***
Мой босс кричал на меня, его голова, казалось, вот-вот взорвётся. К сожалению, этого не случится — я видел это прежде, и ничего не происходило. Он орал, иногда похлопывал меня по плечу, когда прекращал, и отправлялся горланить на кого-то другого. Я не мог поверить, что, проработав здесь всего неделю, я словно отсидел пожизненное заключение. Я знаю, я не должен отлучаться от работы, но я или отвлекусь, или убью себя, если не сделаю этого. Худшее что может случиться — я заработаю меньше денег. Не то что бы я всего много зарабатывал. Я украдкой взглянул на босса, который теперь кричал на рыжую девушку, её вроде зовут Даниэль. Я вышел так быстро, как только смог; моё колотящееся сердце медленно возвращалось в обычный темп. Я облегчённо выдохнул, когда ключ по-прежнему подошёл. Он не должен был, но хоть что-то в моей дерьмовой жизни свершилось по-моему. Я вскарабкался по лестнице и открыл дверь, ведущую на крышу. Был прохладный денёк, облака закрывали небо, ветер развевал мои волосы, длину которых я должен был сохранять «приемлемо короткими» для работы. Если кому-нибудь вообще было до этого дело. Но сегодня был не совсем обычный день на крыше. Сегодня, мне потребовалось моргнуть пару раз, прежде чем осознать, что кто-то уже находился здесь. Я приходил сюда четыре дня, и ни разу никого не встретил — я начал считать это место своим. Молодой парень сидел прямо на бетоне, в опасной близости к краю. На нём была надета кожаная куртка и джинсы; его спутанные чёрные волосы были немногим короче моих. Он выглядел так, будто его место было на сцене вместе с рок-группой или в тату салоне. Я прервал поток своих мыслей. Парень услышал мои шаги и повернулся. Его черты лица были мягкими, глаза яркие, пронизывающие. И ни намека на улыбку. — Ты не должен быть здесь, — нахмурился он. Я хотел бы, чтобы это сделало его менее привлекательным. Это не сделало. Я ненавижу себя. — Что же, как и ты. Ну если ты не работник, на которого ты совсем не смахиваешь. Как ты вообще попал сюда? — Мой отец был менеджером этого здания когда-то. — Уже нет? — Он умер, — парень смотрел на меня не мигая. Всё ещё без улыбки. — Мне жаль. — Ладно. Я сел на своё привычное место, пытаясь забыть о том, что он вообще находился здесь. Я уставился на городской пейзаж, считая мои вдохи, как умные люди на стажировке посоветовали. Тридцать секунд спустя, я заметил, что парень смотрел на меня с любопытством. — Большой вопрос вот в чем: как ты попал сюда, Костюмчик-и-Галстук. — Вообще-то, меня зовут Вик. — Келлин. Могу я подойти, и пожать тебе руку или ты взбесишься? Я усмехнулся, но в глубине души я был рад, что он спросил. Парень, Келлин, поднялся, отряхнул свои штаны и подошёл. Я взял его руку и произошло что-то необъяснимое. Теплый поток. Неожиданная искра. Ощущение, которое я не мог описать, так что я просто отмахнулся от этого. Сейчас он ярко улыбался мне. — В первый день работы, понедельник, я нашел ключ на полу в уборной. На нём было написано «крыша». Так что я попробовал во время перерыва, и он подошёл. Я прихожу сюда с тех пор. Помогает мне успокоится. — Ага, охране здесь всегда было поебать. Мы хранили молчание в течение нескольких минут. Келлин снова придвинулся к краю крыши, ветер запутывал его волосы ещё больше. Я знаю, я должен вернуться к работе как минимум еще на два часа, но это место ощущалось ещё больше не от мира сего с этим Питером Пэном. Я мог остаться на довольно продолжительное время. Дни, даже. Никому не было