Еда совсем не помогает.
На самом деле, Тэхён просто пялился на вазочку с незаконченным пудингом последние двадцать минут, его взгляд достаточно жесткий, чтобы растопить холодную глазурь сверху. Чимин же думает, что он и сам нуждается в чьем-нибудь вмешательстве.
— Тэ, ну же, давай, поговори со мной, — вздыхает Чим и, привлекая внимание, машет рукой перед лицом лучшего друга, отставляя в сторону свой кубок фруктового пунша. — Ты начинаешь меня пугать, а ты знаешь, такое случается нечасто.
Тэхён поднимает глаза на друга и встряхивает головой:
— Боже, это просто нелепо — я чувствую, будто снова оказался в старшей школе…
— Ах, не говори так.
— Это правда, Чимин. Чувствую себя ужасно, — бормочет себе под нос блондин, ковыряясь вилкой в бедном пудинге к его неминуемой разрухе. Они сидели за передним столом, за которым обычно едят профессора и другие руководители, а недалеко от них за одним из длинных обеденных столов из красного дерева собралась группа девчонок с Третьего года обучения, сплетничая между собой.
Тэхён не знает, что заставило его вслушаться в их разговор, но в его защиту, было сложно пропускать их слова мимо ушей, когда они говорили агрессивным, резким и таким плохо скрываемым шепотом.
— …вы устанете друг от друга. Ты не всегда знаешь, как это может произойти, но это все равно непременно произойдет.
Уши Тэхёна очень четко улавливают одно из предложений щебечущих девчонок, и парень сильнее и резче, чем надо, хватается за руку рядом сидящего — на лице явная паника от мысли, пришедшей ему на ум.
— Ты же не думаешь, что он… — округлив глаза, блондин медленно поворачивается в сторону Чимина, знаменитый Зельевар близок к тому, чтобы заверещать на друга от такой грубой хватки. — Чимини, т-ты же не думаешь, что Чонгук устал от меня, да?
Чимин отзеркаливает выражение лица лучшего друга:
— Что за… Тэхён, ты вообще сейчас сам себя слышишь?!
— Но подумай об этом, он не подпускает меня к своему дому эти последние дни, и змея продолжает говорить мне, что Чонгук что-то задумал —
— Подожди,
змея? Какая змея? — Непонимающе моргает Пак.
— У Чонгука дома теперь есть змея, которая очень хочет быть его телохранителем, — хмыкает Ким, и глаза Чимина увеличиваются в размере от такой информации, он отворачивается в сторону, притворяясь спокойным и понимающим.
— Окей, ну, тебе стоит отругать Чонгукки за укрывательство опасных и смертельно ядовитых рептилий в своем доме, — бормочет себе под нос розововолосый.
— Сфокусируйся, Чимин!
— Я уже, Тэ, и думаю, это
ты потерял фокус, — вскидывает подбородок Чим, отчего получает хмурый взгляд и складку меж бровей друга. — Ты и Чонгук смотрите друг на друга, как будто вы являетесь вселенной один для другого, понимаешь? Я сомневаюсь, что он устал от тебя.
— Я просто не понимаю, почему он ведет себя так, — поднося ладони к лицу, зарывается в них и обреченно вздыхает парень. — Прошли дни с тех пор, когда я в последний раз его видел, а, когда все же получалось его увидеть, он быстро находил отговорку, чтобы избегать меня. О чем мне еще остается думать, кроме как о том, что он не хочет со мной разговаривать? Не хочет даже видеть меня? Что, если я ему уже надоел?
— Воу, я думаю, твои мысли развиваются слишком быстро и слишком далеко, Тэхён, — Чимин слегка отстраняется от блондина, выставив вперед руку в останавливающем движении.
Тэхён замолкает и смотрит на друга глазами, полными надежды, как будто умоляя Чимина сказать ему, что это неправда, что, чтобы ни крутилось у него в голове, это не может быть правдой. Чимин тяжело вздыхает:
— Слушай, я не знаю, что это происходит с Чонгуком, но я думаю, что вам двоим нужно об этом поговорить. Возможно, то, что ты сказал ему ранее, могло неосознанно расстроить его или заставить его пожалеть о том, что он все это время делал. Ты же знаешь, какой он, Тэ. Даже если это не его вина, он все равно возьмет ее на себя. Почему же еще он тогда застрял здесь, защищая магических существ от грубых и необразованных волшебников?
Тэхён уставился на свой забытый и разрушенный пудинг:
— Ты прав, Чимин.
— Слушай, если тебя это хоть как-то утешит, я могу пойти с тобой и встретиться с ним. Я бы и сам хотел посмотреть на нашего маленького Магозоолога, увидеть, как он справляется, своими глазами, — слегка похлопывает друга по плечу Пак.
— Да, было бы здорово, — улыбается ему Тэхён.
Позже этим днем двое парней направляются к дому с Деревом Акации и обнаруживают Гиппогрифа на своем излюбленном месте среди тыкв, прихорашивая свои перышки после утреннего полета. Увидев черноволосого парня, направляющегося к месту за домом, где он держит Огненных Саламандр, Тэхён тут же рванул с места.
— Чонгук! — Зовет Тэхён, и младший оборачивается с удивлением на лице.
— Хён? — Моргает Чон, шокированный внезапным появлением, пока его взгляд не падает на парня, расслабленно идущего позади Кима. Его лицо тут же светлеет в разы. — Чимини-хён?!
— Хэй, Кукки, — Чимин озаряет его своей теплой улыбкой. — Так много времени прошло, не так ли?
Чонгук кладет все материалы с чем-то, что оказалось углем, на землю, вытирая грязь со своих рук прямо о брюки, в процессе заставляя Тэхёна глубоко вздохнуть. Ким решает не отчитывать младшего парня на этот раз, видя, как он проходит мимо него, чтобы подарить свои теплые и долгие объятия розововолосому хёну.
— Когда ты вернулся в Хогвартс? Я бы встретил тебя!
Чимин мягко посмеивается, взъерошивая темные волосы младшего:
— Не волнуйся, Тэ тоже не знал, что я приеду. Я хотел удивить вас обоих — мою самую любимую пару во всем мире.
