются, делают селфи, пишут в Твиттер, раздеваются, напиваются — кто-то протащил сюда выпивку, Свен не удивлён, возможно, Бастиан или кто-то ещё… Затем он видит Томаса, одной рукой обнимающего Мирослава, с лучиками морщинок вокруг глаз и улыбкой на всё лицо — Томас улыбается, светится, празднует и заявляет о своих притязаниях на эту территорию одновременно. Вот только Мирослав, кажется, об этом не знает. Зато знает Томас, и Свен с интересом наблюдает (вместе со всей командой), как он обхватывает голову Мирослава. — Миро, ты монстр, — практически кричит Томас ему в лицо, прижимая ладони к щекам так, что кожа начинает искажаться. — Ты такой монстр! А потом Томас лишь прижимается лбом ко лбу напротив, и на этом всё, потому что, в конце концов, есть два мальчика-близнеца с любящим отцом, у которого большие, широкие, синие, как море, глаза. И Томас знает, что эти мальчики всегда будут на первом месте. И тогда, когда Свену становится его немного жаль, он чувствует прикосновение к плечу и оборачивается… — Ты был прекрасен, — кричит Ларс с широченной улыбкой на всё лицо. А затем подаётся вперёд и чмокает его в губы. Это был просто лёгкий поцелуй, но позднее той ночью, стоя под душем, Свен поднёс два пальца к губам — на них всё ещё чувствовалось покалывание, чувствовалось тепло губ брата… Жутко неловко от того, как быстро он кончает от этой мысли. Но если бы Ларс так делал после каждой победы, Свен бы буквально умирал на поле. Точно. III. В третий раз это произошло — да, это произошло, чёрт возьми, в третий раз — по чистой случайности, Свен готов богом поклясться, что это было случайно. Но затем реальность сбивает его с ног, и он понимает, что прижал брата к машине посреди улицы, целовал его с языком, и после такого он думает, что это полная случайность, просто случайность… Он не виноват. Свен просидел на скамейке все 90 минут, наблюдая за братом, за тем, как перекатываются его мышцы в ярком освещении под лёгкой футболкой. Ему стало интересно, похожа ли кожа Ларса на его, или под пальцами она ощущалась бы более мягкой, тёплой и гладкой… Свен думает об игре, наблюдает за сконцентрированным лицом брата, когда он бьёт по мячу и делает передачу, наблюдает, как он облизывает губы, видит полоску кожи над острыми тазовыми косточками, когда Ларс прыгает за верховым мячом, и Иисусе, Свену нужно остановиться. Поэтому он идёт в бар, без сопровождения, и выпивает рюмку водки, думая обо всём на свете, кроме Ларса. В конце концов, он не выдерживает и опустошает пять стаканов, пока не чувствует себя в хлам. И затем, когда он выползает из бара, приходит осознание, что чёрт, ему не на чем ехать домой. И единственный человек, который может забрать его, это… Свен качает головой, копаясь в поисках телефона: ему нужно вызвать такси, или можно попросить кого-то из команды подбросить его — всё лучше, чем ехать домой с парнем, которого хочешь вжать в матрас, даже если это твой брат, даже если это твой брат-близнец… Алкоголь не помогает ни на йоту, думает Свен. В ладони вибрирует телефон, он смотрит на экран и едва не роняет технику. Входящий вызов: Ларс. Свен трясущейся рукой подносит телефон к уху и принимает вызов. — А-алло? — осторожно произносит он, не желая, чтоб Ларс знал, что он пьян. — Свен? Эй, ты где, ты в порядке? Я начал волноваться, — быстро говорит Ларс, и его голос по телефону кажется глубже, с большей хрипотцой, и от этого головокружение лишь усиливается. — В п’рядке, — бормочет Свен в трубку. — Иду д’мой. Это ложь. Он не шёл домой, он не знал, как туда добраться. — Ладно, буду ждать… Погоди, ты пьян? — Нет, я в п’рядке, бро, я в порядке… — Нет, не в порядке. Стой, где стоишь, Свен, серьёзно. Я приеду через несколько минут. — Клянусь, я в п’рядке, — начинает Свен, но Ларс уже сбросил вызов. Глаза смотрят на экран, из груди вырывается вздох: он самый ужасный человек на Земле. Просто ужаснейший. В голову полезли оскорбления себя самого и уничижительные фразы, но ощущение тёплых пальцев вокруг запястья вернуло его в реальность. — И говоришь, что не пьян, — произнёс Ларс со слабой улыбкой. — Давай, поехали домой, Свен. А потом он легко потянул его за собой, и Свен снова чувствует напряжение в груди, чувствует какую-то дрожь, только не от алкоголя, чувствует… Пальцы Ларса на его коже были ужасно тёплыми — серьёзно, почему его брат такой тёплый? И Свен позволяет вести себя до машины, пьяным взглядом осматривая всё вокруг и ничего не