дела. — Вик — сокращение от Виктора? — Да. А Келлин — сокращение от Келлина? — Оу, да ты весельчак, — сказал он без смеха. Даже без улыбки. Это было тревожно и сбило с толку. Я поднялся, готовый уйти, несмотря на то что совсем не хотел. Нет, это вообще-то последнее, что я хотел бы сделать. Я хотел ощутить теплый поток снова. Я хотел почувствовать что-то хорошее. — Ты уходишь? Да ладно, чувак, я даже не узнал тебя как следует. — А ты хочешь? — Конечно! Ты делаешь это место более интересным. Ты вернешься в понедельник? — Вернусь. Я возьму с собой свой обед. Час дня. — Увидимся тогда! Келлин казался сосредоточенным, потому что он отвернулся и снова близко подошёл к краю крыши. — Только пообещай не упасть. На этот раз, он действительно улыбнулся мне, но ничего не сказал.***
КК, 15/04/15 Я встретил кое-кого сегодня. Прошло довольно много времени, с тех пор как я нормально разговаривал с незнакомцем. Последний раз, когда я встретил кого-то нового, она сказала мне что любит меня, а три месяца спустя сказала, что я разрушил её жизнь. Я никогда не собирался этого делать. Сегодня я встретил мальчика с тёплыми глазами и голосом как песня. Сегодня я встретил мальчика, который сидит на крыше, прямо как я.***
В понедельник мой босс кричал на людей по телефону. Я смог отправиться на перерыв, избежав приближающейся панической атаки. В час дня я взял свою еду и скрылся на лестничной площадке, ведущей на крышу. Я не знаю, на что я рассчитывал — здесь никого не было. Питер Пэн не настоящий в любом случае. Я сел в одиночестве, окруженный пустотой раннего утра, поглощая свой ланч и не думая ни о чём. Глаза Келлина были очень голубые. Я думаю, я запомнил точно. Была половина второго, и я по-прежнему сидел в одиночестве. Я подошел ближе, держась за металлический поручень, наклонился через него. Это глупо, я знаю, что он не упал и умер, ему просто похуй на меня. Машины казались крохотными на улице подо мной. Я почувствовал прилив крови к голове и это было слишком. Отодвигаясь, всё ещё в одиночестве, я в последний раз оглянулся, прежде чем вернуться на работу. Я пялился на ряд телефонных номеров на моем компьютере, перед тем как начать обзванивать их. Я помню довольно давно у меня был доктор, которая сказала, что никто не спасёт меня. Я должен спасти себя сам. Для начала я сам должен хотеть спасти себя. Могу ли я спасти себя, прыгнув в бездну, доктор?***
КК, 16/04/15 Я не устал. Я скоро поправлюсь, клянусь. Может завтра, когда будет не так облачно. Может завтра. Может днём позже.***
На следующий день, я взял свой обед на крышу снова, и Келлин, так же известный как Питер Пэн, был там. Я решил притвориться, будто вчера никогда не было, будто у нас не было уговора, который он нарушил. Я понял, что сделал правильное решение, как только увидел его лицо — он в открытую плакал и сказал: — Привет, — дрожащим, хриплым голосом. — Еще один тяжелый денёк, хах? — Я должен спрашивать тебя это, ты в порядке? — В общем-то, чувствую себя просто пиздецки круто. Так приятно плакать снова после длительного времени. — На сколько длительного? — Я не знаю, год, по крайней мере. Это просто началось вчера и продолжается, знаешь. Я не знал. Я обычно не плачу, даже дышать сложнее, когда плачешь, так что для меня это бесполезно. Но я помнил, как моя мама учила утешать плачущих людей. — Иди сюда. — Для чего? — Иди, блять, сюда, я не кусаюсь. Он нерешительно приблизился ко мне, с тоской поглядывая на край крыши. Как только он был достаточно