Чонгук покрывается румянцем, а Тэхён прочищает горло, подходя в их сторону.
Младший парень оборачивается и одаривает блондина легкой улыбкой:
— Это замечательно, мы так давно не тусовались вместе, только мы втроем. Хотите зайти внутрь? Я могу приготовить чай, Чимин-хён, я достал свежие листья мяты —
— Откуда?
Чимин и Чонгук замолчали и повернулись к блондину, увидев его мрачное выражение лица. Чонгук моргает, не понимая причины такого настроения старшего.
— Хён? — Спрашивает Чон, подходя ближе к нему.
— Тэ… — предупреждающе смотрит на него Пак, но Тэхён сейчас немного не в том своем обычном состоянии спокойствия и контролируемых мыслей, чтобы это заметить.
— Ты заполучил ее там, куда улетал сегодня утром? — Говорит Ким, его голос практически лишен каких-либо эмоций, а глаза стали более темного карего оттенка, чем обычно.
Чонгук сомневается как-либо отвечать, и секунды, которые проходят в молчании, расстраивают Тэхёна все больше и больше.
Чимин становится между парнями и кладет ладонь на затылок блондина, прежде чем тот сможет сказать что-нибудь еще. Пак бегло осматривает Слизеринца и поворачивается прямо к Чонгуку, мягко ему улыбаясь:
— Чай звучит замечательно, Кукки, — говорит он, и Чонгук на момент прерывает зрительный контакт с Тэхёном, поворачиваясь к Зельевару. — Я уже давненько не пил с тобой чай. Почему бы тебе не пойти внутрь и не приготовить все необходимое.
Чонгук нервно перебирает пальцами, украдкой поглядывая в направлении Тэхёна, но старший опустил голову, и его челка закрывает глаза, а вот его губы вытянуты в тонкую линию, лишенные каких-либо явных эмоций. Чонгук молча вздыхает, опустив глаза.
Он сделал что-то не так?
— Х-хорошо, — бормочет Чон, аккуратно проходя мимо Тэхёна с Чимином. — Я приготовлю для вас чай внутри, хёны.
— Спасибо, Чонгукки, — говорит Пак и подмигивает младшему — безмолвный знак, что он поговорит с Тэхёном прежде, чем тащить его внутрь. Чонгук робко кивает парню и идет внутрь.
Теперь, когда Чонгук вошел в дом, Чимин поворачивает блондина к себе лицом и пытается поймать его взгляд:
— Тэ, какого черта
это было?
Тэхён кривится лицом и уводит взгляд, отказывая произносить хоть слово, потому что он и сам не знает, что произошло. Это просто…
Он наконец-то увидел Чонгука спустя столько дней игнорирования, отталкивания, и пока он погряз в шторме негативных мыслей и переживаний, Чонгук спокойно ничего и не подозревает — и это…
Ему противно так думать, думать, что это нечестно, что он застрял в этом негативе совсем один. А хуже всего то, что он не может и не знает, как по-другому выместить свои эмоции, кроме как вылить их на самого Чонгука.
Чимин хмурится:
— Тебе необязательно было звучать так, как будто ты обвиняешь его в чем-то, Тэ, — он поддерживающе слегка сжимает затылок лучшего друга. — В конце концов, ни я, ни ты не знаем, чем он занимается —
— В этом-то и дело, Чимин. Я не знаю, что он делает, куда направляется и почему он не говорит мне… — огорченно вздыхает Ким. Все эти дни, когда его держали в неведении, начинают отражаются на нем. Такого никогда раньше не случалось. Он и Чонгук знали друг друга, как открытую книгу. И это первый раз, когда его вот так вот отталкивают.
— Неужели только я так думаю? Что, если он просто медленно и постепенно отстраняется от меня, чтобы потом было не так больно, когда он наконец скажет мне, что сыт мной по горло?
— Тэ —
— Мы вместе уже так долго, было бы неудивительно начать терять терпение, правильно? Это все равно что устать от новой игрушки или хобби.
— Твои отношения с Чонгуком не настолько поверхностны, Тэ, и ты знаешь это, — возражает ему Чим. — Просто… Откуда берется такая неуверенность? Это на тебя непохоже, Тэхён!
Ким моргает и не находит, что ответить. На несколько минут они с Чимином молча стоят там, приклеенные к одному месту снаружи Чонгукова дома под тенью ветвей Акации. Тишина душит его.
Чимин вздыхает, опуская руку на его плечо:
— Послушай, я знаю, ты беспокоишься о нем, но не думаешь, что лучше бы было вам двоим обо всем поговорить, чем вот так вот тонуть в своих мыслях? Что бы тебя ни беспокоило, я думаю, Чонгук заслуживает знать. Он
имеет право знать, что ты чувствуешь в глубине души.
— Но… что, если — что, если он… — Тэхён поджимает губы и опускает голову, шепча себе под нос.
— Тэхён, — прерывает его Чимин, прежде чем блондин закончит свое предложение. — Поверь мне, если кто и потеряет к тебе интерес, то это точно будет
не Чонгук… — его взгляд медленно перемещается за спину парня. Слизеринец прослеживает за взглядом Чимина и натыкается на приоткрытую входную дверь, в проеме которой стоит младший парень с маленьким фарфоровым чайником в руках.
— Эм, — неуверенно начинает Чонгук, и в этот момент Тэхён как будто смотрит на застенчивого Пуффендуйца из прошлого, стоящего в метрах от него — колеблющегося, маленького и неуверенного в себе. Прошли годы, пока Тэхён постепенно вытаскивал Чонгука из его раковины, но, кажется, потребовалось всего несколько едких слов, чтобы он спрятался обратно. — Ч-чай готов, хёны — е-если вы все еще хотите, конечно.
Тэхён чувствует себя максимально паршиво.
Чимин переводит взгляд от одного парня к другому и, вздохнув, опускает плечи. Он поглаживает Кима по спине, прежде чем подойти к брюнету.
— Спасибо, что приготовил чай, Кукки, — мягко улыбается он младшему. — Я бы с радостью остался и поговорил с тобой, но, думаю, сперва вам с Тэхёном нужно во всем разобраться.
