#np SYML — Where's My Love
Вики шла по длинному ледяному коридору, легонько ступая и скользя босыми ступнями по мраморному полу, на котором было разлито что-то вязкое и холодное; полагаясь лишь на инстинкты, в темноте она рвалась найти стену или хоть какую-то опору, но под вытянутыми вперёд руками ничего как назло не возникало. Путаясь в собственном дыхании и мыслях, она продолжала идти вперёд, прислушиваясь: одичалые крики, усталые вздохи, звон играющих цепей, звук хлёстких кнутов и трески пламени. — Эй, дикарка! Внезапно услышав где-то в конце коридора жуткий шёпот, девушка замерла и насторожилась. — Дикарка! Дика-а-арка-а! — отвратительный ломанный голос гудел уже прямо в ушах: то слева, то справа, бессовестно играя с ней, передвигающейся почти вслепую, в прятки. Вики зажмурила глаза и наглухо зажала уши руками. Сводящий с ума голос и неприятные слуху звуки стали затихать и наконец прекратились вовсе. Непризнанная хотела было опустить руки, как вдруг, со всех сторон, её стали цеплять длинные ржавые прутья, острые когти и пропитанные ядом шипы, большие зубы и обугленные мерзкие ручища, которые болезненно впивались в тонкую кожу девичьих рук и ног, зверски царапали обнажённую спину, оставляя глубокие кровавые раны, варварски хватались за сиреневые, бьющиеся друг о друга запуганные крылья и самым садистским образом выдёргивали из них перья. — Это всё ты, Дикарка! — коридор наполнился свистом и противным загробным рёвом. — Из-за тебя мы здесь! Во всём виновата ты! — авторитарно выносили они ни в чём не повинной, объятой лютым страхом девушке смертный приговор. — Ты убьёшь нас всех! Всех, кого любила! И его убьёшь! Вики рванула вперёд не чуя ног, которые не хотели её слушаться и неконтролируемо скользили на вязком полу, голос осип и был сорван, она кричала и звала на помощь, что есть мочи, но с посиневших от озноба губ слетал лишь еле слышимый шёпот. — Отстаньте! Не трогайте меня! Словно обезумевшая, она неслась по тоннелю в грязных изорванных лохмотьях, отдалённо напоминающих сатиновое платье, пока багровая кровь сочилась из её конечностей, шеи и бёдер, падая большими каплями на пол. Девушка очертя голову рвалась вперёд, не оглядываясь и не останавливаясь, пока у неё были ещё какие-то силы дышать и двигать онемевшими ногами, как вдруг перед ней земля вспыхнула синим пламенем, из танцующих языков которого выросла чёрная чугунная двойная дверь и продолжала расти бесконечно высоко и тяжело, со скрипом и леденящим душу скрежетом. Плиты с сопровождающим их грохотом прекратили свой рост, и стоило пламени погаснуть, как поперёк всей двери взрывом вспыхнула новая дорожка огня, вырезая железо острой надписью на непонятном языке: Deus Hic Finit*. Вики в ужасе отпрянула и попятилась, но двери завлекающе отворились перед непрошеной гостьей. Что-то невидимое всесильное легко подняло тело девушки, которая уже лишь носочками касалась холодного вязкого мрамора, и против её воли притянуло во внутрь. Обширная до чудовищных размеров комната, стены которой пылали багровым пламенем, тянулась глубоко ввысь, словно не имея потолка, и одним махом спрессовала непризнанную своей пустотой и колоссальностью, стоило ей только снова опереться на ступни. В нос ударил резкий запах крови, гари, железа, соли, пота и... ликёра. На мгновение больно ослеплённая ярчайшей вспышкой, Вики судорожно проморгалась в попытках вернуть себе зрение: всё ещё замутнённый взгляд ненароком зацепился за что-то тёмное, бездыханно болтающееся наверху. Она прищурилась и потёрла раскрасневшиеся от усталости и слёз глаза, и силуэт стал вырисовываться чётче: что-то живое мёртвым грузом свисало на двух огненных тросах, голова существа была опущена; распознанный в нём человек непроизвольно болтался на этих верёвках, а с его больших, переломанных с предельной жестокостью в нескольких