***
— Так говоришь, Немезис здесь, в Париже? — спросил Нью-Тайм старшую сестру. — Да, он здесь, — печально вздохнула Юнити. — Я недавно пыталась его вразумить, но… — Юнити, — вмешался Лайтон, — пока вы не убьем то зло, которое сидит в Клинте, он тебя и слушать не станет. — Я знаю, просто я надеялась. — сказала Юнити. Все трое приблизились к особняку Элементалей и неожиданно из него выбежали внучки Юнити. — Прадядя Лайтон! Прадядя Нью-Тайм, — девушки крепко обнялись со своими прадядями. — Ничего себе, как вы окрепли после стольких лет, — Лайтон потрепал каждую по головке. — Аура, как же ты подросла. — Да, я занимаюсь, как ты и просил, — сказал Аура, показывая красивую и светлую улыбочку. — Молодец, дай пять, — Аура радостно подпрыгнула и дала Лайтону пять. — Терра, — обратился Лайтон к крепкой девушке, — смотрю, что ты тоже похорошела, тренируешься, как всегда, больше всех. — Так точно! — отдала Терра честь своему прадяде. — Вольно! — в шутку приказал Лайтон и все рассмеялись. — Так, девочки, — Юнити хлопнула в ладоши, чтобы обратить внимание на себя, — прадядюшкам надо отдохнуть с дороги, так что бегите в дом и потом на тренировку. Девочки легким бегом друг за дружком убежали в дом. — Да, дети быстро растут, — вздохнул Нью-Тайм, поправив очки на носу, — наши с Лайтоном внуки уже давно по всей планете разбросало. — Кстати, Лайтон, не расскажешь, что у Элементалей в мире происходит? — спросила Юнити младшего брата. — Мы тебе, Юнити, расскажем все новости из мира, — в глазах Элементаля света как и горели искры, — но… так где же твои герои? — А это не они случайно? — Нью-Тайм указал на дверной проъем, из которого выглядывали Люмьер и Когсворт. — Ребята, идите сюда! — Юнити позвала к себе мужчин. — Мои братья приехали. Люмьер и Когсворт подошли к троице и немного смутились, видя братьев Юнити. — Знаете, а вы друг на друга похожи, — Люмьер неловко усмехнулся, а два Элементаля расценили это как компимент. — Братцы, — сказала Юнити, — это Люмьер и Когсворт. Они владеют силой света и времени. — Ну тогда мы тем более найдем обший язык, — Лайтон улыбнулся, а Нью-Тайм спокойно кивнул головой. — Ребята, — Юнити обратилась к мужчинам, — это Элементаль света Лайтон и Элеметналь времени Нью-Тайм. — Bonjour, monsieur Лайтон, — Люмьер улыбливо поприветствовал Лайтона, протянул ему руку. — Ну здраствуй, здравствуй, друг мой лучезарный, — Лайтон крепко пожал Люмьеру руку. — Сразу почувствовал знакомую энергию света. — Знаете, а вы мне начинаете нравится, — сказал Люмьер, ощутив позитив Лайтона. — А у тебя тогда сила времени, я так понимаю? — Нью-Тайм обратился к Когсворту. — Да, сэр, — Когсворт немного растерялся при грациозном виде нового элементаля. — Не стоит так формально, мой друг, — сказал Нью-Тайм, — можно просто Нью-Тайм. — Да, конечно, месье Нью-Тайм, — неловко усмехнулся Когсворт. — Итак, ребята, — сказал Юнити, — я оставлю вас, мне надо посмотреть, готовы ли мои девицы к тренировке. — Да, сестренка, конечно, — Нью-Тайм помахал Юнити, которая уже скрылась в доме. — Ребята, — радостно заявил Лайтон, — предлагаю продолжить разговор к доме. — Я согласен, идемте, — Люмьер последовал за элементалями, но Когсворт неожиданно притормозил его, схватив его за рукав. — Что такое, mon ami? — Люмьер, — Когсворт старался говорить тише, — мне кажется, что я не понравился месье Нью-Тайму. — С чего ты взял? — шептал Люмьер другу, — Ну растерялся ты немного, бывает. — Нет, нет, это не должно так быть. Я думаю, что совсем не угодил ему. — Ничего, я уверен, вы найдете общий язык. Все будет отлично. Нью-Тайм немного поглядывал назад, на неуверенное лицо Когсворта, затем сразу же шепотом обратился к Лайтону: — Слушай, брат, мне кажется, что я ему не понравился. — Да с чего ты это взять, Нью-Тайм. — Он какой-то неуверенный, немного заторможенный, как скучный час. Боюсь, я не найду с ним общего языка. — Да не боись, Отец время, все будет оки-доки, — Лайтон положил руку на плечо младшего брата. — Кстати, не забудь, что у нас для Юнити одна великолепная новость. Потом расскажем.***
