art&physics

      — два айс-латте и черничный тарт, пожалуйста! для ким ёнсан и чон хвиин, — ёнсан неловко зажала подмышкой чехол для подрамников, в котором безнадежно болтался абсолютно испорченный холст, который вообще-то должен был стать шедевром и путевкой на конкурс, где она наконец смогла бы надрать задницы выскочкам с факультета дизайна. вместо этого ён добилась только нервного срыва, творческого кризиса, сломанного мягкого карандаша из фабер-кастелл, на который она копила полтора месяца, и пары шуток хвиин о «белом квадрате» новой звезды супрематизма — ким ёнсан.       новенькая (потому что сола раньше ее не видела, ну, или не замечала) бариста в огромной футболке только улыбнулась, дернув острым плечом и кивая. тёмные волосы, собранные в небрежный хвостик, торчали из-под фирменной бейсболки с дурацким логотипом кофейни в виде огромного хомяка, делая девушку похожей на десятилетнего мальчишку. ёнсан, все еще пытаясь не уронить тяжелый рюкзак с полупустыми тюбиками гуаши, чехол с холстом, который она планировала выкинуть на помойку, а вместе с ними свои честь и достоинство, зубами вытянула из нелепого розового кошелька банковскую карточку с остатками стипендии. перехватив дрожащими пальцами карту, она протянула ее бариста, практически слыша, как студенты позади нее шипят проклятия.       хвиин невинно помахала ей рукой, развалившись на стуле в самом углу маленькой (но постоянно перегруженной) кофейни, которая была единственным заведением на территории кампуса, где можно было перекусить, уложившись всего в пять тысяч вон (а больше у ёнсан и не было). другим вариантом был автомат с шоколадными батончиками в библиотеке, но он бывал исправным примерно раз в семестр.       — онни, ты что так долго? — хвини прикрылась рефератом по теории цвета от яркого солнечного света, бьющего прямо в широкое окно с чуть приоткрытыми створками.       — за заказом идешь ты, — недовольно прошипела ёнсан, пытаясь поставить чехол так, чтобы он не грохнулся кому-нибудь на ногу. она провела ладонью по волосам, заправляя непослушные нежно-розовые пряди за ухо. апрельское солнце было непривычно ярким после затяжной бесснежной, но ветреной зимы, и ёнсан, привыкшая к блейзерам поверх блузок покрывалась потом и желанием спрятаться под кондиционер, висевший в противоположной части кофейни.       хвиин только вздохнула, ныряя в толпу, собравшуюся возле кассы. ёнсан скользнула взглядом по студентам, пытаясь найти хеджин с вокального, которая иногда заскакивала сюда во время перерывов за латте на кокосовом молоке и часто составляла ёнсан и хвиин компанию, слушая, как те жалуются на то, что в ближайшем художественном магазине снова подняли цену на акварель.       ён мельком посмотрела на наручные часы, недовольно отмечая парочку пятен от красок на запястье. лучше бы хвиин поторопиться, иначе они пропустят лекцию по истории модернизма.       — онни, тебе послание, — младшая грохнула кофе в пластиковом стаканчике на кремовый столик, подбираясь десертной ложечкой к тарту. — наверно, от той милой новой бариста, — хвиин подмигнула, закидывая ноги на свободный стул. ёнсан отклеила смешной ярко-желтый стикер с кривоватыми «ты излучение на поверхности с малым коэффициентом отражения», написанными тонким маркером.       — хвиин, ты знаешь, что она имела в виду? — девушка нетерпеливо пихнула подруге записку, оглядываясь на бариста, которая скрылась где-то за огромной кофемашинкой.       — я поняла только две вещи, — хвиин прищурилась, застыв с трубочкой во рту. — во-первых, я не знаю значения половины этих слов. во-вторых, у меня теперь болит голова.       ёнсан вздохнула, расстегивая пуговицы на воротнике тонкой блузки.       — айгу, вдруг она хотела меня оскорбить? вдруг у меня что-то на лице? ну, знаешь, комплименты обычно бывают более прямыми, — сола сняла крышку со стаканчика, отхлебнув ледяной кофе.       она привыкла, что вокруг нее всегда много поклонников с шоколадом на четырнадцатое февраля, отстойными пикап-линиями, вроде «ты дудка? я бы вдул» и билетами на футбольные матчи, которые ёнсан ненавидела. ну что же, ты хотела чего-то оригинального, ким ёнсан? вот и получай, невесело улыбнулась она, запихивая стикер в карман широких джинс.       