местах крыльев стекала тёмная жидкость и падала прямо на бледное лицо девушки, хотя тело страдальца висело высоко, в нескольких метрах впереди от неё. Импульсы тут же отдали телу беспрекословный приказ, и мгновенная реакция подняла её трясущуюся руку и непроизвольно размазала капли по горящему лицу, она взглянула на свои пальцы и увидела вишнёво-алую жидкую субстанцию. Ненароком предавшись страху ещё сильнее и дрожа всем телом, Вики стала осторожно подходить ближе, оставляя после себя на тёмном камне кровавые следы, которые вспыхивали жгучим огнём и в мгновение ока исчезали с пола. Она стала всматриваться в лицо мужчины, пока тот парализовано и смиренно висел под потолком; вокруг его шеи обвилась чёрная, угольная змея, а под телом были разбросаны багровые опалённые перья, мокрая рубашка изорвана почти в клочья, а на туловище вдоль каждого ребра были глубокие порезы, и из каждой из двенадцати ран вытекало что-то чёрное и густое, отчётливо напоминающее смолу. Крылья за его спиной всё ещё рефлекторно подёргивались, словно хотели вырвать своего хозяина из лютого заточения, освободить его и взвить высоко в небо, но адская, невыносимая боль пронизывала всё тело демонической сущности: каждые мускул и мышцу, нервное окончание и клеточку кожи, — поражённый полным оцепенением, которое и заставляло его конечности дёргаться в мелких судорогах. Распознав наконец в мученике своего дьявола, Вики застыла в немом, нещадно оглушающем её изнутри крике и попыталась подбежать к нему, но ватные ноги отказывались её слушаться. Сиреневые крылья вжались в спину, а руки в безумной дрожи потянулись к волосам и сильно сжали их у пульсирующих висков, она всхлипывала и кричала, но никто, включая её, не слышал жалостливых воплей. Слышны были только бешеные стуки её сердца. — Люцифер!***
Словно окаченная из ведра ледяной водой, непризнанная вскочила с постели демона, мёртвой хваткой сжимая покрывало. Её округлённые глаза и щёки были мокрые от солёных слёз, а сердце больно и некотролируемо выбивалось из рёбер; она прижала руки к грудной клетке, на стенки которой изнутри давил шар, собранный из горести и страха, и стала горько, не роняя ни единого звука, плакать. Тяжёлая голова склонилась над бёдрами, а лёгкие распирало от воздуха, который она никак не могла вытолкнуть из себя обратно. В какой-то момент она стала задыхаться, но инстинкты самосохранения вынудили её запрокинуть голову и раскрыть рот, напоминая ей о своевременном дыхании. Девушка шлепком прислонила ладони к ледяному лбу и провела ими по волосам, оттягивая их вниз, к шее, и осматриваясь. Дьявола в комнате не было, а его подушка уже почти остыла. Что-то внутри вспыхнуло жгучим пламенем, побуждая к оперативным действиям. Вылетев стрелой из его комнаты в кромешной темноте, в одной шёлковой сорочке, с босыми ногами, она металась из стороны в сторону, от двери к двери, совершенно не ведая, куда бежать и что делать, и от безвыходности ринулась к огненной пропасти. Вики без промедления прыгнула в лавовую гудящую расщелину, где пылал жгучий огонь, ярче и сильнее, чем обычно. Полная отчаяния, она летела вниз, пока её слезы мгновенно испарялись на лету, а огонь непомерно кусал кожу и до испепеления опалял перья сиреневых пушистых крыльев; словно опомнившись, она прижала их к себе и стала камнем падать на дно бездны, стремительно набирая скорость. Ослабшая Вики, прикрывая голову и боясь разбить её, упала на большую смольную каменную плиту. Удар пришёлся на правую часть туловища, пронзив остротой все нервные окончания и на несколько мгновений закупорив дыхательные пути. Она лежала на горячем булыжнике, пытаясь собрать себя в одно целое: поражённые сильнейшим ударом мышцы, раздробленные мелкие косточки и разорванные на сотни тысяч кусков мысли и воспоминания: вот Люцифер, резко оттягивающий её за шею возле дома