Скучные дни карантина всё тянулись и тянулись, день за днём — и каждый одинаковый. Даже на улицу не выйти, а там, как назло, солнце. Оно ярко освещало комнаты, наполняя их тёплым светом. Но ты обязан сидеть взаперти.
Джои, доев порцию мороженого — последней радости в его доме — поставил глубокую жёлтенькую тарелку с вилкой на журнальный столик, стоящий рядом с большим серым диваном. В полулежачей позе он продолжал листать ленту новостей в одном из мессенджеров, заполненную тучами сообщений про мытьё рук, самоизоляцию, вирус-убийцу, не щадящего никого. С каждым годом жизнь становилась все «интересней»: вирусы, угрозы войн, террористы — давая тонны разнообразной информации, которая, то и дело, приукрашивалась СМИ для устрашения публики, всецело доверяющей человеку за экраном.
Отложив почти полуразряженый телефон, парень уныло посмотрел на гитару, стоящую в углу. Потратив пару минут своей жизни на разглядывание музыкального инструмента, Джои помотал головой. Делать было нечего, да и не хотелось. Карантинные каникулы, формально обозначенные на две недели, не спешили заканчиваться. К слову,
половина этого срока уже прошла, но ситуация в стране, да и за её пределами, не спешила улучшаться. Ещё месяц и трупы будут массово сжигать, а до людей на улице, внезапно упавших, начав закашливаться, не будет никакого дела. Именно беспечность многих индивидуумов, воспринимающих заразу как своеобразный вызов, могла привести к подобному исходу, все больше приближая мир ко временам чумы или оспы. Хоть и смертность мала, но число заражённых продолжало расти в геометрической прогрессии, медленно, но очень уверенно, подвязывая за собой и смертность. Будто в мире наступал апокалипсис, начало конца, обрушивая сначала экономику всего мира, а после и жизни тысяч людей.
Живя в тихом районе, состоящего из небольших, аккуратненьких домиков, музыкант не боялся быть заражён. Он выходил наружу только по крайней необходимости, постепенно уменьшая запас медицинских масок. Улицы сменили радостные крики детей на более слышные трели птиц, иногда приглушаемые звуками сирены «скорой», проносящейся вдалеке.
Актёр, бывший огромным трудоголиком, уже который день особо ничем не занимался. Частые переписки с Генри, его близким другом после съёмок Ведьмака, нашли свой предел, заводя в тупик каждые попытки разговора. Идеи для песен не приходили в его светлую голову, даже Netflix не предлагал интересных картин. Пытаясь найти себе занятие, Джои начал читать некоторые из книг, отложенных на «потом». В доме царствовала безмятежная скука.
Дремоту разорвал стук в дверь. «Кого занесло сюда? Карантин же вроде, да и я никого не жду. А вообще-то есть звонок!», — думал хозяин дома, откладывая книгу, намерено положив закладку на страницу чтения. Медленно пройдя по коридору, Джои уже подходил к двери. Хорошая привычка смотреть в глазок, так и он поступил, машинально облизывая губы.
То, что он увидел за дверь повергло его в ступор. И нет это был не дежурный полиции, обязанный следить за исполнением самоизоляции, — нет. Это и не были друзья парня, решившие заглянуть в скучные деньки. Это был самый настоящий Джои, собственно его клон. Вот только его копия была одета так, будто вышла из Средневековья. Присмотревшись к образу, парень узнал в нем своего персонажа — Лютика. «Может фанат?» — задавал сам себе этот вопрос, но столь поразительное сходство разбивало эту гипотезу. Лютик неудобно мялся около входной двери, оглядываясь по сторонам. Проверяя раз за разом себя на наличие галлюцинаций, Джои даже не знал действенность этих способов. Кто бы предположил, что может от одиночества и безвылазности крыша поехала. Но фигура никуда не исчезала, всё ещё ожидая ответа изнутри. Пока он не сможет коснуться парня, говорить, что тот галлюцинирует, было нельзя. Поэтому вставал другой вопрос: открывать или нет. Парень сжал губы, глубоко вздохнул, дабы успокоиться. Неохотно проворачивая дверной замок, он открыл дверь.
— Извините, я тут потерялся. Могли бы вы сказать как к центру подойти, а лошадь где взять? А то не одной души… — тараторил гость, не смотря на обитателя дома, но было заметно, что голос у того подрагивал. — Городок у вас какой-то странный, никогда таких…
И замолк, наконец, повернув голову на парня, стоящего в дверях. На их лицах изобразилась одинаковая эмоция, эмоция смятения и непонимания. Простояв так около минуты, актёр опомнился, что лучше пригласить этого потеряшку в дом, защищая свое жилище от опасных миазм и поветрий, передающих смертельные заболевания, как думали во время Юстиниановой Чумы, закрыв наглухо дверь. Он пропустил гостя вперёд, легко касаясь его спины. Ощущая все неровности красной ткани бардовского дублета, Джои решил, что с его сознанием все в порядке, но вот только такой «диагноз» его не утешал. Уж легче было бы объяснить его шизофрению, чем то, как настоящий, живой Лютик переместился в этот мир. Парень, не верящий с самого детства в паранормальное и волшебное, начинал сомневаться в своих давнишних выводах, ставя под сомнение рассудок взрослого человека.
По реакции барда можно было отчётливо сказать, что тому подобная мистика встречалась впервой, даже вся магия на Континенте не удостаивалась таких фантастических эмоций, подобных этим. Никогда они оба не смотрели на себя «со стороны» настолько буквально. Врачи кличат подобное «синдромом дереализации». Не чувствуя под ногами пола, постоянно ступая наугад, актёр ощущал себя будто в тумане. Мысли «вне своего тела» пугали их обладателя, теряя умственную возможность управлять собственным телом, чувствами и эмоциями.
Ещё бы долго Джои проваливался в вакуум, теряя связь в миром, если сейчас же Лютик не резал эту плёнку быстрыми и точными движениями, просто начиная необходимый диалог:
— Я вот сейчас ничего не понимаю. Ты кто вообще такой, и почему я сейчас не в той таверне?
