* * *
Они решили, наконец, отважиться на шведский стол в то утро – вероятно, потому что сидеть в одной комнате один на один теперь казалось чем-то более запутанным и пугающим, чем быть рядом с другими людьми. После поцелуя между ними внезапно повисло ощутимое напряжение, которого раньше попросту не было. Или, скорее, было, но теперь между ними висело напряжение другого вида. Если до этого Исаку мешали воспоминания о том, какими они были раньше, то теперь его занимали мысли о том, какими они могли бы быть – какими должны были быть, если бы мир был добрее. Он даже не мог решить, что из этого хуже, но знал, что предпочел бы провести целый день с Вильде, чем разбираться со всем этим в одиночку. Эта теория была тут же подвергнута проверке, когда пятнадцать минут спустя Вильде и Магнус присоединились к ним за завтраком. – Привет, – улыбнулась она, усаживаясь напротив Исака с миской овсянки и свежими фруктами. – Как вы двое поживаете сегодня утром? К чести Эвена, он колебался лишь пару секунд, прежде чем отодвинуть тарелку в сторону, чтобы Магнус мог занять место рядом с ним. – Привет, – ответил он с улыбкой. – У нас все замечательно. Что насчет вас? Пока Вильде упоенно рассказывала о том, как утром у нее не сработал выданный отелем фен, Эвен медленно, но верно начал придвигать свой стул поближе к стулу Исака, в результате коснувшись ладонью его колена, вернувшись в роль любящего и заботливого мужа. И хотя Исак уже научился не уклоняться от этих прикосновений, это все равно не помешало ему вздрогнуть от ощущения раскаленной добела руки Эвена на своей обнаженной коже. – Но подошли мы к вам не за этим, – усмехнулся Магнус, позволив Вильде говорить без остановки целую минуту подряд. Исак заставил себя переключить внимание с Эвена на него. – Мы подошли сказать, что сегодня вечером вы просто обязаны поехать с нами в клуб «Инферно»! Из нашего отеля туда ездит много народу. Там очень весело! Да, подумал Исак. Пока тебя не похитят. – Мы буквально только что говорили об этом, – кивнул Эвен, сжимая колено Исака. Он посмотрел на него так, как смотрят пары, когда пытаются молча принять единогласное решение. – Мы как раз собирались туда выбраться. Что, в общем-то, было правдой. Именно из этого клуба похитили Нуру, поэтому рано или поздно они обязаны были его проверить. – Даже не знаю, – вкрадчиво произнес Исак, больше для вида. – Я не очень большой фанат— – О нет! Тебе понравится, – настаивала Вильде, а Магнус кивал рядом с ней, как китайский болванчик. – Там будут выпивка и танцы. Это весело и супер секси, я обещаю. «Супер секси» было полной противоположностью тому, что требовалось Исаку, и он уже открыл было рот, чтобы неохотно согласиться на их предложение, как Эвен внезапно внимательно посмотрел на него, нахмурив брови от беспокойства. Исак от неожиданности даже немного отшатнулся. – Ты хорошо себя чувствуешь? – спросил Эвен, протягивая руку и кладя ее на лоб Исака. Сбитый с толку, Исак просто отмахнулся от него. – Что? Да, я в порядке, – отрезал он, но Эвен на это лишь закатил глаза. – А вот и нет. Перестань строить из себя героя. Просто иди и полежи в комнате пару минут. На секунду Исаку даже показалось, что Эвен тем самым пытается спасти его от необходимости социально взаимодействовать с ужасом в виде пары Вильде и Магнуса, но потом он продолжил: – В синей сумке у меня в чемодане есть все необходимые лекарства. Возьми то, что тебе нужно. Я не хочу, чтобы ты подцепил инфекцию от какого-нибудь жучка. Акцент на «жучке» был донельзя очевидным. Исак даже растерялся поначалу, широко раскрыв глаза, прежде чем понял, что, вероятно, ему не следовало этого делать. – Я