***
На переговоры с вождями племён у Тора ушла пара часов. Те были очень благотворными и, возвращаясь в свои покои, Тор надеялся, что Валькирия тоже порадует его успехами с Локи. Успехи, действительно, были. Когда он зашёл в комнату, у Локи на шее не было ошейника, и от кандалов на ногах тоже избавились. Правда, кажется, возникла какая-то проблема с кандалами на руках, поскольку Валькирия смотрела на них с крайне мученическим выражением лица. — О, Тор, ты вовремя вернулся. Я никак не могу их снять: заело что-то, отмычка замок не берёт. — Сейчас посмотрим, — ответил Одинсон. Когда он подошёл, Локи поначалу отшатнулся, но, видимо, понял, что без Тора тут никак, и всё же подставил ему руки. Одинсон немного повозился с замком и примерно минут через двадцать смог его открыть. Стоило кандалам упасть на пол, как Локи резко убрал руки и отодвинулся от мужчины. Тор увидел, что на месте ошейника на шее было несколько синяков и большая царапина, уходящая под рубашку, такое ощущение, будто там кожу ножом резали. На ногах и руках, где раньше красовались кандалы, тоже были синяки и разного размера язвы, но только Тор заикнулся о том, что нужно их обработать, как Локи злобно сказал «не трогай меня» и отвернулся. — Ладно-ладно, я тебя не трону, потом об этом поговорим. Но скоро ночь, и я не хочу, чтобы ты снова на полу лежал. Валькирия, будь добра, попроси слуг принести сюда кровать. Через несколько минут в комнату занесли кровать, которую Тор лично передвинул на место. Позже, у них состоялся поздний ужин, после которого Валькирия распрощалась и ушла, а Одинсон решил лечь спать. Тор уснул, кажется, сразу же, а вот Локи несколько минут ворочался на казавшейся необычно мягкой постели и, повернувшись к Тору, стал на него смотреть. Убедившись, что мужчина точно спит, Локи осторожно поднялся с постели и, стараясь шагать как можно тише, подошёл к чужой кровати. Он оглянулся и заметил на столике неподалёку нож для вскрытия писем. Через минуту он крепко держал его в руках, подняв нож над грудью мужчины. По какой-то причине он никак не мог решиться его опустить. Конечно, будь на месте Одинсона его прошлый хозяин, Локи, не задумываясь бы, воткнул этот нож ему в сердце, а тут он почему-то медлил. Просто Тор был каким-то другим: он не приставал к нему, говорил ласково, кормил, от оков освободил; если честно, Локи не понимал, почему тот так поступает. Если бы он хотел развлечься с его телом, то давно бы уже это сделал, но он даже попыток не совершал, и этим Тор его удивлял. Неужели он может быть тем добрым человеком, которого ему ещё не приходилось встречать? Локи ещё несколько минут стоял с ножом в руках, но потом он всё же вернул его на столик, тихонько добравшись до постели, залез на неë и накрылся одеялом. Как ни странно, Локи почти сразу заснул с ощущением того, что он поступил правильно, не тронув Тора.***
Стоило Тору проснуться, как Валькирия принесла завтрак. И Одинсона весьма порадовало, что, когда он сел с Локи за один стол, тот не стал отодвигаться, а спокойно продолжил есть: уже прогресс. На сегодня у Тора было запланировано мало дел, и, наскоро расправившись с ними, он вернулся в свои покои. Когда он зашёл в комнату, Локи сидел за столом, что-то рисуя на листе бумаги. Заметив Одинсона, мужчина поднял на него взгляд и заговорил: — Как быстро вернулся, обычно ты приходишь позже. Поначалу Тор слегка растерялся: раньше Локи не пытался с ним заговорить, а тут вдруг… Нельзя показать, что его это удивило, нужно вести себя как обычно. — Да просто дел было мало, я быстро с ними справился, — улыбнулся Одинсон. — Понятно, а можно мне кое-что у тебя спросить, точнее, попросить? — обратился Локи. — Конечно. Всё, что угодно. — Можно мне помыться, просто хотелось бы смыть все следы старого хозяина… — Конечно-конечно, я попрошу подготовить для тебя купель и вещи чистые