— Я… — Чон опускает глаза на чайник в руках. — Я не знаю, что произошло —
— Тш-ш, — Пак успокаивающе гладит брюнета по голове. — Поэтому-то и обговорите все, окей? Тэхён — он сейчас не совсем в хорошем настроении, и, думаю, только ты сможешь вытащить его из этой ямы.
Глаза Чонгука расширяются в тревоге при упоминании того, что Тэхён расстроен. Брюнет переводит взгляд на профессора Астрономии, все еще прикованного к своему месту, в нескольких метрах от него, и стоящего к Чонгуку спиной.
— Э-это моя вина? — Шепчет Чон Зельевару. — Я сделал что-то, что огорчило его?
Чимин с секунду смотрит на младшего, прежде чем мягко захихикать:
— Я не знаю, Кукки. Ты скажи мне, — пожимает плечами Пак, когда видит непонимающий взгляд младшего. — Поговорите обо всем, ладно? Никаких заклинаний и, пожалуйста, из всей любви к Кандиде Когтевран, никаких полётов на твоем Гиппогрифе, если дела пойдут слишком —
скверно.
Чонгук краснеет, когда Чимин наклоняется, чтобы обнять его и оставить быстрый поцелуй на щеке.
— Я попью с тобой чаю с печеньем, когда обстановка будет получше, — говорит розововолосый, отходя на несколько шагов назад.
— Хён? — Зовет Чон парня, направляющегося обратно в замок.
— Позовите меня, когда вы двое уже поцелуетесь и помиритесь, хорошо? — Расслабленно машет рукой Пак, не прекращая идти вперед и не оборачиваясь на сложившуюся неловкую ситуацию между парой.
Чонгук переминается на месте, нервно облизывая свои вдруг резко ставшими сухими губы. Он смотрит туда, где стоит Тэхён, все еще в метрах от него, без единого намека на сближение. Это —
странно, за неимением более подходящего слова. Тэхён всегда был тем, кто без промедлений сокращал расстояние между ними, потому что Чонгук трус, чтобы самому это сделать — и сейчас, когда старший неожиданно остается так далеко от него, лишь доказывает, насколько он зависим от решимости Тэхёна. Расстояние между ними, как зияющая дыра.
Старший слегка двигается на своем месте, перемещая вес с одной ноги на другую, и холодно смотрит на младшего.
Чонгук вздрагивает.
Он ненавидит себя за то, что ни черта не знает, когда дело касается отношений.
— Эм, хён? — Зовет Чонгук, пытаясь улыбнуться, пытаясь снова сделать все нормальным. — Хочешь зайти внутрь и выпить чаю? Он из мяты. Я только достал ее —
— Куда ты летал, Чонгук? — Прерывает его Тэхён, и младший едва вздрагивает от такого тона.
— Я… Я просто ездил кое-куда по работе, Тэ, — Чон отводит взгляд в сторону, а блондин лишь еще больше хмурится от такого действия. — Д-давай не будем говорить об этом здесь, хён. Зайдем внутрь… пожалуйста?
Тэхён вздыхает и решает послушаться младшего. Он идет за брюнетом в его дом и, как только дверь закрывается, замечает змею, расслабившуюся на одном из подоконников.
— Вижу, змея все еще здесь, — сухо подмечает Тэ, пока Чонгук молча ставит чайник на стол, после переводя взгляд обратно на старшего, так и оставшегося стоять возле двери.
— Ага, — отвечает младший, не уверенный, что еще можно сказать. Он по привычке начинает нервно теребить пальцы, атмосфера между ними нехарактерна напряженная и неловкая, совсем не как обычно. Что же он такого сделал, что так сильно расстроил старшего?
Неожиданный и какой-то задушенный звук, идущий со стороны Тэхёна, привлекает внимание брюнета, и парень вздрагивает, увидев выражение застывшего ужаса на лице старшего.
— Хён?
— Чонгук… — Тэхён пытается сформулировать свою мысль, но ему немного сложно думать и логически собирать слова в предложения сейчас, когда он увидел руки младшего парня.
Чонгук моргает и, кажется, перестает дышать, смотря вниз на свои руки, которые он так старательно прятал от других. Парень пытается быстренько их опять спрятать за спину, но уже слышит звук раздающихся шагов Тэхёна, направляющегося прямо к нему, и понимает, что он попал. Резко и грубо, Ким хватает брюнета за запястья и приближает к своему лицу.
— Хён —
—
Какого черта с тобой произошло? — Огрызается Тэ, сердито стреляя глазами в новые и довольно глубокие порезы на его руках. — Что все
это значит?
— Э-это не то, чем кажется —
— Я знаю, как это выглядит, Чонгук, — срывается Тэхён. Он не хотел говорить это так грубо, не хотел казаться таким властным и агрессивным, но ничего не может с собой поделать. Чонгук склоняет голову, его темная челка закрывает его глаза.
— Э-это не… — слабо начинает парень, опустив глаза вниз.
Казалось, будто что-то внутри Тэхёна горело и дымилось — возможно, это все те дни, проведенные в неведении, в игнорировании и на расстоянии; все то время, когда он не знал, где или что Чонгук делает; и все эти переживания и потраченные нервы ради того, чтобы прийти и застать его с новыми ранами. Возможно, это все потому, что Чонгук просто отказывается отвечать на вопросы, отказывается слушать его, когда он надеется и умоляет младшего быть осторожным, соблюдать меры безопасности в следующий раз. Или — возможно, это все потому, что Чонгук даже не смотрит ему сейчас в глаза, избегает его взгляда…
— Почему бы тебе не смотреть на меня, когда ты мне отвечаешь? — Спрашивает старший ледяным тоном, а хватка на запястьях становится чуточку сильнее.
Чонгук морщится от боли:
— Хён, м-мне больно —
—
Больно? — Ким практически хочет сейчас засмеяться. — Так
теперь тебе больно? Теперь, когда я здесь и требую ответов на то, что,
черт возьми, с тобой произошло, ты говоришь мне, что тебе больно? Ты хочешь, чтобы я просто все это проигнорировал, забинтовал твои раны и утешил тебя, как обычно? Ты думаешь, я просто возьму и закрою на все глаза в этот раз?