догоню тебя, – продолжал свой спектакль Эвен, чуть ослабляя хватку на колене Исака. – Просто хочу сначала побольше узнать об этом адском «Инферно». Он сказал это полушутливо, одарив Вильде игривым фирменным взглядом, будто она предложила пойти в секс-клуб или куда-то в места не столь отдаленные. Она хихикнула. – О, да. – Исак кашлянул. – Может, ты и прав, – он быстро поднялся со стула и положил напоследок руки на плечи Эвена. – Увидимся вечером, ребята. Может быть. Затем он направился к лифтам, внешне стараясь сохранять спокойствие, хотя его сердце колотилось от волнения. Как только он оказался вне поля зрения стойки регистрации, он перешел на бег. Диктофон лежал в маленькой синей сумке в чемодане Эвена – именно там, где он и сказал. Мастер-ключ уже был надежно припрятан в бумажнике Исака. Он дважды проверил, все ли на месте, прежде чем вышел из номера. Магнус и Вильде жили в обычном гостевом номере на четвертом этаже, и когда Исак открыл дверь ключом, то не обнаружил там ничего сверхъестественного. Он знал, что у него нет времени на тщательный обыск, но все же бегло осмотрел на предмет чего-нибудь крайне подозрительного – дорогих драгоценностей, больших пачек наличных, оружия. Убедившись, что все лежит в точности так, как он оставил, Исак прицепил жучок на внутреннюю сторону абажура и скрылся, не оставив никаких следов своего пребывания там.* * *
Если и было что-то сложнее, чем находиться с Эвеном наедине, то это находиться с Эвеном наедине в темноте, когда все тело дрожит от пульсирующего ритма танцевальной музыки, сотрясаются кости и разгоняется кровь, а каждое прикосновение становится чем-то большим, каждый взгляд смотрит прямо в самые уязвимые части тебя. В общем, Исаку в клубе было совсем не до веселья. Они заняли один из маленьких столиков позади Вильде с Магнусом, и хотя даже одна теснота крохотного диванчика уже была достаточно мучительна, Эвен вдобавок усложнял ситуацию, потому что не переставал прикасаться к нему, и это медленно сводило Исака с ума. Каждый раз, когда Эвен проводил пальцами по его руке, Исак думал о том, каково это – прижиматься к холодным металлическим шкафчикам, когда Эвен целовал его в той раздевалке. Каждый раз, когда Эвен игриво чмокал его в щеку, Исак чувствовал призрак его эрекции с того самого утра, и представлял, что могло бы произойти, будь он достаточно храбрым, чтобы потереться о нее – взять, наконец, то, на что у него никогда не было права. Он бесцеремонно поднялся, прервав Магнуса на полуслове, потому что ему жизненно необходимо было сбежать от всего этого хотя бы на пару минут. Ему нужен воздух. Ему нужно, чтобы его тело снова начало принадлежать ему. – Я, э-э, пойду закажу еще, – сказал он, игнорируя тот факт, что его пиво все еще было наполовину полным. – Тебе взять что-нибудь? Слегка растерявшись, Эвен покачал головой. – Ты хочешь, чтобы я—? – Нет, – отрезал Исак. – Я просто... сейчас вернусь. Он проделал весь путь до бара, и его мозг в этот момент лихорадочно работал, поэтому он только через какое-то время смог распознать уже знакомого ранее бармена. – Ого. Ты тоже здесь. Юнас усмехнулся и привычным движением перегнулся через стойку, чтобы они могли лучше слышать друг друга. – Тот же набор персонала, – ответил он, отвечая на незаданный вопрос Исака. – К тому же, ты хоть представляешь, сколько я зарабатываю чаевых за ночь в клубе? Вы, богатеи, становитесь очень щедрыми от пары бокалов. – Я не богатей, – машинально ответил Исак просто потому, что сравнение с человеком, который стоял рядом с ним и требовал у бармена водку с верхней полки, несколько оскорбляло его. – Нет, но твой муж – да, – ответил Юнас, и