Ночной кошмар твоей ненависти

Тусклый свет от единственной ещё не погашенной свечи застенчиво освещал небольшой участок на столе, на котором была расстелена карта, и вздрагивал при каждом дуновении ветерка, врывавшегося через вход в потолке. Малик заканчивал перечерчивать свои бесконечные труды и уже клевал носом, изо всех сил стараясь продержаться ещё немного. Скоро, совсем скоро он сможет наконец-то отдать себя в объятия сна, осталось потерпеть совсем чуть-чуть… Глухой стук, как будто упало что-то тяжёлое, разом выдернул рафика из цепких лап дрёмы. Чуть дёрнувшись, Малик потянулся за мечом и прислушался. Из коридора раздался сдавленный стон, полный боли и отчаяния. Его обладатель, по всей видимости, попытался встать на ноги, но ему это не удалось, судя по ещё одному стуку упавшего тела. Малик вскочил и осторожно двинулся туда, откуда раздавались звуки. Первым, что ему бросилось в глаза, была белоснежная одежда ассасина, которую можно было различить даже в самой непроглядной тьме, поэтому рафик убрал меч за пояс. Ассасин снова попытался встать, и, прищурившись, Малик узнал в нём Альтаира. - Альтаир? Что случилось? – осторожно спросил Малик. Ла-Ахад поднял на него сверкнувшие в темноте глаза и, закашлявшись, прохрипел: - Малик… - не в силах сказать что-либо ещё, ассасин не удержал равновесие и завалился прямо на хозяина Бюро. Тот едва не отстранился, но тут же, всё ещё не понимая, что происходит, подхватил товарища под руку и буквально втащил в помещение. Едва открыв рот, чтобы спросить, что, собственно, произошло, он нащупал мокрую ткань на спине Альтаира. - Ты что, опять чуть не утонул? – спросил Малик и тут же осёкся: это же не Акра, тут нет моря. Где он мог бы тонуть? Альтаир тем временем совсем обмяк, и Аль-Саифу пришлось напрячь мускулы единственной руки, чтобы удержать его и не завалиться самому. - Я…Я не снял лучников…Забыл про них, - еле слышно хрипел Альтаир и снова закашлялся, ещё больше оседая в руке товарища. До того не сразу дошёл смысл его слов. Подтащив Альтаира к столу, в слабом свете свечи Малик увидел две торчащие из спины Альтаира стрелы. Они как раз впились выше того места, где Малик обхватил Альтаира. Глаза рафика расширились сперва от удивления, а через секунду от ужаса. - Боже, Альтаир! Как…как это могло случиться? – заикаясь, Малик, напрягая все свои силы, потащил Ла-Ахада к своей кушетке. Стиснув зубы от напряжения, Аль-Саиф уложил пострадавшего на живот. – Ты же не мог забыть! - Забыл…или не забыл. Я уже не помню, - проговорил Альтаир голосом настолько слабым, что Малику пришлось нагнуться, чтобы расслышать. Рафик заметался по кабинету, в отчаянии взъерошивая волосы. Затем уверенно подошёл к ассасину и прикоснулся к стреле. - Ты не умрёшь здесь. Где угодно, но только не здесь, не со мной. Ты меня слышишь, Альтаир? Ответь же, чёрт тебя подери! Из уст умирающего Альтаира вырывались лишь свистящие хрипы – очевидно, стрелы задели лёгкое. В глубине души осознавая, что эта ночь, скорее всего, станет для его бывшего товарища и нынешнего врага последней, Малик упрямо вцепился в стрелу и, навалившись на Альтаира из-за отсутствия второй руки, резким движением выдернул её. Ла-Ахад лишь охнул от боли, потому что на крик сил и голоса не хватало. Рубаха Малика намокла – из раны потекла струйка крови. - Не…надо, - из последних сил проговорил Альтаир. - Я не дам тебе тут сдохнуть! Сбегав за свечой, Малик посветил на рану и увидел, как кровь на ней пузырится. С яростным криком хозяин Бюро отбросил несчастную свечу в угол, от чего комната совсем погрузилась во мрак. - Не смей умирать, Альтаир, ты слышишь меня, упрямый ты осёл?! Не смей умирать! - Прости меня…за брата…и за руку…за всё, - каждое слово давалось ассасину с трудом, но, видимо, он приложил все силы, что произнести эти последние слова. Малик ощутил, как из глаз брызнули слёзы. Изо всех сил сжав вторую стрелу, он снова навалился на тело Альтаира и дёрнул. Оханья он не услышал. Затаив дыхание, Малик осторожно толкнул Ла-Ахада. - Альтаир, - негромко позвал он. Ответа не было, и свистящее дыхание тоже прекратилось. Малик неуверенно и осторожно принялся переворачивать Альтаира на спину. Всё, что он увидел, - это остекленевшие глаза, поблёскивавшие в темноте Бюро. Альтаира ибн Ла-Ахада больше не было здесь. Малик медленно отошёл от кушетки, всё ещё не в силах поверить в увиденное. Нащупав откинутую свечу, Малик трясущимися руками зажёг её и вновь подошёл к телу. Рука безвольно свесилась с кушетки, в уголке приоткрытого рта запеклась кровь. Вот и всё. Тот, кого он ненавидел, погиб здесь, на его глазах. «Тот, кого ненавидел». От этих слов Малик осел на пол и зарыдал. Малик продрал глаза от того, что кто-то настойчиво теребил его за плечо. - Малик, чтоб тебя! Ты почему ещё спишь? Услышав знакомый голос, рафик моргнул несколько раз и взглянул на вошедшего. На столе стоял лишь небольшой огарок от вчерашней свечи. Узнав Альтаира, он в буквальном смысле слова подпрыгнул. Ла-Ахад недоверчиво отстранился от стола, разделявшего их с рафиком. - Ты чего? Я тебя напугал? - Ты…ты живой? – хриплым ото сна голосом спросил Малик. Альтаир неуверенно кивнул. - А почему ты так удивляешься? Я должен был умереть? Покосившись на кушетку, Малик мог поклясться, что минуту назад на ней лежало бездыханное тело Альтаира, который только что стоял перед ним и смотрел как на умалишённого. Несколько раз переведя взгляд с кушетки на ассасина и обратно, Малик облегчённо расхохотался, хлопнув себя по лбу. Альтаир совсем посмурнел. - С тобой явно что-то не то. Ты заболел? Отсмеявшись, Малик снова всмотрелся в лицо Ла-Ахада. Он ответил: - Нет, друг мой, я здоров как никогда. - Ты назвал меня другом? - Не обольщайся, я по-прежнему тебя ненавижу. Что хотел? Альтаир, совершенно обескураженный поведением рафика, с сомнением в голосе принялся выкладывать своё поручение, а Малик лишь едва заметно облегчённо вздохнул. Да, он по-прежнему его ненавидит. Ненавидит потому, что со вчерашней ночи ничего не изменилось. Ненавидит потому, что он жив.