Мой дом - общага Мультифандомщика (Слэшные хроники)

Чан уже давно привык к тому, что творят старшие - делают, что им вздумается, и когда приходит староста группы - вечно орущий Джун, они, каждый сидя в своем углу с непроницаемым лицом, делают вид, будто бы ничего не происходит. Малыша Чана постоянно допытывают то Джун, то его вечный прилипала-приятель Донхун - а заодно "горячая" рука старосты - именно от него чаще всего класс получал пиздюлей. И отнюдь не словесных. Чан молчит, сколько может - не выдавать же своих лучших друзей, а чудили они всегда, на постоянной основе, и малыш бесконечно удивляется тому, и как только у них фантазии на это все хватает. Все началось с того, что Чана подселили к ним в общагу - жить третьим - места не хватало, и пришлось импровизировать - Чан приехал из корейского Зажопинска в Сеул, чтобы учиться в лучшем университете страны, а позволить снимать квартиру его родители, до ночи работающие как проклятые, не могли. Но Чану нравилось - поначалу он осторожничал, потом ребятки раскрылись перед ним, довольно быстро, и они тесно подружились. Ну, как тесно... Настолько тесно, насколько может быть третий лишний с парочкой геев. С самого начала они просто целовались - Пёнгван и Сэюн, украдкой, чтобы не смущать младшего. Тот, конечно, не смущался, скорей наоборот - ему было любопытно. Любопытно, ведь он никогда не целовался, несмотря на свою миловидную внешность и довольно податливый характер. Когда ребята все-таки осмелели и начали сосаться во все гланды, до Чана не сразу дошло, что ему не просто любопытно. Скорей, душа требует опробовать то, чем занимаются они. Но как сказать о том, что он тоже хочет целоваться? Ведь они - пара. Чан - третий лишний. Пёнгван - ходячее произведение сексуальности-похоти-разврата - его лучший друг, с которым всегда весело. С ним можно сходить в кафе купить бабблти с прикольными вкусами, пошоппиться, накупить туеву хучу шмоточек и красоваться в них перед зеркалом. Пёнгван знает, где скидки, а еще у него есть дисконт в разных брендовых магазинах. Пёнгван любит вечером засесть за маски-пенки-гели-патчи, достать свой бьюти кейс и разложить все это добро, и его другом по красоте всегда был Чан. Когда Сэюн приходит с тренировки, злой, потный и голодный, то видит парней в тканевых масках и с ломтиками огурчиков на глазах, удобно устроившихся на своих кроватях и слушающих музыку корейских айдолов. - Ну бля, вы выглядите как мои женушки! - Обычно фыркает Сэюн, сгребает последнее чистое полотенце со стула и валит в душ. Когда все-таки он наедается до отвала, предварительно отмывшись в душе, то приходит на кровать к Пёнгвану, по-хозяйски обнимает его и даже включает им к-поп. Но еще ни разу он не согласился поухаживать за своей кожей. Впрочем, она у него и так безупречна. Следующим шагом влюбленной парочки стали ощупывания. Чан, обычно тихо сидевший в своей комнате за уроками, частенько подглядывал за парочкой - как они поглаживали друг друга, ощупывали соски под футболками, Сэюн сжимал ягодицы Пёнгвану, пока тот тискал бугорок на его ширинке. Чану это нравилось - это красиво. Все-таки два прекрасных человека, наделенных безупречной внешностью, прекрасны. Этот тандем идеален, и смотреть за тем, как они ласкаются - истинное удовольствие. Однажды ночью он проснулся от непонятного шума. Открыв глаза, он, конечно, ничего толком не разглядел, но после, когда привык к темноте, Чан смог различить силуэты парней. Судя по тому, в каком положении они находились, не трудно было догадаться, чем те заняты. Пёнгван был сверху, повернутый к Сэюну ягодицами. Сам он смачно отсасывал - и, судя по звукам, ему это нравилось не меньше, чем Сэюну, которому делали минет. В это время Сэюн, прильнув губами к пятой точке своего парня, ласкал тому анальное отверстие. Сперва Чан притих, прислушался, а после ему захотелось закричать, чтобы те сняли себе номер в гостинице. Но спустя еще минуту он вдруг понял, что это ему нравится неебически сильно. Нравится слушать звуки, нравится быть свидетелем чего-то сокровенного, интимного. Пёнгван тихонько стонал, очевидно было, что он старался скрыть свое удовольствие, чтобы не разбудить младшего. Чан и сам не заметил, как его рука потянулась