Вопросы полового воспитания. Деревянный и кафельный.

Утро…Тонкие лучики золотыми стрелами пробиваются сквозь приоткрытые седзи…Лёгкое дыхание щекочет уши Ренджи. Лейтенант повернул голову набок и наткнулся на умиротворённое лицо Бьякуи. Морщинка между бровей разгладилась. Губы не были поджаты и казались немного пухлыми. Яркие после бурной ночи, они контрастировали цветом с бледной кожей, что почти сливалась с постельным бельём. Взлохмоченные чёрные волосы придавали грозному капитану вид отдыхающего от дел праведных завзятого проказника. «Шалунишка-тайчо…» - Ренджи сдержал смешок, чтобы не разбудить дорогого человека. Тут он заметил, что ещё чьё-то дыхание щекочет второе ухо. И в этот момент глава клана Кучики потянулся за поцелуем, да так нежданно, что лейтенант только и успел, что ответить должным образом… а про обладателя лёгкого дыхания с привкусом клубничных леденцов, лежащего справа, Ренджи совершенно забыл. А зря. Тот был начеку. Или, что гораздо вернее, была. - Сладким вином жажду не утолить… Но пью с твоих губ… хоть не могу и напиться… Этот дар твой – боюсь хоть каплю на землю пролить… - прошептал тайчо ему на ухо. - Едва понимает лунный язык обезьяна-тупица. – закончил на свой лад стихотворение Абараи. – Но лунные пряди так нежно щекочут лицо…Луне с ананасовых губ обезьяны никак не напиться…Ну, а бабуину также ни как не напиться лунным вином… - Ух ты…, а мне сотсините, когда вдохновение будет? – прервала их маленькая Арису, дочь Ичиго и Рукии. Она сидела на постели справа от Абараи, радостно хлопая в ладоши. – Доброе утро. И тут-то Ренджи вспомнил…лёгкое дыхание…так вот оно чьё. - Доброе утро. – в один голос сказали капитан и лейтенант. - Ну, вы продолзайте, не стесняйтеся. Вам нотси не хватило? Тогда продолзайте, но не долго, а то завтрак скоро. – девочка тряхнула рыжей растрёпанной головой и подмигнула синими глазами. - А…э… - выдал Абараи, почёсывая "ананас", который сейчас походил на красную мочалку. - Давно ты здесь? - строго поинтересовался Бьякуя. - Усю нотсь потсти. Мне страсный космар приснился. Просыпаюся – тсьи-то уопли. Оказалос – лейтенант. А то я усё думала – раз мама с папой на задании, слуги далеко спят, кто этим занимаится? Потом усё стихло. Ну мне возврасяться страсно отсень. И я осталась, но у меня своё одеяло, я на васэ дазе не претендую! - она поплотнее укуталась в розовое одеяльце, чуть отодвигаясь от грозного дядюшки. - И…как ты это воспринимаешь? – спросил Бьякуя. Арису молчала, хлопая своими огромными тёмно-синими, как у Рукии глазами. Ренджи нервно вздрогнул. Его очередь была ставить заклинание. И он поленился вчера, заверив тайчо, что постарается по-тише, да и комната племянницы далеко. Сам Кучики-доно для "потише" даже не напрягался. Более тихих любовников, в любые моменты хранящих гробовое молчание, наверное просто не существовало, к чему бедному лейтенанту пришлось долго привыкать. Пока Ренджи вспоминал их первую ночь ( - "Тайчо, а почему вы молчали?" - "А по-твоему я должен был визжать как последняя шлюха под толпой оборванцев?"), девочка поборола страх и бесцеремонно забравшись к дяде на колени, стала что-то выискивать у него на шее. Тайчо сидел, даже не шевельнувшись. - Рендзи, ну подсказы – где она? - Кто. Она. ? – спросил одеревеневший Абараи. - Ну кнопотска! Ты на неё губами назымаес – и дядя переходит в резим «ласковый тайтсё». Как робот. - Тебе…что-нибудь объясняли по этому поводу, Арису? – задал Бьякуя вопрос по-другому, приобнимая девочку и заглядывая ей в глаза. - Ну…я спросила снатсяла маму…она мне запретила говорить