удивление Исака, должно быть, слишком красноречиво отразилось на его лице, потому что Юнас вдруг закатил глаза: – Что? Я знаю, как пользоваться гуглом. – Ты гуглил меня? У Юнаса даже не хватило совести изобразить хоть какое-то смущение. Вместо этого он только шире ухмыльнулся. – Полагаю, за это я должен тебе бесплатную выпивку, а? Что же это будет? Исак не был до конца уверен, потому что уже давно не испытывал этого на себе, но было похоже, что Юнас флиртует с ним. – Мне, наверное, пора возвращаться к мужу, – осторожно ответил он. Юнас, к своей чести, даже глазом не моргнул. – Да, наверное, – легко согласился он, кивнув в сторону Эвена. – Похоже, ему нужна помощь. Исак проследил за его взглядом, решив, что Юнас имеет в виду Вильде и Магнуса, но вместо этого обнаружил высокого темноволосого незнакомца, сидевшего на диванчике, вплотную к Эвену. У Исака скрутило живот. Даже издалека он мог с уверенностью сказать, что Эвен не флиртует – он достаточно видел флиртующего Эвена, чтобы с точностью знать, как это выглядит со стороны – но знание этого ничуть не облегчило его чувства, ведь Эвен мог бы флиртовать, если бы захотел. Он наверняка не раз делал это дома, в Осло, когда тусовался в барах после работы. И почему-то осознание этого жутко разозлило Исака. Гнев накатывал на него волнами, иногда бурля под водой, словно шипящая лава, когда он утопал в чувстве вины и сожалении, а иногда надвигаясь, словно ураган, разрушающий все на своем пути. Потому что в глубине души Исак знал, что не заслуживает того бремени, которое на него возложили, знал, что из всего того, что у него отняли в ту ночь больше года назад, потеря Эвена была самой болезненной утратой, и это была единственная вещь, которую он не должен был терять. – Знаешь что? К черту, – сказал Исак, поворачиваясь к Юнасу. – Двойную порцию виски со льдом. Глаза Юнаса сверкнули, будто он был впечатлен решимостью Исака, а затем он послушно налил ему виски и пододвинул стакан без единого слова. Исак высушил его в два глотка, наслаждаясь резким жжением в горле. Поставив опустевший стакан на стойку, он жестом попросил Юнаса повторить, что тот сделал быстро и беспрекословно. Исак даже не потрудился попрощаться, прежде чем пересечь комнату – его глаза были прикованы к Эвену. Незаинтересованность Эвена в этом темноволосом флиртующем парне не могла быть более очевидной, и все же этот придурок продолжал упорствовать, игнорируя намеки Эвена, не обращая внимания даже на то, что тот оглядывался через плечо каждые пять секунд, ища Исака. Он вздохнул с облегчением, когда наконец-то увидел его. – Давай потанцуем, – произнес Исак громко, подойдя, наконец, к столику и прервав незнакомца на полуслове. Глаза Эвена расширились от удивления, но только на секунду, потом он грациозно выскользнул из-за стола, стремясь поскорее уйти. Исак взял его за руку и повел на танцпол. – Мой герой, – прошептал Эвен ему на ухо, и Исак весь подобрался, лишь бы это теплое прикосновение не отвлекло его. – Не хочу разговаривать, – отрезал Исак. Его мозг уже потихоньку начал затуманиваться от выпитого виски. – Хочу танцевать. – Хочешь танцевать? – Эвен рассмеялся. – Исак, ты ненавидишь танцевать. – Иди нахуй. Ты меня не знаешь. – Ладно. Давай танцевать. Битком набитый танцпол заставлял их тесно прижиматься друг к другу, но Исак не возражал. Ему хотелось почувствовать, как бьется сердце Эвена, хотелось заглянуть в его голубые глаза и вспомнить, как они смотрели на него раньше. Он смело опустил руки на грудь Эвена, напомнив себе, что в эти несколько мгновений Эвен принадлежит ему так же, как и всегда, а затем поднял их вверх и обвил вокруг его шеи. – Исак, – Эвен