к собственному члену, который уже успел затвердеть. Он ощупывал свою головку в трусах, намокших там, где находилось крохотное отверстие. Из него сочилась смазка. Слегка сжимая свой член, Чан затаил дыхание - прислушиваясь к звукам, напрягая зрение, чтобы рассмотреть происходящее. Вскоре движения ускорились и, не сдержавшись, Сэюн, простонав и, мгновенно прикрывая рот ладонью, кончил. А после тяжело отдышался. - Тебе было хорошо? - Спросил Пёнгван, слезая со своего парня. - О да, солнышко, - прошептал Сэюн, принимая себе под бок Пёнгвана, - то, что ты делал - восхитительно. - У меня никогда не было подобного опыта. - Понимаю. Сам такой же. Но твой минет - выше всех похвал. Чан еще долго не мог уснуть - эрекция не позволяла. А утром встал помятый, сонный, злой, да еще и член болел. ........... Следующим этапом влюбленных был секс. Чан и не собирался становиться свидетелем происходящего, но так получилось. Неожиданно для него Донхун позвал младшего в кино - немного странно, и поэтому Чан, не сомневаясь ни минуты, согласился. На середине сеанса Дон рассказал, что это Пёнгван и Сэюн упросили его, чтобы побыть в комнате наедине. Чан, сославшись на то, что выпил много колы и хочет в туалет, тихонько пробрался сквозь ряды стульев и зрителей, и сбежал. Изо всех сил бежал, чтобы ... чтобы что?! Он и сам не понимал, но мысль о том, что эти двое трахаются, а его рядом нет, причиняла боль в груди. Так он и прибежал из центра к общаге, преодолел три этажа пешком, и, подбежав к двери, замер. А дальше что? Ну ворвется он, и что им скажет? "Хеллоу, а ну не трахайтесь здесь без меня?!" Ну, и по какому праву он это скажет? Понимая, что сделал глупость, он так и продолжал стоять перед дверью и прислушиваться. Стоны. Чудесные стоны прекрасного голоса Пёнгвана, его красивейший тенор. Чан закрыл глаза, представляя, в какой позе Сэюн его имеет. Наверное, он сверху, и Пёнгван, сгибая ноги в коленях, подставил свою попку повыше - для более удобного проникновения. Их тяжелое дыхание было отчетливо слышно, и Чан вновь ощутил, что в его трусах кое-кто встал и затвердел. Кровать скрипела - ну еще бы, общажные кровати, которые им приходились в дедушки! Пружины матраца отдавали железными призвуками. Стоны стали громче. - Амгм-м, - выдохнул Пёнгван, и, черт подери, это был лучший звук в мире! - Ах, ах, я сейчас кончу!! - Ах, Сэюн, детка, кончи в меня!! Еще парочка скрипов, стонов - и Чан ощутил, как его собственный член не выдержал и сдался. Орошая его труселя теплой спермой. Они кончили вместе - судя по всему. Втроем. Дверь открылась, Сэюн, в длинных шортах и с мокрой от пота грудью стоял перед ним, сжимая в руке использованный презерватив. - Ч-Чан... - произнес старший. - К-как кино...? - Просто идите... идите нахуй! Со злостью взглянув на Пёнгвана, лежавшего на кровати, неприкрытого одеялом, скользя взглядом по его безупречному и гладкому телу, Чан хотел было придушить обоих, но, развернувшись, побрел в комнату старосты курса - к вечно орущему на всех Джуну. .......... В дверь постучались, и Джун разорался, мол, какого хера кто-то там приперся, когда он уже собирался спать, а Донхун просто накрыл лицо подушкой - его достало происходящее и он просто хотел отдохнуть. Джун открыл дверь. - ЧТО!? - Орал староста. - Мы тут... за Чаном пришли. В дверях стояли Сэюн и Пёнгван, они, словно виноватые котятки, которые насрали хозяйке в тапки, нерешительно глядели на Чана, лежавшего на полу - по милости старосты. - Слышал? - Развернулся Джун. - Они за тобой пришли. - Скажи им, пусть идут нахуй, не пойду никуда. - Он сказал вам ИДТИ НАХУЙ! - И Джун захлопнул дверь прямо перед носом парочки. Чан повернулся на бок - предстоит трудная ночь, раз ему приходится спать на полу. Хорошо хоть, ребята поделились одеялами - и на том спасибо. В дверь еще раз постучали. - ДА БЛЯТЬ! - Орал Джун. - Да блять, - ворчал Донхун, который пытался уснуть, но под крики старосты это было нереально. - ЧТО!? - Джун резко открыл дверь. - Мы ему принесли еще подушку и его любимого медвежонка, - послышался голос Пёнгвана, - без него он спать не может. - Они тебе тут твое барахло принесли, - Джун, выхватывая вещи у ребят из рук, бросался ими в Чана, - что им