Чонгук стреляет на блондина широко раскрытыми глазами и тянет за запястья:
— Нет! Все не так!
— Ты кажешься ужасно уверенным, что я просто прощу и забуду об этом, Чонгук… — Тэхён уже не может остановиться. Он знает, что должен. Он видит это по тому, как боль появляется на лице младшего. Он должен остановиться.
Но он
не может.
Он открыл все шлюзы, и теперь поток не остановить.
— Неужели для тебя это ничего не значит, то, что я вот так вот волнуюсь за тебя? — Рычит Тэхён, притягивая ближе к себе парня и игнорируя испуганные звуки и писки магических существ, и скользящие передвижения змеи возле подоконника. Тэ выработал себе только одну полосу видения, и больше он не может держать все под контролем. — Неужели мои слова просто удобно пролетают мимо твоих ушей, чтобы я ни сказал, когда вижу тебя в таких синяках и порезах?
— Хён, послушай меня —
— Нет, это
ты послушай
меня, Чонгук, — говорит Тэхён таким ледяным тоном, который никогда прежде не использовал, из-за чего у младшего на глаза наворачиваются слезы. От этого вида у Кима больно сжимается сердце, но он уже не может отступить. Он сейчас, как разъяренный зверь: знает только, как двигаться вперед, и не знает, когда или как остановиться. — Я устал видеть результаты твоей работы, видеть тебя таким. Я не знаю, чем таким ты занимался или где ты этим занимался, но я знаю, что это опасно и совсем не к добру. Это должно прекратиться.
— П-прекратиться? — Хрипит Чон и отрицательно машет головой. — Нет! Ты не
понимаешь!
— Что я не понимаю? — Рычит Ким, и младший крупно вздрагивает на месте, а магические существа неспокойно шевелятся и гремят на своих местах из-за назревающего конфликта. — Ты думаешь, я не понимаю, как твоя работа подвергает опасности твое здоровье? Ты думаешь, я не понимаю, как много всего ты вкладываешь в свою работу и ради
чего? Чтобы получить увечья и раны в ответ? Ты думаешь, я не понимаю всего этого? Нет, Чонгук — это ты не понимаешь —
ты совсем ничего не понимаешь!
Глаза Чонгука застелены пеленой слез, а на щеках красуются мокрые дорожки — и на мгновение, Тэхён может видеть в чужих глазах, как на его собственных щеках текут слезы. Когда
он начал плакать?
— Я слишком властный? Я слишком много волнуюсь? Это все поэтому? Но я — я волнуюсь только потому, что
люблю тебя, Чонгук, — голос парня смягчается, пока он продолжает ронять слезы, и Чонгук моргает, слезы, наполняющие его глаза, стекают вниз по щекам, как поток разбитых чувств. — Ты устал от меня? Поэтому ты стал отдаляться от меня в последнее время?
Выражение лица Чона приобретает оттенок подавленности и унижения, но Ким слишком глубоко погружен в свои эмоции, чтобы заметить это.
— Если ты устал от меня, просто скажи это. Но,
пожалуйста — Чонгук — это должно
прекратиться, — уже почти шепчет Тэ, спустя какое-то время, и чуть сжимает запястья младшего, чтобы сильнее подчеркнуть свои мысли. — Пожалуйста, просто
остановись. Я больше не хочу видеть, как ты страдаешь — даже ради этих магических существ, которыми ты так дорожишь.
Брюнет отрицательно трясет головой, пока слезы непрерывно продолжают скатываться по его щекам.
Тэхён закрывает глаза, одной рукой стирает мокрые следы с лица и, вздыхая, в отчаянии зарывается пальцами в волосы:
— Боже, что ты не понимаешь во всей этой ситуации, Чонгук…
— Это
не так! — Парень освобождает свои запястья от захвата и отходит на несколько шагов назад, оставляя старшего прикованным к месту. — Ты не понимаешь! Все вовсе не так!
— Чонгук —
— Ты
совсем ничего не понимаешь! — Кричит Чон, его голос дрожит и ломается, а сердце разбивается на миллионы осколков. — Я-я не пытаюсь отстраниться от тебя, никогда не пытался, хён…
Неожиданно, младший разворачивается и идет к своему столу, рыщет среди книг, бумаг и других вещей на столе и достает маленький тканевой сверток, скрывающий что-то. Он берет объект в свои руки так бережно и аккуратно, как если бы это были его разбитые чувства, и подходит обратно к блондину, толкая предмет ему в грудь.
Тэхён медленно смотрит вниз и аккуратно забирает предмет в свои руки —
Деревянная астролябия.
На тимпане — основании прибора — сразу под линейкой и пауком, где должны быть линии, указывающие на меридианы, экватор и горизонт, вместо этого изображены две фигуры, вырезанные замысловато, но тщательно и аккуратно, с точностью и терпением; и это занимает у Тэхёна секунду, чтобы понять, чем они были — увидеть,
кем они были — разглядеть, что эти две фигурки были им и Чонгуком на протяжении всех этих лет —
В положении двенадцати часов были он и Чонгук, впервые встретившиеся в библиотеке Хогвартса, Чон — такой маленький в своей факультетской форме и мантии, как первокурсник, которым он тогда и был.
В положении трех часов были он и Чонгук, сидящие на площади в центре замка и улыбающиеся друг другу под тенями деревьев, а маленькие птички мирно отдыхали в своих гнездах над ними.
В положении шести часов были он и Чонгук, уже немного постарше, одетые в прекрасные одежды и мантии, когда Чонгук выпускался из Хогвартса, они улыбались от уха до уха и крепко держались за руки.
В положении девяти часов были он и Чонгук в настоящем, сидящие бок о бок в Астрономической башне Тэхёна и наблюдающие за звездами в ночном небе.
Между этими позициями были небольшие отблески их времени вместе сквозь все эти годы, казалось, фигуры двигались, как и вселенная вокруг них — всегда в постоянном движении, бесконечная цепь изменений и динамики, все это вырезано, все сделано вручную, все излучало нечто безумно чистое и невинно теплое, нечто такое простое и хрупкое, и в то же время полное преданности и силы. Все это просто кричало о ручной работе одного человека —
— Чонгука.