— Как ты тут оказался? — проговорил губами Джои. Это сейчас максимум, что мог сказать парень. Его дыхание сбилось, а глотка пересохла, что уже говорить о мире, который перевернулся вверх дном.
— Чего?
— Как ты тут оказался? Ты, вообще, кто? — громче сказал он.
— Без понятия, что произошло, и как я говорю сам с собой. Но я бард, имя Лютик. А тебя как звать?
— Я Джои, — набравшись уверенности, которая и так не покидала его всегда, но в данный момент куда-то делась.
— Что-то я смотрю на твой домишко, и думаю, может ты граф какой-то, а то в жизни таких отделок не встречал. На всякий случай представлюсь подробнее. Я…
— Юлиан Альфред Панкрац, виконт де Латтенхоф, — перебивая собеседника, произнёс житель данной вселенной. Сейчас Джои находился в желанной и выигрышной позиции, зная о «противнике» всё. А тот лишь давился неполным именем собеседника.
— Ты откуда знаешь?! Может я зашёл в какой-нибудь портал в другой мир? Чёртова Йеннифер. Но почему здесь моя копия, которая к тому же знает о моем существовании? Может тогда ты — это я из будущего?
— Косвенно, да. Не хочу ломать тебе четвертую стену, но я играю тебя в… — Джои тщательно подбирал слова, стараясь выражаться понятными для Юлиана словами. — в театре…
Промолчав немного, будто складывая в уме пазлы, Лютик гордо добавил, как бы указывая на то, что он единственный и неповторимый:
— А чем можешь доказать?
Ответ пришёл мгновенно — песня. Бард с презрением смотрел на самого себя, сидящего на перед ним на табуретке. А сам-то удобно развалился на мягком диване, поставив лютню рядом. Джои, набрав воздуха в лёгкие, начал петь. Первый куплет, пришедший ему на ум, из репертуара Лютика, был «Чеканной монетой». Пропев пару первых строк, он был безжалостно остановлен.
— Эту песню весь Континент знает, давай другую!
Джои быстро прикинул, из какого отрезка времени к нему попал незваный гость, а про красному костюму сказать было легко. Он, взяв свою гитару, наиграл на ней мелодию песни, которая завершала роль Лютика в первом сезоне. Он начал петь «Её сладкий поцелуй».
По итогу, ожидавший какой-то реакции, актёр получил лишь:
— Так вот, как звучит мой голос…
Это было в духе Лютика. Такая реплика заставила Джои улыбнуться, впервые за день. И то, скорее всего данная эмоция была лишь защитной реакцией организма на сильнейшее потрясение.
— Слушай, я был бы рад пообщаться, но хочу обратно, знаешь, как мне вернуться? — глаза, полные надежды, глянули на себя же, словно через зеркало.
— Я не знаю… — банальный ответ, за которым скрывался математический расчёт действий. «В полицию звонить нельзя, а «скорая» вообще тут причём, если проблема не во мне? Может Генри позвонить, я думаю он быстро схватит ситуацию», — продумывал дальнейшие шаги Бэти. Ожидаемо, но Кавилл был чуть ли не единственным, кому парень доверял всё, а после, возникновения неожиданных проблем, сразу бежал «жаловаться» именно ему. Добившись многого самостоятельно, Джои не привык плакаться кому-то, но с Генри он мог позволить себе больше, иногда подступая к невидимой границе.
— Ты расскажи, как здесь оказался, — дабы вытащить ещё информацию, начал расспрашивать актёр.
— Я заснул в трактире, а проснулся прямо перед твоим домом, это всё, пожалуй.
— А до этого, что ты делал? — получив слишком мало информации из реплики барда, спросил он.
— Ну, я буквально день назад с гор спустился и направился к ближайшей деревушке. Там нашёл трактир и снял одну комнату на ночь.
Лютик спустился с гор, а это означало совсем недавнюю ссору с его лучшим другом, Геральтом из Ривии. Сейчас в его жизни наступали нелёгкие времена, а перемещение в другой, абсолютно незнакомый, мир стало ещё одним ударом по его сломленной натуре.
Улыбку сменила грусть, Джои стало искренне жаль своего персонажа. Он подсел к нему, слегка подталкивая плечом. Юлиан, вроде как, расслабился, слегка опустив голову вниз. Свежие, незабытые, горькие воспоминания уже проецировались в его памяти. Как было сказано ведьмаком — он ходячая проблема, снова нашедшая неприятностей на свое мягкое место. Всё, о чем думал бард, отображала его неподдельная мимика, которую за тридцатилетнюю жизнь Джои умел безошибочно распознавать. Он помнил, как сложно было играть эту сцену: все отношения, сложенные из дружеских разговоров с Кавиллом, и эта химия их персонажей молниеносно утяжеляла все реплики, произнесенные им тогда, передавая столь глубокий смысл, таким не значительным словам, как: «Это нечестно», — сказанными сдавленно, некомфортно, и так не дойдя до адресата.
— Я свяжусь сейчас кое с кем. Скажу сразу, это не тот, о ком ты подумаешь. Эти люди совершенно разные, — проговаривал Джои, открывая в одной из социальных сетей чат с человеком, который вроде как должен был понять, что происходит. Да, он писал Генри. Тот, по своему обыкновению, довольно быстро ответил и согласился на видео-звонок.
— Ещё раз привет! — бегло поздоровался Джои. — У меня тут слегка необъяснимая проблема, можешь выслушать, наверное, даже увидеть.
— Конечно, что там у тебя? — мило поинтересовался Кавилл.
— Приготовься, — прошептал актёр, поворачивая фронтальную камеру своего смартфона. Лютик, разглядывающий с пристальным вниманием непонятный серебристый кирпич со значком яблока на крышке, оказался замечен. Эмоции у собеседников были примерно одинаковыми. Джои сейчас внимательно наблюдал за изменениями лица друга. Он сделал ставку на свою адекватность, показывая Генри Лютика. Если бы тот не увидел «галлюцинацию», то такими случаями занялась бы больница, палаты которой обиты белой тканью. Его ставка выиграла, сорвав «джекпот».