После общего обеда Люмьер начал активно разговаривать с Лайтоном в домашней обсерватории. — То есть, ты метрдотель из замка? — спросил Лайтон, бродя с Люмьером по обсерватории. — Да, Лайтон. А когда мы будет практиковаться магией? — Завтра, сегодня уже не получится, да и с Юнити и Нью-Таймом поговорить хочется по-семейному. Давно я них не навещал. — А где ты все это время был? — Я путешествовал по всему миру, я много дорог прошел, но пока еще не все. — А где ты в последние дни был. — Идем, покажу. Они подошли к карте мира. — Представь, всего два дня назад я был здесь, — Лайтон показал на карте на Австралию. — В общей сумме я прожил там шестьдесят лет. — Но ведь это открыли совсем недавно. — Поверь, мы, элементали, все давным-давно открыли и переоткрыли. — Ладно, а где ты еще был. — До Автралии, а полтора года жил в Индонезии. Если перевести с нашего языка на ваш, то эту страну мы называли «Райский уголок». Ах, там такие красивые пляжи. — Я так понимаю, вы и все острова на Земле открыли. — Ну конечно, я на каждом был. Люмьер решил сменить тему разговора; просто сам кроме замка почти нигде не был. Однако он не успел что-либо сказать, как Лайтон начал разговор: — А ты романы читать любишь? — Mon ami, мне нравится безусловно нравится любовные романы, — сказал Люмьер. — А мне приключенческие романы, — Лайтон быстро взял валявшуюся качергу и стал изображать из себя рыцыря с мечом. — Плыть по морям и океанам, пересекать пустыни ради заветной цели, заглатывая жаркий и дикий экстрим… Ох, как мне это близко. Люмьеру начал нравится Лайтон, он был похож на него: позитивный, интересный и яркий, как луч солнца.***
В это самое время Когсворт сидел в его с Люмьером комнате и опять строчил на бумаге записи. Он не любил ничего не делать, поэтому записывал все, что происходило, то есть вел дневник. Нью-Тайм тихонько приоткрыл дверь и застал Когсворта в комнате, но мажордом, будучи сейчас занятым, не повернулся к Элементалю времени. Старик зашел в комнату, закрыв дверь, и тихонько подошел к Когсворту. Затем Когсворт, сердцем почувствовав чье-то присутствие, повернулся назад и немного испугался, увидев вместо Люмьера Нью-Тайма. Вдруг мажордом не заметил, как локтем толкнул чернильницу и она полетела вниз. Вдруг она остановилась в воздухе вместе с вылетевшими из нее чернилами. Нью-Тайм покрутил пальцем против часовой стрелки, и чернила вернулись в чернильницу, сама чернильница — обратно на стол. — Прости, я не хотел тебя отвлекать, — Нью-Тайм присел на кровать, сняв с головы шляпу. — Я и сам когда-то ввел дневник. — Ничего, сэр, я почти закончил, — Когсворт повернулся обратно с мыслью, что Нью-Тайм до сих пор недоволен им, просто не говорит из вежливости. Нью-Тайму было немного стыдно, что напугал Когсворта. Он назвал его сэром? Нью-Тайм, конечно, пришел в Париж, чтобы помочь Когсворту овладеть сильной магией времени, но он больше хотел, чтобы они были друзьями, а не просто учитель и ученик. Тогда старый элементаль решил немного поговорить с ним по душам, чтобы узнать его получше и возможно найти с ним что-нибудь общее. Когсворт к этому моменту времени закончил строчить на бумаге последние строки и, встав из-за стола, сказал то, чего Нью-Таже не ожидал: — Сэр, если я опоздал на урок, то я страшно извиняюсь. — Что? — Нью-Тайм сменил удивленное лицо на улыбчивое. — Нет, ты никуда не опоздал. Мы начнем завтра. Щеки Когсворта от этих слов приобрели