Морщинки

Рин часто сидит спиной к спине с Сугуро — это пошло с их старшей школы, когда они еще не начали встречаться и должны были стать командой на весь год курса базового экзорцизма, но отвратительно ладили. Юкио посадил их в одной комнате старого общежития тогда, а Мефисто скрепил руки наручниками — по-глупому, но Рин догадывался, что это они всех настолько достали. — Попробуете что-то с ними сделать — узнаем, — пообещал Юкио и вышел из комнаты, закрывая, но не запирая за собой дверь. Знал: запрещать им выходить — себе дороже, общежитие такого не переживет, зато если оставить лишь метафорическую преграду — они и сами не будут рваться выйти из соображений гордости. Рин улыбается, вспоминая те дни спустя десять лет. Всем весом опирается на спину Рюджи, задирает голову и руками тянется назад, хватаясь за что придется. — Что ты… Рин! — доносится сзади и Рин смеется в ответ — легко и звонко. Рюджи тем временем выпрямляется, насколько может, но осторожно так — чтобы напарник не свалился, любитель расслабиться и отдаться течению, черт его дери. Бурчит что-то, пока Рин медленно успокаивается, а смех его становится все тише и тише. Руки Рина снова ложатся на чужое лицо, пальцы аккуратно двигаются от висков к внешним уголкам глаз. Он улыбается мягко, когда чувствует, что Сугуро моргает. — Почему ты всегда делаешь это, когда я учу молитвы? — спрашивает парень из-за его плеча, и Рин отвечает — честно и без затей: уж Сугуро он доверяет так, как никому сейчас: — Когда ты учишь, то губами двигаешь. Очень быстро, — он продолжает улыбаться и гладит лицо Сугуро самыми подушечками пальцев. Объясняет размеренно, никуда не торопясь, — как в школе. Знаешь, я ведь на курсах восхищался тем, как быстро ты читал молитвы: будто говорил. Рюджи молчал какое-то время, явно смущенный. Он ждал продолжения, внятного ответа на свой вопрос, но, не дождавшись, все-таки кашлянул, спрашивая — показательно грубо, как когда был подростком: — Так как это связано с тем, что ты вечно лезешь руками мне в лицо? Рин смешливо фыркнул и, подняв голову, на что Сугуро даже обернулся слегка, ответил: — Когда ты читаешь молитвы, делаешь это очень быстро и у твоих глаз появляются морщинки. — Он обвел пальцами, видимо, какие-то из них, и Сугуро снова ненадолго зажмурился. — Вот. Теперь понял? — Не понял, — буркнул вновь ослепленный Рюджи и закрыл молитвенник, нужную страницу удерживая пальцем, надеясь к ней скоро вернуться. — Морщины у людей появляются вообще от всего, тем более у глаз. Что тебе до них во время молитвы? Я из-за тебя это писание уже неделю не могу закончить! Рин снова рассмеялся на столь бурную реакцию его напарника и любовника в одном лице, откинулся на него и скатился чуть ниже, затылком упираясь меж лопаток. Руки полудемона в то же время мягко съехали на чужие плечи — жилистые и твердые. — Нет, дело не в морщинках вообще, а в нескольких конкретных! — веселясь, сказал он. — Когда ты молишься, появляются те, которых обычно не видно. Особенные. Рюджи ощутимо покачал головой из стороны в сторону, явно не в силах понять, в чем прикол каких-то там морщинок вокруг глаз. Рин смотрел куда-то перед собой, не особо беспокоясь о том, поймет в конечном итоге Рюджи или нет — он и так знал, что его парень убежденный материалист и понять что-то о таких пустяках, на которые столько внимания обращал Рин, ему сложно. Хотя, Рин уверен, он и сам кое-что примечает, только жутко этого стесняется. — Ладно, опустим, — выдохнул напарник, и Рин услышал, как вновь шелестят страницы. — Рю-у-у, — протянул полудемон и спустил руки к себе, скрещивая на груди и как-то даже сжимаясь. Страницы перестали и Рюджи очевидно прислушался, — я требую внимания и ла-аски-и. Фырк послышался из-за спины и снова захрустела бездушная бумага. — У Короля земли тянуть гласные научился, да? А я вот возьму и не поведусь. — Бу-у, — промычал Рин и, замерев, потянулся хвостом напарнику под одежду. Тот встрепенулся, снова отрываясь от молитвенника, уже через минуту, а после задергался, лезя руками под рубашку и сквозь зубы цедя, чтобы не засмеяться: — Ч-черт, Рин… Ри-, блять, что ж ты де… ла… Рин! — выкрикнул он, поддаваясь. Рин услышал нервный, резкий смешок и улыбнулся, теперь уже сам сдерживая смех. — Вытащи его! Отстань! Черт тебя побери, Рин! Рин отвлекся, все же не сдержав смешка, и Рюджи, не будь дурак, сразу же воспользовался этим — опыта-то у них было одинаково: по десять лет! Сугуро сам запустил руки под футболку полудемона, щекоча бока — самые чувствительные. Рин сдерживать смеха не стал и заорал благим матом, изворачиваясь, словно змейка. Молитвенник остался валяться в стороне, благополучно забытый, а Рин получил внимание — вслед за ним ласку выклянчить было уже проще: Сугуро вообще сложнее всего было отвлечь от молитв, а там уже дело за малым. Так что пока они пытались перещекотать друг друга, никаких мыслей ни о работе, ни о демонах, ни о каких-то там молитвословах не возникало. Было просто, понимаете ли, щекотно. И мало воздуха. А еще — свободы движений, но это было меньшей из их проблем за последние годы.