— Геральт? — задал вопрос бард, указывая пальцем на экран. — Хотя на Геральта ты не особо похож. И вообще, я на тебя обижен, уходи.
— Видишь, он очень смахивает на Лютика, — подтверждая свою адекватность, повторял парень.
— У вас даже голоса одинаковые… — сдерживал улыбку Генри, хотя это у него получалось плохо. — Тебе тоже стоит приготовиться.
Генри рывком повернул камеру, за которой сидел ещё один гость из потустороннего — Геральт. Самый настоящий: в доспехах, с двумя мечами и с выражением эмоции полного отрешения.
— У меня сейчас реально крыша поедет, — схватившись за голову, воскликнул Джои. — А это только с нами случилось? Ты не звонил Ане или Фрейе? — собеседник лишь помотал головой.
— Сейчас наберу.
Кавилл сбросил трубку. В комнате стало тихо, парни всё ещё переваривали столь быстрый поток информации.
— Может чаю? — находчиво предложил постоялец дома.
— Я бы от вина не отказался, — сообразив ситуацию, моментально сказал Лютик.
Отвечать согласием на такую просьбу не хотелось, ведь после выхода альбома тот пропил буквально все, что было в доме, оставляя самые ценные бутылочки на «чёрный день».
Они прошли на кухню, где обитал небольшой беспорядок из немытых тарелок. Однако кухонный хаос никак не смущал гостя, который уже удобно пристроился за столом. На самом деле, хозяин дома до сих пор не пришёл в себя, не упуская возможность проверить, в здравом ли он уме или нет. Но каждый тест показывал положительное значение: был получен лёгкий ожог от горячей воды, боль от шипка тоже присутствовала, а раз и у Генри подобная очень странная, необъяснимая, пугающая проблема, то с Джои всё нормально, он в порядке. Нужно поскорее найти способ вернуть гостя в свой мир.
— Фу! — воскликнул бард. — Что это за гадость, как вы это пьёте? — отодвигая кружку чая, морщился он.
— Ну, у каждого свои вкусы, — ответил Джои. Сейчас он с нетерпением ждал звонка от Генри, который должен был расспросить Аню и Фрейю. А вот и сообщение.
— Я позвонил им, и с таким столкнулись только мы, — начал Кавилл, направляя на себя камеру.
— Ты выглядишь совершенно спокойным! — воскликнул собеседник.
— А сам-то! — перевёл актёр Геральта.
— Я пытаюсь максимально успокоится… Вот чай с ромашкой пью, — после таких слов у обоих парней на лице появилась слегка натянутая улыбка, все-таки смех снимает напряжение не хуже ромашки.
— Я тут подумал, может ты с… Лютиком ко мне приедете, все же вместе будет намного легче решить, что делать дальше.
Согласие не заставило себя долго ждать. Часы, время которых давным давно перевалило за полдень, показывая почти идеальную вертикальную прямую из двух разноразмерных стрелок, давали понять, что ночевать придётся, скорее всего, не дома. Джои, начиная сборы, пытался не упускать мысль того, что брать придётся не один запасной комплект одежды, а два, включая вещи, в которые Лютик переоденется сейчас. Стараясь брать немного и по существу, он доверху забил темно-синий рюкзак, уже подумывая брать дополнительные пакеты. Давно актёр не делал такого: сборы в суматохе, ответственность за кого-то ещё — но всё-таки такое занятие приносило некоторое разнообразие в его скучнейшую карантинную жизнь. Хотя причина этих сборов, которая следовала по пятам за свои спасителем в лице Джои, уже не представлялась столь «радужной», наваливая, неизвестно каким способом, разрешимых проблем.
Через получасовое количество минут сборы были завершены, а Юлиан переодет в одежду, более подходящую этому миру. Вещи сели на нем просто прекрасно, ведь Лютик является идеальной копией своего актёра, правда их теперешний носитель был явно не в восторге — он не мог свыкнуться с новыми ощущениями, от ношения джинс и кроссовок, не переставая возмущаться по этой теме. Накинув на барда лёгкую курточку по погоде, и нацепив медицинскую маску, которая вызвала у него немало вопросов: «почему?», «зачем?» и «как?» — они покинули дом. Опрокинув рюкзак на заднее сидение авто, Джои завёл машину, смотря на Лютика, который опасался даже прикасаться к чудо транспорту, оглядывая того недоверительным взглядом. Но всё же он, переборов мнимую опасность, залез на переднее пассажирское сведение, повторяя все действия за водителем, но единственное, что мог сейчас сделать тот, это пристегнуться.
Бэти примерно помнил дорогу и адрес своего друга, поэтому немедленно тронулся в путь. Правда, во время сборов, он понял, что часть необходимых для барда вещей в его доме отсутствует, ввиду того, что он просто живёт один, поэтому было принято решение по дороге заехать в магазин, который находился не на дальнем расстоянии от места парковки.
Дабы избежать лишних косых взглядов, парень пошёл в помещение один, строго настрого запретив Лютику касаться различных кнопок, которые привлекали немало внимания барда. Но правила созданы для того, чтобы их нарушать, поэтому, по возвращению, до его ушей доносилась негромкая музыка, игравшая из машины. Безнадёжно вздохнув он направился к своему транспорту, представляя как его видит бард. Для его любознательной натуры это не только средство передвижения, но и магический артефакт, попавший в руки к неумелому чародею, если его вообще можно так назвать. Надеясь, что «маг» случаем не вызвал службу спасения, Джои довольно медленно подходил к машине, незаметно заглядывая в боковые стекла, дабы увидеть Лютика за совершением пакости, словно кота, пойманного за обдиранием новой мебели: как-то и наказать хочется, да жалко бедного.
Открывая дверь, он буквально дивился реакцией его нового друга на столь внезапное возвращение хозяина авто, который, не зная куда деть глаза, лишь виновато улыбался.
— Развлекаешься? — задал риторический вопрос Бэти, закидывая пакет с покупками на заднее сидение.