румянец, и мажордом немного отвел глаза в пол. — Присядь ко мне, — Нью-Тайм отдвинулся в сторону, — давай немного поговорим. — …если вы настаивайте, — Когсворт присел рядом с старым элементалем. Вдруг наступила пауза. Никто из них не решался первым начать разговор. Когсворт не мог подобрать нужные слова, чтобы впечатлить Нью-Тайма своим остроумием и эрудицией, чтобы тот видел в нем способного и надежного человека. Нью-Тайм же хотел, чтобы Когсворт не был так замкнут и не стеснялся его. Старый элементаль хотел, чтобы мажордом мог сказать ему все, что он чувствует. Он больше всего хотел, чтобы они были друзьями. — Сэр, а чем вы хотели бы хотели со мной поговорить? — спросил Когсворт в пол голоса. — Для начала я хотел, чтобы… — вдруг не успел Нью-Тайм что-либо сказать, как в дверь постучали, и в комнату влетел Лайтон. — Брат, пойдем, мы же с тобой хотели Юнити кое-что рассказать, — быстро и взволнованно произнес Лайтон с улыбкой. — Ладно, поговорим попозже, хорошо? — Нью-Тайм повернулся к Когсворту. — Как скажите, — кивнул Когсворт, и Нью-Тайм ушел вместе с братом. Тут сразу после ним зашел Люмьер с сияющей улыбкой. — Слушай, mon ami, Лайтон оказался очень замечательным парнем, — Люмьер только после своих слов заметил грустное лицо друга. — Что с тобой, Когсворт? — Я не смог угодить месье Нью-Тайму, — обреченно вздохнул мажордом. — Вы так и не нашли общий язык? — Люмьер положил руку на плечо друга. — Ну не расстаивайся, может еще не все потерянно. Люмьер сел рядом с Когсвортом. — Ай! — Когсворт немного вздрогнул, когда Люмьер вскрочил с кровати, как ошпаренный. — Что это? Рядом с Когсвортом на кровати лежали красивые серебряные часы с расписным узором и драгоценными камнями. — Когсворт, это твое? — спросил Люмьер. — Нет, скорее месье Нью-Тайм оставил случайно, — Когсворт, позабыв грусть, встал с кровати. — Надо ему вернуть. Когсворт вышел из комнаты, а Люмьер за ним. Они шли по коридору восточного крыла особняка, но вдруг увидили, что в одной комнате, куда никто не ходил, внезапно загорелся свет, и из нее звучал смех трех старых элементалей. Когсворт и Люмьер сначала хотели зайти, но вдруг их остановил голос Лайтон, который внезапно сказал: «Минуточку внимания!».***
Комната для Нью-Тайма и Лайтона выглядела очень уютной. Две кровати стояли в дальних углах от двери друг напротив друга. Между ними было окно с видом на красивый природный пейзаж. На паркете был расстелен большой бордовый ковер с красивым узором танцующего огня, который раньше был в комнате Агни. Рядом с кроватью Нью-Тайма стоял длинный мягкий диван, рядом с ним журнальный столик, а слева кресло. За креслом стоял большой темный шкаф. Трое старый элементалей сидели и смеялись над старым политическим анекдотом. — Итак, Юнити, а теперь перейдем к тому, для чего мы собрались, — Лайтон поудобней приземлился в кресло, а Юнити и Нью-Тайм — на диван. — Только не томи, братец, — сказал Нью-Тайм, предкушая реакцию сестры, которая еще не была в курсе. — Хорошо, — Лайтон откашлялся и продолжил: — Юнити, я недавно получил повестку от других элементалей, которые не смогли до тебя отправить письмо. — А что-то серьезное? — Юнити немного встревожилась. Тут продолжил Нью-Тайм: — В общем, наши внуки, правнуки и так далее в этом году открают те самые игрые… — «Герой века»?! — Юнити была в шоке. — Но ведь, согласно традиции, игры должны начаться на год позже. — Да, — сказал Лайтон, — но они не хотят шутить с Немезисом. А самое главное — они хотят, чтобы ты снова стала ведущей игры «Герой века». — Но как же Немезис, и внуки, и Люмьер с Когсвортом? — Юнити не была уверена на счет такого предложения. — Не волнуйся, Юни, мы с Лайтоном за всеми присмотрим, — Нью-Тайм положил руку на плечо сестры. — Вы уверены, что справитесь с моими праказницами и за всеми остальными? — усмехнулась Юнити, проподняв бровь. — Да конечно, мы все-таки такие ответственные, как и ты, — обнадеживал Лайтон, — а ты езжай и повеселись как следует. Все будет оки-доки. — И где будут проводится игры? — спросила Юнити. — Через четыре дня, на острове Боракай, — сказал Лайтон, — это, кажется, Филиппины. — Спасибо, я помню, — усмехнулась Юнити.***
