«Эй, Клайд, ты же любишь Крейга, так?»
«Конечно, да! Но зачем он спрашивает?» — подумал про себя Донован и нахмурился. Самого Такера в классе не было. Как, собственно, и Твика. Наверное, решили прогулять первый урок вместе. Клайд взял со стола ручку и начал писать ответ Картману.«Ну да. А тебе какое дело до этого, жиртрест?»
Донован неаккуратно свернул бумажку и, развернувшись, бросил её в Эрика. Какое Теодору вообще дело до него и до его чувств? Это, видимо, очередной прикол. Впрочем, ответ был уже дан, и изменить ничего нельзя. Осталось только дождаться, что же будет дальше. Опять прилетела бумажка. Клайд снова развернул её и приготовил ручку.«Тогда странно))) Мне казалось, что ты уже встречаешься с Давидом)»
«Что?! Картман вообще охуел?! С чего он это взял?!» — Клайд сильно сжал ручку и кривыми буквами вывел на листке ответ.«Ты вообще уже? Тебе жир в мозг затёк, и теперь думать нормально сложно?!»
Донован разозлился, поэтому даже не стал разворачиваться и просто кинул бумажку через плечо. Его уже заебал этот Картман. Если бы не урок, Клайд бы повернулся и со всей силы прописал Эрику в ебало. Снова записка от Картмана. Это начало раздражать. Клайд резко развернул бумажку и попытался вчитаться в плохой почерк Эрика.«Ахах, ты за кого меня держишь? Я же вижу, как вы на друг друга смотрите)»
Клайд не ответил. Просто бросил листок обратно в Картмана. Странно, но вместо того, чтобы бесить Клайда дальше, Эрик просто сфотографировал их диалог на клочке бумаги. Кому-то хочет отправить? Определённо. Это же Картман. Донован почти сразу заметил, как дёрнулся Трент и полез проверять телефон. Вот кому Теодор отправил фотку. И сейчас Бойетт наверняка начнёт доставать с этим Родригеза. Возможно, получит по морде (второй перелом носа обеспечен), а, может, его просто проигнорируют. Давид для Клайда был просто очень хорошим другом. Он заступался за Донована. Также Родригез часто помогал ему с математическими заданиями. Прошло несколько дней с тех пор, как они близко сошлись, однако уже успели стать лучшими друзьями. Клайд вспоминал время, проведённое в обществе Трента, Картмана, Стэна, Бебе и остальных, и понимал, что с ними ему было довольно скучно. Раздался звук открывающейся двери. Донован поднял глаза и увидел директора. В классе сразу же воцарилась тишина. Он сюда не просто так пришёл. Скорее всего, были какие-то важные новости. Учитель о чём-то быстро переговорил с директором и отошёл в сторону. — Итак, вы уже все знаете о пропаже Нелли из девятого класса? — громко спросил мужчина. Ученики, присутствующие в классе, одобрительно закивали. — У меня для вас плохие новости. Полиция предполагает, что девушка погибла. Дорожная камера зафиксировала, что 29 ноября, ночью, около 9:30, её сбила машина на Норт Стрит. Номер пока не распознали, но могу вам точно сказать, что это была светло-серая машина марки Фольксваген. Клайд замер. Было дико страшно, ведь некоторые знали о его машине. Однако одноклассники молчали. Либо они просто забыли об этом, либо они не хотели выдавать его. «Господи, Клайд! Эти люди даже не вслушивались в рассказ о твоей новой тачке! Им плевать!» — подсказывал внутренний голос Донована. И он был прав. Молчание прервал звонок с урока. Алгебра пролетела просто незаметно. Впрочем, задерживаться лишний раз в кабинете совсем не хотелось, поэтому Клайд быстро засунул в рюкзак все свои вещи, что таскал с собой в надежде на то, что уроки отменят. Донован и Давид вышли из класса самыми последними. — Блять, неужели уроки хотя бы сократили. Хоть какая-то радость, — прошипел Родригез, оглядывая других школьников. — Чувак, осталось немного, и они узнают номер машины! — прошептал Клайд, смотря себе под ноги. Новости, которые сообщил директор, его не обрадовали. — Пошли в туалет? Там хотя бы потише. Да и нормально выплакаться можно. Когда Клайду было плохо, он всегда