— Не стоило меня одного оставлять, — пробубнил бард, презрительно смеясь. Джои решил поддержать эту инициативу, прохихикав в ответ, хлопая Юлиана по плечу.
— Брось, я не в обиде.
Сейчас парень наверняка сломал тот самый барьер, слегка сковывающий их поведение. А понял он это по незамолкающему Лютику, увлечённо рассказывающего об опаснейших приключениях с ведьмаком, о любовных похождениях и о безмозглых рогоносцах, вечно портивших его, и без того, нелёгкую жизнь. Заткнуть, ведущего, по сути, монолог, барда актёр даже и не пытался, позволяя ему исполнять свое предназначение, рассказывая истории. Тот даже умудрился спеть пару раз за время дороги, которая была неблизкой, но из-за практически полного отсутствия других столь безрассудных людей, разъезжающих во время самоизоляции, улицы были частично свободны, поэтому путь, скрашенный бесконечной болтовней Лютика, был преодолен за три четверти часа.
В этом совершенно незнакомом для трубадура мире он начал ощущать поддержку, пропитываясь доверием, от его первого знакомого, можно уже сказать и друга, который, успевая следить за дорогой, умудрялся отвечать на живые реплики Лютика. Он слышал и запоминал всё, что было сказано этим парнем, от глупейших высказываний до философских вопросов, не имеющих ответа даже в этом мире. В одном из своих рассуждений Юлиан подметил, что будь такая чудо-машина в его мире, он бы не ходил хвостиком за ведьмаком, натирая кровавые мозоли на ногах, стирая обувь до дыр, — нет. Он бы ездил за ним! Всё-таки это было в его духе.
Наверное, иногда сам того не осознавая, бард тащился за Геральтом, отправляясь в небезопасные странствия, показывая всю свою привязанность и доверие к столь страшному, на первый взгляд, мутанту, чудовищу, который ненарочно перегнул палку, прогоняя своего друга, нашедший хоть какие-то слова поддержки для яростнтого ведьмака. Все те годы, отданные далеко не бессмертным человеком, стерлись в прах, оставляя после себя незаполнимую пустоту. Он не знал, почему ведьмак так поступил, обесценив существование в его жизни трубадура, растаптывая в грязь их двадцатилетнюю дружбу. Бард надеялся, что Геральт хотя бы осознал всё доверие, привязанность, где-то зависимость от его эгоистичной и жестокой натуры.
Ему больно, даже в какой-то степени он в ярости, но Лютик не собирается бежать к Геральту, навязываясь, даже если это разбивает сердце, разбрасывыя осколки в тёмные углы, теряя их навсегда. Бард не помнил как спустился с гор, как часто протирал глаза уже пропитанной насквозь тканью, убирая накатившее слезы снова и снова, — это все было стерто. Он даже не думал в этот момент, лишь пустота, чистый лист, проецируемый в его сознании вместе с злобным лицом Геральта. Отдав сердце и душу мутанту, не способному любить, Лютик потерял и смысл своего бесполезного существования. Давясь горечью в горле от еле сдерживаемых слез, он снял комнатку в первом же трактире, стараясь не смотреть в глаза людям вокруг. Юлиан заснул там, а проснулся в совершенно незнакомом для него мире, встречая самого себя.
Подъезжая к району, где жил сам Генри, парней встретили довольно богатенькие участки, огороженные высоким забором, в центре которых располагалась двух-, а то и трёхэтажные сооружения. Через каменные ограждения можно было заметить ветви различных деревьев, которые вот-вот пустят почки. Нужно заметить, что каждый такой домик был застроен на метрах ста от соседних, так что, между участками был не только двойной забор, но и негустое мелколесье.
Наконец, друзья подъехали к дому, что ничем не уступал предыдущим. Навстречу парням, только выходившим из авто, уже бежал Кэл, преисполненный радости о возвращении своего друга. Увидев двух практически одинаковых Джои, пёс немного растерялся, правда один из них уже был открыт для объятий. Он выбрал актёра, который уже принялся играть с пушистым другом. Лютик лишь скромно стоял рядом со средством передвижения, топча землю. У двери дома показался Генри, одетый абсолютно по-домашнему: в лёгкой футболке, которая изящно облегала его мышцы, и шортах, подчекивающих его сильные ноги — со скромной улыбкой умиления — всё-таки он был очень рад увидеть своего друга. Снова увидев своего хозяина, Кэл бросился к нему, а за псом последовали и гости.
Первым, что сделали друзья-актёры после давольно долгой разлуки — это обнялись. Такое действие вошло в их постоянную привычку, ритуал, совершаемый при каждой встречи. Закончив тёплые лобызания, они отстранились, но Джои не убирал своей руки с мускулистого плеча друга. Рядом стоящий Лютик наверняка завидовал таким близким и желанным для него отношениям. Он видел в Генри Геральта, но никак не мог узнать его привычное поведение, уж слишком они не похожи.
Кавилл тоже ассоциировал Джои с Лютиком и поэтому, будучи доброй душой, решил подбодрить барда подобными действиями.
— А вы очень похожи, ребята. Но вот тебя я сразу узнал, — начал разговор актёр, чем слегка засмущал своего друга. — Прошу в дом.
Знакомые из разных миров, связанные одним делом — пением, последовали за сильной спиной. Один из них — бард ни на шаг не отходил от своего спасителя, который выглядел точно также как он. Пройдя в зал, тройка повстречалась ещё с одним человеком из иного мира — Геральтом, с лица которого не сходила эмоция недовольства. Увидев его, Лютик ещё сильнее прижался к Джои, не решаясь подойти к мутанту. Ведьмак довольно сильно ранил барда, забросав ложными обвинениями, из-за чего тот даже не смотрел в сторону своего бывшего друга.
— И так, все в сборе, — начал Генри, присаживаясь рядом со своим персонажем. — Что делать будем?
— Говоря честно, я без понятия. В этом мире нету Йеннифер, которая создаст портал и вернёт их? — предложил Джои.
— Наверняка, это она отправила нас сюда, — пробубнил Юлиан.