передать?? - Спасибо, но пусть идут нахуй. - Спасибо, - повторил Джун, - НО ИДИТЕ НАХУЙ! Еще раз припретесь - и я позову Донхуна. Чан улыбался в подушку, пряча лицо - о да, угроза страшная, ибо Дон в гневе - истинный дьявол. И лучше его не трогать. .......... Утром Чан все-таки вернулся в комнату - необходимо было взять учебники, сумку и попереть на пары. Студентов было куча - кто в коридоре ждал очереди в ванную, кто носился в кухню - оттуда доносился аромат подгорающей еды. - Ча-а-ан!!! - Пёнгван бросился младшему на шею, и тот даже не успел что-либо сделать, дабы предотвратить объятия. - Ну не обижайся ты! Руки Пёнгвана обвивали так крепко, что Чан не имел возможности выбраться из захвата. - Да ладно тебе, - пробубнил Сэюн, который лениво валялся в своей кровати - ему-то ко второй паре. - Ча-а-анушка! Ну Ча-а-ан! - Пёнгван сжимал малыша в объятиях так, что еще чуть-чуть, и младший скоро посинеет. - Отпусти, - прошипел он, - отвали ты! - Именно, - произнес Сэюн. - Мы не должны извиняться за то, что он безответно влюблен в меня. Я не виноват, что такой охуитительный. !?!?!??! Чан оторопел и даже перестал сопротивляться объятиям. Нет, Сэюн - красавчик, и волосы укладывает по моде, но Чан влюблен не в него. И Пёнгван - само произведение искусства, но Чан не испытывает к нему ревности. Его бесит, что эти двое вместе, вдвоем, что они пара, а он - так, бесплатное приложение. А ведь он... он просто хотел быть третьим. Ласкаться вместе с ними, целовать их двоих, поочередно... Делать все, что они пожелают, лишь бы им было хорошо. Это же нормально - любить сразу двоих? - Я... люблю... - Прошептал Чан, прекрасно зная, что ребята его услышат, - вас... обоих... Пёнгван замер, на мгновение, и Чан подумал, что он его отпустит и отпрянет, но нет же, он лишь слегка отстранился и вопросительно взглянул в глаза младшему. - Точно... двоих? - спросил он. - Точно. Даже Сэюн поднялся с кровати, чтобы подойти к Чану. Внимательно всмотревшись в глаза младшему, он, неожиданно для всех, прильнул губами к нему и заключил их в поцелуй. Влажный поцелуй, мягкое прикосновение, и черт подери, сколько времени Чан об этом мечтал! А после, прервавшись, Чан едва успел сделать выдох - и его поцеловал Пёнгван, так же, как только что это делал Сэюн. - Тебе все нравится? - Спросил Сэюн. - Все нравится, - выдыхая, произнес Чан, когда Пёнгван отпустил его. - Но я хочу... большего. И, по неведомой причине не стесняясь того, что делали его руки, Чан оттопырил свою футболку, оголяя ключицу. Под ключицей, под самой косточкой у него был набит японский иероглиф - Чан никогда никому его не показывал, да и не представлялось еще возможности перед кем-то оголяться. - Полагаю, это приглашение? - Прошептал Сэюн, облизнувшись. Пёнгван перехватил инициативу первым - он целовал Чана в татуировку, касался острым кончиком языка, оставляя на коже влажные следы. Сэюн же просто взял Чаново запястье, и, начиная от кончиков его пальцев, постепенно поднимался с поцелуями к предплечью, пока на добрался до шеи. Вонзив свои зубы в нежную кожу младшего, Сэюн смягчил укус губами, и, затянув кожу в свои уста, оставил отметину на его теле. Поглядев на красный след он, ухмыльнувшись, принялся оставлять новые отметины, еще и еще, пока шея Чана со всех сторон не стала пятнистой. - Тебе идут мои засосы, - заключил Сэюн. Пёнгван тоже времени не терял - спускался ниже и ниже, оставляя по телу Чана такие же красные отметины, что и его друг, постепенно опускаясь к лобку. Оттянув его спортивки, он спустил их вниз, а за ними и трусы. - Пёнгван... - прошептал Чан. - Пожалуйста... - Я не сделаю тебе больно, - произнес Пёнгван, и, облизнувшись, губами очертил головку, языком смачивая уздечку. Взяв в руки ствол члена, парень заглотил головку, и стал двигать шеей - то приближаясь, то отдаляясь, доставляя неземное удовольствие. Чан закрыл глаза - его ласкали оба парня - один делал ему минет, второй поочередно посасывал ему соски, и, черт возьми, если в жизни есть рай, то он уже в нем! - А-ах! - Пёнгван втянул в себя головку, плотно смыкая на ней свои губы, и Чан, не сдержавшись, с тяжелым вздохом... кончил. Прямо в рот того, кто делал ему минет. - Его минеты — это нечто, верно? - Улыбаясь, спросил