being us aint good for us

свет луны, словно через тонкую вуаль, проникает в комнату, окутанную мраком, сладким ароматом вишни и запретной любовью. голова фрэнки покоится на коленях джи, она видит ангельское лицо уэй, которое пылает этим сумасшедшим знойным летом, с любимым оттенком малинового, а блёстки сияют так же, как и днём, когда тонкая нить лунного диска касается её девственной кожи; она и вправду была чем-то божественным, джи уэй — рай сама по себе, бесспорно. её тонкие – они были подобны самому дорогому фарфору – пальцы перебирают тёмные отросшие пряди фрэнки айеро, окутываясь в их лето. молчаливые признания были спутниками этой ночи; ни одна не смела ничего говорить. даже это было неправильно, несмотря на то что факт, что они вместе изначально был чертовски неправильным. < < фрэнки недовольно ворчит, дуется и злится на мать — линда решила, что самым верным решением будет отвезти дочь в «какую-то глушь» (по словам самой фрэн, к слову) на оставшиеся два месяца каникул. оставляя её без друзей, скейтпарка и без полюбившегося, такого родного, городского воздуха, полного выхлопами и прочей дрянью. младшая айеро никогда не променяет свой дом на что-то другое, пусть и на короткое время. и, выходя из машины, повернув голову, она увидела её. растрепанные короткие красные волосы отпечатались в мозгу фрэнки и она бесконечно могла бы описывать их, сравнивать, смакуя все прелести жизни и джи уэй. но в её распоряжении была лишь их небольшая вечность, длящаяся неизвестно короткое время. и как так вышло, что ошибки превратились во что-то более дурманящее? — привет. я джи. — фрэнки. — а ты любишь вишневую колу? — в зелени тёмного уголка сада джи плескался детский интерес, несравнимый ни с чем. — я люблю вишню и колу по отдельности, так что, мм, я думаю, что вишневую колу тоже, — красноволосая рассмеялась, потянув за руку фрэнки в направлении к своему дому. — это, как кажется, одно и то же, но нет! и с того дня – второго, как запомнила каждая, – это было их маленькой традицией, перетекающей в понятие их эстетики. // фрэнки сидела на пледе, ерзая и потягивая вишневую колу, изредка кидая тёплый взгляд на мечтающую джи. — о чем думаешь? — о нас. фрэнки лишь улыбнулась, подставив своё лицо под солнечные лучи. — ты мне нравишься, — джи всё ещё лежала на пледе, улыбаясь уголками губ. — ты мне тоже. а дальше – смазанный поцелуй, полный самой настоящей и неправильной любовью, ощущаемой так приторно и легко; остался привкус колы на губах айеро, а на языке джи таял холодный для такой жары ментос, кровь прилила к щекам с таким приятным оттенком малинового. блёстки на лице уэй сияли так ярко, засели глубоко в голове фрэнки; она не могла думать о чём-то другом, в мыслях парили лишь мягкие красные волосы, бледноватая кожа и губы, растянутые в самой идеальной улыбке, полной уверенности, любви и вечности, их маленькой вечности. — ты любишь panic! at the disco? — вновь улыбается джи. — да, в моем плейлисте есть несколько песен. — давай будем как райан и брендон? — давай. // два месяца лета пролетели слишком быстро, не как хотелось бы. они были полны блеском для губ, выходящим за уголки, соком, безумными приключениями и детской любовью, состоящей из шоколада с карамелью, хихиканий, чёрного лака для ногтей, постоянной игры на гитаре по вечерам на чердаке, свечей с яблоками и, конечно же, джи уэй и фрэнки айеро. во временном доме, задыхаясь от рыданий, фрэнки удаляет фотографии с телефона, не веря своим глазам: она быстро влюбилась, понимая, что не сможет удержать это на чуть дольше, чем им отсыпано времени. н е и з б е ж н о с т ь. и сорваться, побежать к джи — последнее, что она хотела, это казалось больнее, чем просто уехать. вот, они сидят у кровати уэй, обнимаясь и молча. не было ни слов, ни эмоций. это были официальные похороны их любви в темной яме, которую потом они присыплют землей и глиной. лица заливались малиновой краской скорее из-за истерик, а не смущения и нежной любви; блёстки стёрлись с щёк из-за слёз; — быть нами – губительно для нас же, — еле слышно прошептала фрэнки. — даже если бы я не уезжала, мы бы не смогли быть вместе так же. притворяться просто лучшими подружками было слишком трудно, а сейчас это, кажется, впустую. — ужасно. быть такими – ужасно. но проблема в том,что мне нравится. солнце поднимается и впервые они обе не хотели этого. чувства загнаны в тёмный угол, не было в этом никакой чертовой эстетики. остались лишь воспоминания о знойном лете, сорванной вишне, сладостных поцелуях и блеска джи уэй с малиновой краской на щеках. они не были счастливы дольше дозволенного, ведь счастье не предназначено для них.