выдохнул, положив руки на его бедра. Он выглядел так, словно не мог решить – притянуть его ближе или оттолкнуть, но все же оставил ладони на прежнем месте, крепче сжимая и двигая ими в такт музыке. Играла какая-то популярная танцевальная песня – басы гремели в ускоренном темпе, под который Исак не подстраивался, потому что вдруг замедлил движения и притянул Эвена ближе, пока не удостоверился, что между ними не осталось даже миллиметра. Алкоголь придавал ему храбрости, и он ни разу не прервал зрительный контакт, наслаждаясь тем, как челюсть Эвена то и дело отвисает, а глаза темнеют с каждой секундой. – Что мы делаем? – спросил Эвен. Ему пришлось говорить громко, перебивая грохот музыки, но он все еще умудрялся казаться каким-то уязвимым в этот момент. Исак пожал плечами, потому что действительно не знал ответа на этот вопрос. – Танцуем. Его взгляд скользнул от глаз Эвена к его слегка потрескавшимся губам, и он почувствовал внезапное и непреодолимое желание поцеловать его снова. Еще разок для вида, напоследок, и тогда, возможно, он сможет жить дальше. Сумеет забыть, каково это – быть в объятиях Эвена, в безопасности и под защитой. И хотя Исак понимал, что поступает несправедливо, не давая Эвену даже возможности ответить отказом, он отчаянно рванул вперед и накрыл губы Эвена своими. Эвен издал тихий удивленный звук, и хотя не оттолкнул его, на поцелуй не ответил. Однако все же сжал бедра Исака так крепко, будто никогда не хотел отпускать. Но даже несмотря на это, он оставался просто пассивным участником, и это так разозлило Исака, что он почти сразу же отстранился. – Исак, – Эвен предупреждающе схватил его за запястье, чтобы не дать сбежать. – Ты пьян. Исак закатил глаза. – И что ты собираешься делать? Пойдешь, пожалуешься Сане? – Что? – растерянно переспросил Эвен. – Нет, меня не это волнует, я просто имею в виду— Исак не расслышал остальную часть предложения, потому что при звуке голоса Эвена у него все неприятно сжалось в желудке. Блять. Что он только что сделал? Его мозг с каждой секундой становился все более расплывчатым, а мысли отказывались выстраиваться в единую целостную цепочку. Ему нужно выбраться наружу. Он выбежал из клуба, зажав рот рукой, и как только добрался до травы снаружи, его тело наконец-то решило, что с него хватит. Судорожно вздохнув, Исак выплеснул содержимое желудка на тротуар, и даже рука Эвена на его плече не помогла почувствовать себя лучше. Он стряхнул ее и помолился, мечтая поскорее оказаться в постели и предаться забвению.* * *
Дорога в отель прошла как в тумане. Пока Эвен вел арендованную машину, лицо Исака пылало, поэтому он уткнулся в окно, пытаясь хоть как-то охладить горящие щеки. Однако оказалось, что трясущееся стекло машины – не лучшее лекарство от тошноты. Он оторвался от окна и в конце концов смог задремать, используя свой ремень безопасности в качестве подушки. Ему снилось, что Эвен убирал с его лба мокрые от пота волосы, пока он спал. В следующее мгновение Эвен уже отстегивал ремень безопасности и пытался вытащить его из машины. Исак отмахнулся от него, но когда попытался встать сам, то понял, что без поддержки не сможет. К счастью, Эвен был рядом, готовый поймать его в любой момент. – Знаешь что? – спросил Исак, когда Эвен буквально нес его на себе. Они вошли в здание, и Исак намеренно выдержал такую длинную паузу, которая, несомненно, предшествовала эпическому завершению в духе шекспировской пьесы: – Ты – гребаный отстой. Эвен усмехнулся. – Да, я знаю. Давай. Еще несколько шагов. Они подошли к лифту и Эвен не без труда нажал кнопку второго этажа, балансируя на одной ноге и удерживая большую часть