близко, я обвил мои руки вокруг него, сокращая расстояние между нашими телами. Почему? Просто это казалось правильным. Он уже не казался таким напряженным как секундой ранее, расслабляясь, но всё ещё проливая слёзы. Я хотел задать все вопросы, я хотел знать все ответы, но я чувствовал, что сейчас не время. Так что я просто держал его, сжимая ладони на его джинсовке, поглаживая широкие плечи, мягкие волосы. Снова тёплый поток. Келлин плакал в изгиб моей шеи. — Давай присядем здесь, хорошо? — Нет, не отпускай, — запаниковал он, вцепившись в моё предплечье. Я указал на бетонную плиту, и мы смогли сесть, прежде чем он снова растворился в моих объятиях. Я почувствовал, как мой пиджак стал мокрым от слёз. — Прости что я вот так вот. Просто это так хорошо. Я, держащий его? Или он, наконец, имея возможность выплакаться? Или, может, очередной облачный день на крыше? — Всё хорошо. Если это помогает. Помогает же? Он яростно закивал, и отстранился, вытирая лицо тыльной стороной ладони. — Ты разве не хочешь пообедать со своими друзьями из офиса? — спросил он, когда достаточно успокоился. — С кем? Нас заставляют ненавидеть друг друга. — Что, вы продаёте что-то? — Ага. Интернет связь. Наш босс говорит, что здоровая конкуренция умножит результаты нашей работы. Он самый большой засранец из всех, если ты когда-либо встретишь его, поверь мне. — Я вполне уверен, что мой отец мог бы с ним посоревноваться. Я не спросил. Я выдержал приемлемые пятнадцать секунд тишины, прежде чем заговорить снова. — Что же, я занимаюсь продажами, а ты чем? Он передернул плечами. Его глаза опухли и были красные от слёз, но сейчас он казался в порядке. — Я изучал бухгалтерское дело и был вокалистом в группе. — Был? — Я… ага, я должен был отправиться в больницу на шесть месяцев, и все разрушилось, знаешь. — Мне жаль слышать это, — странное ощущение, но Келлину, возможно, приходится хуже моего. Ты не тусуешься с таким типом людей каждый день. Ты так же не тусуешься с прохожим с крыши каждый день. Большинство людей нет. — Все в порядке сейчас. Я возвращаюсь на учёбу осенью, я правда в порядке. — Ага, ты прям казался мне идеальным. Со всеми этими похождениями по крыше и слезами. — Да ладно тебе. Мы сидели на бетонном блоке, наши руки слегка касались. С теперешнего момента я знал, что буду искать оправдания для физического контакта с ним. Хотите увидеть что-то смешное? Просто смотрите, как я запарываю всё к чёрту. — Почему ты вообще приходишь сюда? — из всех вопросов, которые я мог спросить этот казался самым неотложным. — Мне нравится здесь. Здесь все чувствуется… чувствуется по-другому. Нереально. Почему ты приходишь сюда? — Чтобы я мог нормально дышать. — Если эта работа так изматывает тебя, то не было бы целесообразней уволиться и найти другую? — Это не так просто, чувак, — из-за тебя это казалось намного проще по какой-то причине. — Поиск работы для меня это пытка. У меня тяжёлая социальная тревожность. — У тебя? А так и не скажешь. — Не здесь, с тобой. Ты не видел меня там, в реальном мире. Все становится запутанным. — Ага, я знаю кое-что об этом. Мой обеденный перерыв оказался на полтора часа больше, чем должен быть. Мне плевать.***
КК, 17/04/15 Мальчик с крыши, Вик, может быть ангелом. Я имею в виду, если бы ангелы были реальными людьми, с пирсингом носа, тёмными волосами и тёплыми руками, он бы был одним. Он держал меня сегодня, пока я плакал. Он не велел мне остановиться, не сказал, что всё будет в порядке, он просто держал меня. Будто прочёл одну из книг как справляться с людьми в депрессии. Возможно, так и было. Возможно, он ангел с очень мягкими руками и это всё, что я когда-либо о нём узнаю.***