на эту тему. Сказала рано. Ну, по дороге Мацумото встретилась. Мама убезала на задание, а меня ей сказала проводить и присмотреть. Ну, она мне объяснила, сто взрослые люди, тсассе всего отсень близкие, близе друзей, но иногда и не отсень, сходятся в пары, тссасе всего в пары, тсассе всего музтсина и зенсина, но бывает по-разному и занимаются плотской любовью. Это потребность взрослого организма. Иногда после этого, тсерез девять месяцев, могут появиться дети. Но она сказала, сто тока если люди разного пола. Например, как кафельный и деревянный. - Почему именно кафельный и деревянный? – удивлённо осведомился Бьякуя. Ренджи только сглотнул. - Потомусто, раз мама запретила мне говорить на эту тсему, а я иногда люблю порассуздать вслух, я вместо музтсина и зенсина говорю деревянный и кафельный. А папа говорит, сто на самом деле, это мама – зенсина – деревянный пол, а он, папа кафельный. Потомусто, мама с работы иногда такой уставсая приходит, сто пол она не просто деревянный, а дазе вообсе бревентсятый. Да и если эта потребность организма у неё из-за усталости отсутствует, так деревянный пол ессё как бревном по кафельному даст, так сто у него плитка трескаэтся. И иссё говорит, сто не вазно какой пол главный, но мама всегда главная. Потомусто он в дедуску Иссина посол. Оба, говорит, подкаблутсники. Но я говорю, сто наоброт надо называть, так как деревянный не лакированный пол бывает в занозах и всяких серховатостях. Как папина ссетина, когда плохо бритый. Или как у Рендзи. А кафельный – гладкий, как мамины ссёки. Кстати, а потсему по моей системе, Рендзи полутсился у вас кафельный пол? Дядя больсе на кафельный похоз. Он бреется хоросо – гладкий всегда. - Дядя по характеру на деревянный похож больше. По твоей системе, Арису-сама. - буркнул лейтенант, чей цвет лица стал схожим с цветом волос. - Ага. На замрезсую-замёрзсую сосну в снегу. Такой зе холодный и в белом, как снег, хаори. – девочка обняла дядю сильнее и уткнулась ему в шею, видимо надеясь отыскать заветную кнопочку. «Сосна», прижав к себе «ветвями» племянницу, как-то подавленно молчал, прядями волос, точно пушистыми иголками, скрывая порозовевшие, аки лепестки сакуры, кафельно-гладкие щёки. - Кучики-доно обычно с мёрзлой вишней сравнивают…Сенбонсакура дереву родня. - прицокнул языком лейтенант. – Тайчо, я не в том смысле! - немедленно добавил он, поймав взгляд Бьякуи. - Ну, дядя, когда со сна, он такая сосна, что вовсе почти и не сакура…иначе убил бы меня на фиг. – Арису нервно съёжилась, и казалось, длинные рыжие волосы немного встали дыбом. – Дядя…а музтсина с музтсиной тотсно не могут детей иметь? Совсем-совсем? Мозет вы с Рендзы постараетесь и подарите мне двоюродного брата или сестрёнку? Бьякуя сглотнул и на мгновение потерял дар речи. - Нет. К сожалению, Арису-сама, у нас с твоим дядей детей точно быть не может. Это физиология. - А если я Маюри-сама попросу о помостси? - Не надо. – замахал руками Ренджи. – Лучше у мамы с папой попроси. Родных сестрёнку и братика. - Эх…их не допросисся. Они злые и устают много, так сто мама по папиной системе, бревентсятый пол…Ну вы это – продолзайте. Потребности оргагизма – это вазно! А Маюри-сама вам придётся всё равно просить. Или Урахару. Если дядя зенится не хотсет. Потомусто я не могу быть наследницей – мама не родная сестра. Так сто – Бьякуя-сама, выходите замуз за Рендзы. Он хоросый муз! Я гарантирую! Ласковый, и покладистый, и нетсего не сказет, если вы по папиной системе будете бреветсятый пол! Лейтенант покатился со смеху. Кучики-доно нервно захихикал в кулачок. А