Тэхён медленно отрывает взгляд от деревянного предмета в его руках и переводит его на младшего парня, стоящего перед ним, чьи слезы все еще ручьем текли по его щекам, пока он редко икал от рыданий.
Оу, нет.
Чонгук опускает голову, делаясь еще меньше, и приподнимает плечи в жалкой попытке спрятаться.
Оу,
нет.
— Я… — хрипит Чонгук, его голос совершенно разбитый и полностью опустошенный. — Это… Это должно было быть сюрпризом.
Оу, черт, нет.
Всхлипы парня разбивают старшему сердце.
— Твой день рождения — он через несколько недель, — шепчет Магозоолог, боясь, что его несдерживаемые всхлипы лишает его последней смелости говорить, что у него еще осталась. — Я собирался хранить его до тех пор. Я-я хотел сделать тебе сюрприз.
— Чонгук —
Чонгук трет глаза своими рукавами, и Тэхён кривится, когда новые раны и царапины появляются в его поле видимости. Они все еще такие свежие и плохо обработанные, и блондину нужно все его самообладание, чтобы сейчас не взять руки младшего в свои собственные — стыд и раскаяние быстро заменяют его гнев и отчаяние.
Черт.
— Я получаю травмы не только из-за работы, которую сам для себя выбрал, хён, — мягким шепотом произносит парень. Чон смотрит на разбитое и заплаканное выражение лица старшего и пытается слегка ему улыбнуться. — Я готов получать травмы и ради тебя тоже.
Тэхён в мгновение ока сокращает расстояние между ним и Чонгуком, оборачивая свои руки вокруг талии младшего парня, по-прежнему крепко и надежно держа в ладонях драгоценный подарок.
— Это не… Это… — задыхается своими всхлипами Слизеринец, опуская одну руку на затылок брюнета и мягко зарываясь в его волосы. — Чонгук…
Черт, я… Я не…
Чонгук продолжает молчать и позволяет своим слезам стекать по щекам, зарываясь носом в плечо старшего и вдыхая аромат его теплого пальто. Он слушает разбитые извинения и всхлипы, тихие и приглушенные «я люблю тебя» и «прости меня» —
Но раны на его руках теперь болят чуточку сильнее.
— Я… — хрипит Чонгук ломающимся от слез голосом. — Я совершил где-то ошибку?
Тэхён отстраняется и прикасается к лицу младшего одной рукой, другая все еще держит астролябию близко к сердцу. — Нет,
нет — это не так —
— Я, должно быть, сделал что-то неправильно, что заставило тебя так подумать, хён, — трясет головой брюнет.
— Боже, Чонгук, это все я — это все моя вина —
Чонгук накрывает руку старшего своей — трясущаяся рука блондина в пораненных и покалеченных пальцах брюнета — ну просто замечательная картина.
— Это вовсе не односторонняя ситуация, хён. Мы оба виноваты, — нервно прикусывает губу Чон. — То, что ты сказал ранее — о том, что я привыкаю к твоим переживаниям и пользуюсь этим —
Тэхён размыкает губы, чтобы что-то сказать, чтобы отступить назад и вернуть обратно всю ту боль, которую причинили сказанные слова, но Чонгук решительно смотрит ему в глаза.
— Т-ты… Возможно, ты прав, хён, — моргает парень, и новый поток слез наворачивается на его глаза и стекает вниз по лицу, когда он продолжает. — Возможно, я привык к твоим переживаниям, что и-иногда —
иногда я просто больше не слушаю. Это, как если бы я подсознательно думал, что ты всегда просто поцелуешь и так сделаешь мою травму легче. Я привык к твоему беспокойству, что теперь воспринимаю его как должное — мне жаль — я никогда не останавливался, чтобы подумать, какую сильную боль тебе причинит видеть меня таким —
— Чонгук, детка —
— Я знаю, что не должен, хён. Не должен забывать ценить твое беспокойство обо мне, потому что кто еще будет так делать кроме тебя? Это всегда был только ты, хён, — всхлипывает Чон, крепко держась за руку блондина. — Мне жаль… Мне жаль, что я пренебрегал твоими чувствами, хён. Я-я никогда этого не хотел… Пожалуйста, поверь мне…
Тэхён сжимает астролябию крепче в своей руке.
— Пожалуйста, не будь так далеко от меня, — плачет младший, почти жалобно сжимая руку старшего, вспоминая, как до этого он стоял в метрах от него — ледяной взгляд, лишенный любых эмоций, и руки в недосягаемости Чона.
Никогда больше.
Тэхён вновь приближается к Чонгуку и прислоняется к нему своим лбом, закрывая глаза.
— Я не буду… Я больше не буду вдалеке от тебя, Чонгук, — мягко проговаривает он, боясь спугнуть младшего парня. — Извини меня. Хён — хён сказал обидные вещи тебе. Мне так,
так жаль.
Чонгук тихонько кивает.
— Я чувствовал себя неуверенно из-за того, что, возможно, ты больше не любишь меня, — с позором, сожалением и виной в его голосе признает Ким. — Последние несколько дней, ты держал меня в неведении и на расстоянии от себя. Я волновался, что ты устал от меня, в конце концов, все, что я, кажется, делаю, это останавливаю тебя от того, что ты так любишь делать, когда ты приходишь ко мне побитый и покалеченный. Я боялся, Чонгук.
— Этого не случится, хён, — быстро проговаривает Чон, но блондин мягко шикает на него, оставляя легкий поцелуй в уголке губ.
— Я знаю — я понимаю это только сейчас, — он ощущает вес астролябии в другой руке, драгоценный деревянный предмет теперь навсегда в его сердце. — Я чувствую себя идиотом за то, что по-настоящему понял это только сейчас. Извини меня, Чонгук. Мне правда жаль.
Чонгук прикрывает глаза и теснее прижимается к старшему, оставляя поцелуй на его щеке, после снова пряча лицо на плече Тэхёна и руками крепче обнимая его за талию.
— Все нормально, хён, — шепчет брюнет. — Мы оба совершили ошибки и не так поняли друг друга — но теперь все хорошо, — он останавливается и поднимает глаза. — В-все ведь нормально, да?