веса Исака. Исак в очередной раз попытался вывернуться из его объятий и сесть на пол, но Эвен не позволил. – Нет, нельзя, – сказал он строго. – Если ты упадешь, я не смогу поднять тебя обратно. Исак недовольно проворчал. – Ты меня чертовски бесишь, – произнес он на выдохе. – Иногда я тебя ненавижу. Ненавижу за то, что ненавижу, потому что когда-то я любил тебя, знаешь? Какого хрена с нами случилось, Эвен? – он поднял голову, ища ответы на свои вопросы, но Эвен только нахмурился, отказываясь что-либо говорить. Лифт зазвенел и, прежде чем Исак успел как следует разозлиться, Эвен снова повел его по коридору, таща за собой, и вытаскивая на ходу ключ из кармана. Только когда они оказались, наконец, в номере за надежно запертой дверью, Исаку позволили рухнуть на пол. – Сейчас пойдешь принимать душ, – сказал Эвен как ни в чем не бывало. – От тебя отвратительно пахнет, и я не позволю тебе лечь в постель в таком виде. Он бросил ключи на столик и пошел в ванную, чтобы включить душ. Исак со своего места на полу видел, как Эвен проверяет температуру воды, и, решив не быть подобно какой-то девице в беде, заставил себя встать и присоединиться к нему в ванной. Голова немного кружилась, но уже не так сильно, как в клубе, поэтому он аккуратно примостился на унитазе, как только добрался до него. – Ты как? – спросил Эвен, глядя на него через плечо. – Надеюсь, не утонешь, если я оставлю тебя здесь одного? Исак отмахнулся и подтянул колени к груди, пытаясь заслониться от резких флуоресцентных ламп над ними. Как только вода нагрелась, Эвен помог Исаку снять ботинки и расстегнуть джинсы, все остальное Исак уже сделал сам. Затем он выгнал Эвена из ванной и залез в душ, позволив воде очистить его от этой ужасной ночи. Однако чем больше он стоял под горячими струями, тем больше понимал, что вода усыпляет его, поэтому, приготовившись к шоку, которое испытает его тело, он резко рванул ручку, чтобы облить себя холодной водой. Это было не очень весело, зато гораздо эффективнее. Быстро умывшись, он вышел из душевой, чувствуя себя более бодрым, чем когда-либо за последние несколько дней. Он насухо вытерся полотенцем, переоделся в пижаму, которую Эвен заботливо приготовил для него, и вернулся в спальню, боясь того, что может там обнаружить. Эвен лежал на кровати, на коленях у него покоилась раскрытая книга, и напряжение повисло в воздухе между ними. Мозг Исака все еще работал медленно и несколько заторможено, но в мыслях больше не было алкогольного дурмана. Он вспомнил все то, что наговорил Эвену в лифте, вспомнил, как вел себя в клубе, и ему не хотелось оставлять все так, как оно есть. Он хотел ответы, которые Эвен отказывался давать ему все это время. Хотел знать, что, черт возьми, с ними случилось, почему дыра в его сердце с каждым днем становится все больше. Он боялся, что скоро она может стать настолько огромной, что никто не сможет заполнить ее, никогда. Так что, с сердцем, застрявшем где-то в горле, он замер возле кровати и приготовился начать разговор, который должен был состояться год назад. Без драк, без обвинений. Только бы извиниться. – Я сожалею о Микаэле, – сказал он, и его слова прозвучали также громко, как и выстрелы в том заброшенном доме, потому что Эвен вздрогнул, будто Исак выстрелил в него. – Я бы поменялся с ним местами, если бы мог. Я бы вернул его тебе. – Исак, – начал Эвен, выпрямляясь на кровати и откладывая книгу в сторону. – Это не то, что я— – Нет. Просто выслушай меня, или я больше не вынесу, – Исак прервал его, избегая встречаться с ним взглядом. Эвен сглотнул, его глаза расширились, словно он боялся того, что последует дальше, того, что Исак мог сказать. Но он сделал, как его попросили, и послушно откинулся назад, чтобы выслушать. – Я понимаю, тебе нужно кого-то винить, и я счастлив быть этим человеком, если тебе от этого хоть немного легче, но я не собираюсь извиняться за то, что спас твою жизнь. Микаэль был уже мертв или...