отца, отчитывающий, упрекающий, искренне ненавидящий даже просто за существование. Щелчок — и он целует её в заброшенной часовне, грубо прижимая к себе и не позволяя отстраниться, покусывая онемелые губы и зарывая пальцы в длинные волосы. Затем держит её за горло и с животной прытью, взбешённый и озлобленный, рвёт на ней платье, а в следующую секунду хватает за руку и, самовольно переплетая их пальцы, тянет за собой на самый край Земли, туда, где не ступала нога ни одного смертного и даже бессмертного. Одним ловким движением демон разворачивает её и молча притягивает к себе, укрывая багровыми, кажущимися колоссально громадными, как навес, крыльями, и тут же они, сорвавшись со снежной скалы, оба летят в промозглую, покрытую ледяными пиками расщелину, и падают прямо на раскалённые камни. Вики смотрит на свои руки, с которых медленно стекают тонкие ручьи вязкой крови прямо к босым израненным ногам, где валяется обугленная рука узника Зигзы. Непонимающая и растерянная, она поднимает голову и снова видит Люцифера, сидящего прямо перед ней, сосредоточенного и озадаченного, нещадно разрывающего зелёный колосок травинки длинными крепкими пальцами. Он вдруг поворачивает голову и, протягивая к её лицу свою ладонь, прикрывает ей глаза. Вики тут же сбрасывает с себя его руку и оказывается в башне. Опять с ним. И его рука снова на её горле, сжимает его до тех пор, пока она не заносит ладонь над его лицом. Звонкая, жёсткая, вскормленная разочарованием, злостью и неудовлетворённостью пощёчина. Она чувствует, как полыхает рука и как краснеют от обиды влажные щёки. Люцифер хлопает крыльями — и они оказываются в открытом тёмном поле, где сквозь толщу чудовищной тьмы на неё несётся громадный трёхголовый бешеный пёс, сорванный со стальной цепи. Псина срывается с места и, раскрыв все свои три пасти и разбрызгиваясь пенистыми слюнями, прыгает прямо на неё, но чья-то горячая рука хватает её за локоть и отшвыривает на земь; Вики срывается и проваливается в непросветную бездну, одномоментно оказываясь вжатой крыльями в громоздкую чёрную постель. Она раскрывает потухшие от усталости глаза и видит перед собой мигающие красным яркие огоньки. Они очерчивают контуры её растерянного лица, искалеченного тела и, вглядываясь в расширенные зрачки, очерчивают контуры самой души. Чистой, невинной, светящейся изнутри. Вики прикрывает глаза — и чувствует на губах привкус горького шоколада вперемешку с солоноватостью. Одна маленькая горячая слеза скатилась по ноющему болью виску и проворно зарылась в спутанных между собой локонах — и Вики наконец задышала. Она аккуратно привстала, опираясь о горячие скалы, и, неконтролируемо шатаясь из стороны в сторону, побрела внутрь огромного в готическом стиле замка. Вокруг одни глубокие рвы, из которых вспыхивали синие ослепляющие огни, низко над головой противно кричали полудохлые стервятники, словно предупреждая непризнанную о неизбежно приближающейся к ней смерти. Вытирая надоевшие слёзы, девушка что есть силы вбежала босыми израненными от горячих камней ногами в раскрывающиеся перед ней двери и, озираясь по сторонам, уже шла по вонючему зелёному коридору заключённых. — Эй, Дикарка! — высунул руку, ещё нетронутую огнём своего господина после их последней встречи, Зигза и вцепился шипами в запястье девушки. — Потерялась? Тебе сюда! — он потянул измученную жертву на себя. Собрав все оставшиеся силы в кулак, Вики вырвалась из его пакли и отшатнулась от него. Блестящие капельки застыли в воздухе, а кровь резво брызнула на кремовую сорочку и потекла сквозь пальцы к её ногам. — Не трогай меня! Иначе знаешь, что тебя ждёт! — очень убедительно она попыталась пригрозить Люцифером, но Зигза, полный уверенности в своём превосходстве над непризнанной, без интереса прошипел: — Меня ждёт вечная свобода, в отличие от него, — стал смеяться