Тэхён в ответ сжимает его крепче:
— Да, нормально, — он вдыхает аромат природы, исходящий от волос и одежды Чона. — Теперь все хорошо.
***
Им обоим потребовалось некоторое время, чтобы успокоиться, их слезы уже успели высохнуть, и они оба теперь уютно устроились на диванчике Чонгука, прижавшись близко к друг другу. Чонгук положил свою голову на плечо старшего, прикрыв глаза в легкой дреме, а Тэхён тем временем обнял его за плечи, нежно и мягко играясь с его черными волосами, пока в другой руке все еще осторожно держал астролябию.
А потом послышался скользящий звук позади них, и Ким повернулся в сторону и увидел, как змея уставилась на него со своего места на полу.
— Небольшая подсказка не повредила бы, знаешь ли, — шипит Тэхён тихо, так, чтобы не разбудить спящего парня под боком.
— Я рассказала тебе достаточно, Змееуст, — легко склоняет голову существо.
— Ты ничего мне не сказала.
— Я сказала, что он и правда не хотел, чтобы ты к нему приходил, иначе он не смог бы нормально работать, — подползает ближе рептилия.
— И под этим ты подразумевала работать над моим подарком? Ты хитрая маленькая пиявка, как я должен был догадаться, что он работает над подарком мне? Сюрпризом? — шипит Слизеринец, нахмурив брови.
— Разве это моя вина, что ты так быстро прыгаешь к предположениям? — ухмыляется рептилия, сворачиваясь кольцами вокруг себя.
Тэхён цыкает, отворачиваясь от нее, чтобы взглянуть на спящего младшего парня рядом. Это было ужасно беспечно с его стороны — сразу предполагать худшее. Он вздыхает: сожаление наполняет его так же быстро, как вода наполняет стакан.
Змея ползет обратно в сторону подоконника и полностью исчезает, но Тэхён все же успевает еще раз обратиться к ней:
— Куда ты направляешься?
— Кажется, вам двоим нужно уединение, — шипит существо. —
Я не настолько глупа, чтобы не понять, что вам надо кое-что еще обсудить после всего, что произошло.
Тэхён лишь молчит в ответ.
Рептилия слегка кивает и уползает прочь в сумерках.
Рядом с ним, Чонгук шевелится и трет свои опухшие глаза, окончательно просыпаясь. Тэхён выдыхает, расслабляется и опускает плечи, когда младший моргает уставшими глазами в попытке прогнать паутину сна.
— Чонгук?
— Хмм? — Мычит Чон, поднимая глаза на старшего. Его щеки слегка румяные, а глаза покраснели и опухли, но на его губах красуется легкая улыбка, которая превращает все неправильное в Тэхёне снова в правильное.
Тэхёну сложно подобрать правильные слова. Он нервно сглатывает слюну и вместо этого решает в сладком поцелуе прижаться губами ко лбу младшего, носом зарываясь в его смоляные пряди и вдыхая едва слышимый аромат солнца, земли, деревьев и листьев от своего родного человека.
— Тэ? — Мягко шепчет брюнет, прижимаясь ближе к старшему.
— Послушай, я… — прокашливается Ким, когда смотрит в шоколадные оленьи глаза младшего, его тонкая полоска видения теперь превратилась в небольшой горизонт. Он чувствует себя легче теперь, может спокойнее дышать и не ощущать, будто тонет в темном океане собственной же неуверенности. — Прости меня за недавние события.
— Тэ, мы уже сказали все «извини» —
— Нет, просто, пожалуйста, послушай, — начинает Ким, выпрямляясь и как-то мрачно смотря на младшего парня. — Видишь ли, змея — она сказала, что тебе было сложно работать, когда я был поблизости, и теперь, оглядываясь назад, я понимаю, что это из-за этого, — говорит он, указывая на астролябию в руке. — Но в тот момент я действительно думал, что это было… просто
это. Ты наконец устал от меня и моих нескончаемых переживаний. Это как — все это время я пытался сдерживать тебя, просто чтобы ты был в безопасности. Как будто я сам сажу в клетку магическое существо. Я презирал себя за это, Чонгук, но больше всего я ненавидел думать, что ты устанешь от меня после всего этого времени вместе. Я убеждал себя, что все, что я делал, было ради тебя и твоей безопасности, и я даже не остановился подумать, что, возможно, это было чересчур властно по отношению к тебе.
Старший немного отстраняется, что позволяет Чонгуку повернуть к нему свое лицо, его рука нежно и аккуратно держит руку младшего.
— Пожалуйста, скажи мне честно, — продолжает Тэ. — Скажи мне, Чонгук, я тебя ограничиваю? Сдерживаю тебя? Я слишком перегибаю палку?
Чонгук открывает рот, готовый сказать обратное, но —
Младший смотрит на их переплетенные пальцы и вздыхает, опуская плечи:
— Честно говоря, хён, бывают моменты, когда я чувствую, что ты меня ограничиваешь.
Тэхён сводит брови к переносице.
Чон накрывает руку старшего своей второй рукой и продолжает:
— Но это больше как… я хотел бы, чтобы ты доверял мне — верил в меня и в то, что я делаю — что раны и боль, через которые я прохожу… я прохожу через все это с определенной целью в голове. Я не просто так страдаю, хён. Я могу быть беспечным, да, но я не тупой.
Тэхён тихонько и мягко посмеивается, а Чонгук в ответ дарит ему теплую улыбку.
— Я вовсе не против, что ты беспокоишься, и обещаю, что больше не буду воспринимать это как должное, но в ответ, надеюсь, ты научишься доверять мне больше. Знаю, что могу показаться ненадежным в отношении заботы о себе, но я не понаслышке знаю, каково это видеть, как человек, которого ты любишь, страдает, когда изначально в этом не было никакой необходимости.
Тэхён сначала непонимающе моргает, но Чонгук непоколебимо смотрит прямо в его глаза, и поэтому Ким слегка пристыженно опускает голову:
— Ты говоришь про Турнир Трех Волшебников, Чонгук? Серьезно?
Чонгук сверкает нахальной улыбкой напополам с полными слез глазами.
