***
Утро нового дня было таким же как и всегда. Из коридора доносились недовольные возгласы живущих со мной на этаже людей, календарь висел на обычном для него месте, а часы стояли рядом с кроватью, монотонно тикая и вращая секундную стрелку по кругу раз за разом. Так начинался мой обычный день. Вечером, собравшись на работу, я в последний раз окинул взглядом свою комнату и поспешил закрыть за собою дверь. Впереди меня ждала ночная смена. — Добрый вечер, — сказал я добродушной старушке в окне, но консьержка, будто не услышав, лишь сморщила нос и уставилась куда-то мимо меня. Прокрутив турникет я вышел на улицу. Сумрак окутал постройки в дали, вечер был тёплым и приятным, солнце багровым диском висело на небе, окрашивая его в красные и жёлтые цвета. Мамы с колясками тихо шагали по городским улицам, разговаривая о своем, дети смеялись и кричали, а старики на скамейках вечно недовольно грозили им пальцем, и продавщица у бочки с красной надписью «КВАС» всё зазывала окружающих купить кружечку. Устоять я не мог, тем более что в горле и вправду пересохло. Нашарив в кармане три копейки, я подошел к женщине, которая уже наливала очередному желающему стакан освежающего напитка. — Добрый вечер, стаканчик кваса, пожалуйста, — улыбнувшись проговорил я. Но та, не обращая на меня никакого внимания, присела обратно на стул и начала писать что-то в тетрадь с цифрами. — Кхм, уважаемая. Будьте добры, квасу налейте стаканчик, — уже настойчивее попросил я. Но вместо желаемого результата она лишь хлопнула закрывающимися страницами и начала готовиться к закрытию. Глядя на неё с долей изумления и непонимания, я решил оставить несчастные монеты ей и, плюнув себе под ноги, ускорил шаг и пошёл дальше. Задерживаться на проходной я не стал, болезненный вид лица с отёками и кашлем из окна не располагал к разговорам о новостях в рабочем коллективе, поэтому, просунув пропуск, я поспешил пройти дальше. Все выглядели странно. У многих были видимые проблемы с кожей, у старшего по смене на лице и вовсе появились волдыри непонятного происхождения. Каждый человек в помещении кашлял, а кого-то, кажется, даже рвало. Я поднялся на свой этаж и зашел в огромное помещение с большой цифрой четыре. Увиденное привело меня в шок и я хотел было отпрянуть назад в закрывающуюся дверь, но ужас сковал тело и я не мог пошевелиться, в немом ужасе я смотрел на зияющий кратер вырванного с корнем реактора и звёздное небо через проломанную крышу энергоблока. Никто не замечал этого, все как обычно ходили туда-сюда с важным видом, стояли возле разрушенного оборудования, нажимая на кнопки, и давились собственной кровью. По пути из этого ужаса я даже и не думал разбираться и выяснять что происходит, но на работе я сегодня точно решил не оставаться, к чёрту. Человек в окне протянул мне дрожащую руку с облезшей кожей, и я с явной неприязнью выхватил пропуск, хлопнул железными створками дверей и покинул здание станции. Закурил. Что же это всё значит?.. Огни станции горели в штатном режиме и казалось, будто бы всё в порядке, но я то знал, что нихрена не в порядке, там куски графита по всему цеху разбросаны, люди... что с людьми? И что это за привкус металла на языке?.. Дойдя до города, где прожил всю свою жизнь, я не поверил своим глазам. Он выглядел так, будто был заброшен людьми десятки лет. В ужасе закрыв лицо руками, я сел на бордюр... Центральная площадь моего города превратилась из красивого ухоженного места с аккуратными клумбами в уродливое заросшее бурьяном жуткое место, и лишь гордая надпись «ЭНЕРГЕТИК», которая всегда горела красно-алым цветом на здании дворца культуры, напоминает о том, что когда-то он и правда был тут. Я не мог поверить в то, что я вижу. Этого просто не могло быть. Я упал на колени и заплакал. Что же это такое? Что?!***
Дрогнув от неожиданности я подорвался с кровати под звонок будильника, но отключать его не стал, а всё так же лежал, глядя в потолок. Вскоре его звон стих, превратившись в монотонные щелчки тикающего механизма. С коридора доносились возгласы вечно недовольных соседей, а календарь с часами знали своё место. Так начинался мой обычный день. После ночного кошмара я встал на ватных ногах, подошел к календарю и оторвал клочок бумаги. 25 апреля 1986 года - гласил он. Пойду-ка я выпью квасу, впереди будет тяжелая ночь..***
Экскурсионный автобус медленно полз по заброшенным улицам города Припять; гремя двигателем и раскачиваясь на годами не видевшем ремонта асфальте, он открывал взору любителей экстремального туризма подъезды девятиэтажных домов, заросшие деревьями и кустарником, здания школ и детских садов, игровые площадки с ржавыми скрипучими качелями, усыпанные листвой переулки и балконы первых этажей серых советских панелек. Колёса начали сбавлять обороты и автобус остановился возле здания бывшего общежития работников станции. Экскурсовод в очередной раз проговорил меры соблюдения радиационной гигиены и дал разрешение выйти из автобуса, сделать «фото на память», а сам налил из термоса дымящегося напитка в железную чашку, откинулся на кресле и о чём-то заговорил с водителем. Двое молодых людей покинули салон автобуса и не стали терять время зря. Они поспешили начать исследование очередного за сегодня здания. Со скрипом приоткрыв деревянные двери, они оказались в холле, где в паре метров от них стоят железный, казалось, не тронутый временем турникет и окошко, где когда-то сидела консьержка и проверяла наличие пропуска у входящих внутрь людей. Бросив искромётную шутку на этот счёт один из парней смело шагнул вглубь здания. Прогулку по этажам прервал истошный крик женщины на улице. Парни бросились обратно к автобусу, все кто был в их экскурсионной компании уже стояли вокруг девушки, которая в свою очередь смотрела куда-то вверх и показывала пальцем: — Да я точно вам говорю, там на балконе стоял мужчина, я не сумасшедшая, я видела, своими глазами! — кричала она, но окружающие лишь просили её успокоиться и уверяли, что ей всего лишь показалось. Общий гомон прервал звук звенящего будильника где-то внутри здания. Группа людей опасливо попятилась в сторону автобуса. Водитель, заметно нервничая, крикнул через открытую дверь, чтоб толпившиеся на улице люди поторапливались, и завёл двигатель. В тот же момент резко открылась входная дверь здания, в пустом и темнеющем проеме которой было хорошо видно ещё вращающейся сам по себе турникет. В панике все заняли свои места так быстро, как только это было возможно для пары десятков человек, стремящихся уместиться в узкие створки автобусной двери. Последний пассажир успел запрыгнуть за мгновение до того, как дверные механизмы раздвинулись и привели её в закрытое положение. Ни секунды ни медля, автобус рванул прочь от этого проклятого места. И лишь двое парней так и остались смотреть со своих задний сидений с каждой секундой отдаляющегося автобуса, как где-то на пятом этаже давно заброшенного здания советского общежития зажегся тусклый свет лампы.