понимая, пока глаза не останавливаются на губах Ларса перед ним. Брат искал ключи, сосредоточено хмурился, будто пытался что-то разглядеть в темноте. Взгляд Свена соскальзывает ниже к горлу Ларса, смотрит, как двигается его адамово яблоко, как двигается его кожа, он чувствует желание прикоснуться к ней… Прежде, чем он может остановить себя, его рука опускается Ларсу на шею и притягивает его ближе. Ларс прижат к машине, и Свен чувствует, как горит собственная ладонь на его коже — не сильно похоже на полную уверенность в себе, как, в общем-то, и на влияние алкоголя. — Что ты делаешь, Свен? — спрашивает Ларс, всё так же улыбаясь. — Давай, нам нужно ехать. Рука Свена обворачивается вокруг его шеи, пальцы медленно вжимаются в кожу. Вторая рука осторожно толкает Ларса на машину, и… — Ларс, — выдыхает он, и собственный голос кажется таким отчаянным, и он видит широко распахнутые глаза Ларса, как он вздрагивает, чувствует, как напрягаются его мышцы… И потом Свен тянется вперёд, мажет губами по уголку рта брата, чувствует, как Ларс дрожит по ним, чувствует электрические разряды по всему телу… Ларс выдыхает и перестаёт дышать, когда Свен просовывает колено между его ног, он чувствует напряжение Ларса ещё сильнее, видит его полуоткрытые губы и пользуется возможностью прижаться к ним своими… А потом будто щёлкнул переключатель. Ларс пытается оттолкнуть его, но Свен прижимается только сильнее, позволяет себе обхватить руками бёдра Ларса, и дрожь пробегает по его телу, когда Ларс испускает тихий стон, а затем сжимает футболку Свена в кулак, и Свен вдавливает брата в машину ещё сильнее, чувствуя нужду быть ближе к нему, ближе к его теплу, ближе… Их языки сплетаются вместе, и у Ларса вкус мятной пасты. А затем Свен останавливается, — потому что разум неожиданно проясняется, как и, кажется, у Ларса, — и они отскакивают друг от друга, избегая встречи взглядами. Поездка домой обычно занимает семь минут. Свену казалось, что прошло семь лет. IV. Четвёртый как-то происходит, когда команда идёт в новый итальянский ресторан. Его посоветовал Марио, говоря, что им с Марко там очень нравится, в ответ на что все недовольно загалдели, но Марио не обратил на это внимания и записал адрес на клочке бумаги. И к моменту похода, кажется, команде уже всё равно: они видят, как эти двое смотрят друг на друга, видят, как сглатывает Марко, когда во время тренировки у Марио задирается футболка… Свен считает, что это сбивает с толку и смущает одновременно, но смущает не настолько сильно, как отношения между Мануэлем, Томасом и Мирославом. Томас всё ещё вздыхает по Миро и смотрит на него глазами влюблённого щенка, впитывая каждое слово, что произносит нападающий, пользуясь каждым советом, что слетает с его губ. Порой, увеличивалось и число пьяных телефонных звонков от Томаса, и если Мирослав это и замечал, то ничего не говорил. Потому что, скорее всего, он этого не замечал и не заметит никогда. По другую сторону был Мануэль, который просто пытался помочь. Он будет рядом с Томасом, если понадобится, как заботливый старший брат, большую часть времени защищающий младшую сестрёнку. Свен понимает эти братские порывы в сторону Томаса: в конце концов, в душе этому парню 16 лет, несмотря на внешность. Но он видит в этих отношениях и нечто большее: Томас просто искренне любит Мирослава. Без всяких условий, без отчаянных попыток привлечь внимание — он просто влюбился в этого скромного, тихого и почтительного нападающего, вот и всё. Из мыслей его вырывает толчок локтем от Ларса. Он смотрит на Свена так, будто знает, о чём он думает, но скорее всего это не так, и он смотрит таким взглядом, просто потому что старше и волнуется больше. И Свен подмечает, что глаза Ларса такие же синие, как и у него самого, только более глубокие, словно море. В горле пересыхает. — Я, эм, пойду в туалет, — выдавливает Свен, пытаясь сохранить голос ровным. Ларс смотрит прямо на него. — Во рту странный привкус. Он поднимается и идёт в другой конец ресторана, и ему не нужно оборачиваться, чтобы знать, что глаза брата всё так же за ним следят. Свен заходит в туалет и смотрит на своё отражение, пытаясь понять, будет ли его так же влечь к самому себе, как к Ларсу — но нет. У Ларса кости поострее, скулы повыше, меньше морщинок на лбу… И ещё у Ларса, по всей видимости, сильнее развито шестое «чувство близнеца», потому что он входит в уборную, и Свену нет нужды поворачиваться, чтобы понять, что он всё