перерыв заканчивался через восемь минут и тридцать две секунды, а она еще не съела свою половинку нежного песочного тарта.       в следующий раз ёнсан увидела милую бариста в оверсайз футболке только через неделю, хотя практически ежедневно тратила карманные деньги на кофе (на самом деле, ей просто хотелось снова увидеть странную девушку, а клубничный раф был лишь предлогом затащить хвиин в кофейню). а еще сола устроила себе краткий (и ужасный) экскурс в физику, который закончился тем, что ёнсан, спустя целый видеоурок на ютубе, наконец поняла, что «ты излучение на поверхности с малым коэффициентом отражения» означало «ты неотразима». а еще этот стикер аккуратно лежал в прозрачном чехле ее телефона, заставляя иногда слишком долго пялиться на него во время скучных лекций.       ёнсан пихнула хвиин в сторону кассы, шепча на ухо, что заберет заказ сама, доставая из рюкзака блокнот с шариковой ручкой. «если бы ты была мариной абрамович, я пришла бы на твой перфоманс и смотрела на тебя весь день»*. ён закусила губу, аккуратно дорисовав маленького хомяка в уголке листочка. она так гордилась этим лайном, что зазубрила наизусть, пока сталкерила ждала бариста, о которой думала иногда по вечерам, зарываясь лицом в подушку от нахлынувших чувств, как какая-нибудь героиня дорам. ну, или не только по вечерам. ладно, целыми днями.       — я заказала тебе эспрессо, онни, — мстительно пробурчала хвиин, потирая плечо, за которое ёнсан схватила ее слишком сильно, заметив знакомую кепку с хомяком.       — чон хвиин! — возмутилась ён, поморщившись.       — написала послание мунбёль? — младшая выхватила записку, вглядываясь в аккуратные иероглифы. — неплохо, я возьму на заметку. вдруг это поможет мне с… — хвини неловко замолчала, старательно отводя взгляд.       — мунбёль? — ёнсан рассеянно уставилась на хвиин, которая облегченно выдохнула, краем уха вслушиваясь в шум толпы и надеясь услышать их с подругой имена.       — у нее на бейджике написано, онни.       ёнсан сжала в ладони бумажку, пытаясь выровнять дыхание. ее сердце билось так, будто она пробежала марафон тэгу. наступив кому-то на кроссовки, она протиснулась сквозь толпу, состоящую из слишком шумных первокурсников, обсуждающих камбэк твайс.       бариста улыбнулась, протягивая ёнсан две чашки кофе с очередным ярко-желтым стикером, и ёнсан, не сдержавшись, широко улыбнулась в ответ, на секунду задержав взгляд на длинных тонких пальцах мунбёль, в которых был зажат маркер.       — спасибо, — прошептала она, аккуратно кладя на стойку записку, и снова нырнула в толпу, чувствуя, как горят ее щеки. они никогда даже не разговаривали, если не считать записок, так почему она чувствует себя так потрясающе, и так ужасно одновременно, когда думает о мунбёль? типа бабочки в животе — это супер, пока они не заставляют колени дрожать, а щеки полыхать всеми оттенками красного (что и произошло, когда ёнсан, выталкивая издевающуюся хвиин из кофейни, на секунду заметила, что слишком милая бариста подмигнула ей, приподняв большими пальцами козырек бейсболки).       пока профессор бормотал себе под нос что-то о гравюрах в стиле укиё-э*, ёнсан, положив голову на плечо хвиин, вбивала в поисковик, что значит «рядом с тобой в моем сердце складываются два периодических колебания»*, небрежно написанные на помятом стикере, которые ён (возможно) слишком крепко сжимала во влажной от волнения ладони.       — онни, мы с хеджин-и в кофейню, — хвиин хлопнула ёнсан по плечу, от чего та слишком сильно сжала тюбик с масляной краской, которая уродливым пятном шлепнулась на ее спортивные штаны.       — айщ, — выругалась ён, потянувшись за тряпкой. — в какую?       — в ту самую, благодаря которой ты скоро получишь докторскую степень по химии, — было всего одиннадцать утра, а хвиин уже была раздражающей.       — по физике, — автоматически исправила ее ёнсан, вытаскивая из кармана джинсовой куртки кошелек и надеясь, что сегодня смена мунбёль. за этот месяц они сталкивались в кофейне всего дважды, и, даже с помощью хвиин, которая дружила с чимином, подрабатывающим там официантом по вечерам, она так и не смогла высчитать количество рабочих часов краша. окей, это было немного жутко, что она вообще пыталась это сделать, ёнсан это признавала. как и то, что она пролистала почти пятьсот восемьдесят аккаунтов в социальных сетях, пытаясь найти аккаунт мунбёль в инстаграме. и если хвиин знала об этом, из-за чего не переставая разыгрывала клоунаду перед хеджин, то маленький портрет мунбёль, нарисованный ею по памяти в четыре тринадцать утра на чеке от упаковки кукурузных чипсов, с «ты для меня как пейзажи для хуан гунвана»* в кривоватом сердечке, оставался ее тайной, которую она надежно хранила в сердце и кошельке между банковской карточкой и пропуском.       кофейня встретила ее мунбёль в гавайской рубашке (на этот раз без бейсболки) и пятидесятипроцентными скидками на десерты, и ёнсан даже не знала, чему была рада больше. сегодня была ее очередь делать заказ и она снова чувствовала себя, как на вершине американских горок, из-за чего сердце стучало где-то в горле, отдаваясь болезненным шумом в ушах.       — три латте, один на кокосовом молоке, два чизкейка и лимонный тарт. для хвиин, хеджин и ёнсан, — протараторила ён, жадно впиваясь взглядом в пухлые щеки (которых хотелось коснуться губами), бледный лоб, на который небрежно спадали темные пряди волос (в которые хотелось зарыться носом), и тонкие губы (которые точно были лучше всех десертов в этой кофейне).       мунбель коротко кивнула, принимая карточку с запиской, которую она сразу же спрятала в карман фартука, едва улыбнувшись:       — спасибо за заказ, — ёнсан почувствовала, как ее сердце пропустило парочку ударов, заставив на мгновение задохнуться. она впервые услышала голос мунбёль и, она могла поклясться всеми своими наборами гуаши, это была самая прекрасная вещь на свете (до этого первую строчку делили полотна нам ге у и тонкие запястья бариста, которые, если честно, вызывали еще больше бабочек в животе*).        в ответ ёнсан получила свой кофе, нежный лимонный тарт и "ты больше моего номинального тока"* на очередном ярко-желтом стикере.       когда хвиин предложила ёнсан досидеть до конца смены мунбёль, чтобы наконец поболтать с бариста, это показалось им лучшей идеей, приходившей в их голову с начала семестра. у них был бесконечный запас домашних заданий, горящий дедлайн (у хвиин дедлайны полыхали сильнее, даже чем леса на картинах пьеро ди козимо) и бесконечная очередь из студентов, штурмующих мунбёль и двух ее помощников. на четвертом часу у хвиин затекли ноги и исчезло желание заниматься зубрежкой биографий мастеров японской гравюры. на пятом часу к ним присоединилась хеджин, заказав для всей компании клубничный смузи и принося «как насчет того, чтобы сходить на свидание и образовать ковалентную связь» на ярко-желтом листочке, заставившим ёнсан уткнуться в собственные ладони от слишком сладкого чувства влюбленности, в котором тонуло ее сердце.       хеджин и хвиин бесшумно исчезли, прихватив конспекты и дружескую поддержку, когда в десять вечера мунбёль присела на свободный стул рядом с задремавшей ёнсан, которая мило уткнулась лбом в экран в ноутбука. бариста неуверенно скользнула рукой по спине девушки, заставив ту вздрогнуть.       — о… — ёнсан до боли впилась ногтями в мягкую кожу ладоней, сжав от волнения руки в кулак под столом. — а что такое ковалентная связь? — неловко спросила она, отмечая, что от мунбёль пахнет кофейными зернами и цитрусом.       — это связь между атомами за счет общих электронных пар, — улыбка мунбёль в приглушенном свете ламп была настолько мягкой и теплой, что ён, не сдержавшись, скользнула ладонью по руке девушки, нежно переплетая их пальцы.       — я все еще не понимаю, но, — сола смущенно прижалась лбом к плечу бёль. — я в любом случае не против свиданий и ковалентных связей с тобой.       спустя час ёнсан узнала, что мунбёль учится на инженера, живет с четырьмя ленивыми корги, младше ён почти на год и хранит записки в чехле от ноутбука. а еще она узнала, что бёль никогда не была в художественной галерее, даже во время скучных школьных экскурсий.       на следующем свидании мунбёль, не переставая шутить о «шедеврах, которые возвращает на место», жадно целовала ёнсан, прижимая к стене безлюдного зала современного искусства, пока старшая, захлебываясь от вязкого удовольствия, горячо шептала бёль, что она заставляет ее переходить из основного энергетического состояния в состояние с большей энергией.*