ходил плакать именно в уборную. Его часто успокаивали Токен и другие (уже бывшие) друзья. В туалете, что странно, не было никого. Обычно в такое время тут очень много людей. Некоторые из них приходили сюда только ради того, чтобы покурить. Клайд зашёл в одну из кабинок и прижался к стене, тихо вздыхая. — Мне пизда, если они поймут, что это сделал я, — быстро проговорил Донован. Он был уже на грани истерики. — Хм, светло-серая машина, значит, — Родригез медленно зашёл следом за Клайдом и закрыл дверь, после чего уселся на бачок унитаза. — Стой, у Грегори точно такая же! Мы можем просто поменять номера! — Ты уверен? — Клайд немного успокоился, когда услышал об идее Родригеза. — Помню, мы с Алехандро даже шутили на эту тему. У вас одинаковые машины, поэтому, я думаю, никто не заметит подмены, — ответил Давид. — Ну, я даже не знаю. Как-то это глупо, — пожал плечами Донован. — Но, раз других вариантов нет, я согласен! — Это хорошо, — ухмыльнулся Родригез. — Блять, короче. Камеры там должны быть уебанские, из-за этого полиции на распознание номера потребуется минимум день, поэтому... Давид резко замолчал, потому что услышал, как скрипнула дверь в туалет. Клайд сильнее вжался в стену и прижал кулак к губам, стараясь лишний раз не шуметь. — Блять, Картман, мне иногда кажется, что ты нарочно меня выводишь! — воскликнул Кайл и захлопнул за собой дверь. — Прекращай свои детские игры! Родригез и Донован насторожились. Очередные разборки? Если учесть, какие отношения у Эрика и Брофловски были на данный момент, то вполне возможно. — Ладно, извини. Я, правда, сожалею об этом, — спокойно ответил Эрик. И даже, видимо, честно, потому что не было ни шуток, ни иронии в голосе. Искренние извинения Картмана — редкое явление. Только если в этот момент он не скрестил пальцы за спиной. Чужие шаги приближались к кабинке, в которой прятались Давид и Клайд. Родригез последовал примеру Донована и закрыл рот рукой. Не хватало ещё, чтобы их тут обнаружили. Впрочем, Кайл и Картман настолько были увлечены разговором, что чьё-то присутствие даже не почувствовали. — Короче, чувак, я думаю, ты понял, что поступал неправильно? — спросил Брофловски. — Эх, да... возможно, — вздохнул Эрик. В его голосе и вправду чувствовалась вина. Или он слишком талантливо играл свою роль. — И я очень рад, что мы это уладили, — Кайл улыбается. Насколько искренне — тоже большой вопрос. Евреям вообще не стоит верить. Тем более евреям, которые всё время пытаются казаться лучше, чем они есть. Как правило, за душой у таких пай-мальчиков скрывается ещё то дерьмо. — Ка-а-а-айл… — сладко тянет Эрик, безбожно сокращая расстояние между ним и Брофловски. Картман то ли ухмылялся, то ли скалился — Кайл не мог точно сказать. Неизвестность пугала, а инстинкт самосохранения подсказывал, что нужно отступить назад. Но Эрик, кажется, только этого и ждал. — У меня есть особое предложение, от которого ты просто не сможешь отказаться. Брофловски хмурится. Он чувствует тёплое дыхание Картмана, продолжающего на него напирать, и вздрагивает. Нет, не от страха — от предвкушения. Когда-то давно они с Эриком придумали игру. В этой игре не было правил. Кроме одного — победитель получает всё. — Нашему примирению для сладости не хватает капельки секса, — продолжает Эрик и медленно облизывает кончиком языка обветрившиеся губы. Он делает ещё один шаг вперёд. — Картман, блять! Я не собираюсь трахаться с тобой в школьном туалете!.. Нас могут заметить, вообще-то, — Кайл шумно выдыхает. Он беспомощно дёргается к выходу, но очень быстро понимает, что это бесполезно. Эрика слишком много. Эрик давит со всех сторон и не даёт дышать. Эрик не меняется. И сколько бы они не срались, сколько бы не мирились — Эрик остаётся прежним. Кайлу в каком-то смысле нравилась эта стабильность. Если подобное вообще можно назвать стабильностью. — Ну, знаешь, в первый раз