В комнате повисла тишина. Солнце, палящее пару часов назад, сменилось мягким красновато-розовым светом, что предвещало наступление ночи. Вот только за столько времени ни одной толковой идеи так и не прозвучало.
— Слушайте, — привлёк внимание Бэти. — Я, конечно, все понимаю, что ссора это больно и неприятно, но не лучше будет, если вы помиритесь?
— Нет! — моментально воскликнул Лютик, что заставило его копию грустно вздохнуть.
— Раз уже скоро ночь, то нужно подумать, где кто будет спать, — перевёл тему хозяин дома.
— Хороший вопрос, — заметил его друг.
— Есть места на диване, кресло раскладное, ну, и пол, соответственно. Я живу один, поэтому такое маленькое разнообразие мест.
— Я могу на полу поспать, — сказал Джои, на что получил хмурое лицо Генри, говорящее, мол, такого я тебе не позволю.
Тут Кавилл отозвал своего друга покинуть эту комнату и поговорить, на что парень с радостью согласился.
— Ты не хочешь у меня поспать? — быстро предложил он, сразу увидев румянец на лице друга. — Пойми меня правильно! Просто переночевать.
— Я понял, — спокойно проговорил певец, но в его голосе были заметны нотки волнения, а учитывая то, что он сразу же отвёл взгляд, смогло выдать некоторые подробности мыслей парня.
— Но так это двое быстрее смогут снова поладить, — продолжал настаивать на своём Генри. В комнате наступило долгое и неловкое молчание.
— Ладно, хорошо, я согласен, — скребя душой, согласился Джои, однако где-то внутри он был преисполнен радостью. Дело в том, что после окончания съёмок сериала, всех премьер и интервью, где он раскрывал тайну их крепкой дружбы с Кавиллом, Бэти не на шутку стал задумываться, может для него Генри больше, чем друг. Подобные мысли сначала обескураживали его, затыкая моральными стереотипами, а после просто захватывали бесконечный поток его сознания, доставляя некоторые проблемы, такие как бессонница в отдельные ночи, рассеянность. Хотя последнее можно приписать к результату недосыпа, из-за постоянной работы, горевших сроков и всё-таки подобных мыслей.
Через некоторое время актёры вернулись в комнату, в которой стояла гробовая тишина, столь непривычная для их персонажей.
— Я вот тут подумал, Геральт, ты же ведьмак, мог бы ты опробовать какое-нибудь простенькое заклинание, просто для проверки, — бодро предложил Джои. — Только на улице.
Вместе с тьмой, опустившейся на заражённый город, пришёл и холод, который вместе с колким ветром давал пронзительное сочетание. Стоя на веранде, Геральт выставил руку вперёд, рисуя в воздухе Знак Аард. Ничего не произошло, ожидаемые колебания воздуха не появились, что означало лишь полное отсутствие магии, даже такой простой как ведьмачьей, в этом мире.
— Значит, при помощи заклинаний попасть в этот мир можно, а обратно — никак, — озвучил вывод Генри.
Такое заявление лишь усугубляло положение дел.
Скопившийся голод не давал плодотворно соображать, поэтому, поужинав стряпней гостеприимного Кавилла, компания остановилась на том, что утро вечера мудренее, и пошла готовиться ко сну, установив последовательность похода в душ. Так получилось, что первыми мыться пойдут гости из другого мира, а за ними уже и земные обитатели. С одеждой для Геральта проблем не было, да и Джои-молодец, взял запасную для себя и своего персонажа.
Снимая одежду, певец смело погрузился в горячую ванну. Напряжение, накопившееся за день, смывалось тёплой водой, приятно окутывавшей тело. На лбу появилась лёгкая испарина, а глаза сами собой закрывались. Лёжа в просторной ванной, Бэти смог максимально расслабиться, хотя удовольствие длилось недолго — не хотелось заставлять Генри ждать. По истечению двадцати минут он вышел из комнаты, встречаясь с бурным потоком прохлады, которая, словно сладкий эпилог, завершала терапию. Эстафету принимал хозяин особнячка, заходя мыться последним.
— Ну, как вы тут? — начал Джои, обращаясь к гостям, на его плечах лежало полотенце, которое впитывало тоненькие капли воды, стекающие с почти сухих волос.
— Джои! — воскликнул Лютик. — Да, хорошо. Спасибо за то, что вы так заботитесь о нас, — он обнял свою копию, что было довольно странно и непривычно. Актёр посмотрел в сторону Геральта, встречаясь глазами, на что тот сделал свое фирменное «хм». Такие ответы давно засели в голове Бэти, наравне с «зараза», которые он то и дело получал от Генри, когда тот играл ведьмака. Но тут было все по-настоящему, взаправду, не наигранно. Наверняка и мясник видел в Джои Лютика, ведь те были практически идентичны внешне, да и характер отличался немногим. Актёр, видя серьёзного Геральта в стороне, решил подбодрить и его, присаживаясь рядом:
— Тебе не стоит так отдаляться от нас. Мы все хотим расправиться с проблемой поскорее.
Парень получил лишь суровое молчание, поэтому принял решение аккуратно прильнуть к грозному ведьмаку, облокачиваясь на его сильное плечо.
— Знаешь, что этот дурак, — говорил он о Лютике. — Прямо сейчас, да и все время до этого, думает о тебе, по себе знаю. В данный момент ты его единственная поддержка, поэтому вам стоит забыть об обидах и помириться.
— Это ты сделал его таким, — съязвил Геральт.
— В этом есть доля правды.
— Надеюсь, петь ты не станешь.
— А ты так хочешь? — смеялся актёр.
— Вы слишком с ним похожи.
— Что есть, то есть. Однако вы с Генри прямо противоположны.
— Хм.
— Ладно, я пойду, — сказал Бэти, услышав, как из ванной вышел друг. — Спокойной ночи.
Переводя дыхание, парень решил зайти в комнату Генри, предварительно постучавшись:
— Можно?
— Да, конечно.