— Что еще за «Герой века»? — спросил Люмьер, хотя знал, что у друга ответ на такой вопрос не получит. — Если бы я… — вдруг Когсворта осенило. — Подожди, Люмьер, у меня же есть книна об истории Тысячелетней долины. Может, в ней есть ответ. Друзья вернулись в свою комнату, Когсворт из-под своей подушки достал книгу и начал листать страницы. — Как ты так спишь? — спросил Люмьер не по теме. — Подушка слишком мягкая, — ответил мажордом, — пришлось ужесточить ее немного. — Странно, — коротко ответил Люмьер. — Зато удобно, — Когсворт оствановился, когда нашел то, что им нужно. — Нашел! Герой века — соревнование, включающие в себя спортивные игры высокого уровня подготовки. <…> Проводятся игры в летнее время, раз в сто лет. В течение десяти дней. <…> В соревнования входят двенадцать игр: прыжки в длину, прыжки с разбега, бег, три игры с мячом, заплыв на скорость, прыжки в воду с высоты, водная игра с мячом, стерьба из лука или арбалета, гонки на лодке и головоломка на скорость. <i> В соревновании участвуют три команды по шесть элементалей, но по истечении определенного времени команды объединятся в одну, где каждый сам за себя. Элементаль, выигравший соревнование, должен взять факел с огнем и зажечь большой победный огонь в золотой чаше, объявив, тем самым, окончание соревнования, только тогда он получит титул «Герой века» до следующих игр… — Вот это да, — Люмьер почесал затылок. — Знаешь, — Когсворт посмотрел в глаза друга, — я не уверен, но кажется догадываюсь, от куда взялись первые Олимпийские игры в древнисти. — С каких это пор ты так хорошо знаешь историю, mon ami? — усмехнулся Люмьер. — Ты думаешь, я только историю нашего замка знаю? — Когсворт не обиделся на вопрос друга. — Знаешь, иногда полезно общаться с умными людьми, которые приезжают в наш замок. — Ты про того историка, который заезжал на рождество полгода назад? — спросил Люмьер. — Да, я про него, — кивнул головой Когсворт, — хороший интеллигентный собеседник, между прочим. — Так это с ним ты долго болтал, когда началась музыка? — на вопрос Люмьера мажордом кивнул. — Просто ему было одиноко, — Когсворт закрыл унигу и спрятал обратно под подушку. — Вот я решил ему немного составить компанию. Вдруг дверь скрипнула, и показался удивленный Эпиметей: — Вы чего тут сидите? Бегом на ужин.***
Ужин прошел очень хорошо, за исключением того, что Нью-Тайм и Когсворт молчали, стараясь не смотреть друг на друга. — Сестренка, — сказал Лайтон, — а можно еще твоего яблочного компота? Уж очень вкусный. — Ах ты, подлиза, — Юнити смеялась, подходя к брату. — Ну… — протянул Лайтон. — Ладно, шучу, сейчас налью, — Юнити взяла стеклянный кувшин с жидкостью, в котором плавани разбухшие оранжево-золотые маленькие яблочки. — И мне, можно? — Нью-Тайм протянул стакан поближе к Юнити, но Лайтон перехватил его. — Давно твоего компота не пил. Братья еще выпили по стакану сладкого компота. — Так, — Юнити посмотрёла на внучек, — Аура твоя очередь посуду мыть. — Так точно! — Аура отдала честь сразу двумя руками и начала собирать всю посуду со стола. Чуть позже Когсворт и Люмьер вернулись в комнату, и мажордом лег на свою половину кровати. — Устал, mon ami? — Люмьер смотрел в лицо своему другу. — Да, — вяло сказал Когсворт и отвернула от Люмьера на бок, но вдруг он почувстврвал что-то острое. — Ай! Он присел