Слишком тихая тишина

      

Слишком тихая тишина

             Он сидел на ступеньках, не обращая внимания на то, что происходило вокруг. Это не было удивительно, поскольку единственной вещью, способной привлечь его внимание, была моя скромная фигура, шедшая по дороге. Однако, сдается мне, даже если бы весь мир рухнул, и на месте его дома возникла большая зияющая дыра, он бы не заметил, так далеко витали его мысли.       - Чем это ты занят? – спросил я, подойдя ближе.       Мальчик поднял на меня недоверчивый взгляд и сощурился. Его волосы были взъерошены ветром, а губы плотно сжаты, словно он боялся чего-то.       - А Вам что надо? – его рука спрятала за пазуху какую-то тонкую палочку, напоминавшую прутик.       - Это свирель? – предположил я, и, заметив его беспокойство, добавил:       - Не бойся, я не вор и не разбойник, и не собираюсь у тебя ничего красть.       Мальчишка закатил глаза и грубо буркнул:       - Да. Свирель. Только вот пользы от нее никакой, она не играет, так что усмирите свое любопытство и проваливайте, здесь не любят чужаков.       В любой другой ситуации я бы пожал плечами и удалился, однако в тоне этого мальчика была какая-то нотка, которая никак не хотела меня отпускать. Да и вообще, какой смысл в том, чтобы прятать от посторонних свирель, от которой нет никакой пользы? Я оперся о забор и вкрадчиво поинтересовался:       - Так уж и не играет? Позволишь взглянуть? В свое время я неплохо мастерил свирели и, возможно, сумею сказать, что приключилось с твоей.       Лицо мальчика прояснилось, однако прежде, чем я смог полноценно насладиться победой, он заметил:       - Ладно уж, смотрите, только если с Вами чего приключится, я не виноват.       Мальчик протянул мне свирель, и я осторожно взял ее в руки. На вид это был обычный прутик с проделанными в нем отверстиями для воздуха, однако на ощупь он оказался довольно странным. Всю его поверхность покрывали крошечные иероглифы, делавшие ее шершавой, как язык кошки. Поднеся свирель к губам, я попробовал наиграть старую мелодию путешественников, однако свирель действительно не производила ни звука. Более того, когда я дунул в отверстие, вокруг воцарилась такая тишина, будто я навсегда и безнадежно оглох. Единственное, что как-то связывало меня с миром звуков, были мои собственные мысли, неожиданно ставшие такими ясными, что я мог думать обо всем сразу и не путаться.       - Вот это да, - восхитился я, возвращая свирель законному владельцу. – Давно я не видел таких диковинок.       - Диковинок? – удивился мальчик. – Вы что, ни капли не испугались?       - Меня не так просто напугать, знаешь ли, - я указал пальцем на прутик. – Где ты ее взял?       - В лесу нашел.       - Могу тебе сказать, что эта свирель не просто не играет, она не играет дважды.       - В смысле?       - Она обратная. Это значит, что когда ты играешь на ней какую-нибудь мелодию, из нее вылетают не звуки, а тишина. Эту технологию придумали еще древние монахи, чтобы было проще размышлять и молиться.       - Вот как…       Мальчик явно о чем-то задумался. Я хотел было спросить, что именно в моем ответе его озадачило, как вдруг из окна дома высунулось обеспокоенное лицо незнакомой девушки. Она посмотрела на меня таким взглядом, словно я только что спустился с неба и в руках держал облака. Повернувшись к мальчику, она сделала несколько знаков пальцами, а затем указала в мою сторону. В следующую секунду глаза моего нового знакомого буквально заискрились от счастья. Он ответил девушке таким же образом, и не дождавшись моего вопроса, скороговоркой пояснил:       - Это моя сестра. Она родилась немой, а пару лет назад сильно заболела и с тех пор не слышит ни звука. Так вот, знаете, что произошло сейчас? Она сказала, что слышала музыку! И не просто музыку, а старую песню путешественников! Ведь это ее Вы попытались сыграть?       - Да, ее… - я виновато улыбнулся. - Забыл сказать, что обратную свирель могут слышать только глухие. Эта тишина слишком тихая для тех, кто привык слышать каждый день.       Внезапно мальчик вскочил с места и оказался со мной лицом к лицу.       - Вы научите меня играть? – его голос дрожал от волнения. – Научите? Я хочу, чтобы сестра снова могла слушать музыку, она так ее любит!       Неожиданность этого порыва заставила меня отшатнуться.       - Можете оставаться у нас, сколько сочтете нужным! На самом деле у нас в деревне очень хорошо относятся к путешественникам, я Вам соврал. Пожалуйста, не уходите!       - Что ж…       Я вспомнил про долгий путь, который мне предстояло совершить, про время, которое неумолимо гнало меня вперед, и уже собрался ответить, как вдруг…       - Ура! Спасибо вам большое! – мальчик перескочил через разделявший нас забор и обнял меня так крепко, что я не смог отказать.       Играть он научился быстро, так быстро, что я даже немного расстроился. Сложно забыть улыбку, с которой смотрела на нас это бедная глухая девушка, каждый раз, когда мы упражнялись в музыке. В ее взгляде было столько счастья, столько воспоминаний, что мне казалось, будто с каждым нашим уроком она проживает какую-то далекую, неведомую жизнь. Жизнь, о которой никому никогда не расскажет.