я не знаю, – пробормотал он, начиная сомневаться во всем под пристальным взглядом Эвена. – Если нет, то все слишком далеко зашло, мы бы его не спасли. Я принял решение, и я знаю, что ты считаешь меня просто каким-то тупым ребенком, который ни черта не понимает, но я понимаю. Потому что в ту же самую ночь, когда ты потерял своего лучшего друга, я потерял своего. И я знаю, что это не то же самое – я и не пытаюсь сказать, что это так, – но мне все равно больно. Так чертовски больно. Микаэль ушел, и ты оплакиваешь его, я принимаю это, но ты все еще здесь, жив и рядом, и невозможность поговорить с тобой убивает меня. Эвен выглядел таким разбитым, каким Исак не видел его с тех пор, как тот истекал кровью на полу заброшенной лачуги, и больше всего на свете ему хотелось перестать говорить – прекратить делать ему больно, – потому что это выражение на его лице было частью худшего дня в жизни Исака. Но он еще не закончил. Ему все еще было что сказать. Он позволил гневу и разочарованию просочиться из своего голоса, и когда заговорил снова, что-то в нем умоляло ту часть Эвена, которая когда-то тоже любила его: – Ты хоть представляешь, как это было больно – явиться в больницу, все еще в крови, и услышать, что ты не хочешь меня видеть? Я даже не знал, жив ли ты, Эвен, я только что убил человека. Я... – его голос сорвался, и Исак покачал головой, собираясь с мыслями. – Я был словно в свободном падении. И я надеялся, что ты меня поймаешь, но тебя не было. Так что, черт возьми, что бы я ни сделал, мне очень жаль. Я не знаю, может ли все когда-нибудь снова стать нормальным для нас, но я бы согласился на что угодно, даже на равнодушие, только не на эту открытую вражду. Эвен ничего не ответил, просто смотрел на него, открыв рот от шока. Он все еще полусидел-полулежал на кровати, в тот время как Исак стоял перед ней, и это было так странно, что Исак решил прервать зрительный контакт впервые с тех пор, как вышел из ванной, и бросил свою испачканную алкоголем и рвотой одежду на чемодан, а затем присел на краешек постели, достаточно далеко, чтобы не посягать на личное пространство Эвена. – Я не хочу быть равнодушным, – сказал Эвен, как только он устроился, и на секунду Исаку даже показалось, что он на самом деле выступает за открытую вражду, но затем Эвен чуть подвинулся и положил свою ладонь на руку Исака, коснувшись его по собственной воле впервые за весь год. Исак вздрогнул и почувствовал, как к горлу подступает комок. Он и не подозревал, насколько изголодался по настоящим прикосновениям, как отчаянно нуждался в любви, не предписанной фиктивным браком. – Микаэль ушел, – тихо продолжил Эвен. – Ты – все, что у меня осталось. Я мечтаю, чтобы все вернулось на круги своя, я просто не знаю, как это сделать. Не после всего того дерьма, через которое я заставил тебя пройти. Исак заглянул ему в глаза и увидел, что они блестят от непролитых слез. Он проглотил свои собственные эмоции, но не смог найти в себе силы заговорить, поэтому просто наклонился к Эвену, давая ему понять, что он слушает. – Ты ни в чем не виноват, Исак, – твердо сказал Эвен, сжимая его руку для большей убедительности. – Я никогда не винил тебя в этом. Вначале я даже не злился, мне было стыдно. Вот почему я попросил не впускать тебя в больничную палату – так я наказывал себя. Ты был единственным, кто мог заставить меня почувствовать себя