Когда он сказал, что будет здесь, когда я закончу с работой, я не ожидал многого. Келлин по-прежнему казался эфемерным, будто с другого мира; чем-то, за что ты не совсем можешь ухватиться. Но он был здесь, сидя на покрывале с двумя подушками. — Привет, Вик. Ты голоден? Я принес нам сандвичи. — Это…вау, Келлин, это отлично. — Я знаю, ладно? Я очень старался. Давай, сядь со мной. Может, мы могли бы увидеть закат — небо чистое сегодня. — Покажи мне еду, чувак, я умираю с голоду. Все сандвичи исчезли, прежде чем небо окрасилось в насыщенный оранжевый, с фиолетовыми облачками, парящими тут и там. Захваченный этим действом, я не сразу понял, что Келлин насмешливо смотрел на меня. — Что? — Я только сейчас понял, что это выглядит как свидание. Прости, если это задело тебя. Я бестолковый, кто-то у тебя дома может быть не в порядке с этим. Прости. Он зациклен на извинениях, и это плохой этап, я знал это. — Не извиняйся. Никого нет. Я правда наслаждаюсь этим, — никто из нас не плакал или паниковал в этот раз, так что определённо это шаг в правильном направлении. — Ох. Тогда ладно, — он пододвинулся на несколько сантиметров ближе ко мне, ярко улыбаясь. Я потерялся в сиянии, которым его лицо, казалось, лучилось. Это такое общее выражение, клише, потеряться в чьих-то глазах. Но я немного потерян. Выражение Келлина стало серьёзнее, и я забыл о закате. — Сколько тебе лет, Вик? Я ничего о тебе не знаю. — Двадцать пять. Тебе? — Двадцать четыре. Через несколько недель. Мы говорили обо всём и ни о чём, начиная от наших любимых цветов и любимой музыки (нам нравилось одно и то же) заканчивая нашими ранними детскими воспоминаниями, и как однажды Келлин использовал эрекционное кольцо. Я рассказал ему историю одной сумасшедшей ночи в клубе с моим дрэг-квин другом, а он рассказал мне историю о его собаке из детства. Небо превратилось в тёмно-синее и показались звёзды. Мы лежали спиной на покрывале, с подушками под головами. Становилось холоднее, но я не возражал. Было приятно находиться под небом с Келлином. Приятно чувствовать его тепло рядом со мной. Приятно знать, что он реальный человек, в любом случае. — Я смотрел на звёзды, когда был намного младше, — он сделал глубокий вдох. Это казалось важным для него, так что я не перебивал. — Когда мой отец сильно напился и я был напуган, я выкарабкался из моего окна на крышу. Там казалось безопаснее. До сих пор на крыше кажется безопаснее чем где-нибудь, ты знаешь. — Ага. — Когда я покинул больницу месяц назад, крыша была первым местом куда я отправился. Я мог слышать его дыхание. — Хочешь рассказать мне, почему ты находился в больнице? — Я был… Я был в депрессии, Вик. Мысли о суициде. Всё остальное…не было ничего кроме боли. Как двадцать четыре на семь с твоим очаровательным боссом. Или хуже. Всё что я мог сказать прямо сейчас было бы неправильным, так что я просто оставался тихим. Я хотел обнимать его пока он не задохнётся. Я хотел эту пятницу превратить в субботу, а затем в воскресенье, и я хотел, чтобы мы по-прежнему были здесь, как выжившие обрушившихся небес. Я не знал ни одного из названия созвездий, но был уверен, что Келлин знал. Его рука нашла мою меж наших тел, и наши пальцы сплелись. Я держался. Теплый поток омыл моё тело целиком, пока я продолжал молчать. Все звёзды взошли.***
