Мы считаем очевидными следующие истины: все люди сотворены равными и одарены своим Создателем некоторыми неотъемлемыми правами, в числе которых находятся жизнь, свобода и стремление к счастью. Декларация независимости США
Приемная была оформлена идеально. До боли в глазах. Приглушенные оливковые панели, темно-коричневая фурнитура под дерево, теплый свет, мягкие кресла, небрежно-изящная россыпь журналов на столике, и над всем этим – хорошенькая секретарша с едва ощутимым ореолом цветочных духов. В устройстве всего ощущалась рука профессионала, и в другое время Пэм скорее всего пришлось бы это по душе. Но сейчас, после получасового ожидания, интерьер откровенно раздражал. Он буквально кричал о серьезности и состоятельности корпорации – к которой у доктора Айсли были очень большие вопросы. Гипнотизируя взглядом вывеску «Healthy food for happy life», в которой вместо двух букв «о» были изображены маниакально улыбающиеся вишни, она в очередной раз задавалась вопросом о том, какому больному на голову рекламщику впервые пришло в голову изобразить бурную радость продуктов питания. Особенно жутко это выглядело в мясомолочной промышленности. Впрочем, в случае Памелы условная неодушевленность растений ситуацию никак не смягчала. - Может, все-таки приготовить вам чай? – во второй раз переспросила секретарша, улыбаясь ярко накрашенными губами под стать вишням с вывески. - Благодарю, лучше просто воды без газа. - Не употребляете кофеин? – полюбопытствовала девушка, поднося Пэм наполненный почти до краев стакан. - Вроде того. Вы не знаете, мистер Морган скоро освободится? - Прошу, мисс, подождите еще немного. Конференция и так уже очень затянулась, думаю, с минуты на минуту закончится. Пэм качнула головой, будто желая отбросить за спину волосы, которые сегодня вопреки обыкновенному были убраны в узел на затылке. Сделала несколько глотков и машинально промокнула о брючину влажную от контакта с запотевшим стеклом ладонь. На светло-серой ткани остался заметный след – и тотчас, с точным соблюдением законов подлости, секретарша предложила пройти в кабинет. Перехватив клатч так, чтобы он закрыл влажное пятно, Памела одернула пиджак и направилась к двери из матового, непрозрачного стекла. Глубокий вдох. Медленный выдох. Еще одно напоминание себе о рамках поведения в предстоящей беседе. Она пришла сюда для того, чтобы добиться нейтралитета. Все должно пройти спокойно и по-деловому. Однако первые же секунды наедине с главой корпорации самым ясным образом показали, что их взгляды на ситуацию в корне отличаются: - Простите что заставил ждать, доктор Айсли, - чуть поспешно произнес мистер Морган, сверкнув белыми зубами. – Постараюсь компенсировать эту трату вашего времени сейчас. Но присаживайтесь, в ногах правды нет… Итак, я изучил ваше резюме. Поздравляю, вы нам полностью подходите! Радостная суетливость мужчины не сбила Пэм с толку. Вклинившись в короткую паузу между его репликами о полном социальном пакете и офисе с видом на парк, она напомнила: - Я пришла к вам не по поводу работы. - Разве? – притворно удивился он. - А мне казалось, как раз из-за нее. Жаль ваши экспериментальные поля. Вами была проделана большая работа, но поверьте, люди все равно не оценили бы ее. - Если вы в этом так уверены – то зачем натравили своих фанатиков? – спросила Памела, решив не тратить время на лишние реверансы. - Помилуйте! – всплеснул руками мистер Морган, ни на миг не изменяя своему образу доброго дядюшки. - Мы живем в свободной стране. Каждый волен сам принимать решения. Эти люди захотели отстоять свое право на нормальную пищу. Их право. А мы здесь совершенно не причем. - Вы ведь умный человек. Я не поверю, что вы не понимаете, что на самом деле представляют из себя трансгенные культуры. Единственное, чему они могут навредить – так это вашему агрохолдингу и фирмам по изготовлению пестицидов. - Как вы можете так говорить, дорогая коллега! Наша компания выращивает только экологически чистые продукты. Вот, попробуйте наше пророщенное зерно, - он передал через стол полную пиалу зеленых ростков. – Сразу ощутите разницу, ведь в нем ни капли химии. Немного покрутив фарфор в руках, Памела отставила его в сторону: - Другие компании, акциями которых вы владеете, не столь щепетильны. - Каждому свое. Американцы готовы заплатить за чистые овощи у себя в тарелке. Страны третьего мира пока способны платить лишь просто за овощи. А