найду, — перебил его Тор. Через несколько минут купель была готова. Пока Локи раздевается, Тор старательно смотрит в другую сторону, хотя повернуться и посмотреть, неизвестно почему, очень хочется, но он себя сдерживает. Через минуту до его слуха доносится плеск воды и чуть слышный вздох блаженства, а когда Одинсон оборачивается, Локи уже в воде. Несмотря на замеченные Тором раны и синяки, стоит признать — Локи очень красив. Молочно-белая кожа, стройное тело: так и хочется коснуться и приласкать. Одинсон прогоняет наваждение, тряхнув головой, и опять отворачивается, чтобы не лезло всякое в голову. Примерно полчаса Локи старательно натирает своё тело маслами и мыльными растворами, как будто пытаясь стереть с кожи невидимый для глаз след. Когда из воды выходит его слегка покрасневшее тело, Тор еле сдерживает себя, чтобы на него не посмотреть. Когда же он, в конце концов, оборачивается, Локи как раз надевает рубашку. Одежду Одинсон дал ему из своего шкафа, однако Локи она слегка велика, но в целом смотрится уж лучше того балахона. Правда, Тора по-прежнему беспокоили синяки и раны на его шее, руках и ногах, и он решил, что настало время об этом поговорить. — Локи, может, стоит всё же заняться лечением твоих ран, у меня есть хорошие мази, если ты не хочешь, чтобы я тебя касался, ты мог бы сам ими воспользоваться. — Хорошо, давай свою мазь, — удивительно быстро согласился Локи. Они вернулись в комнату, Тор протянул Локи мазь, тот благодарно ему кивнул и отправился к своей постели. Да, сейчас Одинсон был доволен: постепенно Локи оживал, и наблюдать за этим было так приятно. Глядишь, скоро удастся залечить раны не только на теле, но и на душе Локи, и Тор надеялся, что сделать это удастся быстро.***
Проснувшись на следующее утро, Тор наблюдал интересную картину. Локи стоял перед зеркалом без рубахи и, высунув от усердия язык, старался намазать одну из ран на спине мазью. Судя по недовольному лицу, получалось не очень. Заметив Одинсона, мужчина бросил на него недовольный взгляд и заговорил: — Ну чего так смотришь? Мог бы встать и помочь. Впервые Локи разрешал к нему прикоснуться. Тор был одновременно удивлён и рад этому, кажется, Локи начал ему доверять. Одинсон забрал у него баночку с мазью и принялся аккуратно втирать бесцветную пахнущую травами субстанцию в раны на спине, и Тору либо показалось, либо Локи чуть слышно застонал, притом явно не от боли. — Какие у тебя приятные руки, — казалось, что эту фразу Локи даже промурлыкал. — Спасибо, стараюсь, — немного растерянно ответил Тор. Закончив обрабатывать раны, Одинсон закрыл мазь и крайне нехотя убрал ладони с приятно мягкой кожи Локи. Тот, казалось, тоже без особого удовольствия надел рубаху и отправился вслед за Тором к столу, на который слуги уже выложили завтрак. За трапезой они оба молчали, а потом Одинсону в голову пришла одна интересная идея. — Локи, а тебе не хотелось бы прогуляться? Около моей башни очень красивый сад. — А что, было бы неплохо, конечно, если ты составишь мне компанию. — Ну, у меня сегодня нет дел, так что с удовольствием, — улыбнулся Тор. Они быстро доели завтрак и отправились в сад. По пути им попалось несколько слуг, Тор видел, что Локи чувствует себя не очень уверенно, и старался держаться к нему поближе. Через несколько минут они оказались в саду, и было видно, что Локи здесь понравилось. Он восхищённо рассматривал деревья и цветы, периодически останавливаясь, чтобы коснуться листка или вдохнуть аромат цветка. Так они и гуляли, разглядывая красоты сада и разговаривая. Тору рядом с Локи было как никогда легко: такое ощущение, будто они давно знакомы. Они прошли ещё немного, как Локи вновь заговорил: — Знаешь, а ты ведь меня удивил. Ты не пристаёшь ко мне, не пытаешься грязно использовать моё тело, как мой прошлый хозяин. Ты совершенно другой, заботишься обо мне, почему? — Просто