КК, 25/04/15 Очень давно, она сказала мне, что никто никогда не полюбит меня. Она сказала я даже не могу полюбить себя, так что я не могу ожидать что кто-то будет мириться со мной. Её жизнь, которую я разрушил. Моя была разрушена задолго до этого. Она могла быть права. Она едва ли ошибалась. Вик расспрашивал меня о созвездиях прошлой ночью. Я показал все, которые знал. Он съел мои сандвичи. Он сжал мою руку в ответ. Он не злился. Он не останавливался подробно на болезненных вещах. Мой ангел с крыши настоящий мальчик теперь. У него есть сердце, и оно бьётся. Я почувствовал это.***
Я попал в аварию однажды. Я не помню многого, мне тогда было только пять, Майку едва ли три, но я знаю, что там была кровь, сирены, ослепляющие огни и кричащие люди. Мой папа сломал ногу, мама запястную кость. От машины практически ничего не осталось. Нам повезло. Это утро, прямо сейчас, ощущалось как авария. Будто худшие вещи, которые могли произойти, случились. Огни кружили вокруг меня везде, слишком много, слишком быстро. Я попытался сесть, но затем осознал, что я находился на тротуаре, а люди пытались протиснуться мимо меня. Я не дышал как следует в течение нескольких часов. Экран моего телефона загорелся возле меня, пока я пытался отгородиться от мира капюшоном. Я пролистал свою телефонную книгу и нашёл недавно добавленное имя. Я позвонил. Я не знал, что ещё я мог сделать. Если бы он не сказал мне, что живёт неподалёку, я бы позвонил Майку, Хайми, Тони или Джастину. Сейчас же, я звонил Келлину. — Алло? — Хэй, Келлс. Ты-ты дома? — Вик, ты в порядке? — Нет. Не совсем. Мне жаль, но не мог бы ты… — Подожди, ты где? Я приду за тобой, просто скажи мне где ты. — Пальмовый бульвар? Возле станции метро. Прямо за Костко. — Хорошо, я знаю это место. Там скамья на станции? Возле входа? Вик? — Я не… — он говорил слишком быстро. Всё снова начало крутиться, хотя слышать его голос успокаивало меня. — Просто оставайся там. Не двигайся, ладно? Присядь. Я буду там через десять минут. Я уже в пути, сажусь в машину. Продолжай дышать и не вздумай двигаться. Я приду забрать тебя. Ты слышишь меня? Вик? — А-ага. Я сижу. — Хорошо. Десять минут, — он отключился. Кто-то кричал на меня, что я загораживаю дорогу и я просто хотел умереть. Мне действительно стоило принять немного лекарств. Я должен сходить к доктору. Я должен бросить мою ебучую работу. Ох, погодите-ка — я уже сделал это. Как только я увидел Келлина выбегающего из парковки Костко, мир снова начал фокусироваться. Немного воздуха попало в лёгкие, так хорошо и приятно. Он схватил меня за руки, заставив посмотреть в его глаза (почему-то он выглядел напуганным и трусился) и поцеловал меня прямо в губы, притягивая меня ближе без промедления. Я был в шоке. Воздух был выбит из моих лёгких и у меня не было достаточно времени среагировать, всё случилось так ошеломляюще. Он быстро отпустил меня, но сразу же окружил меня своими руками и повёл к машине. — Блять, я так волновался. Ты в порядке? В смысле, нет, не отвечай, не торопись. Тебе что-нибудь нужно? Ты, ты, только ты, не бросай меня. Я покачал головой. Скоро мы были в машине, я на пассажирском сидении и Келлин, заводивший мотор. Я всё ещё кусал губы, металлический привкус крови теперь осел на моём языке. — Я отвезу тебя к себе, это ближе и мой брат сейчас не в городе. — Келлин. — Что? Он повернулся ко мне, немного дерганный и заметно обеспокоенный моим срывом. Я положил ладонь на его предплечье. Наши лбы