спрос, как вы знаете, рождает предложение. Памеле стоило больших усилий выдавить из себя подобие улыбки в ответ на голливудский оскал собеседника. Однако вся эта игра в любезность уже начинала ей надоедать. И все это точно шло в разрез с обещанием сэкономить время. - Давайте перейдем ближе к делу, - предложила она, бросая взгляд на циферблат наручных часов. - Что вам от меня надо? - Маленький спектакль, только и всего. Вы достаточно известная ученая. И если вы смените свое мнение в сторону вреда трансгенных организмов… - То это разрушит мою карьеру, - отрезала Пэм, не дождавшись окончания фразы. - Зачем мне это надо? - Потому что в этом случае вы получите новое рабочее место отличными перспективами и достойной зарплатой, - впервые за все время встречи голос мистера Моргана стал холоднее на несколько градусов. - А если откажетесь – то останетесь на улице без гроша в кармане. Поверьте, мне несложно сделать так, чтобы ни одно приличное учреждение вас и на порог не пустило. Ваша биография и так вызывала много вопросов, а произошедшее в ботаническом саду из одних вопросов и состоит. Компромата предостаточно, мне даже не придется ничего сочинять. - Пусть так, - Памела пожала плечами, сохраняя беспечный вид. - Уеду куда-нибудь в леса Амазонии, буду заниматься наукой там. - Собирательством на уровне восемнадцатого века, хотите сказать? И это после проектов по генной инженерии? Не поверю. К тому же, какой смысл в исследованиях, которые начнут и закончат жизнь на диске вашего компьютера? Без контакта с научным сообществом вы долго не протянете. - Вы меня не знаете. Не спешите с выводами. - Вы человек. Вы ученая. Этого достаточно. - Вы тоже были ученым, - заметила Пэм, чувствуя, как остатки внутреннего спокойствия растворяются в накалившемся воздухе. - Я наводила справки. Скажите, а вам не противно от того, что вы поддерживаете невежество людей и втюхиваете им черт знает что? - Я позволяю людям получить то, чего они хотят, - мистер Морган едва заметно усмехнулся. - Позволяю им стать счастливыми. И я не виноват, что мир состоит из идиотов, которые хотят по крайней мере быть уверенными в том, что еда их не убивает. - И деньги здесь, конечно, не причем. - Как с языка сняли, дорогая доктор. А вам, раз уж мы это затронули, не противно метать бисер перед свиньями? Патенты, разработки, открытия… Девяносто девяти процентам людей они и даром не нужны. Ну да к чему вообще весь этот разговор? Мы ведь оба знаем, что вы подпишете контракт. Он развернул к ней планшетку с закрепленными листами бумаги и положил рядом ручку. Даже не взглянув на предлагаемые условия, Памела процедила, едва сдерживаясь от желания превратить стоящий на столе кактус в орудие убийства: - Правда? Я вот уверена в противоположном. - Что же, о последствиях я вас осведомил. Поверьте, вы не такой штучный товар, чтобы вас упрашивать. - В таком случае рада за вас, - бросила Пэм, поднимаясь на ноги и направляясь к выходу из кабинета. До минуты, пока их с мистером Морганом не разделила дверь, Памела спиной ощущала его взгляд. Она без проблем могла убить директора, навсегда стереть с его лица снисходительную усмешку. Даже с отсрочкой, чтобы отвести от себя подозрения. Но почему бы не посмотреть, как все это будет развиваться дальше для простого научного сотрудника? А если система действительно настолько прогнила – что же, тогда нет никакого смысла оставаться на судне, трюмы которого уже наполнились водой. С работы ее попросили чуть меньше чем через три часа. Короткое сообщение в мессенджере – ничего лишнего, ничего личного. Потерять финансирование или лишиться винтика, которому легко найдется замена – не тот выбор, над которым надо долго думать. А все же могли бы ради приличия и позвонить. Последняя мысль непрошенной тенью легла на выстроенную в голове стену из безразличия. Да, она уже успела узнать все, что хотела. Да, реактивы и оборудование вполне можно будет при необходимости позаимствовать в тех же лабораториях. Да, теперь появится куда больше времени на действительно интересные эксперименты, и назойливые коллеги не будут лезть через плечо с непрошенными советами… Но все же немного жаль терять с таким трудом выстроенную часть жизни. Местами она была весьма приятной. Хотя чего уж там, сразу было понятно, что эта игра в нормальность – вещь временная. Рано или поздно пробило бы двенадцать и все бы поняли, кто на самом деле скрывается под обликом доктора Айсли. Надо было уйти еще после того случая с Ли. Если он сумел докопаться до истины – то и другие когда-нибудь сделают то же самое. Так что может это вмешательство извне даже на благо.***