на кровать и ощупал карман. Там лежали часы Нью-Тайма, которые Когсворт забыл отдать Элементалю времени. — Да все-таки отнести месье Нью-Тайму часы, — Когсворт встал и вышел из комнаты. Когда он добрался до низа лестницы, то увидел на в темной столовой Нью-Тайм, неся что-то в руках, постоянно оглядывался и на цыпочках пробрался на кухню. Когсворту это показалось немного странным, и он решил проверь кухню. Оказавшись поближе, мажордом услышал мелкие шорохи за стенкой, а подойдя еще ближе — почувствовал запах чего-то сладкого, но такого знакомого… Как будто это то, чего он так любит. Тихонько приоткрыв дверь, мажордом заглянул внутрь и широко открыл глаза. Он не верил своим глазам — на столе стоял стеклянный стакан с сладким пудингом! — «Все-таки мой день не так уж и плох», — подумал Когсворт, тихонько заходя внутрь. Взяв прохладный стакан, мажордом взялся на маленькую ложечку, которая была погружена в пудинг. — Немного попробую и уйду, — мажордом немного попробовал от пудинга и был просто счастлив, вкусив такой прекрасный вкус. — Кто здесь?! — от страха Когсворт выронил из рук стакан и тот разбился вдребезги, и все, что в нем было, оказалось на полу. Вышел перепуганный Нью-Тайм и увидел эту картину. — Боже мой, простите меня, месье, — Когсворт не знал, что теперь говорить и делать, — мне ужасно жаль. — Ничего, — вздохнул Нью-Тайм. — Нет, нет, я не… Когсворт почувствовал, как Нью-Тайм приобнял его, дабы успокоить беднягу. — Успокоился? — Ага. Нью-Тайм отстранился от него и присел, чтобы убрать осколки. — Так, — старый элементаль пощупал карманы, — а где мои часы? Когсворт потянул ему серебряные часы. — Спасибо, мой друг, я без них как без рук. Затем они посмотрели вниз на остатки пудинга. — Эх, плакал мой любимый пудинг, — с улыбкой вздохнул Нью-Тайм. — Вы любите пудинг? — с ноткой радости спросил Когсворт, помогая Нью-Тайму убрать пудинг с пола. — Просто обожаю, — улыбнулся старый элементаль. — Ах, какие я только не пробовал? С мясом, с рыбой, с морепродуктами… Но больше всего я люблю сладкие. — Понимаю, — мажордом, прикрыв глаза, начал представлять себе. — Но больше всего я люблю с… — Нью-Тайм набрал грудь воздуха, прикрыв глаза с мечтательной улыбкой. — …с заварным кремом, — одновременно сказали Нью-Тайм и Когсворт. Они удивленно посмотрели друг другу в глаза и неловко засмеялись. — Не думал, что ты тоже любишь это замечательное блюдо, — сказал Нью-Тайм. — Юнити иногда ругается, что я много сладкого ем, а я еще тот сладкоешка. Кстати, — Нью-Тайм указал на миску, стоящую рядом с продуктами, — можно еще немного сделать. — А заварной крем сделаем? — спросил Когсворт с надеждой в глазах. — Обазательно! — сказал Нью-Тайм. — И, пожалуйста, можешь обращаться ко мне на ты, я все-таки хочу, чтобы мы были друзьями, а не просто коллегами. — Хорошо, Нью-Тайм, — улыбнулся Когсворт. — Просто, я смущаюсь, когда ко мне обращаются на вы или называют «сэр», — засмеялся Нью-Тайм. — Это же знак уважения, — сказал Когсворт. — Я знаю, просто когда живешь в очень большой семье, то начинаешь как-то по-семейному общаться, просто и весело. — А в Тысячелетней долине вы все так друг с другом общались? — спросил Когсворт. — Конечно, каждый друг друга знал, — сказал Нью-Тайм. — Мы с Юнити и Лайтоном — ровесники. Практически тройня, хотя Юнити все равно считается из нас троих самой старшей. Мы любили друг друга исключительно как родственники, а остальных элементалей из-за большого промежутка времени мы любили и воспитывали как внуков. — Представляю, какая большая семья у вас троих, — усмехнулся Когсворт. — Это точно, зато не надо переживать, что в старости один останешься, — улыбнулся Нью-Тайм. Они провели на кухне некоторое время, прежде чем незаметными уйти с кухни…