Он медленно открыл дверь, застав за ней Кавилла, который только-только стал снимать домашнюю футболку. Слегка опешив от увиденного, Джои тут же извинился и попытался покинуть комнату, скрывая свое наслаждение голым торсом актёра.
— Да брось, я же не девушка. Да и тем более, ты уже видел меня без одежды, — Генри вспомнил сцену в сериале и знаменитую ромашку, а вот по лицу парня было понятно, что воспоминания не пришли быстро. Тот многозадачно задумался, а после выдавил из себя сдавленный смешок, который перевёл внимание Кавилла, снимающего уже шорты. Отойдя от двери, Джои заметил Кэла, сопевшего в своей подстилке. Как он не услышал его. На часах уже тикало к двенадцати, а из-за суматошного дня желание спать увеличивалось многократно. Генри, оставшись в одном нижнем белье, плюхнулся на половину кровати, которая, как подразумевалось, была двухместной, но выглядела гораздо больше. Она заполнила большую часть комнаты, вставая поперёк. По правую от неё сторону было окно, просторное и светлое, а по левую — дверь. Пёс же примостился у её подножья, занимая основную часть прохода между стеной и кроватью.
Джои тоже поспешил снять одежду с уставшего тела, ложась на другую сторону лежбища. Он лихо накрылся одеялом, оставляя непокрытым тело выше груди. Повернувшись на бок, спиной к Генри, Бэти представлял себе наилучшую жизнь, отдаваясь фантазиям — кто так не делает. Часто в такие минуты приходят различные идеи и мысли к песням, которые нужно поспешить записать, а иначе — забудешь навсегда, в чем парень неоднократно убеждался. Поэтому всегда его сон охраняет небольшой блокнотик на пружинке вместе с простым карандашом. Однако в этот раз счастливые фантазии не погружали в беспамятство. Может тому причина — сбитый режим во время карантина, а может напряжение, витавшие в воздухе, пропитавшией все в этой злосчастной комнате.
Ища удобную позу, Джои перевернулся на спину. Хоть и тело давно уже спало, дыхание стихло, но мозг дремать не собирался. Парень и сам не знал, что мешало ему уснуть, ведь он редко делил с кем-то в одну кровать.
Движения рядом заметил и Кавилл, которого, видимо, тоже мучила бессонница. Они знали, что оба не спят, но не предпринимали ничего, пока Генри тоже не перевернулся на спину.
Возможно, та единственная клетка мозга, которая существовала сразу на две головы, решила не засыпать, предоставляя великолепную возможность для ночных разговоров. Джои обратил внимание на парня, только глазами, медленно разглядывая рельеф его мышц, волосы, слегка растрепавшиеся, и будто прислушивался к его дыханию. Он не видел лица Генри — темнота мешала — однако Бэти даже радовался этому, ведь если он не видит лица Кавилла, значит и Кавилл не видит его. Но тут он ошибся. Точнее, да, Генри не видел его завороженных глаз, но прекрасно ощущал их на себе. Ему, можно сказать, было даже приятно. Конечно, миллионы поклонниц тащатся он его мускулистого тела, и актёр уже привык к столь большой популярности его тела. Но сейчас так на него смотрит парень, лежащий с ним в одной постели, — для него это было явно впервые.
— Чего не спишь? — прошептал Генри, ему будто наскучало бесцельное разглядывание тёмного потолка.
— А сам-то?
Оба похихикали. Из-за столь неспокойного поведения своего друга, у Кавилла уже напрашивался некий вопрос, который он и собирался задать:
— Было ли у тебя такое? — он получил лишь неотчетливые движения, которые с лёгкостью можно было считать ответным вопросом «что именно?».
— Ты когда нибудь спал с парнем? Вот так, просто, — пояснял он.
— Не знаю, как ты проводишь ночи, но для меня такое впервые, если считать в сознательном возрасте… — о, боги, сейчас Джои умолял, чтобы Генри не увидел его стесняющуюся мордашку. — Так, как часто ты в дом парней водишь? — даже в столь некомфортной ситуации они не теряли чувства юмора.
— Жизнь предаставила эту возможность только сейчас.
— А-а, значить, ты давно хотел. Все с тобой понятно, — откровенно стебался Бэти, слыша нелепые оправдания.
— А что же ты? О твоей личной жизни ты не рассказывал, — музыканту казалось, что Кавилл предпринимает попытки вытянуть из него признание в некоторой симпатии.
— Да нет, что ты. Никогда не замечал за собой такого, — ложь.
Парни не заметили, как лежали уже лицами к друг другу, слегка приподнявшись на локтях.
— Завтра, вроде как, сложный день, нужно бы выспаться, — выдохнул Джои. Генри бессловно согласился.
Утро, наступившее слишком быстро, уже пробивалось в эту небольшую комнатушку. Просыпаясь от рваных движений друга, Бэти ели как смог продрать глаза. Так всегда: ночью уснуть невозможно, а утром не встать. Зевнув в ладонь, он перевернулся и чуть было не упал, но вовремя почувствовал край матраца. В этот момент сердце, уходя в пятки от неожиданности, заставило его вновь почувствовать прилив сил. Генри, накинув на себя домашнюю футболку темно-серого цвета, подобная имелась в гардеробе каждого мужчины, он пожелал только что проснувшемуся «доброго утра» и тихонько закрыл дверь, оставив Джои в гордом одиночестве. Он, нащупав телефон, лежавший на тумбочке рядом, посмотрел нынешнее время. В на часах было уже половина десятого — поздно для него, имеющего привычку просыпаться раньше девяти, по расписанию. Быстро накинув одежду, он стремительно спустился вниз к остальным.
Джои застал картину, мягко говоря, интересную: Лютик, не отступая от Генри, старающегося чего-нибудь по-быстрому приготовить на четыре персоны, по пятам ходил за ним, расспрашивая о незнакомых и неизвестным ему диковинках, которых на кухне человека из двадцать первого века было много. А Геральт скромно сидел за столом, сложив руки на столе, будто первоклашка, скользил туманным взглядом по поверхности стола, иногда переходя на стены. Но на парочку «поваров» он смотрел по-особенному: бросит хмурый взгляд, подержит, разглядывая чем занят хозяин дома, и отвернется, продолжая свое монотонное занятие.