Где-то с неделю Памела в это верила. Наводила порядок в квартире, пересаживала цветы, разбирала шкафы – в процессе этого две большие коробки отправились в темные недра кладовки. По-хорошему, их можно было просто выкинуть. Ну, или отдать нуждающимся. Ее дочерям детские вещи уже точно не пригодятся, и в ее случае оправдание «сохраню для внуков» звучит как чистой воды абсурд. Но какая-то неведомая сила заставила завернуть все свидетельства нескольких месяцев счастливого материнства в пластиковые пакеты – между экологией и защитой от моли было выбрано последнее – сложить их в картонные ящики и в несколько слоев заклеить широким скотчем. Чтобы было поменьше соблазна открывать. С завершением всех дел настало время культурного отдыха. Длинный список книг, фильмов и сериалов долгие годы ждал, когда же у Памелы Айсли появится время на знакомство с прекрасным. Казалось бы, сейчас все как никогда располагало к наверстыванию упущенного – однако запала хватило ненадолго. В один момент поймав себя на том, что очередную серию вроде бы неплохой истории она включает будто из-под палки, Пэм решительным движением закрыла ноутбук. Она прошлась по комнате, выпила стакан прохладной воды с веточкой мяты. Наверное, впервые у нее было все, что нужно человеку для того, чтобы жить со спокойной душой. Хорошая квартира, обставленная так, как захотелось именно ей. Достаточно денег на счетах и в схронах, чтобы не беспокоиться о финансах еще лет десять как минимум. Несколько идей в голове и достаточное количество свободного времени, чтобы начать эксперименты. Только вот заниматься совершенно не хотелось. Заполнив первые два уровеня пирамиды Маслоу надо было переходить к следующим – и тут начинались загвоздки. Тряхнув головой, Памела прошла в оранжерею. Здесь, в окружении растений, мысли неизменно становились легче и приятнее. Растянувшись на траве, Пэм прикрыла глаза и настроилась на медитативный лад. Вскоре сквозь пляшущие под веками отблески фитоламп она начала видеть отдельные образы. Редкая орхидея готовилась выпустить новый цветонос. Тису немного не хватало минералов в почве. Пальме досаждали непонятно откуда взявшиеся жучки… Ну, вот и фронт работ на день наметился. Но все же Харли была права, когда приравнивала задушевные беседы с зеленью к выпивке в компании зеркала. Послевкусие отчего-то было донельзя паршивым. Как бы Памела ни хотела верить в обратное, а растения все же не могли до конца заменить общество людей. Нет, оранжерея подождет. Нужно проветрить голову - и все равно, что на улицу идти вроде бы и незачем. Прогулку ради самой прогулки тоже никто не отменял. Быть может, где-то в переулках Готэма потеряется и та странная, беспочвенная тревога, что с недавних пор накрепко обосновалась у нее под солнечным сплетением. С этими мыслями Пэм вернулась в комнату, какое-то время постояла у шкафа, выбирая, на что бы сменить домашний костюм, и наконец отправилась на улицу. Вечер был теплым, тротуары – людными, несмотря на то, что час пик давно прошел. Махнув рукой, Памела почти сразу поймала такси. - До центрального парка, - попросила она, крутя в руках телефон. Харли все так же не отвечала на сообщения и была в сети вчера. По радио играла попса, кондиционер с давно не менявшимся фильтром наполнял салон удушливо-прохладным воздухом, водитель то и дело отпускал себе под нос комментарии по поводу стиля вождения коллег по ремеслу. Заводить с ним беседу резко расхотелось. Когда поездка закончилась, Пэм расплатилась точно по счетчику и с облегчением подставила лицо легкому ветерку. Парк сегодня пользовался большой популярностью. Найти свободную лавочку было почти невыполнимой задачей, потому Памела просто неспешно прохаживалась по дорожкам, рассматривая скульптуры из цветов – очередную затею городского управления. Им был уже явно не один день, но все еще находилась масса желающих сфотографироваться возле начинающих жухнуть хризантем. Как будто обычных клумб недостаточно для того, чтобы парк мог считаться благоустроенным. Нет, нужно все усложнить и оторвать как можно дальше от естественного хода вещей. Все эти люди недалеко ушли от дикарей. Но обвешиваться черепами и гордо носить ожерелья из зубов поверженных