соприкасались. Напряжение волнами сходило с моих плеч. Мы оставались в таком положении, соединив и руки, на какое-то время. Пока я снова не смог дышать. — Спасибо, Келлс. — В любое время. Питер Пэн отвёз меня домой. Он сказал мне снять обувь, принёс большой стакан воды, а затем ромашкового чая. Он застелил кровать, укутал меня в одеяло и приказал немного поспать. — Ты хочешь рассказать мне что случилось? Я сделал глубокий вдох. — Я–я получил звонок и — нет, я не могу, мы можем поговорить об этом утром? — Конечно. Как угодно. Я буду спать в комнате брата, ладно? Он стоял в дверном проёме, и я хотел, чтобы он никуда не уходил. Он и так слишком далеко. Так что я сказал ему это. — Останься. Келлин робко улыбнулся. — Но тогда ты поделишься со мной одеялом? Я кивнул, и он скользнул на свою кровать ко мне. Мы лежали на покрывале, полностью одетые. Я накрыл нас одеялом, которое мне дал Келлин. Мы разделяли место и тепло. Это ощущалось более интимно, чем большинство более общепринятых интимных вещей, которыми я занимался раньше. — Я был в аварии однажды, ты знаешь. — Не думай сейчас об этом. Просто постарайся расслабиться. Он поцеловал меня в лоб. Я слегка поднял голову, чтобы найти его губы, в этот раз как следует. Я поцеловал его. Он был не против. К моему огромному облегчению, он поцеловал меня в ответ. Мы начали медленно по началу, изучая темп друг друга, но всё совпало, это было идеальное сочетание, я понял это как только он придвинулся ближе, чтобы наши тела полностью соприкасались. Это движение пробудило во мне голод, и я стал целовать его быстрее, почти что жадно, пропуская сквозь пальцы его волосы, неугомонно, бессонно, истощённо, видя все звёзды и облака с нашей крыши. Язык Келлина потёрся о мой. Все страхи сегодняшней ночи соединились в один глубокий вздох, и он поглотил их целиком. Он прервал поцелуй после длительного времени. Его щёки порозовели. Мои, наверное, тоже. — Ты хочешь лечь спать сейчас? — я кивнул. Мы всё ещё были прижаты друг к другу. — Хочешь, чтобы я ушёл? — По-прежнему нет. — Спокойной ночи тогда. Поговорим утром. Я слушал биение его сердца, и оно было быстрее, чем моё собственное. Я не мог думать, почему. Келлин продолжал мягко, медленно перебирать мои волосы. Одна моя нога была зажата меж его двух, джинса тёрлась о джинсу. Ещё один поцелуй в лоб. Успокаивающее присутствие Келлина заставило меня довольно быстро отключиться. Как моя автокатастрофа превратилась в это? Как это всё случилось?***
Я проснулся на заре, беспокойный и сконфуженный: ладонь Келлина чертила замысловатые узоры на открытой коже шеи. Воздух пах словно холодный страх всё ещё рыскал где-то, где я не совсем мог его увидеть. — Почему ты проснулся? — спросил я. — Я не знаю. Я хочу быть с тобой больше, вот и всё. — Ты вообще спал? — я спросил, но он не утрудился ответить, вместо этого продолжая смотреть на меня, сквозь меня, своими холодными, холодными глазами, касаясь меня лишь кончиками пальцев. — Прости, что разбудил тебя, — прошептал Келлин зарываясь губами в мои волосы. Я отчаянно цеплялся за него, открываясь для всего. Утро было соткано из тишины и украденных секунд, но я чувствовал разрастающееся пламя внутри, и я хотел, чтобы он знал. — Келлин. Он посмотрел на меня, и надеялся, что он уже знал. Он совершил короткое, быстрое движение, соединяя наши губы, руками пытаясь избавиться от одеял, одежды, всего на нашем пути; дыхание стало неровным и громким. Мы не говорили. Футболка Келлина полетела на