Ким тоже улыбается, освобождая руку от захвата руки младшего, чтобы провести большим пальцем под его трепещущими ресницами и поймать хрупкие, еще непролитые слезы, вытерев их прежде, чем они успеют упасть.
Больше никаких слез.
Старший смотрит на астролябию в другой руке и наклоняет голову набок в восхищении.
— Значит, ты сделал это? — Спрашивает Ким, переполненный теплом и любовью, что от этого сердце младшего трепетно сжимается. — Только своими руками?
— Он… кривой, я знаю. Тебе не обязательно —
— Нет, я это не говорил, — хихикает Тэ. — Он прекрасен, Чонгук. Это правда так.
Чон неосознанно теребит пальцы, и Тэхён молча наблюдает за его движениями. Эти маленькие царапины и ранки остались после того, как он сам вырезал астролябию с нуля. Все эти часы и минуты, потраченные, чтобы сделать такой прекрасный подарок —
— Древесина, — неловко начинает младший, пытаясь объяснить подарок, который был подарен намного раньше, чем планировалось. — Это черное дерево — как и твоя палочка. А линейку и паука* я сделал из ольхи, потому что она мягче и прямее, чем другие лиственные породы, поэтому было легче разделать ее на маленькие части…
Сердце старшего сжимается от мастерства, которое понадобилось для изготовления этого подарка.
— Н-но чёрное дерево… растет в Южной Индии и Шри-Ланке, Чонгук. Как ты… — он останавливается, и его глаза стремительно увеличиваются в размере, когда до него доходит. — Нет — нет, ты не мог…
Чонгук застенчиво ему улыбается:
— Меня не было несколько дней, потому что я добывал для него дерево, — скромно опускает он голову. — Ольху было несложно найти, я достал ее в Запретном Лесу, и, думаю, царапины и порезы на руках были из-за моих попыток снять кору с древесины —
— Чонгук, — неверяще трясет головой блондин. — Но… З-зачем? Зачем ты добровольно через это проходил?
Магозоолог лишь моргает и наклоняется вперед, накрывая рукой астролябию вместе с ладонью старшего:
— Потому что…
Тэхён заглядывает ему в глаза в момент, когда младший опускает взгляд на фигурки на деревянном предмете, которые он вырезал на протяжении нескольких дней и ночей.
— Астролябии, — мягко начинает Чон. — Я слышал, они используются для распознавания звёзд и планет и, чтобы измерять небесные тела над горизонтом днём и ночью. Но что действительно поразило меня, так это само значение слова.
— Что оно означает? — Спрашивает Ким, и Чонгук тихонько посмеивается. Астролябия означает —
— Тот, кто ловит неземные тела, — мурлычет младший с закрытыми глазами и, спустя мгновение, он открывает их, заглядывая в пораженные глаза блондина. — Прямо как ты, Тэхён.
Оу.
Тэхён чувствует, будто задыхается и не из-за вины, а потому что он так,
так сильно влюблен. Он продолжает всматриваться в глаза младшего, мерцающие, как маленькие галактики, и внимательно смотрящие на него в ответ.
Внеземные тела?
Тэхён не может остановить улыбку, так мило появляющуюся на его губах, и безудержное биение своего до краев наполненного любовью сердца.
Больше нет другого внеземного тела столь же божественного, как сам Чонгук.
Тэхён опускает голову, нежно посмеиваясь и осознавая свое полное поражение перед младшим парнем.
И это не я, кто ловит их —
— Хён? — Озадаченно склоняет голову Чон. — Ч-что такое?
Сердце блондина парит так же высоко, как и облака, и небо над их головами.
Похоже, это я оказался тем, кого в конечном счете поймали.
— Ничего, — мягко отвечает Тэ. — Я просто — поражен… у меня нет слов.
— Оу. Я подумал… Я подумал, что, возможно, это не… То есть, я подумал, что, возможно, тебе не понравилось, — краснеет Чонгук.
— Как мне это может не понравиться, Чонгук? — Недоверчиво моргает блондин, смотря на астролябию с выгравированными на нем их общими воспоминаниями. — Это как смотреть в нашу собственную вселенную… вселенную, сделанную из нас и наших моментов.
Чонгук ярко улыбается и сжимает руку старшего в своей:
— И сейчас я смотрю на тебя, — добавляет брюнет. — И ты еще спрашивал, не устал ли я от тебя — как будто я вообще могу перестать любить тебя, Ким Тэхён. Как будто я вообще захочу бросать единственного человека, который сделал меня таким, какой я сейчас.
— Чонгук, я —
— А ты знал, хён? Черное дерево счастливее всего в руках того, у кого есть смелость быть самим собой, — Магозоолог нежно водит пальцами по руке старшего, аккуратно держащей деревянный подарок. — Поэтому, может, теперь ты перестанешь быть таким неуверенным и будешь тем смелым, хитрым Слизеринцем, который вытащил этого застенчивого Пуффендуйца из его раковины несколько лет назад?
Ким заливается таким заразительным и полным любви грудным смехом, что вызывает искреннюю улыбку у младшего.
— Ах, но ты немного кое в чем ошибаешься, сладкий, — подмигивает блондин, и Чон заливается краской от неожиданного использования одного из многих прозвищ.
— Да?
— То, что я притянул тебя к себе и влюбился в тебя тогда — это произошло не просто потому, что я из Слизерина, — наклоняется ближе блондин. — Похоже, я влюбился в тебя, потому что целая вселенная сговорилась помочь мне найти тебя. Разве ты не согласен, любовь моя?
Чонгук моргает и издает польщенный смешок, трепетный и легкий, как перья Гиппогрифа, готового пуститься в полет, или падающая звезда, проносящаяся по ночному небу.
Тэхён тепло улыбается, сокращая между ними расстояние, прижимаясь своими губами к всегда встречающим его губам Чонгука.
***
— Рад слышать, что, в конце концов, обошлось без драматичных полетов на Гиппогрифе, — лыбится Чимин, когда на следующий день садится с парочкой на чаепитие. Маленькие чашки с мятным чаем и блюдца со свежеприготовленными макарунами стояли на обеденном столе Чонгука ранним днем, солнечный свет такого прекрасно дня просачивался сквозь его окна, пока маленькие Лукотрусы собрались и отдыхали под теплыми лучами на подоконнике.