противников – одно дело. Всего-то демонстрация своей силы и ловкости. А какая честь в срезанных чужими руками и завернутых в пленку розах, которые так активно пытаются продать всем, кто хоть немного напоминает пару? Вздохнув, Пэм наградила очередного цветочника таким взглядом, что тот невольно попятился, чуть не задев своей огромной корзиной детскую коляску. Впрочем, минутой спустя он уже протягивал очередной букет светловолосой девушке на высоких каблуках и принимал от ее спутника купюру. За ритуалом дарения последовал поцелуй – но Памела могла поклясться, что блондинка куда больше обрадовалась бы возможности присесть. Но – нет. Брачные игры Homo sapiens такого в качестве красивого жеста не предусматривают. Звезда с неба, драгоценные камни, охапка цветов, плюшевый пылесборник – никаких лавочек в этом списке не числится и в помине. Пожалуй, это можно считать своего рода испытанием на выносливость. И на покорность вкупе с актерскими талантами. Ведь без умения в нужные моменты разыгрывать счастье нечего и думать о том, чтобы построить отношения. Ложь во благо. Базовый инструмент человеческой психики для взаимодействия с группой себе подобных. Правды никто не любит. Она обычно уж очень бестактна – и слишком нагло рушит нежно выстроенные замки из иллюзий. Человечество бы не дошло до такой катастрофы, останься оно чуть ниже по своему развитию. Вот уж точно горе от ума. И что она вообще забыла здесь, среди мертвых внутри людей с дежурными улыбками на лицах и медленно умирающих цветов? Неужели какой-то частью души надеялась завести новые знакомства? В таком случае лучше было пойти сразу на кладбище. Там, по крайней мере, люди снимают свои театральные маски с застывшими в вечных улыбках губами. Здесь же, среди перформанса под названием "Всеобщее счастье", ей ловить точно нечего. Из парка ведет много дорожек. Пэм не выбирает путь – но лента мелких плит сама приводит ее к месту, с которого в свое время началось познание себя и радикальный пересмотр ценностей. Когда-то давно – страшно даже считать, сколько лет прошло с тех пор – они гуляли здесь с Загадочником. А на деревьях в коконах из лиан вниз головами висели незадачливые наемники. Уродливые гусеницы, которым никогда не было суждено превратиться в бабочек. Первые жертвы, которых она убила ради кого-то. Бессмысленные жертвы. Интересно, как бы все развивалось, если бы тем днем ее не оказалось на этой отдаленной аллее? Какой была бы Ядовитая Плющ, не ощути она тогда всю легкость убийства? И была бы вообще? Тихий смешок срывается с губ и тонет в отдаленном гаме парка. Нет, дорогая, не обманывай себя. Тьма – внутри. Она естественна и так же нужна, как и свет. Загадочник лишь помог ей найти выход, только и всего. Да и какой смысл от попыток играть по правилам этого прогнившего до костей мира? Последний эксперимент с работой еще раз подтвердил, что честные и правильные девочки обречены на провал. Так не лучше ли забыть об этике и немного поразвлечься – совсем как в старые-добрые времена? Жаль только, что Харли не составит компанию. Но тут уж ничего не попишешь. И Пэм понимает, что винить подругу просто глупо – на этот раз в фазу «порознь» все перевела она сама. Ушла в работу, спряталась за маску нормальности, вывернув в поисках ее ошметков каждый уголок себя – так, чтобы на лицо хватило. И снимать побаивалась - а ну как разойдется по швам? Изначально понятно было, что долго Квинн такого не выдержит. Так что придется все провернуть самостоятельно. А валяющиеся возле урны упаковки от органической бурды, наесться которой смогла бы разве что мышь, наталкивают на мысль о том, что можно принять за точку старта.***
Пробраться в особняк мистера Моргана оказалось до обидного просто. Все это уже было не раз и не два, и даже в мелочах импровизировать особенно негде. Перекрыть побегами камеры, усыпить пыльцой охрану – на этот раз не забыть еще о собаках – и вот уже никто и ничто не препятствует ночной экскурсии. Все же есть что-то захватывающее в таком тесном и бесцеремонном соприкосновении с чужой жизнью. Спящий дом может многое рассказать о своих обитателях. Рамки с профессиональными фото на стенах – семья в чужих интерьерах, взятых напрокат костюмах и одолженных из портфолио фотографа позах. Губы улыбаются, а вот глаза не лгут. Особенно у детей. Мальчик лет пяти. Девочка немногим его старше. Неужели в таком возрасте они уже все поняли? Сверкающая