тебя это не смущало, — Картман смеётся, а Кайл оказывается вжат в дверь туалетной кабинки, в которой прятались Донован и Родригез. — Придурок… — Брофловски отводит взгляд в сторону. Он всё, конечно, помнит. Даже больше — Кайл иногда прокручивает в голове эти воспоминания, когда не может уснуть, смакует и ненароком запускает руку под шорты. Дышит прерывисто, сдерживает стоны и мечтает оказаться на месте воображаемого Кайла, которого прижимает к грязной стене воображаемый Картман. — Не ломайся. Мы уже давно прошли этот этап, — мурлычет Эрик и, резко схватив Брофловски за подбородок, быстро целует его. Целует снова, щекочет языком верхнюю губу и нежно покусывает нижнюю. Как только Кайл расслабляется, Картман сразу же углубляет поцелуй. Брофловски хватается влажными пальцами за куртку Эрика и тяжело дышит, чувствуя, как по телу бегут мурашки. — Давай… давай хотя бы в кабинку зайдём, — шепчет Кайл, когда Картман оставляет его губы в покое. Он поднял голову и уставился на зеркало, которое висело над раковинами напротив кабинок. Эрик, что был в отражении, запускал руки под чужой свитер, царапал нежно-розовую кожу, щипал её в надежде оставить хотя бы несколько отметин. В зеркале не видно, но Картман уже во всю елозил коленом по промежности Кайла, выдавливая из того тихие стоны. Брофловски заливается краской, когда видит, как похабно его копия из зазеркалья облизывает пальцы Эрика. — Боишься, что спалят, или… — Картман наклоняется ближе и невесомо целует Кайла в висок, переходя на шёпот. — Или ты боишься, что кончишь от одного только взгляда на своё отражение, когда я сделаю так?.. — Эри-ик! — выстанывает Брофловски, схватившись рукой за воздух и прижавшись рыжей макушкой к двери. Холодные и грубые пальцы Картмана сжали головку его члена. Они плавно скользили вниз до основания, ласково поглаживали яички и снова возвращались к головке. Эрик знал, как нравится Кайлу. Он слишком хорошо его изучил за то время, пока они были вместе. И жирдяй готов поклясться, что именно сейчас Кайл мечтал о том, чтобы с него сорвали одежду и уже выебали перед этим блядским зеркалом. — Не отводи взгляд — смотри сюда! — рычит Картман, схватившись свободной рукой за рыжую шевелюру и заставив Брофловски смотреть на себя. Веснушки едва различимы на красных щеках, губы слегка приоткрыты, а зрачки Кайла то и дело закатываются под веки. Когда его затуманенный взгляд сталкивается с похотливым взглядом Эрика, он жалобно скулит и толкается бёдрами в чужую руку. Брофловски упёртый и очень жёсткий. Время от времени он даже может быть жестоким и грубым. Особенно с Картманом. Потому что Кайлу нужно, чтобы его правоту признали. Из-за этого вчерашняя стычка закончилась ничем. Однако прошло чуть меньше суток, и они снова сошлись. Хотя ещё вчера были рады послать друг друга на хуй. На самом деле ничего удивительного, ведь это всего лишь игра. И Эрик решил пойти ва-банк, чтобы проиграть и одновременно одержать верх над Кайлом, который прямо сейчас извивался в его руках. — Сукин сын! Я... — Кайл шипит от боли, потому что пальцы Картмана слишком сильно оттягивают кудрявую голову. Жгучая боль смешивается с растекающимся внизу живота теплом, и Брофловски понимает, что больше не может. Он впивается передними зубами в нижнюю губу, по-блядски слизывает выступившую каплю крови и тянется за поцелуем к влажным губам Эрика. Картман ухмыляется и резко сжимает член Кайла у самого основания. Тот недовольно мычит и пытается толкнуться бёдрами, однако Эрик очень вовремя убирает руку. — Если тебя так завела только дрочка, то боюсь представить, что с тобой будет, когда я всё-таки выебу тебя, — шумно выдыхает Картман и резко дёргает замок на своей ширинке. Хотя он и стебал Кайла, однако сам уже был готов кончить от одного только взгляда на раскрасневшегося еврея. — Вот ты мразь, Картман! Я же сказал, что не буду… — Брофловски