Из света в тень перелетая

Когда Катя замолкает, Андрей Николаевич еще какое-то время не отводит глаз от сцепленных в замок рук, лежащих поверх забытых документов. Потом поднимает взгляд и смотрит остро и, в то же время, отрешённо. Катя чувствует себя насаженной на этот взгляд бабочкой и перестаёт дышать. — А что же жених? Не против? Прежде, чем ответить, Катя длинным глотком вливает в себя уже остывший чай. Вот теперь она готова. К любым вопросам — ну, или это ей так кажется. — Нет жениха. Расстались. За спиной слышится движение, Виктор, про которого Катя напрочь забыла, возникает рядом с боссом и машет в её сторону рукой. — Андрей Николаевич, надо попробовать! Чем чёрт не шутит! — Чёрт, говоришь? Отец Макса скептически рассматривает Катю, прикидывая, насколько она похожа на чёрта, вылезшего из тихого омута. «Сами вы это самое», — думает Катя, ободранными нервами ухватывая насмешливые искры в глазах директора. Такие же, как у Макса. На следующий день проходят одна за другой две встречи. Первая происходит в том же офисе. К Андрею Николаевичу и Виктору присоединяется адвокат. Катя уже видела его на опознании — это тот самый мужчина, что попросил секретаршу дать ей воды. Аркадий Алексеевич импозантен и холодно-учтив — до тех пор, пока не вгрызается в Катю голодной акулой. Это происходит чуть позже, когда они уединяются в переговорной, отсекая потянувшегося за ними Виктора. Адвокат барражирует вокруг Кати, сыпля вопросам, пока у неё не начинает кружиться голова. Она прикрывает глаза и вдруг понимает, что страшно зла на этого лощённого умника. В конце-концов, чей это план? Её это план! И нечего тут. — Сядьте, наконец. А то я уже чувствую себя радисткой Кэт на допросе. Грин хмыкает, но слушается и садится и — неожиданно — достаёт сигареты из кармана пиджака. — Не курите? Вместо того, чтобы ответить «нет», Катя озирается в поисках пепельницы. — Здесь? А разве можно? — Ну не здесь, конечно. Решил, что неплохо прогуляться на балкон. Свежий воздух вам точно сейчас не помешает. На «балконе» сейчас никого нет, и Катя охлаждает вспотевшие ладони о крашенные в серый цвет металлические перила. Последние дни похолодало, малыши идут в школу в куртках, которые днём скидывают на руки забирающим их из школы бабушкам. Как когда-то Катю. Почему она сейчас думает об этом? Потому, что бабушка была защитой, заботой, стеной — надёжной и непоколебимой, как её шкаф. Единственным человеком, рядом с которым Катя чувствовала себя ребёнком. Катя берёт предложенную сигарету, затягивается и предпочитает думать, что горечь на языке и спазм в горле — от дыма. Два часа с адвокатом проходят тяжело, но плодотворно. Они успевают обсудить детали и возможные подвохи, и Катя даже решается спросить, не против ли адвокатских правил — советовать клиенту врать? Аркадий тонко улыбается: — Приоритет истины! А в чем истина? В том, что Макс не убийца. Так что … К концу разговора Катя смотрит на Грина с долей восхищения, как на ожившую формулу «Nothing personal just business». Ей хочется тоже уметь так. Быть умной, сдержанной, хладнокровной. Но вторая встреча пускает всё под откос. Личное захлёстывает, стоит ей только увидеть девушку Макса. И пусть Виктор клянётся, что бывшую.

***

В этот раз он тащится за Катей в ресторан-поплавок на Чистых прудах, явно не желая оставлять её наедине с Максовой экс-пассией. Ресторан выбрала Вика, и, конечно, опаздывает. Виктор, не дожидаясь, пока официант примет заказ, тащит два шота из бара и заставляет Катю глотнуть что-то обжигающие. — Ну давай, размораживайся уже. Викуся тебя не съест. Так, понадкусывает. И сам смеётся своей шутке, придурок. — Да ладно тебе, Кать. Я ж говорю — тёзка девчонка неплохая. И за Макса переживает, всё-таки не чужой, хоть и расстались. Ну да ты сама увидишь. И Катя видит. Высокая, с забранными вверх локонами, открывающими бесконечную шею, в светлом коротком плаще нараспашку. Собирающая взгляды, как луч света в темноте. Машет им от входа, и официант материализуется и тянется за ней тенью. — Привет, зайка. Наклоняется к привставшему Виктору, клюёт его в щёку. Кате достаётся мимолетный взгляд и кивок. — А что вы внутри? Давайте на воздух? Ага, как же. «На воздухе» мест нет, народ жадно хватает последнее сентябрьское тепло. Но девушке это словно и в голову не приходит. Она улыбается официанту: — Организуете? Так давно у вас не была… Катя ненавидит его за скорость, с которой тот кивает и спешит ответить: — Да, конечно, сейчас узнаю. Вика даже не присаживается, настолько уверена, что ждать не придётся. И в самом деле, их проводят к столику и выдают комплект пледов. В воде, словно от озноба дрожат разноцветные огоньки, тянет холодом, и Катя зябко ёжится, закутываясь в мягкий кокон. Она почти благодарна Вике, что та не начинает «надкусывать», а сразу берёт быка за рога. — Я так понимаю, что моя задача сидеть в кустах и не отсвечивать, пока не вызовут? - Виктор кивает и осторожно успокаивает: — Скорее всего не вызовут. Но надо быть готовыми к любому раскладу. Все-таки сдать своего парня — не чихнуть. Причина должна быть убедительная. На ярких губах Вики появляется снисходительная улыбка. Ну, а кто сомневается в её «убедительности»? Любая бы приревновала. Катя и чувствует себя любой, мысленно приделывая к ней Макса. Пара хоть на обложку, хоть на дорожку. Красную. В какие-нибудь Канны. И почему бывшая? Кто кого бросил? Чёрт, Катя что, с мамой сериал обсуждает? Алё, очнись. Тебя чужие драмы не волнуют. Как там говорил адвокат? Истина? Именно так. И Катя затеяла всё это тоже из-за неё, истины. Потому что Макс не убивал, и не должен отвечать за чужие грехи. На сердце становится спокойнее, прохладнее. Вика? Ну что ж, не она, так другая. Такая же красотка. Потом, когда он выйдет, и Кате уже не будет места в его жизни.