чистотой кухня. Холодильник слепит глаза яркой подсветкой. В нем, конечно, органикой и не пахнет. Нормальная, человеческая еда, педантично разложенная домработницей по подписанным лоткам. Овощной суп, стейки, мелко нашинкованный салат… Пэм неожиданно вспомнила, как давно сама не ела ничего подобного. Ну, тут уж ничего не поделаешь, ее удел – глюкозная диета. Хотя порой и хочется чего-то из прошлой жизни, но организму это совершенно не на пользу, а потому такие порывы надлежит просто игнорировать. На нижней полке - пачка крошечных йогуртов, в которых упаковка стоит явно дороже содержимого. Зато рисунки на пленке поверх пластика красивые. Герои какого-то мультфильма, чтобы у родителей не было и шанса пройти мимо без истерики на весь торговый ряд. Так, а это у нас что за таблетки? Надо же, витаминный комплекс! Неужели чудо-овощей все же недостаточно? С усмешкой и долей разочарования захлопнув дверцу, Памела потянулась к зелени. Она-то и подсказала, где искать хозяина. По устеленной ковром лестнице – на второй этаж. Налево по коридору – до самого его конца. Остановившись, Пэм долго вглядываясь в стекло двери, за которым ясно угадывался приглушенный свет настольной лампы. Интересно, учитывая тот факт, что на часах почти полночь. Тонкая лоза просочилась сквозь замочную скважину, бесшумно провернула защелку и опустила вниз ручку. Вот так. Мистер Морган не сразу заметил ночную гостью. Он был слишком увлечен – и в отражении на стеклах его очков без труда угадывалась причина. - Что вы?.. – произнес он, пытаясь подтянуть брюки и спешно прожевать отправленную в рот пригоршню пророщенного зерна. Остаток вопроса утонул в сдавленном хрипе. Его нельзя было обвинить в бестактности. Трудно говорить, когда все горло забито колосьями. А дышать так и вовсе невозможно. Столкнув труп на пол, Плющ склонилась над столом. На экране продолжала то ли плакать, то ли смеяться девушка, всю одежду которой составляли туфли на ненормально высоком каблуке. Памела с силой опустила палец на пробел, смахнув с клавиатуры опавший лепесток пиона. Видео остановилось на крупном плане – и теперь было совершенно ясно, что слезы в глазах все же от боли. Да и чему радоваться, когда тебя грубо берут двое сразу? Закрыв вкладку, Пэм вытащила из вазы полуувядший букет. Парой взмахов канцелярским ножом освободив цветы из пластикового плена, она пристроила их в горшок и прикосновением руки запустила регенерацию. Пусть укоренятся, а потом можно будет высадить их на улицу. Но зачем это все? Зачем лгать – это убийство и это спасение все равно ничего не меняют. Мир останется все тем же. На место этого винтика в системе встанет другой. И так будет до бесконечности. А даже если и иначе, если свершится чудо и всем будет всего хватать – все равно человечество продолжит истреблять себя же. Если даже крысы со всех их простотой рано или поздно начинают разрушать созданный вокруг них рай – то чего она ждет от людей? Есть лишь один выход из этого замкнутого круга. Осознание этого факта набатом бьет по вискам. План появляется в голове с такой четкостью, будто он уже давно существовал в ее разуме - просто она никогда не заглядывала в этот закуток. И зря. Ведь все в этом мире хотят счастья. Пожалуй, она вполне способна это устроить. Присев на край еще теплого стула. Пэм принялась изучать содержимое жестких дисков. Порно отчего-то попадалось гораздо чаще секретных документов – а порой и вовсе скрывалось под их видом. К концу процесса хотелось вымыть руки с хлоркой. И если она не человек – то почему все же реагирует на это? Как бы там ни было, у всего зла один корень. Уничтожив его, она сделает услугу и природе, и людям.***
Чтобы войти в теплицы оказалось достаточно маленького облачка феромонов. А дальше все было делом техники. Отточено и скучно. Но осознание факта, что все это – точно в последний раз, прибавляло процессу немного шарма. Под пластиковым колпаком воздух был тяжел и сладок от пыльцы. Аромат тысяч роз бил по вискам, опьянял и одурял. Человек просто не смог бы долго дышать такой взвесью. Памела же с наслаждением вдыхала ее полной грудью, и с каждым вдохом, с каждым новым шепотом обреченных цветов решимость лишь нарастала. Им уже не суждено дать начало ни меду, ни новым растениям. Нектар осыплется желтоватой дымкой на уголок конверта с младенцем, очертит нежный пушок на запястье юной, только начинающей познавать любовь девушки, заставит