ещё на него внимательно смотрит. Шаги приближаются, и он слышит тихое дыхание возле уха. — Ты в порядке? — звучит вопрос, и Свен кивает. Ларс какое-то время молчит. — Не в порядке. И да, он прав: Свен правда не в порядке. Он хочет быть в порядке, но не может убежать от орлиного глаза Ларса, особенно в такой непосредственной близости. — Я что-то сделал? Потому что ты меня избегаешь, — начинает Ларс и морщит лоб, не сводя со Свена пристального взгляда. Свену хотелось бы, чтоб он тогда не оборачивался, потому что глаза Ларса такие яркие, так переполнены беспокойством, такие чертовски синие и глубокие, и Свен смотрит в них и тонет, потому что они точно как вода… А потом Ларс целует его, его губы мягкие и сладкие, и Свен стонет, притягивает его ближе, полностью избавляясь ото всех предупреждающих мыслей в голове. Ларс приоткрывает рот, и Свен проскальзывает языком внутрь, упиваясь этой лихорадкой. Рот Ларса такой тёплый, как печь, и это так неправильно, когда Свен усиливает напор, но так хорошо. И когда Свен чувствует на языке брата алкоголь, он пытается убедить себя, что тоже напился и что никак не использует Ларса; пытается убедить себя, что пьян в стельку, когда не пил ещё ни капли. V. Несколькими неделями позже Свен зашёл в отельный номер с квадратной головой и жутко болящим телом. Ему правда не следовало соглашаться на предложение парней сходить выпить, потому что Матс — это чёртова бездонная яма, в которую помещается нереальное количество алкоголя. Он считает, что в этом плане лично Томасу похуже, потому что его выносит буквально с трёх бутылок пива. И благодарит небеса, что он не Марио, который явно что-то делал с Марко под столом, потому что после того, как первый напился, а второй напился достаточно, они оба встали и куда-то ушли, — неизвестно, куда, — а вернулись со странно расстёгнутой одеждой и взлохмаченными волосами. Свен не хочет знать. Но он точно знает, что сейчас просто мертвецки пьян, и что если Ларс увидит его, у него будут большие проблемы. Ларс всегда лучше справлялся с алкоголем, и это та особенность, помимо прочих, которой у Свена нет. Он по-тихому протаскивается в ванную, мягко ступая по холодной плитке. — Свен? — звучит невнятный вопрос мягким, хрипловатым голосом, что значит, что брат спит — ладно, спал. — Свен, это ты? — Да, эт’ я, — неразборчиво отвечает Свен и мысленно ругается, когда слышит шорох простыней. Ларс никогда не ставил сон превыше брата (и Свен втайне это очень, очень ценил). — Тебе нужен аспирин? — Нет, всё хорошо. — Ты не звучишь и не выглядишь, будто всё хорошо, — произносит Ларс, и Свен практически видит сквозь дверь морщинки на его лбу. — О, я в порядке, — говорит Свен с лёгкой усмешкой. — Всяко лучше, чем Томас. — Томас другой, — отвечает Ларс за дверью, и Свен вздыхает. Старшие братья. Ручка дёргается, и у него нет другого выбора, кроме как впустить брата в ванную, но едва дверь открывается, он понимает, что совершил большую ошибку. Ларс был без футболки. В его взгляде ещё плавает сон, щёки покраснели от теплоты одеяла. Свен не может смотреть ему в глаза, когда Ларс подходит и осторожно прижимает руку к его лбу, что явно было лишним — он же просто пил, и только. Он не заболел. — Иди в постель, хорошо? — всё, что слышит Свен после какого-то периода молчания, и кивает. Ларс разворачивается, собираясь уходить, и Свен сглатывает, потому что его взгляд очерчивает изгиб позвоночника брата, тренированные мышцы под упругой, но нежной кожей, и пальцы Свена подрагивают — он хочет к ней прикоснуться. И если вспоминать, он просто был очень, очень пьян, потому что он осознаёт себя, только когда обхватывает руками Ларса, обнимая сзади, и прижимается грудью к его голой спине. — Спасибо, — шепчет Свен ему в ухо и видит, как Ларс слабо вздрагивает. — Н-не за что, — с трудом отвечает он, и Свен замечает, как кровь приливает к его шее, превращаясь в розовый румянец, и не может сдержаться. Ларс будто специально. Он оставляет мягкий лёгкий поцелуй у основания шеи, получая в ответ тихий вздох, который откладывается в памяти. А потом его руки сильнее сжимаются вокруг Ларса, губы поднимаются выше, и Ларс дрожит в тёплой путанице… — Свен, мы не можем, — выдавливает он. — Я могу, — отвечает Свен, оставляя мягкий, нежный поцелуй в уголке его рта. Чуть погодя Ларс обхватывает ладонью запястье Свена. Их губы встречаются на полпути, и Ларс делает вид, что вкус на языке Свена это сахар, а не алкоголь.