день только начинался. А Арису-сама любит рассуждать вслух. - Арису, можно тебя попросить? – строго сказал Бьякуя. - Да, Бьякуя-сама? - Не нужно, пожалуйста, ни за кем подглядывать. Это попросту не прилично. А если случайно увидишь – не надо никому об этом рассказывать. Это очень личные, интимные вещи. - Хоросо, дядя. Обестсяю, сто постараюсь нетсего такого не делать. Но ты подумай над моим предлозением. Наследник клана – долзен быть твой, раз мама не родная сестра. *** - Кучики-тайчо…вы сегодня деревянный или кафельный, по системе Арису? - Я сегодня разве что по системе Ичиго, совсем бревенчатый. Все эти разбирательства по поводу земельных участков младших ветвей клана меня просто вымотали. Аристократию Сообщества Душ испортил земельный вопрос. - Э…это означает доской по кафелю значит и никаких надежд на… - Ну, если тебя не смутит, что я засну посреди процесса…делай своё кафельное дело. Только в этот раз с заклинанием. На всякий случай. - Просто помогу вам расслабиться. - вздохнул Ренджи. - "А то мне привыкать, что вы, можно сказать, на двух работах пашете и это имеет свои последствия." - подумал он, а вслух сказал. - Не буду сильно тормошить. А что насчёт предложения Арису, кстати? - Ты издеваешься? - Пошутить нельзя. - Я сегодня слишком устал для шуток… - Простите, Кучики-тайчо. – он придвинулся ближе и начал своё кафельно-деревянное дело под покровом ночных теней и одеял. - Ренджи…я ведь почти сплю… - пробормотал Бьякуя, чувствуя, что ещё немного и станет совсем-совсем бревенчатый пол… - Я вам не мешаю? - Нет, но… - Тогда спите. - Это…не уважительно...с моей стороны…ох… - Вам хорошо? Вместо ответа, бревенчато-сосновый и немного растаявший сакура крепче обнял лейтенанта "ветвями" и прижался кафельно-прохладной гладкой щекой к его загорелой татуированной груди, засыпая окончательно. - Вот и…славно… Кафельное-деревянное дело через несколько минут было окончено, Абараи аккуратно уложил умиротворённого капитана на футон, подтыкая одеяло, и спали уже оба, довольные и расслабленные. Чьё-то лёгкое дыхание снова щекотало Ренджи уши. Почему-то опять с двух сторон. - Арису-сама? – сонно спросил лейтенант, вдыхая аромат клубничных леденцов. - Рендзы…мозно я с вами? Я со своим одеялом! И тсесно-тсесно не подглядывала! Дазе не знаю, кто по моей системе кафельный, а кто деревянный! - Тебе страшно одной спать? - Угу. Я всегда, когда нотсью просыпаюсь – к маме с папой иду. Обытсно они к тому времени все кафельно-деревянные дела оконтсили. А когда они вернутся? - Через неделю Рукия, а Ичиго, может чуть раньше. А раз они на задании, то ты решила к нам придти? Ладно, спи, а то дядю разбудим. Спокойной ночи. – он чмокнул девочку в щёку и закрыл глаза. - Спокойной нотси. – она поцеловала его в ответ и положила руку, пытаясь обнять широкоплечего лейтенанта. – Рендзы. Сказы где у него кнопотска. А то я тебя буду Обизяном Бобизянытсем звать. - Ну…это личное. Можешь считать, что у него таких кнопочек несколько. И могу точно сказать. Одна из них ты. Он с тобой и так ласковый. - А…понятно. Рендзы кнопотска, мамина кнопотска и моя кнопотска. А с папой он строгий. Тока он да…ты прав…даже когда ласковый – деревянный пол он и есть деревянный. Сакура дереву родня. Но мёрзлая висня – сладкая, как морозенка. Проснувшийся Бьякуя лежал не шевелясь и стараясь ни чем ни выдать себя. Его разрывали противоречивые чувства. Он ощущал, как пылают щёки, и как хочется рассмеяться в голос. Но авторитет мёрзлой вишни подрывать не хотелось. Да и племянница с лейтенантом уже уснули, сразу после разговора.