юбиляршу смириться с неизбежным и вынести роскошные букеты из спальни – обидно, кто спорит, но иначе ведь задохнуться недолго. Цветы прячут за собой все швы человеческой жизни. Подарок-символ, яркая черта под знаменательным событием. И апогея это достигает в финальной точке. Ведь если гроб как следует завалить венками, то покойника будет почти не видно. Удивительно, как люди любят следить за чужим умиранием, и с каким отвращением относятся к нему же, стоит только речи зайти о себе подобных. Она предложит им кое-что получше. Немного биологического регресса, который сделает этот мир проще, а людей – счастливее. И впервые цветы перестанут символизировать счастье – но действительно дадут его. А плата… Что же, плату она возьмет на себя. Те жалкие остатки человечности, от которых все равно больше боли, чем пользы, наконец-то найдут себе достойное применение. Опустившись прямо на пол, Пэм коснулась руками лепестков ближайших к ней карминно-алых роз. На сей раз мутации необычны. Они никак не затрагивают вид. Меняется лишь суть. Вот так. Научить несколько растений, проследить, чтобы в воздух попало совсем немного особой пыльцы – а дальше все пойдет само собой. Остается только повторить это во всех теплицах. И, пожалуй, стоит немного поспешить, чтобы до рассвета все было готово, а ранние пташки утренней смены стали первыми жителями ее нового, правильного мира. Конечно же, если они сами этого захотят. Но кто же откажется от счастья? Стремление к нему – единственное, что на самом деле объединяет человечество. Все хотят быть счастливыми. От бедняка до богача, от преступника до супергероя, от ребенка до доживающего последние дни старика. Абсолютно все. При этом лишь немногие понимают, что именно им для этого надо. Но теперь все будет по-другому. И все так просто, что даже немного досадно – как она раньше до этого не додумалась?***
Харли даже не удивляется, когда у нее в голове появляется новый голос, а подворотня сменяется цветущим садом. Она не первая. Далеко не первая, с кем Памела заводит беседу через зелень. И все же на этот раз все идет немного иначе. Впрочем, ничего другого она и не ожидала. - Привет, Харли. Я Плющ. - Привет, Пэм! – Квинн машет рукой, не прекращая вертеть головой по сторонам. - Я может местами и чокнутая, но склерозом вроде не страдаю. Она все та же. И даже, кажется, отступила на шаг назад с момента их последней встречи в прежнем мире. Черно-красный костюм вновь предельно укоротился, клоунский грим сменился на гламурный макияж – одним словом, видно, что Харли нашла, чем себя занять. - И то правда, - Памела чуть улыбается, понимая, что на этот раз дежурное, тысячи раз повторенное приветствие прозвучало странно. - Тебе нравится здесь? - По моей шкале галлюцинаций это местечко тянет на твердые пять из пяти. - Это не галлюцинация. Это врата в новый мир, в котором царят гармония и счастье. Дай мне руку, Харли. И позволь провести в него. Ведь ты же знаешь – я так сильно тебя люблю… - Я тоже люблю тебя, цветочек. Обычно все ограничивается соприкосновением рук. Но на этот раз Пэм не отказывает себе в поцелуе. Последняя капля личного. Дальше это будет попросту невозможно. Но и затягивать эту встречу тоже нельзя – на очереди сотни тысяч людей. А потому она сама отстраняется и позволяет Харли раствориться в гуще растений. Все сложилось правильно. Теперь она будет действительно счастлива - возможно, впервые за всю сознательную жизнь. Уж Плющ-то точно сможет об этом позаботиться.***
Любой, даже самый идеальный в теории план при исполнении все равно сталкивается с непредвиденными сложностями. Памела не раз убеждалась в этом на примере своих экспериментов. Подсознательно ждала подобного и сейчас. И кто бы сомневался – все те же на манеже. Бэтмен и в силу своей связи с ним – Кошка. У этих двоих на счастье, кажется, аллергия. Им можно было даже не переводить краснокнижные нарциссы на вакцину. Ну и ладно, после недолгих колебаний решает Пэм. Пусть себе остаются и наблюдают за развитием ее нового мира. У нее в руках практически все население земного шара. Миссия выполнена, теперь дело за малым. Контролировать. Помогать. Дарить покой и счастье. Все то, что она раньше делала с зеленью – только теперь с людьми. И запросы немного иные. Но все это ничего. Зато на планете наконец-то начал восстанавливаться баланс. Никто больше не убивает друг друга. Все берут от планеты ровно столько, сколько