Follow My Will

      Билл зажал трубку между плечом и ухом, не поглядев на экран. Мелодия однозначно давала понять — на другом конце провода один из немногих близких друзей, а значит, какая разница, кому именно он понадобился почти в два ночи.       — Да?       — Уильям, привет. Весь в работе?       Денбро удивлённо вскинул брови, узнав этот томный, властный голос.       Он и Патриция Блюм познакомились летней душной ночью за столиком закрытого клуба «Восторг». Патти отчаянно скучала, а девушка Билла в тот вечер без предупреждения поменяла планы, поэтому они говорили до самого утра, выискивая точки соприкосновения и общих знакомых.       И Билл, и Патриция воспринимали эту встречу, как способ развлечься на один вечер, но она оказалась только началом хорошей дружбы. Они могли не видеться по полгода, а потом всю ночь напролет зажигать в караоке, перемежая песни шотами текилы.       — Следишь за мной через веб-камеру? Аккуратней, Америка свободная страна.       Патриция вежливо хмыкнула в пародии на смех, но что-то в её голосе, некие отголоски напряженной истеричности подсказывали: шутка неуместна.       — Просто слишком давно тебя знаю, Билли. У меня тут... — короткая пауза, рваный вздох.       Денбро сохранил третий вариант концепта персонажа, над которым работал весь день, и откинулся на спинку кресла, уложив ноги на край стола. Блюм никогда не звонила ему первая, обычно это он вырвался в её планы на вечер с криками: «Крошка, шли свои проблемы, мы едем развлекаться!». Сейчас роли поменялись, как и повод звонка.       — Думаю, лучше рассказать все лично. Не против, если я приеду?       — Жду.       Патриция оборвала звонок, не попрощавшись, и пока она заказывала такси, чтобы добраться из центра Бостона почти за его пределы, Билл успел размять ноющую спину, сменить удобную растянутую футболку на свежую, достать из минибара бутылку белого вина и сервировать журнальный столик в гостиной.       Кажется, разговор затянется до самого утра.       Будь у Денбро плотный график работы, пришлось бы притворяться больным и звонить начальству, но последние года три компания по разработке игр, принявшая его на должность ведущего дизайнера, разрешила сотрудникам работать дома, заезжая в офис дважды в неделю на планерку. Поэтому закончить свой пласт работы, а также просмотреть наброски от Марка, Гордона и Лили можно будет завтра после обеда.       Первое, что сделала Патриция, как только переступила порог его квартиры — заключила друга в крепкие объятия. Билл уткнулся носом в её волосы, теряясь в смеси приятных запахов шампуня, сладковатых духов, дорогого табака и мяты, скрестил руки на пояснице, прижимая ближе, окружая поддержкой, без слов говоря: «Ты можешь на меня положиться». Сейчас, в этот самый момент, Блюм была похожа совсем не на грозную доминатрикс, заставляющую мужчин ползать у своих ног, а на уставшую девчонку из пригорода Атланты, чей дружок смылся, оставив её разбираться со всем накопившимся дерьмом в жизни. Образ, который она пытается похоронить изо дня в день успешной работой, дорогими вещами, эксцентричным хобби.       Уильям провёл её в гостиную, продолжая приобнимать за плечи, но Патриция уже взяла себя в руки, загоняя слабость на задворки сознания. Она приехала поговорить, разложить случившееся на слова и поступки, получить взгляд со стороны, который поможет определить, как поступать с ситуацией в дальнейшем и нужно ли вообще что-либо делать, а вовсе не за порцией жалости к себе. Денбро открыл бутылку, разливая вино по высоким бокалам, краем глаза заметил, как подруга скинула туфли и с ногами забралась на диван, спиной вжимаясь в подлокотник.       — Помнишь моего нижнего? Стэнли Урис, тридцать пять лет, редактор в «Хафтон Миффлин Харкорт».       Билл честно попытался вспомнить. Урис, Урис... Что-то мелькнуло на задворках сознания (кажется, парень тоже был евреем?), но пройди Стэнли в трех метрах от него на улице, Уильям бы его не узнал.       — Допустим. Он тебя обидел?       — Нет, нет, что ты! Мы просто... Не сошлись.       Ничего удивительного. Тематические отношения сложнее обычных, больший выбор ролей, запутаться есть где. Денбро невольно вспомнил ощущения, возникшие при первом посещении клуба с его женой Одрой. Шок, изумление, потерянность. Полное непонимание Темы, путаница в терминах. Это сейчас БДСМ-культура кажется ему родной и понятной, да и Одра уже давно перешла в раздел бывших.       Патриция мягко коснулась его ладони, возвращая к реальности.       — Знаю, о чем ты подумал, но все сложнее. Дело не в том, что нам трудно сочетать Тему с обычной жизнью или мы не пришли к согласию в практике, списке табу или по другим критериям, — Блюм умолкла, рассеянно крутя в пальцах темную ягоду винограда, так и не отправленую в рот. — Мне кажется, ему вообще не надо встречаться с женщинами.       — Почему? — Билл удивлённо вскинул брови, убирая бокал, чтобы не отвлекаться на вино.       — Это трудно объяснить. Ты же знаешь, как люди иногда реагируют на доминирование.       Билл не только знал, но и сталкивался с разными реакциями. Чаще всего — у молодых, только пришедших в Тему сабмиссивов. Культура БДСМ стала активно освещаться в прессе и кино, поэтому народ, насмотревшись пустышек в духе «Пятьдесят оттенков серого» бросался испробовать модное увлечение на своей шкуре, не вдаваясь в психологические аспекты. Потому что Тема — это не про секс и даже не про власть, хотя оба эти компонента могут присутствовать в сессиях. Такие отношения в первую очередь строятся на доверии.       Блюм прикусила губу, отчего тёмная помада отпечаталась на кромке зубов, нервно сцепила пальцы, вперившись взглядом в кучу дисков с играми, лежащих прямо перед телевизором. Слова клокотали внутри, толпились, словно птицы у кормушки, расталкивая друг друга крыльями и посвистывая на разные голоса. Уильям накрыл её ладони своими, удивляясь, как эти тонкие пальцы могут быть такими холодными.       — Расскажи мне.       И Патриция действительно рассказывает. Рассказывает об их постоянных спорах, похожих на соревнования, о гейском порно, об отсутствии поцелуев в губы вне сексуального контекста. Обо всех тех мелочах, которые шаг за шагом подводили её к простой мысли — её нижний не столько получает удовольствие от секса с женщиной в пассивной роли, сколько использует это для замены аналогичных отношений с мужчиной. То ли в угоду мужскому эго (а некоторым парням действительно проще подставиться страпону в руках домины, чем, упаси боги, сесть на хер другого парня), то ли по другим причинам. Может, там была психологическая травма. Патти уже десятый год работала семейным психологом, но развести на разговор собственного бойфренда ей так и не удалось.       Уильям внимательно слушал, не перебивая. Вспоминал похожие истории у других членов клуба, посетителями которого он и Патриция числились уже не первый год. Перебирал свои многочисленные отношения, но ни один из его сабов не говорил: «Знаешь, я тут подумал, что все же по девочкам, чао».       — Странная ситуация. Ты пробовала обсудить это с самим Стэном?       Патриция закатила глаза: мол, ты меня совсем за дуру держишь? Вся её работа состояла в обсуждении проблем словами через рот.       — Нет, Билли, я приехала к тебе посреди ночи, потому что не догадалась поговорить со своим парнем! — количеством яда в её голосе можно было убить двух взрослых и одного ребёнка до семи лет. — Стэнли отказывается даже признавать наличие проблемы. Тогда я затащила в нашу обычную сессию второго парня...       — И это был даже не я? Жестокая!       Несмотря на серьёзность разговора, Уильям все же не смог удержаться от шутки, за что его вполне справедливо пнули в бедро.       — Мы уже пробовали с тобой спать, отвратительная идея.       Блюм невольно улыбнулась, вспоминая их провалившуюся попытку лечить душевные раны Билли физической близостью.       — Прости, не удержался. Так чем закончилось?       — Ну, Адриан так и не смог развести моего саба на секс, но видел бы ты, как Стэн на него смотрел! — Патти экспрессивно взмахнула руками, едва не отправив на пол пустой бокал, поэтому Билл забрал его, откупоривая вторую бутылку вина. — Они целовались до трещин на губах. А когда я на следующий день спросила, не хочет ли Стэн поговорить об этом, он притворился, что ничего не было!       Билл положил ноги подруги себе на колени, легко проходясь пальцами по лодыжке. Он понимал, почему Патриция была расстроена, но совершенно не знал, какими словами её утешить.       — Кажется, тебе надо искать нового сабмиссива. Твои отношения со Стэном...       — Херня, а не отношения. Да, я в курсе.       Патти с нажимом помассировала веки кончиками пальцев, сделала глоток игристого, залипая взглядом в одну точку. Перечеркнуть связывающие её и Уриса два года, начать все с чистого листа.       — Этот дурак купил кольцо. Нашла чек в его телефоне. Случайно.       Вот теперь Уильям совсем запутался, с толикой беспомощности посмотрев на Блюм. До сегодняшней ночи они не виделись месяца три, но ни в прошлую встречу, ни до этого, она не говорила, что их отношения настолько серьёзны. Чёрт возьми, они все ещё жили отдельно друг от друга!       — Слушай, я знаю, ты не любишь об этом говорить, — Патриция сплела пальцы в замок, чувствуя, как суставы давят друг на друга, — ты ведь до и после Одры встречался с парнями.       Билл прерывисто вздохнул, на секунду переживая фантомную боль потери. Прошло уже больше трех лет с момента развода, но маленькая и глупая часть его души до сих пор не хотела оставлять в прошлом их с Филлипс семейную жизнь.       — Тут другое, — Денбро откинулся на спинку дивана, потер шею ладонью. — Я не проснулся однажды утром с мыслью: «Так, надоело трахать парней, найду-ка я девушку!». Одра была особенной. Скажем так, она настолько меня пленила, что не возникло и мысли остаться друзьями. Я хотел с ней есть, спать, заниматься любовью. Даже о детях думал, хотя ты знаешь мою позицию в этом вопросе.       Патти знала, как знала и причину окончательного разрыва между Денбро и Филлипс — частые измены Одры, её беременность и последующий аборт. Билл слишком сильно любил жену, слишком на многое закрывал глаза. Прощал многое, кроме чужого ребёнка, пусть по итогу и мёртвого.       Ни одна женщина кроме Одры так и не смогла войти в жизнь Уильяма.       Патриция изменила позу — теперь они сидели рядом, словно влюбленные подростки на свидании — и пропустила темные волосы друга сквозь пальцы.       — Ты правильно сделал, что расстался с ней. И ещё найдёшь свое счастье.       Билл фыркнул, улыбаясь одной стороной рта.       — Брось, Патти, у меня все отлично. Больше никаких долгосрочных отношений, ничего личного, только секс. Парни в этом вопросе куда проще вас, девушек.       Блюм ничего не ответила, отправляя в рот виноградину. Какое-то время они молчали, думая каждый о своём, потом Билл спросил:       — Так ты разойдешься со Стэном?       — Уже. И наверняка на телефоне в моей сумочке десятка два пропущенных, потому что он милый парень и не знает, где накосячил, — она пожала плечами, сильнее кутаясь в кашемировый кардиган поверх кружевного топа, и, заметив этот жест, Денбро обнял её за плечи. — Звучит слащаво, но я правда хочу, чтобы у него все сложилось хорошо. Просто не со мной.       — И желательно, не с девушкой.       — Какая же ты все-таки язва, Билли! И попрошу заметить, это Стэн не может признать свою любовь к членам, а не я.       — Правильно, потому что твои любимые члены — резиновые, и человек к ним не прилагается.       Блюм шутливо бросилась на него с кулаками, и когда её без труда скрутили — не выдержала, смеясь до всхлипываний. За это бесценное качество — умение даже в самой мрачной ситуации поднять настроение — Патриция любила Уильяма до беспамятства. Честно говоря, ради этого она сегодня и приехала, чтобы понять, как разбираться с проблемами, а также провести вечер в отличной компании.       Потом они пили (не столько много, сколько вкусно — алкоголя в этом доме держали немного, но каждый сорт отличался качеством), Патти упросила Денбро рассказать об игре, над которой компания работала уже второй год, восхищалась дизайном персонажей и делилась своими историями из практики (удивительно, сколько разных трудностей могут привести к проблемам в среднестатистической американской семье!).       Только ближе к утру Уильям все же не вытерпел и попросил Патрицию показать, как же выглядит этот Стэнли Урис, которому, по мнению Патти, нужны отношения с мужчинами. Блюм принесла телефон из сумочки, на секунду скривилась, увидев двадцать семь пропущенных звонков и пять сообщений, а потом нашла в галерее полуобнаженные фотки бывшего.       — Вот. Один из четырёх редакторов «Хафтон Миффлин Харкорт», между прочим.       Патти улыбается, глядя на ошеломленного Билла, залипшего взглядом в экран. Он явно ожидал другого.       — Надо признать, твой парень...       — Горяч? Да, я знаю. Мой горячий бывший парень, — тихий смех. — Понравился?       — Ммм, на четверку.       — По шкале от одного до трех?       Денбро вопросительно взглянул на телефон, после одобрительного кивка подруги пролистывая и другие фото в галерее. Кажется, эта папка целиком принадлежала Урису.       Одна фотография Уильяма особенно привлекла: Стэн стоял к камере боком, позволяя во всех деталях рассмотреть татуировку на правой руке — повторение костей плеча и предплечья, а там, где кость завершается плечевые суставом, набита роза. Необычно.       — Могу скинуть, если на сердце легло. Все равно удалять. Эй, ты слышишь меня?       Патти легко коснулась плеча Билла, отрывая его от задумчиво-мечтательного состояния. Блюм помнила о маленьком фетише друга, Денбро сам говорил, что обратил внимание на красивую еврейскую девушку, сидящую в одиночестве, и, показывая фотографии, ждала вполне определённой реакции.       — Телефон его записать?       Уильям немного помедлил, прежде чем отрицательно качнуть головой.       — Не. Он же не спит с парнями.       — И то верно. — Патриция сделала глоток, задержала вино на языке, смакуя вкус, а после добавила: — Думаешь, я правильно поступила?       — Без сомнения. Оставайся здесь, уступлю свою кровать.       — Спасибо, Билли.       Они допили третью бутылку вина, и пока Билл менял простыни на постели, а себе застилал диван, Патти взяла его телефон (в который раз удивляясь банальности пароля — имя младшего брата), скидывая все фотографии бывшего по блютузу, прежде чем удалить снимки из памяти своего смартфона.       Теперь пути назад не было.