кровать, вскоре и моя, оставляя меня дрожащим; кожа поблёскивала от пота. Я схватил его за ремень, и он начал целовать меня ещё сильнее, двигаясь к моей шее, посасывая, оставляя отметины. Моя шея не единственное место, которое я позволил ему отметить. У Келлина, как выяснилось, было несколько тату. Они полностью покрывали его правое плечо и место над ключицами. Я бы был повнимательней, если бы не Келлин, пытающийся расстегнуть мои джинсы. Впервые в моей жизни, заниматься этим было хорошо. Казалось, будто это не просто действия, а чистая, неприкрытая честность. Как там Келлин сказал? Я хочу быть с тобой больше. Что же, я тоже хотел быть с ним больше. Наши штаны уже были сняты, и мы пытались разобраться с нижним бельём друг друга. Нам это удалось. Это было не полностью ново для меня, но каким-то образом я умудрился забыть каково это. — Вик, — он сказал, пока я целовал его выпирающую косточку бедра. — Что? — Ничего. Мне просто нравится как звучит твоё имя. Мне тоже нравилось как звучало моё имя, когда он произносил его. Когда он стонал его, согревая меня горячим дыханием, заставляя парить искры. Его имя тоже несколько раз соскользнуло с моих губ, но, в отличие от Келлина, я по большей части был тихим. Я такой, такой пробудившийся, и такой живой. Я с ним, вместе. Это идеальное соответствие.***
— Ты должен пообещать мне кое-что. — Что, Вик? — В следующий раз, когда мы сделаем это, мы сделаем на крыше. — Хочешь потрахаться на крыше? Ты грязный извращуга, — он засмеялся. — Это потрясная идея. Я за. — Тогда хорошо. Я обнимал его сзади, моя рука была зажата и онемела где-то меж наших потных, уставших тел. Волосы прилипли к моему лицу, но всё было в порядке, мы держались за руки и я мог чувствовать, как грудь Келлина вздымалась при каждом его вдохе. — Расскажешь, о чём была прошлая ночь? — Ну, мой босс позвонил мне и попросил прийти в офис. Срочно. — В полдень воскресенья? — Именно. — Воу, немного нагло. — Ну я и пошёл. Оказалось, что он хотел отчитать меня из-за маленькой ошибки, которую я совершил. И он всё орал, и орал, и орал. — Нахуй это, Вик, мне так жаль. — Подожди, дальше — лучше. Он закончил орать на меня и спросил, понял ли я. Я был так запутан. Я не мог говорить. И я не ответил ему. А затем он ударил меня. — Какого…?! — Ага, дал затрещину прямо в лицо. Ему было похуй. И я не мог, я, блять, не мог. Так что я сказал что ухожу. А затем просто оставил его там. — Вау. Боже, чувак. — Паническая атака началась в лифте. Келлин повернулся в моих руках ко мне лицом и потёрся носом о мой. — Я рад, что ты позвонил мне. — Правда? — Ага, — он улыбнулся в застенчивой, обворожительной манере, которая заставила меня захотеть осыпать его лицо поцелуями, куда я мог достать. И я сделал это. А затем просто смотрел на него, пока он играл с моими волосами. — Итак, у тебя может теперь нет работы, но в итоге все вышло нормально, как по мне, — сказал Келлин. Нормально? Это довольно приуменьшено. Идеальный рецепт от катастрофы превратился в…нас. Как бы мы это ни назвали. — Все благодаря тебе. Ты очень замечательный. Келлин улыбнулся и прошептал: — Ты тоже, — и мы лениво целовались какое-то время. — Знаешь, я называл тебя мальчиком, который сидит на крыше? — Правда? Я называл тебя Питером Пэном. Думал, ты не настоящий. — Ну, вот он я, во плоти. — Спасибо звёздам за это.***
КК, 03/05/15 Прошлой ночью, я спас мальчика, который сидел на крыше. Этим утром, я отдал ему все что имел, и он сделал то же в ответ.***