очень надменно и наигранно урод. — Может, ещё успеешь застать его на смертном одре! Но последнее Вики уже не слышала, потому что неслась как обезумевшая, спотыкаясь и падая, прочь из зелёного коридора. Она бежала, задыхаясь от слёз и ничего не видя перед собой, по тёмным, незнакомым коридорам, ориентируясь лишь на его запах, елейно разносившийся тонким шлейфом по всему проходу. Загробную тишину нарушал хриплый, рваный голос девушки, которая звала демона, отчаянно кричала его имя и молила самого Господа о его спасении. С каждым тоннелем она сильнее ощущала на языке привкус горького кофе, а по горлу, обжигая, разливалась огненная горечь ликёра. Не сбавляя скорости, девушка бежала, жадно раскрывая рот в попытках ощутить глоток свежего воздуха, но грудь сильно сдавило, а лёгкие стали такими тяжёлыми и натянутыми, что с каждым вдохом её неумолимо настигало яростное чувство удушья. В полном бреду и забвении она мчалась по коридорам, пока наконец не упёрлась в высокие толстые двери, и её сердце, уже готовое разорваться или остановиться, пропустило значительный глухой удар. Потом ещё один. И с опозданием ещё один. Она боязливо и напугано, словно пробираясь в логово врага, стала бесшумно подступать ко входу; неуверенно дёрнув за большое стальное кольцо, непризнанная открыла одну дверь — и её слизистые обдало невыносимо диким жаром, от которого она на мгновение потерялась в пространстве, одновременно ослепнув и утратив чувство обоняния. В огромном зале по центру у самой дальней графитно-чёрной стены стоял наводящий ужас трон, полностью сделанный из черепов разных живых существ, включая человеческих. Он стоял на возвышении, величественно, громоздко и колоссально, окружённый ярчайшим пламенем и острыми пиками, а книзу от него катилась широкая лестница, покрытая тёмно-красным ворсистым ковром. Все стены и потолок были одного цвета, но на последнем вырисовывались дымчатые картинки, изображающие людей с крыльями и сменяющие друг друга быстро-быстро, словно это было живое представление, от которого веяло замогильным ужасом и бесконечным страхом. Прямо напротив пустующего зловещего кресла, посреди зала, на коленях, спиной к дверям сидел сын Сатаны, вернее было бы сказать, пробовал делать это из своих самых последних, еле теплящихся, стремительно угасающих и покидающих его жестоко истерзанное тело сил. Сверху, где пересекаются потолок и стены, с двух сторон тянулись обугленные стальные широкие цепи, которые крепко и грубо держали его запястья, вынуждая руки устало свисать над низом. Одно его крыло было опалено и опущено очень неестественным образом, будто вывихнуто, сломано, надрезано, где-то на нём проглядывалась плешь, а окровавленные подпаленные перья были беспорядочно разбросаны по всему полу. Глубоко израненное, почти до смерти избитое тело демона бездыханно валялось на ледяном мраморе. Другое крыло, более менее целое, но тоже истерзанное и общипанное, дёрнулось, когда до ушей его хозяина донёсся душераздирающий жалостный всхлип: — Люцифер!.. — девушка накрепко зажала рот двумя руками, боясь спровоцировать того, кто сотворил это с ним, на очередную жестокость. — Уйди... — не поднимая отяжелевшей головы, выдавил из себя одними лишь губами тихий приказ демон, однако, лишённый всякой авторитарности, он оказался мольбой. — Люцифер! Непризнанная дёрнулась с места и сдуру побежала к своему дьяволу, но её нежные распоротые ступни жестоко укусила дорожка свирепого пламени, не подпуская её к нему. Огонь потух так же быстро, как и вспыхнул. Тут же упав на копчик, Вики истощённо захрипела и трусливо отползла назад. Видеть Люцифера в таком состоянии было для неё невыносимо. Растерзанный, искалеченный и покладистый, глухо хрипящий под тяжестью опущенной головы и буквально парализованный от жажды и боли, каждая из которых по-своему, с особой озверелостью