недовольно пыхтит и пытается оттолкнуть Эрика, чтобы свалить. Но тот успел схватить его за запястье и потянуть на себя. На ватных ногах Кайл сделал несколько шагов, а потом почувствовал, как его резко толкнули куда-то вперёд. Он шаркает кедами по мокрому кафелю и налетает животом на одну из раковин. Парень тихо матерится, приподняв голову и уставившись на мутное отражение в грязном, заляпанном чьими-то руками зеркале. — Как удобно, Кайл! И всё для меня! — Картман смеётся и подходит сзади, жадно хватаясь за бёдра Брофловски. Кайл бы с удовольствием вмазал Эрику, но, увы, обе руки были заняты — он держался за края раковины, что помогала ему стоять на ногах. Картман быстро стягивает чужие штаны и боксеры вниз, нетерпеливо лезет пальцами между ягодиц и вынуждает Кайла сжаться от резких и быстрых проникновений. Конечно, Эрик воспользовался слюной, чтобы смягчить движения, однако он делал всё очень грубо и неумело. Картман мог сколько угодно хвастаться своими достижениями в сексе, но с подготовкой он справлялся херово. Кайл рычал от боли, пытаясь как-то перебить неприятные ощущения прикосновениями к члену. — Выгнись! — Эрик шумно дышит, задирая свитер Брофловски и прижимаясь влажным лбом к выпирающим лопаткам. — У тебя хотя бы презик есть с собой? — мычит Кайл и наклоняется ближе к раковине, пытаясь выпятить зад. — Не-а. А нахера? Ты ведь всё равно не залетишь, — Картман расстёгивает ширинку на своих штанах и немного стягивает их. — Ну ты и свинья! Я уже сто раз говорил тебе, что ВИЧ… — Брофловски предпринял очередную попытку воспротивиться Эрику, но тот очень быстро его усмирил, когда вцепился рукой в рыжий загривок. — И я тебя люблю, Кайл! — перебивает Картман и грубо разводит чужие ягодицы в стороны. Он прижимается головкой члена к анусу, после чего резко поддаётся бёдрами вперёд и проникает в Кайла. Брофловски стонет и впивается ногтями в скользкую раковину, на которой уже почти лежал. Еврей хотел было зажмуриться, но отражение в зеркале завораживало его. Он безотрывно смотрел на Эрика. Смотрел, как тот вколачивался в его тело и нетерпеливо вгрызался зубами в шею. Кайл не разрешал Картману оставлять засосы на видных местах. Однако тот не слушал его и продолжал это делать. А Брофловски прощал и потом несколько дней был вынужден прятать синяки под закрытой одеждой. Эрик повторяет имя Кайла как мантру. Он не сбавляет темп — входит до упора. Картман сжимает посиневшие бёдра и тянет еврея за волосы. Эрик поднимает голову и с удовольствием смотрит на своё отражение в зеркале, а затем переводит взгляд в нижний левый угол и замирает, когда видит лицо Кайла. Рот Брофловски был открыт. Он шумно втягивал воздух, с трудом проглатывая слюну и сдерживая всхлипы. — Эр… ик… — выдавливает Кайл и прижимается лбом к зеркалу, не в силах больше смотреть. Слюна вперемешку с кровью сочилась из уголка губ и, медленно стекая по подбородку, капала на раковину. Брофловски поддавался бёдрами назад и дрожал от нахлынувшего удовольствия. Он чувствовал, что вот-вот кончит. Картман сдерживался из последних сил, пытаясь запомнить каждый момент. И стонущего под ним Кайла, и кровавые слюни на раковине, и отражения в запотевшем грязном зеркале. Эрик вздрагивает, толкается в последний раз и с тихими стонами кончает. Брофловски от неожиданности давится воздухом, сжимается, с трудом сдерживая хриплые всхлипы, и изливается в ладонь Картмана, что ласково поглаживала головку. — Из-за твоих стонов, наверное, уже половина школы возбудилась, — ухмыльнулся Эрик и поднёс к губам перепачканную в чужой сперме руку. — За-ткнись, — устало выдохнул Кайл, расслабляясь и немного приходя в себя. Ноги всё ещё были ватными, а тело как будто бы стало тяжелее. Однако Брофловски нашёл в себе силы подтянуть штаны, застегнуть ширинку и оторваться от раковины. Он шумно дышал, прижимаясь затылком к зеркалу и безуспешно