Через четверть часа завтрак был уже готов — ничего сложного, но у Генри почему-то получилось это настолько вкусно, что не всякий ресторан предложит утреннее меню лучше, чем стряпня этого холостого мужика, наверное, одиночество идёт ему на пользу. А скорее всего это субъективное мнение Джои, но гости довольны. Закончив приём пищи, «квартет» приступил к мыслительной работе, начавшейся ещё вчера, — необходимости вернуть всех в свои миры. Но, к сожалению, ни одна из предлагаемых идей, коих было, кстати, немного, не смогла объяснить ни феномен с перемещением, ни способы возвращения. А иногда звучали настолько бредовые и безумные идеи, что начинаешь задумываться, как такое может прийти в голову взрослому и состоятельному человеку.
Минула вторая трапеза, а толковых мыслей так и не прозвучало. По настроению попаданцев можно было с уверенностью сказать, что те начинали мириться с оставшейся жизнью в ином мире. Да и вообще, никто из них уже не думал о «плане возвращения домой», всё больше меняя курс на собственные рассуждения и проблемы.
Лишь последний, даже можно сказать единственный, пузырёк с ведьмачьим эликсиром стоял на кофейном столике. Он был отложен, как магический предмет, действие которого, по мнению всех собравшихся, с пятидесяти процентным шансом увенчается успехом. Но почему-то Геральт не приступал к мутному напитку. Маленькая стрелка часов почти достигла отметки в пять, а ничего толком и не было сделано.
Вздохнув, ведьмак потянулся к эликсиру, слегка сведя брови. Как тот вдруг треснул, не успел Геральт даже прикоснуться к нему, заскрипел и разлетелся на маленькие осколки, оставив вытекать чёрного цвета жидкость. Но эликсир был не единственным, что оказалось вне своей стеклянной клетки, некое странное тёмное облако покинуло его стены, поднимаясь к потолку. Каждый смотрящий не ожидал такого развития событий, выражая на лице эмоцию негодования и изумления. Видя похожие явления и раньше, всем пришла одинаковая мысль в догадку о происходящем — джин.
Покружив на одном месте, облако наконец зависло у самого потолка, получая четверную порцию пристального взгляда. Потихоньку неведомая туча начала приобретать очертания человека, даже можно сказать девушки. Спустя пару секунд абсолютно каждый понял, кто является этим облаком. А как только воздушная «оболочка» исчезла, все лишь подтвердили свои догадки. Это была самая, что ни на есть, Йеннифер!
— Я же говорил, что это из-за неё, — пробубнил Лютик.
— Если вы видите это, значит прошли одни сутки с момента вашего перемещения. Избавляя от лишних вопросов, скажу, что переместила вас я, — начала чародейка-призрак. А парни даже рот не решались открыть. — Мне как зачинщице известно, как вернуть вас обратно, но сначала вы должны сделать кое-что для меня. И для себя в том числе! Вам необходимо сказать некоторые слова друг другу, которые сейчас должны появиться у вас на запястье правой руки. Не скажете это по прошествии часа — останетесь тут навсегда!
Призрак стал медленно растворяется в воздухе, в котором висела мертвая тишина. Было заметно, как бард, обхватив ладонью запястье, бегает глазами, ища контакт. Найдя его со своим двойником, пара Лютиков устремились прочь из комнаты. Бард вылетел как ошпаренный, громко стуча пятками о деревянный пол. Поднявшись аж на второй этаж, он остановился, дожидаясь Джои. Убрав ладонь, Лютик протянул руку с чёрной надпись на коже. Увидев данное начертание, музыкант не смог держать челюсть сомкнутой, а сам он вообще выпал из реальности. Слишком много потрясений за пять минут. На коже барда было аккуратно выгравирована фраза, данная ему, как ключ ко спасению, гласила: «
Я тебя люблю». Ему необходимо сказать это самому Геральту, суровому ведьмаку, сердце которого принадлежит чародейке.
— И что мне делать?! — буквально вопил Лютик.
— Ну, перестань паниковать, — Джои говорил это больше себе, чем Юлиану. Продраив эту оболочку невесомости под ногами, музыкант задал наиболее животрепещущий вопрос. — А это правда, что ты…?
Получив мгновенный кивок, он сжал губы и буквально сверлил взглядом эту злополучную надпись на руке.
— Ну, а в чем собственно проблема, по которой тебе сложно это сказать? — глупый вопрос. Признание кому-либо — это уже проблема.
— Да в том-то и дело, что её нет! Просто, я не говорил этого на протяжении двадцати лет, а после появления Йеннифер вообще перестал о подобном мечтать, — бард присел на ступеньку, протяжно вздохнув.
— Так чего тебе боятся сейчас? — старался отвечать более-менее рассудительно, сохраняя трезвость мысли, но все-таки выбитый из колеи Бэти. — Геральт в ссоре с Йен, так она ещё и в курсе об этом, — он присел рядом, коснувшись пальцем чёрной надписи на руке Лютика.
— Да, ты, наверное, прав.
Почему-то именно сейчас музыканту захотелось крепко обнять своего двойника, что он и сделал.
— Мне тоже необходимо признаться кое-кому, — прошептал Джои, на что бард сразу же отреагировал, будто сияя от счастья. — Ну, ладно, иди к нему.
Лютик мгновенно вскочил, направляясь вниз, за ним еле поспевал музыкант. Возвращаясь в зал, барду довелось услышать подобную беседу Генри и Геральта. Смысл написанной фразы он не понял, но отчётливо услышал, как первый убедительно настаивает на необходимом. Юлиан аккуратно приоткрыл дверь, заходя в комнату. На него тактично обернулись двое, прекращая свой диалог.
— Генри, можно тебя на секунду, тут помощь нужна! — кричал из дальней комнаты Джои. Тактичности и сообразительности ему не занимать, таким образом он оставил попаданцев наедине. Генри довольно быстро среагировал и догадался о намерении своего друга, поэтому стал дожидаться того около двери, подслушивая. К счастью, дверь отлично проводила звук, предоставляя «шпионам» полную картину происходящего.