лучше, но я не заслуживал этого. Я облажался, и это стоило мне двух лучших вещей в моей жизни. В том смысле, что... блять. Микаэль мог бы быть еще жив, если бы я не был таким— – Эвен, Микаэль уже был мертв, когда мы туда добрались, – едва слышно произнес Исак. – Никто из нас ничего не мог сделать. Эвен начал яростно качать головой задолго до того, как Исак закончил говорить, и опустил глаза, будто ему действительно было слишком стыдно даже вспоминать события той ночи. – Он был жив, – сказал он в конце концов, не глядя ему в глаза. Ладонь, покрывающая руку Исака, исчезла. Эвен словно наказывал себя снова и снова, но на этот раз Исак не дал ему это сделать. Он полностью забрался на кровать, отодвинул подушки, чтобы сесть рядом с Эвеном и опустил руку на его колено, пытаясь придать ему сил. Черт, он должен был сделать это еще несколько месяцев назад. – Он не был мертв, – повторил Эвен хрипло и так уверенно, что Исаку ничего не оставалось, кроме того, как поверить ему. – Он все еще был в сознании, когда меня подстрелили, и я видел выражение его лица, когда начал истекать кровью, видел, как он чертовски боялся, что я умру прямо там, рядом с ним, и это то, что не дает мне спать по ночам. Тот факт, что он умер, беспокоясь обо мне. Что я не смог принести ему покой в его последние минуты. Он замолчал, и по его щеке скатилась одинокая слеза, которую он тут же со злостью вытер. – Боже, я должен был просто подождать тебя, – выдохнул он, и было ясно, что он много думал об этом. – Если бы я следовал этому гребаному протоколу, а не играл в супергероя, возможно, он был бы еще жив. Я успел бы добраться до него, остановить кровотечение. По крайней мере, я мог бы, черт возьми, взять его за руку. Никто не заслуживает смерти в одиночестве на грязном полу в наркопритоне, тем более – он. Твою мать. Ему пришлось снова взять паузу, и его слезы начали падать прямо на простыни. – Эвен, все нормально, – сказал Исак. – Нам не нужно снова бередить эти раны. – Нет, я знаю, – Эвен вытер глаза рукой. – Просто... Это я должен извиняться. Я был чертовски безрассудным, и больше всего меня пугает то, что мое безрассудство могло стоить тебе жизни. Мне иногда это даже сниться, знаешь? Ты лежишь там, мертвый, на полу рядом с Микаэлем. Это бы уничтожило меня. – Эвен, – прошептал Исак, протягивая руку, чтобы взять его за обе ладони. – Все в порядке. – Нет. Не в порядке. И мне очень жаль. За то, что не послушал тебя, за то, что поставил в такое положение, когда тебе пришлось застрелить этого ублюдка. Боже, Исак, я знаю, что это единственное, чего ты всегда боялся, и меня даже не было рядом— – Эвен, – Исак перебил его, сжимая его ладони в своих. – Уже поздно, а я все еще немного пьян, и нам необязательно говорить об этом сегодня. Я просто хочу немного поспать. Мы можем сделать это? Поняв, что Эвен не собирается спорить, Исак забрался под одеяло и свернулся калачиком на боку, лицом к нему. Делить постель больше не было похоже на пытку. Теперь это успокаивало – будто они нашли, наконец, дорогу домой после долгих скитаний. Эвен выключил свет и повторил его позу, не сводя с него глаз. – Спокойной ночи, – сказал Исак, но ему показалось, что он вложил в эти слова что-то еще. Это было извинение и согласие одновременно –обещание, что утром все будет лучше. – Спокойной ночи, – повторил Эвен, и продолжал смотреть на Исака так, словно в нем было что-то настолько завораживающее, что он не мог отвести взгляд. Он все еще смотрел, когда глаза Исака начали закрываться, и когда Исак наконец заснул, ему снова приснилось ощущение пальцев Эвена, пробегающих по его волосам, и тихий шепот у самого уха: – Прости.