и дикостью, мучила живое существо. Обращая всё внимание гостьи на себя, комнату оглушили три громких, оставляющих после себя гулкое эхо хлопка в ладоши, но того, кто аплодировал, видно не было. — Картина маслом! — низкий, трубный, пробирающий до самой дрожи голос пронёсся через весь зал и молниеносно настиг ушей девушки. — Палач наконец явился исполнить вынесенный собой приговор. Сев на четвереньки и шаркая руками по холодному полу в попытке привстать, Вики всё ещё не видела говорящего. — Оставь её, — Люцифер мучился в жесточайших попытках даже просто обернуться и посмотреть на неё. — Неужели это и есть та самая Непризнанная, ради которой тебе пришлось встать передо мной на колени, сын? — голос Сатаны стал ещё громче и внятнее, но тон был неизменным. — Люцифер! Пожалуйста!.. — закрывала лицо дрожащими руками девушка и горько плакала не в силах успокоиться и прийти в себя. Демон хрипел, выплёвывая кровавые ошмётки, напоминающие части внутренних органов, перед собой. Вики конвульсивно ползала по полу, скользя на нём коленями и мокрыми о слёз и пота ладошками, но, собрав остатки давно покинувших её сил и опираясь о склизкий мрамор, она скручено встала с него и снова побежала к Люциферу, и полосы огня с новой силой и упрямством стали вспыхивать под её босыми стопами сильнее, жарче и жёстче, разрезая её окровавленные ноги. Девушка всё равно рвалась вперёд, не обращая внимания на адские пытки, готовая броситься в объятия смерти и в пучину бесконечных мук, лишь бы настигнуть его, пока не оказалась на израненных коленях прямо напротив издыхающего демона. Вики тряслась перед ним, смотрела на него и от слёз не могла вглядеться в его опущенное лицо. Она судорожно потянула к нему свои руки и, едва касаясь, положила их на впалые холодные щёки, боясь сломать ему что-то, причинить боль или поранить ещё сильнее. Неподвластный её контролю ужас впился своими клыками в каждую клеточку её бледной кожи, пронизывая до нервных окончаний и протыкая кости. Чувствуя непомерный, безудержный ком тошноты, который буквально застрял в её горле удушающим образом, Вики деликатно приподняла голову мужчины, чтобы посмотреть в его глаза: один из них был залит кровью так, что разглядеть можно было только иссиня-чёрный зрачок, воспалённо-раздутое веко, бровь над которым была глубоко рассечена. Он отводил заплывший взгляд и старался не пересекаться с её опухшими от слёз глазами. Она с неистовым бешенством разглядывала всего его и не могла поверить, что перед ней сидит её дьявол, Люцифер, сын Сатаны, один из сильнейших демонов Преисподней и лучших учеников поднебесной школы. На его шее горели пунцовые следы, где-то переливаясь в багрово-фиолетовый цвет, словно кто-то, полный дикой ненависти к нему и неистовства, без устали душил его несколько часов, а от изрисованных плеч к запястьям тянулись длинные кровоточащие полосы, кажущиеся продолжением татуировок. Вики легонько и нерешительно провела лишь подушечками дрожащих пальцев вдоль царапин, отчего Люцифер дёрнулся и шумно всосал в себя воздух через стиснутые зубы. — Что он делал с тобой... — готовая упасть к его изувеченным ногам, дрожащим голосом она то ли вопрошала, то ли констатировала чудовищный факт. Он тяжело дышал и силился оборвать эти надоедливые цепи, но они неподатливо держали его замертво, причиняя дополнительную, глубоко и остро вспарывающую его плоть боль. Вся грудь демона была рассечена хаотичными тонкими порезами и полосами, а чёрные брюки пропитались вязкой кровавой жижей. Непризнанная осторожно прислонилась ледяным лбом к влажному, размазанному в испарине и крови лбу Люцифера и тихо, жмуря глаза от невыносимости его наказания, выдохнула в полураскрытые раздробленные губы: — Прости меня... — не переставала она плакать, — Прости меня, пожалуйста... Это всё из-за меня. Это я должна сидеть здесь