пытаясь спрятать лиловый засос под свитером. — А представь, если бы нас кто-нибудь увидел… как ты относишься к тому, что кто-то наблюдает со стороны? Возбуждает, не так ли? — Картман цокнул языком и вплотную подошёл к Кайлу, обнимая его за талию. — Нихрена не возбуждает! Отвали от меня со своими дурацкими фантазиями! — буркнул Брофловски и повернул голову в сторону двери. — Нам просто повезло, что никто не зашёл. — Возбужда-а-а-ает. Даже тёлочки так сладко не стонут, как ты, — ухмыляется Эрик и целует Кайла в подбородок, а затем непривычно нежно касается и его губ. Брофловски приоткрывает рот и осторожно отвечает. Картман часто поступал как последний уёбок, но и он иногда был способен на что-то романтичное. Даже если это был просто поцелуй после жёсткого секса. — Курить будешь? — спрашивает Эрик и достаёт вместе с помятой пачкой сигарет зажигалку. — Или снова бросаешь? — Смешно. Я даже тебя до сих пор бросить не могу, — Кайл ухмыляется, за что получает кулаком в плечо и сигарету. — Ты, надеюсь, не забыл, что пообещал мне? — Помню-помню, — кивает Эрик и чиркает зажигалкой. — Из-за тебя теперь задница болит. Мог бы и поаккуратнее… И носи с собой презервативы! А то уже в который раз... — хмыкает Кайл и делает глубокую затяжку. — Да, блять, не начинай! Мы так давно не были вместе, а ты опять мерзкого жида включил! — с обидой в голосе отвечает Картман, пережёвывая губами фильтр. — Ладно… извини, перегнул немного. Просто ты реально временами бесишь, — Кайл кивает и отводит виноватый взгляд в сторону. — Я тут подумал. Ты, наверное, от недотраха так бесишься. Тебе нужно почаще заглядывать ко мне на сеансы регулярного траханья, — Эрик подмигивает, качнув бёдрами вперёд, а затем хлопнув Брофловски по заднице. — Трахалка ещё не выросла, — хмыкает Кайл и бросает сигарету на пол, а затем наступает на неё подошвой. — Вот ты сука! А сам стонешь каждый раз подо мной как тёлка из порнушки, что сразу троим даёт, — Картман смеётся. За такую шутку он должен был получить в нос или как минимум по яйцам. Но ему повезло. Парни услышали подозрительный шум, поэтому решили отложить очередной срач до следующего раза. — Ладно. Скоро урок. Пойдём уже, — проговорил Кайл, игнорируя слова Эрика. Брофловски на секунду прислушался, однако ничего не услышал. Возможно, им просто показалось.***
Ночью очень холодно, особенно в зимнее время. Звёзд не видно, потому что тучи плотно закрыли весь небосвод. Темно. Тусклый свет был лишь там, где стояли рабочие фонари. На экране замёрзшего телефона — 2:14 AM. Клайд держит в руке два номера от его машины. Ему повезло, что дом Грегори был недалеко. Примерно 500 метров или, может, чуть больше. Свою машину Грегори всегда ставил напоказ всем — прямо на обочине перед домом. Гараж у него, конечно, был, но Клайд слышал, что он полностью набит всяким барахлом, поэтому вместить туда тачку просто невозможно. Сильно хотелось спать, но, как только Донован вышел на улицу, это желание пропало. Потому что было слишком холодно и волнительно. Он прокручивал в голове один и тот же план несколько раз. Самое главное сейчас — быстро и без происшествий дойти до машины и вернуться обратно. Звучит легко, но воплотить в жизнь почти нереально. Ведь на улице Грегори живёт много людей — шанс оказаться незамеченным мал. Но он есть. Давида рядом не было. Сейчас он тусовался вместе с Грегори. Безумная идея заключалась в том, что, когда тот отвлечётся, Родригез должен быстро отключить сигнализацию на его машине. Давид умел ловко втираться в чужое доверие, и это немного пугало Клайда. Но сейчас он старался думать о другом. Донован не собирался отправляться в тюрьму. Он хотел просто закончить 10 класс, доучиться в школе, поступить куда-нибудь. Жизнь, конечно, пошла под откос, это понятно, но ведь всё можно изменить, так? Нужно спасти себя любой ценой. Нужно выставить виноватым Грегори.