Чонгук покрывается румянцем и, надув губы, опускает голову:
— Заткнись, Чимин-хён.
— Иногда ты такой засранец, ты знаешь? — Поднимает бровь блондин на своего лучшего друга.
— И все же я здесь, полностью поддерживающий и открытый, чтобы помочь решить ваши любовные ссоры, — невинно пожимает плечами Пак, отпивая чай. Он ставит чашку на стол и тянется к пальто Тэхёна, просовывая руку во внутренним карман.
— Какого черта, Чимин?! — Ошарашенно ахает Ким, не ожидавший такого посягательства, и бледнеет, когда парень достает астролябию из его кармана. — Как ты вообще узнал, что там что-то есть?
— Процесс отбора и исключения, Тэ, и я слишком хорошо тебя знаю, чтобы с легкостью сказать, что ты скорее приласкаешь того Гиппогрифа снаружи, чем оставишь эту маленькую вещицу хотя бы в десяти сантиметрах от себя, — закатывает глаза розововолосый.
— Я ненавижу, что ты иногда ведешь себя, как самый настоящий Когтевранец, — стонет Ким.
Рядом с ним хихикает Чонгук, когда Чим победно улыбается лучшему другу.
— Должен сказать, это очень тонкое мастерство, Чонгукки. Где ты этому научился? — Присвистывает Пак, ворочая предмет у себя в руках.
Чон застенчиво опускает глаза, разворачивая упаковку на одном макаруне:
— В один день я встретил нескольких ремесленников в Хогсмиде, когда остановился там, чтобы купить кое-что для своей работы, и подумал, что в кои-то веки надо попробовать сделать что-то своими руками —
— А я просто хотел бы, чтобы это не был чем-то, что в процессе добавит тебе царапин на руки, — бормочет Тэ, и брюнет поворачивается к нему, застенчиво улыбаясь.
— Но кто такой Чонгукки без своих маленьких царапин? Это то, откуда мы его знаем и как познакомились, правда, Тэ? Весь покрытый грязью и царапинами из-за своих маленьких приключений с магическими существами.
— Это не означает, что я слишком счастлив по этому поводу, — пыхтит Ким.
— И
именно поэтому Чонгук все еще жив и здоров по сей день, — заключает Пак, и брюнет хихикает от таких сантиментов, в то время как Тэхён недовольно ворчит.
— Не волнуйся, я усвоил урок о своем постоянном получении травм и царапин, — говорит Чон. — Даже если это означало, что в процессе придется почувствовать боль другим способом.
Чимин задумчиво мычит, кладя голову на руки, скрещенные в замке и опирающиеся локтями на стол:
— Должно быть, было пролито немало слез, да?
— Чимин, — угрожающе поднимает одну бровь блондин, но парень напротив лишь смеется.
— Все шутки в сторону, — улыбается Чим. — Вы же оба знаете, как я счастлив видеть вас обоих счастливыми и здоровыми, да?
Парни напротив медленно моргают от признания Зельевара, прежде чем подарить ему теплые улыбки в ответ.
— И мы тоже счастливы видеть тебя после столь длительного времени, хён, — говорит Чонгук.
— Йа, это бы не казалось вечностью, если бы ты только взял перо и ответил бы мне на письмо, Чон Чонгук, — обижается Чим.
— Н-но, ты знаешь, что я занят!
— Занят чем? — Хмыкает Пак. — Своими магическими существами или же использованием этих рук для других дел, не включающих работу над исследованиями о них? — Он скользит взглядом к Слизеринцу, сидящему рядом. — Спорю, что Тэхён может что-нибудь сказать по этому поводу, хм?
Глаза Тэхёна расширяются, и он чувствует, как щеки заливаются румянцем и становятся горячее от приходящей в голову мысли:
— Мы
не будем обсуждать нашу личную жизнь, Чимин!
— Кто говорил о вашей личной жизни? — Смеется от души Пак, а двое парней перед ним в одно мгновение краснеют.
— Иногда я думаю, что Чимин-хён должен был быть в Слизерине вместо Когтеврана, — шепчет Чонгук, наклоняясь ближе к блондину.
— Согласен, — отвечает старший.
И после этого раздается звук чего-то скользящего по полу, что привлекает их внимание. Чимин моргает и смотрит вниз, замечая острые глаза гадюки, смотрящие прямо на него. Излишне говорить, что вид настоящей взрослой змеи практически вызывает сердечный приступ у бедного Зельевара.
— Какого …?! — Давится воздухом Зельевар, неосознанно поднимая ноги с пола на стул.
Чонгук и Тэхён прослеживают за взглядом розововолосого, натыкаясь на рептилию, задумчиво высовывающую язык и принюхивающуюся, чтобы понять, был ли Чимин другом или врагом.
Тэхён лыбится.
— Змея, — шипит он, и Чимин немедленно кидает на него взгляд, удивленный услышать друга, говорящего на Парселтанге. Неужели это действительно было так важно?
— Змееуст, — приветствует парня рептилия и сверкает глазами в направлении Пака.
— Вижу, что появился незнакомец. Скажи мне: он друг?
Тэхён склоняет набок голову и ухмыляется с озадаченного выражения лица Чимина:
— В настоящий момент, — отвечает Ким с горящим игривым огоньком в глазах. —
Он не друг. Но будь с ним полегче.
— Тэ —
Гадюка сворачивается в кольца и напрягается всем своим телом, прежде чем громко зашипеть и обнажить свои клыки.
Чонгук вздрагивает и охает, но быстро прекращает волноваться, когда Тэхён берет его за руку.
— Хён?
— Расслабься, детка, — подмигивает Слизеринец, когда на заднем фоне Чимин начинает кричать, и очень своевременно наклоняется, чтобы поймать астролябию, когда она вылетает из рук напуганного парня. Он переворачивает драгоценный предмет в руках и со всей любовью смотрит на него, после наклоняясь, чтобы оставить нежный поцелуй на щеке младшего парня. — Иногда маленькой птичке нужно учиться, когда перестать дразнить змею.