в цепях, а не ты. Громко всхлипывая, она осторожно поглаживала его осунувшиеся щёки и ёрзала перед ним на коленях, пропитывая испорченный грязью и дырками шёлк в багровых каплях крови своего еле дышащего дьявола. Резко обернувшись и пронзив заплаканными глазами тёмную пустоту, оглушительным криком она рассекла насыщенный запахом его мучений воздух: — Зачем вы сделали это с ним? Вам нужна была я, накажите меня! Не трогайте его! — она снова повернулась к мужчине и, не переставая лить перед ним нескончаемые, бьющие напором слёзы, стала рассматривать каждую даже самую маленькую ранку на его лице. — Пожалуйста, накажите меня... — Прекрати... — выпалил Люцифер на последнем вздохе и прикрыл опухшие веки, уже готовый проститься с жизнью, как вдруг тяжёлые цепи с оглушающим грохотом слетели с потолка, напорно швыряя его руки на землю. От такого сильного, слишком резкого и неожиданного толчка парень грузным, бесчувственным мешком повалился на пол, глухо ударившись головой о камень. Вики тут же аккуратно ухватила его за шею и лихорадочными движениями переложила обагренную голову на свои бёдра. Жадно вдыхая запах своего дьявола, слабый, почти неощутимый, как и его энергия, рваная и вуальная, непризнанная целовала его в обсохшие разорванные губы, во влажный лоб, в теперь горящие от напряжения щёки, целовала его подбородок, нежно опускаясь к следам удушья на его шее и зарываясь носом в надключичную ямку. — Не оставляй меня, — холодными пальчиками барабанила Вики по его острым скулам, пытаясь разбудить, — мне очень страшно... Превозмогая нестерпимую боль, которая пронзила всё его тело до почти полного оцепенения, Люцифер приподнял свою руку, положил на голову плачущей над ним непризнанной и массажными движениями провёл онемевшими от продолжительного заточения в оковах пальцами по её спутанным волосам. Она раскрыла свои усталые, помятые крылья и укрыла их обоих от тяжести комнаты. — Есть ли вообще в мире столько терпения, сколько надобно на такого, как я?* — еле выдохнул демон во влажные от слёз губы девушки, плавно наклоняя её к себе. Вики чутко опустила руки на израненную грудь мужчины и зажмурилась над его болезненно-истощённым лицом. С длинных мокрых ресниц на сухие разорванные губы Люцифера упали две прохладные капельки, и он с колоссальным, плохо поддающимся ему усилием, шипя от боли, слизал их языком и сквозь несносные муки выдавил из себя улыбку, поднимая на неё готовые навечно потухнуть матовые огоньки. — Ради этого стоило пройти все круги Ада, — сжал он её руку на своей груди и наконец прикрыл свинцовые веки. Люцифер лежал на бёдрах разорванной истерикой и душевными мучениями девушки, удерживая одну её руку в своей, пока фаланги второй его руки цепко сжимали сиреневое пёрышко, сминая его в ладони. Вики нежно притянула его запястье к своим губам и стала трепетно, сквозь сбивчивое мычание и слёзы, целовать каждый его палец, каждую линию на его израненной ладони, к которой словно навечно прилипло это несчастное пёрышко. — Ты готова продать свою душу дьяволу, дитя? — эхом разлился по всему залу вдруг голос Сатаны. — Готова отдать её, чистую, светлую и непорочную, за того, чья давно сгнила и погрязла в грехах всего мира? Непризнанная гладила грудь демона и от соли и опухлости уже почти ничего не видела перед собой. — Готова... готова! — тихо и мокро выдыхала она эти слова в его ладонь, намертво прижимая её к своим губам. — Замолчи, — лежащий под ней демон, на лице которого читалось раздражение и разочарование, зажимал пальцами ей рот, и в этот момент прилагал колоссальные усилия, чтобы даже просто дышать, но, принимая все муки и страдания, давно уготовленные ему собственным отцом, он договорил: — Сатана возьмёт то, что ему нужно, и даже не спросит. От резкого леденящего душу и спину жара Вики дёрнула крыльями, потому что что-то сильно