необходимо. Мир замедлился, впервые за сотни лет люди вернулись к чему-то, хоть сколько-то похожему на заложенный природой способ жизни. И одиночества больше нет. Все знают, что в любой момент могут обратиться к своему новому божеству – и что оно обязательно ответит. Памеле начинает казаться, что вот теперь можно немного расслабиться и большей частью просто наблюдать за тем, как все вокруг работает по ее новым установкам. Она возвращается в парк – ведь где же, как не в центре Готэма, удобнее всего обосноваться? Такое любимое и в чем-то даже судьбоносное место как нельзя лучше подходит для ее новой резиденции. Не нужно даже прикосновения. Одного жеста и желания достаточно, чтобы по земле зазмеились лозы. Они сплетаются между собой, растут и крепнут, поднимая ее ввысь, становясь одновременно дворцом – и массивным, великолепным троном. Отклоняясь на спинку, которая тотчас подстраивается под изгиб ее тела, Пэм прикрывает глаза. Почти забытое беспокойство колет в висок тупой иглой. Бэтмен. Ну конечно. Как глупо было ожидать, что он оценит ее великодушный порыв и согласится мирно сосуществовать. Но сейчас шансы не на его стороне. Агрессия в адрес ее верных поданных должна – и будет караться. Непонятно только, на что он рассчитывает, своими руками развязывая войну, первый бой которой заканчивается, даже не начавшись. Брюсу все же хватает ума не вступать в схватку с Зеленым Фонарем, Чудо-Женщиной и Суперменом одновременно. Теперь они с Кошкой висят вниз головами на высоте в добрую сотню этажей, а Памеле приходится придумывать, каким же образом их обезвредить, не нарушая собственных принципов о недопустимости насилия. И мыслительному процессу ни капли не помогает разговор, который Бэтмен пытается вести с ней через Супермена. Пока речь идет о зелени, это еще получается игнорировать. Но фокус внимания невольно смещается, стоит Брюсу спросить о ребенке, о мальчике с редкой аллергией на все растительное: - Где Джонни Сантрес, Плющ? Куда ты его спрятала? Зачем тебе мальчик? Хочешь превратить еще одного ребенка в оружие? Нет уж, ты уже искалечил достаточно судеб своим влиянием. Этого ребенка ты не получишь. Он, в отличие от тебя, оказался вполне сговорчивым. С детьми вообще легко. Они отлично знают, что им нужно для счастья – и эти желания совсем несложно исполнить. Даже не пуская в ход пыльцу. - Замолчи! – приказывает Пэм, понимая, что объяснять свою позицию попросту бессмысленно. Бэтмен ухмыляется и все тем же менторским тоном произносит: - Дай угадаю – теперь ты скажешь мне, что создаешь новый мир. - Мы были на грани. Пожары, ураганы, разруха… Наша планета пыталась убить нас, пока мы не прикончили ее. Плющ замолкает, ясно видя, что все ее слова просто растворяются в воздухе. Что Брюс даже не пытается вникнуть в их смысл. Вместо этого он бросает очередную колкую, сочащуюся иронией фразу: - И ты спасла нас. - Да, спасла! - Как же это мило. Мы все были такими гадами, а ты превратила всех нас в благоухающие розы и собрала в прекрасный букет. Только для этого отчего-то пришлось свести всех с ума. От переизбытка сарказма Пэм все же срывается. Приказ не обращен в слова, но ее ярости достаточно, чтобы Супермен, чье сознание в данный момент служит ей форпостом, нанес удар. Она ощущает, как кулак впечатывается в плоть, как с хрустом проламливается сперва маска, а вслед за нею и кость. После такого не выживают. Еще одно бессмысленное убийство. Нет, не бывать этому. Ее новый мир не должна запятнать кровь. И когда спустя пару часов в чертоги ее дворца доставляют Селину, все уже исправлено. На первый, вполне ожидаемый вопрос Кошки Пэм с чистой совестью отвечает правду: - Да, он погиб. Но я вернула его. Это несложно, когда все возможности мира у тебя в руках. - А зачем я здесь? – интересуется Селина, даже не подумав ее поблагодарить. Памела ничем не выдает своего разочарования от последнего факта. Люди прежнего мира во всей своей красе. К ним нужно проявить немного снисхождения. - Раз уж мне придется быть твоей подружкой невесты – нам стоит подружиться. - Мы были друзьями, - с ударением бросает Кошка. - До всего этого. - Мне пришлось это сделать, - пожимает плечами Плющ, пытаясь понять, действительно ли ее собеседница настолько слепа. - Сад зарос сорняками. Я прополю их и дам место цветам. - Что с тобой, Пэм? Я знаю тебя. И это – не ты. От уверенности на лице Селины и ноток жалости в ее голосе хочется