Сэюн. - Ты не ревнуешь? - С осторожностью спросил Чан. - Не-а. Ты же такой милашка. Сэюн подхватил Чана и повалил на первую попавшуюся кровать - а после, усевшись сверху, принялся целовать малыша. Пёнгван прилег рядом - его руки бродили по стройному телу парнишки, лаская кожу, оголяя нервы своей лаской. - Хочешь почувствовать меня? - Лукаво спросил Сэюн. Чан едва ли не закричал от восторга: он ждал этого так долго, что просто невозможно мыслить адекватно, когда это все-таки прозвучало. - Люблю вас, - произнес он. - А мы тебя. - Правда любите? - Правда любим. Будешь третьим. И похер, что это так порочно. Мы сами устанавливаем правила. Чан уже запутался в том, что происходило - кто-то из ребят снимал с него спортивки, кто-то снял футболку. Когда они успели сами оголиться — это было неважно. Они целовались поочередно, нежно, а потом страстно, с наваждением, словно прыгали с моста в воду. Сэюн стянул ноги Чана с кровати, развел их широко. Достал из-под подушки лубрикант и, смазав пальцы, постепенно вонзал их в отверстие парнишки. - Расслабься, - прошептал Пёнгван, - больно будет всего лишь пару минут. Потом тебе понравится. Он целовал Чану щеки, шею, уши, ласкал своей рукой член - чтобы смешать удовольствие с первичным дискомфортом. - Люблю тебя, - шептал Пёнгван и Чан в это верил. Удобно пристроившись, натянув презерватив, Сэюн подставил головку члена к отверстию. - Ты готов? - Спросил он. Чан кивнул - он боялся что-либо сказать. Толчок. Боль. Жжение, отверстие растягивается, но с трудом. Зажмурившись, Чан сдавленно простонал - ему было больно, неприятно, и хотелось оттолкнуть того, кто сейчас ему это делал. - Ты...слишком... напрягаешься... – сдавленным голосом произнес Сэюн. - Мне больно, малыш. Расслабься... Толчок. Снова больно, даже больней, и еще больше желания оттолкнуть парня от себя. Толчок - член вошел до упора. У Чана на глазах выступили слезы - не так он представлял себе свой первый раз, и уж точно не ожидал, что это будет настолько больно. Когда Сэюн начал двигаться, Чану было сложно расслабиться, и он еще больше сжимался, тем самым причиняя боль и тому, что был в нем. - Видишь, ему больно! - Сочувствующе произнес Пёнгван, мягко останавливая своего парня. - Окей, что прикажешь делать? Остановимся? - Нет! - Отрезал Чан. - Я потерплю! - Я помогу. Пёнгван взобрался сверху, просто насаживаясь на все еще твердый от его ласк член малыша. Это были новые ощущения, неведомые ему раннее - внутри Пёнгвана было хорошо, узко и... и захотелось двигаться. Он слегка расслабился. Приятные эмоции захлестнули его, и, подергивая тазом вперед, он сам задавал темп. Пёнгван продолжал насаживаться навстречу вонзавшемуся в него члену Чана. Оба стонали, смешивая голоса в наслаждении. Чан не заметил, когда Сэюн возобновил свои движения - он больше не чувствовал боли. Лишь наваждение. В нем был член Сэюна, вонзался во всю длину, а сам Чан проделывал то же и с сидевшим сверху Пёнгваном. Свершилось. Он заполучил их обоих. Теперь они все вместе - единое целое, и плевать, кто что там подумает. Им хорошо. Остальной мир подождет. - А-ах! - Выдохнул Чан, его член набух, готовый кончить. - Я без презерватива! - Я хочу, чтобы ты кончил в меня... - Блаженно произнес Пёнгван, намеренно ускоряя свои движения. - Ты уверен? - Уверен. Чан расслабился - и спустя пару толчков его член выстрелил внутрь Пёнгвана, наполняя его отверстие спермой. - Ее так много, - довольно произнес Пёнгван, - ощущая, как его нутро заполняет жидкость. Они отдышались. Взглянули друг на друга. Улыбнулись. - Ты там как, милый? - Спросил Пёнгван, оборачиваясь к Сэюну. - А я кончил еще минуту назад, - рассмеялся старший. ............. Они лежали втроем на перепачканной спермой и смазкой кровати - в комнате витали ароматы их выделений. Чан лежал между ними, обнимаемый парнями, лежавших с обеих сторон. Довольный и сытый. - Я люблю вас, ребята, - прошептал малыш, - больше не делайте так - не трахайтесь без меня. - Окей. Больше не будем. Только мы втроем. И никак иначе. Дверь в комнату открылась, и на пороге показался староста. Глаза его округлились от увиденного, и он уже было открыл рот, чтобы разораться, но парни опередили его: - ДЖУН, ПОШЕЛ НА ХУЙ!