я никогда не делю постель с тем, кто этого не хочет, да и вообще, я не люблю кого-то мучить и заставлять что-то делать. А твой прошлый хозяин… Постарайся забыть о нём, здесь тебя никто обидеть не посмеет. Локи благодарно улыбнулся, и они продолжили путь, мужчина чувствовал — Тору можно доверять. Прошёл месяц. Так проходит некоторое время. Локи заметно меняется, теперь он, не боясь, гуляет по башне Одинсона, даже без его сопровождения, он завёл знакомства среди слуг, а кое с кем даже подружился. Например, с Валькирией Локи проводил довольно много времени. Не раз Тор заставал их за какими-то спорами или беседами, иногда он даже немного Локи к Валькирии ревновал, а потом себя за это ругал. Да, Одинсон испытывал к Локи что-то большее, чем симпатию, но сказать ему об этом не решался: боялся, что тот снова может от него отстраниться, а этого Тору не хотелось. Так и приходилось свои чувства скрывать. Сегодня вечером Тор решил кое-что с Локи обсудить, и он торопливо заканчивал все свои дела. Когда он вечером зашёл в комнату, Локи был уже там, заметив Одинсона, он улыбнулся, и мужчина не смог не улыбнуться в ответ. Несколько минут они разговаривали на различные темы, а потом Тор решил задать интересующий его вопрос: — Локи, скажи, как тебе живётся в моей башне? — Хорошо живётся, у тебя тут уютно. А почему ты спрашиваешь? — немного насторожился Локи. — Да просто я хотел тебе сказать, что если тебе когда-нибудь захочется уйти — ты сможешь это сделать, вдруг тебе здесь надоест, — сказал Тор. — Что за глупости, я даже об этом не думал. Или же… Тор, ты хочешь, чтобы я ушёл? — Нет, конечно, просто я имел ввиду, что насильно тебя не удерживаю… Конечно же, я очень хочу чтобы ты остался. — И уж поверь, я останусь, ведь уходить отсюда совершенно не хочу, поскольку тут есть кое-кто, кто за это время стал для меня очень важен. Но только Тор собирается спросить, что это за человек, как Локи подходит к нему и просто целует. Через пару секунд Тор отвечает на этот поцелуй, притягивая того ближе к себе. Тот чуть слышно стонет в его губы, прижимаясь уже, кажется, ближе некуда, целует страстно, горячо. Тянется к пуговицам на его рубахе, но чувствует Одинсон, как его руки дрожат, Локи явно волнуется, неспроста: наверняка он не забыл, как больно ему делал прошлый хозяин. И что-то Тору подсказывает, что не готов ещё Локи для утех постельных: старается страх прогнать, да не очень выходит. Понимает Одинсон, что подождать ещё нужно, показать Локи, что он совсем не такой, как его прошлый хозяин, доказать истинность своих чувств, а для этого нужно терпение и время. Поэтому Тор мягко гладит Локи, отстраняет его и заговаривает: — Вижу я, не готов ты ещё, так не нужно себя заставлять. Я сколько угодно подожду, торопить тебя не буду. — Правда? Ох, Тор, и за что ты мне такой достался? Ведь не достоин я такого как ты… Весь испачкан, запятнан хозяином своим прошлым, если бы ты знал, что он со мной творил, наверняка бы уже от меня отказался. — Неправда это, ни за что я от тебя не откажусь, — твёрдо ответил Одинсон. — И на прошлое мне твоё всё равно, забудь о том, что было. Мы с тобой своё будущее построим, и я тебе обещаю, что сделаю всё, чтобы у нас всё хорошо было. Локи чуть слышно выдыхает и вдруг крепко Тора обнимает. И тот, недолго думая, к себе его в ответ прижимая и себе обещая, что будет Локи беречь.***
На следующее утро первым просыпается Тор. Вчера они с Локи легли спать на одной постели, и хоть и желанен он был, но Тор себя сдержал, интимно его не касаясь, обещание своё исполняя. Сейчас Локи лежит рядом, прижавшись к его боку, и Одинсон, улыбнувшись, осторожно касается ладонью его щеки. Локи смешно морщится и открывает глаза, в которых столько любви и тепла, что Тор, не выдержав, тянется к нему, касаясь его губ нежным поцелуем. Над поселением начинает вставать солнце.