— Ну, давай говори то, что у тебя там написано, быстрее выберемся отсюда, — начал бард. Было слышно недовольное хмыканье ведьмака, который через некоторое время сказал:
— Лютик, — сделал небольшую паузу. —
Прости меня за то, что случилось в горах, я перегнул.
— Да давно я тебя простил, ведьмак. Но все-таки приятно слышать это от тебя, — Юлиан подошёл почти вплотную к нему, пристально смотря в жёлтые глаза.
— Теперь ты.
— А, да, точно!
Я люблю тебя, Геральт, — без всяких стеснений, абсолютно просто сказал он, произнося кодовую фразу. Но вот Белый Волк не был так спокоен, его медленный пульс заметно участился, а сам он открыл рот от удивления. Да, такой фразы он точно не ожидал.
Генри тоже мучали подобные «симптомы», но в отличие от Геральта, Кавилл был более проницательным и наблюдательным, поэтому поспешил задать вопрос:
— Если Лютик, любящий Геральта, — это ты, то значит, что ты… — не успел он закончить, как Джои начал положительно кивать, пристально смотря в глаза предмету своих симпатий. Геральты определённо ощущали на себе похожие эмоции, выпадая и окружающего мира. Выйдя из вакуума, Кавилл добро улыбнулся и обнял своего друга, теперь, наверное, уже больше чем друга. Разрывая это милую идиллию, Лютик выбежал из комнаты с новой неожиданной проблемой.
— Мы все сказали, надписи исчезли, но почему мы все ещё тут?!
— Может должен пройти полностью один час? — предположил Генри.
— Так мы может остаться тут навсегда, нам нельзя рисковать!
— Но ведь мы выполнили все, что требовалось, — подал голос Геральт.
— Может это вам время для приготовления к отправке? — изъяснился музыкант.
— Похоже… — протянул бард.
— Тогда у вас ещё ровно полчаса.
Сборы прошли весело и незаметно, а что главное — быстро, оставляя последним минуты на прощальный разговоры. Оставалось пять минут. Компания вышла на улицу, где красиво догорало вечернее солнце. Обнявшись напоследок, они начали отсчитывать секунды. Лютик, закрыв глаза, напряжённо свёл брови, вдруг почувствовал, как тёплая рука берет его ладонь. Эта рука была Геральта.
Пять… Четыре… Три… Два… Один… Ровно шесть часов. Прошёл ровно час с момента появления Йеннифер.
И все же, догадка была верна. Перед ними появился нежно-сиреневого цвета портал. Портал обратно. Зайдя в его круговорот, ведьмак и бард исчезли, а оставшиеся Генри и Джои лишь грустно улыбались вдогонку навсегда ушедшим. Они пробыли тут, в этом мире, ровно
двадцать пять часов. Музыкант не заметил, как сильная рука актёра обхватила его талию, на что Бэти мягко положил голову на его сильное плечо. Они стояли так довольно долго, в тишине, смотря на завораживающий закат.
***
Авария. Ехавшая по встречке машина потеряла управление, входя в неуправляемый занос. Это объездная трасса недалеко от города, по краям которой была тонкая лесополоса. Очевидцев было много. «Виновник» произошедшего полностью смял капот, разбив лобовое стекло. Второй машине повезло ещё меньше: удар пришёлся на правую часть капота, сдавливая все на своём пути, из-за чего водителя-пострадавшего буквально придавило к сидению. Полиция и «скорая» приехали довольно быстро, несмотря на дальнее место ДТП. На удивление врачей, виновный водитель отделался лишь немногочисленными переломами и несколькими рваными ранами, не представлявших угрозу жизни. А вот для другого диагноз был печален. Он находился сжатый в своём собственном автомобиле, предоставляя дополнительную работу для поисково-спасательного отряда. Реанимобиль с громкой сиреной увёз пострадавших. Личности пострадавших узнали по водительским правам: уже приходящий в сознание Роберт Мэйер и стоявший одной ногой в могиле Джозеф Бэти.
Проведя срочные операции по вытаскиванию обломков из тел водителей, дежурные уже обзвонили родственников, те приехали довольно быстро. Операции были проведены успешно, но, к сожалению, второй пациент не сможет прожить после её завершения без аппаратов жизнеобеспечения, находясь травматической коме второй степени.
Родственники, стоявшие в слезах, с трясущимися коленями, умоляли врачей увидеть пострадавших. Шок — больше ничего, они не знают как быть и что делать, они будто потеряли кусок своей жизни. По праву, это самая сложная часть работы медиков. Кроме родных увидеться, хоть и с еле дышащим телом, приехали и знакомые, друзья, среди которых был и Генри Кавилл. Дождавшись своей очереди, полностью продезинфицированный, он направился в палату.
Множество приборов, постоянно издающих пищащие звуки, различные трубки да капельницы. Зайдя во внутрь, ему стало ещё тяжелее, сердце будто разрывалось, а сердце обливалось кровью от такого зрелища. Генри присел на небольшой стульчик рядом.
— Здравствуй, — его голос дрожал. — Я даже не знаю, о чем говорить.
Прошёл один день карантина, а тебя уже так угораздило. Знаю, плохая шутка. Врачи говорят, прогноз не утешительный, но я верю в тебя, — он говорил шёпотом, старательно сдерживая слезы. Пересилив себя, Кавилл поднял взгляд на Джои: голова перевязана, различные повязки на груди — следы операции. — Я не знаю, видят ли люди
сны в таком состоянии, но надеюсь, если да, то он приятный, — делая паузу почти после каждого слова, ломающимся голосом, произнёс он.
Раздался стук в дверь — время посещения закончено.
— Возвращайся поскорее…
***
Тишина. Не слышно ни звука, приборы замолчали. Тонкая прямая отображались на одном из приборов, издавая монотонный писк. Джои Бэти умер, пробыв в коме
двадцать пять часов.