ощутимое всем её нутром, но невидимое непозволительно близко стояло позади, почти вплотную, и стала лихорадочно оборачиваться то в одну сторону, то в другую. Люцифер потянулся рукой к её плечу, смыкая пальцы в одной точке, словно хотел ухватиться за что-то. — Не трогай её, — давясь от подступающего к горлу ощущения асфиксии, он шумно сглотнул. — Я никогда ни о чём не просил тебя... — Ты опоздал, сын, — монотонный голос хозяина всей Преисподней скатился лавиной на них обоих откуда-то сверху, — за неё уже прошено. На оголённую спину Вики опустился звонкий обжигающий шлепок, который с чрезвычайно жестокой силой и бешеной скоростью вырвал её крылья и грубо отбросил в разные стороны. Девушка с раздирательным криком, рвущим на мелкие кусочки слабо бьющееся сердце Люцифера, выгнулась в окровавленной, с двумя глубокими ранами спине, в центре которой мгновенно возникла невыносимая режущая боль, и ползком рассредоточилась к рваным буграм. Мелкая частая колика обжигала залитые кровью рвы, перекрывая поступление воздуха в лёгкие. Лишённая крыльев и дыхания, непризнанная не могла найти в себе силы даже закрыть глаза; словно окаменелая, боясь вдохнуть, она сидела, удерживая мужчину на своих бёдрах, пока её губы и радужки, моментально поглотившие в себя зрачки, дрожали, а сердце на несколько мгновений перестало биться. Бледная кожа стала заметно синеть, сознательно она билась в неудержимых попытках поймать воздух, который предательски отказывался ей помогать и ускользал прочь. Лёжа в её ногах, Люцифер с ненавистью, злобой и острой болезненностью смотрел, как его непризнанная беззвучно мучается в страшных нескончаемых конвульсиях, как боли нещадно терзают её бездыханное тельце и хотят разорвать изнутри в клочья. Он попытался оторвать проломленную голову и привстать, но его движения прервал второй такой же звучный шлепок по тому же месту — и за спиной девушки величественно, самым волшебным и завораживающим образом, раскрылись новые, больше старых, перламутровые крылья. Моментально встрепенувшись, они звучно хлопнули, привыкая к долгожданной свободе, потом ещё раз — привыкая к хозяйке и друг к другу. Горячие, поблёскивающие в полумраке комнаты слёзы медленно скатились по порозовевшим нежным щекам, смущённо прячась в ложбинке девичьей груди под тканью шёлкового, пропитанного каплями крови и солёной влажностью пеньюара. Пленённый этим неописуемым словами великолепием, Люцифер смиренно сидел, не решаясь притронуться к ней, и с немым восхищением рассматривал эту снизошедшую до него, грешного, падшего и гиблого в самых тяжёлых пороках всех миров, благодать. Его глаза горели ярко-красным огнём, пылали изумлением и ненасытным упоением: перламутровые крылья, словно два озарённых яркими лучами солнца облака, раскрывались за её хрупкой спиной и вытягивались вперёд, с нескончаемым удовольствием красуясь под пристальными взорами двух дьяволов, зримым и незримым. — Ты сдала экзамен, дитя, — голос за ними был уже не такой чёрствый и хладнокровный, в нём отчётливо слышались покровительство и отцовская строгость. — А твой, Люцифер, ещё впереди. В зале с окутанными дымом стенами в мёртвой тишине остались лишь двое: ангел и демон. Девушка закрыла глаза, впервые за столько времени выдохнув с долгожданным облегчением. Свежий воздух в другую секунду на вдохе проворно ворвался в её лёгкие, и она стала дышать ровнее. Парень аккуратно придвинулся к ней и чуть коснулся её руки, и Вики, впав в глубокое бессознание, в бесчувственном состоянии повалилась на него. Он осторожно обнял её и, крепко прижимая к себе, подхватил другой рукой под коленками. Еле держась на затёкших, избитых ногах на промозглом мраморе, некоторое время Люцифер всматривался в её освободившееся от тревог и дум лицо, затем изнурённо поднял голову, и образовавшийся над ними водоворот затянул их в себя.