рассмеяться вслух: - Ты ни черта обо мне не знаешь! Я много всего натворила. От молодости. От глупости. От страха. Тогда я думала, что все в порядке, что все под контролем. Это был самообман. Но теперь я действительно контролирую все. И могу искупить грехи. Не советую мне в этом мешать. Памела сама не замечает, как поднимается с трона, как увлекает Селину за собой на прогулку по хитросплетениям лоз – и событий прошлого. Впервые она так ясно вспоминает войну шуток и загадок. Начало своего пути, когда пешка еще только делала первые шаги по направлению к противоположному краю доски. Когда принятие знака Загадочника казалось оправданным. Когда приходилось убивать не ради своих идеалов – а из необходимости. И говорить о том, что всю жизнь казалось постыдным оказывается неожиданно легко. Рассказ поглощает Памелу, сводит фокус со всего мира на ее собственные переживания. А Кошка, кажется, и в самом деле все понимает. По крайней мере, слушает она хорошо. Ровно до того момента, когда она начинает настойчиво предлагать помощь. После Аркхэма добровольно отдаться в руки мозгоправам? Нет уж, увольте. В довершение всего еще и пришедший в себя Бэтмен в то же время пытается вести с ней диалог через Харли. А быть полноценно и тут, и там – слишком даже для Памелы. Потому она и не успевает среагировать, когда после слов о каком-то плане Селина молниеносным ударом валит ее на землю. Затылок отзывается резкой болью, и все тонет в горячей, илисто-зеленой мгле. Из нее Пэм вырывают хлопки по щекам. И приходя в сознание, она уже понимает, что произошло. - Харли… - Да, - кивает Селина, помогая ей подняться. - Бэтмен ее освободил. - Это невозможно. Я держу всех под контролем… Я все держу под контролем… Кроме нее. И зачем теперь это все? Зачем вообще это все? Сознание начинает работать с непривычной ясностью. Оно отсекает голоса людей, сводит их на уровень фонового шума – точно так же, как это всегда было с зеленью. Так действительно легче, и когда Харли просит поговорить с ней лично – Пэм просто не находит в себе сил ей отказать. И конечно, по мнению Квинн первое и самое главное – устройство Бэтмобиля. Просто потому что изменившийся до неузнаваемости мир ни в какое сравнение не идет с механизмом, который прямо на ходу облачает Бэтмена в костюм. - Он точно псих! – со смешком подводит черту Квинн, и Пэм невольно улыбается ей в ответ. - Уж я-то в этом секу! - Харли… - Привет, цветочек. Как ты тут? - Все в порядке, - дежурно срывается с губ Памелы. – Видишь – мир спасаю. - Да я не о том, дорогая. Как ты сама? Она протягивает руку и нежно сжимает пальцы Пэм. И этот жест становится последней каплей. Мысли никак не хотят найтись и собраться в стройные предложения. А по щекам отчего-то начинают течь слезы – и виной тому точно не осознание того факта, что план по созданию идеального мира пошел глубокими трещинами. Кажется, Харли все это совершенно не удивляет. Она подходит еще ближе, обнимает – будто понимая, что Пэм это нужно больше любых слов – и шепчет на ухо: - Нет ничего постыдного в том, что ты страдаешь. Я с тобой. Давай пострадаем вместе. - Плющ… Прошу тебя, освободи всех, - произносит Бэтмен секундой спустя. И Пэм понимает, что не откажет – потому что та же просьба читается в глазах Харли. Аргументы, апелляции к морали, внезапно вылезший на поверхность факт того, что головорезов убил сам Загадочник, а не она – все это второстепенно. Важны лишь голубые глаза Квинн. Ее руки на плечах. Ее обещания, что все будет хорошо. В них до боли хочется верить – и Памела соглашается на все. Пристанище так пристанище. Посмотрим, на что способны их специалисты. Ну, а если там станет скучно – то они с Харли без проблем найдут способ сбежать. Она кивает, глядя в белые визоры маски Бэтмена. Она запускает обратный процесс, разрывая нити контроля. Она тянется к губам Харли – и та отвечает, не колеблясь ни секунды. - Я хотела, как лучше. Не пойми меня неправильно. - Ш-ш-ш. Я понимаю, милая. Я все понимаю. Но давай мы сперва спасем тебя, а потом уже возьмемся за мир? Пэм кивает, и впервые за долгое время не чувствует никакой пустоты внутри. В эти минуты она уже всей душой верит, что все действительно наладится – легкомысленно отбрасывая знание о том, что в Готэме так просто не бывает, что за подобные иллюзии жизнь обычно выставляет огромный счет. Но разве есть в этом мире хоть что-то, с чем они вместе с Харли не сумеют разобраться?..