Приятная неожиданность

Как и всегда перед свиданием с Графом Ди, Тайзу охватило томительное волнение, заставляющее сердце учащённо биться, а душу замирать в предчувствии чуда. Загадочный, изумительный, красивый, словно куколка, китайский Граф завладел всеми дневными помыслами и ночными видениями достопочтенного наследника. Подобные переживания явились для Тайзу совершенно внове, но тем сильнее разгоралось пламя в его груди. Он впервые в жизни оказался близок к тому, чтобы назвать свои чувства к другому человеку страстной и нежной любовью, глубокой, искренней и преданной, и неведомые доселе волнения захватили его всецело. Каждой встречи, даже недолгой или посвящённой деловым вопросам, он ожидал с радостным нетерпением, а после предавался сладостным воспоминаниям, воскрешая в воображении прекрасное лицо и стройный стан Ди, его улыбки, взгляды, жесты. Тайзу мечтал разгадать скрытый смысл таинственных речей Графа, но теперь не для того, чтобы разоблачить и извести его, как тщился ранее, а лишь стремясь оказаться ближе к предмету своих грёз, узнать его лучше, разделить сокровенные мысли, чувства и чаяния. Если бы только Ди позволил, Тайзу весь мир бросил бы к его ногам! Вот только было очень сомнительно, что независимый загадочный Граф нуждается в подобном даре. Тайзу мечтал только о том, чтобы Ди разрешил ему всегда быть рядом. Но поведение непостижимого Графа не позволяло с точностью судить о его чувствах, и Тайзу терялся в догадках. Иногда Ди был суров, язвителен и холоден, а порою, напротив, приветлив, нежен и кокетлив. По всей видимости, Граф доверял ему, насколько вообще способен был кому-то довериться, с явным удовольствием принимал оказываемые ему знаки внимания и даже отвечал на них. Тайзу с восторгом вспоминал, как трепетал Ди в его объятиях, когда впервые позволил поцеловать себя. Тайзу в жизни ничего так не желал, как назвать Ди своим и не отпускать, оставить его рядом навсегда. И если бы он мог увериться в том, что его чувства и желания абсолютно взаимны, то счёл бы себя счастливейшим человеком на земле. Дав волю сладким грёзам, он совсем замечтался, не в силах дождаться, пока стрелки часов подойдут к восьми. Граф пригласил Тайзу на чай, и это несомненное свидетельство его расположения подогревало надежды влюблённого. Хотя он и отдавал себе отчёт, что причиной подобного гостеприимства может быть как желание Ди провести пару часов в его обществе, так и разговор о навязчивом клиенте или обсуждение условий аренды. Но, как бы там ни было, при одной мысли о том, что скоро он увидит Графа, его сердце билось чаще. Зная пылкую любовь Ди к сладостям, Тайзу остановился на третьем этаже, чтобы заглянуть в кондитерскую. Его внимание привлёк роскошный шоколадный торт, и в лифте, держа в руках красиво упакованную коробку, он улыбнулся, заранее представляя сияющее лицо Графа. В магазинчике его встретила непривычная тишина. Вопреки обычаю, Ди не шагнул навстречу, приветствуя, его вообще не было в зале. Все звери тоже словно спрятались куда-то, не слышно было даже голосов. Тайзу в недоумении оглянулся, не понимая, что случилось. И замер, увидев Графа, выходящего из внутренних комнат. Ди был подобен прекрасному видению, и как всегда у Тайзу дух захватило от его красоты. – Лау, какой сюрприз! – воскликнул Ди. – Признаться, я не ждал вас так рано... – Да, я позволил себе придти немного раньше, простите меня, – произнёс он. – Я просто не мог дождаться восьми часов. Надеюсь, я не помешал вам? – О нет, – очаровательно улыбнулся Граф. – Я всегда рад вас видеть. Только чай ещё не готов, прошу меня извинить. – Ну что вы, Ди, я подожду. Или могу помочь, если хотите. – Вам угодно оказать мне помощь? – Если позволите. Заваривать чай меня научили ещё в детстве. – О, Лау, как это мило, – Ди вновь заулыбался. – Думаю, я могу довериться вам... Если Тайзу брался что-то делать, то всегда выполнял это наилучшим образом. Возможно, ему не удалось достичь виртуозного мастерства Графа в заваривании чая, и всё же результатами его труда даже такой строгий ценитель остался доволен. По-крайней мере, Ди расплылся в радостной улыбке и поблагодарил его. Как Тайзу и ожидал, шоколадный торт привёл Графа в детский восторг. Настроение у Ди в этот день оказалось на редкость хорошим, говорил он только на отвлечённые темы, не касаясь никаких дел, и очевидно был рад обществу Тайзу. Время шло, но Ди и не думал намекать на то, что пора бы и честь знать, хотя обычно он в таких случаях не церемонился. Тайзу, конечно, этому только радовался, наслаждаясь каждой минутой, проведённой с Графом. От близости Ди кружилась голова, сопротивляться чувствам становилось всё труднее. И когда Ди протянул очередную чашечку чая, Тайзу схватил его за руку, чудом умудрившись не расплескать напиток. Граф только ахнул, а Тайзу, забрав из задрожавших пальцев чашечку и поставив её на стол, припал к руке Ди губами. – Лау... – выдохнул Граф. Он попытался отнять руку, но Тайзу удержал её и быстро пересел ближе к Ди, почти коснувшись его бедра своим. Тайзу склонился к Графу, ловя взволнованный взгляд разноцветных очей. Ди выглядел очаровательно застенчиво, чего раньше Тайзу видеть не доводилось, на щеках расцвёл лёгкий румянец. Он больше не протестовал, лишь смотрел на него блестящими глазами и улыбался. Улыбался застенчиво, смущённо, очаровательно и обещающе. Жаркая волна прокатилась в груди. Не в силах дольше сдерживать себя, Тайзу обнял Ди, с восторгом ощущая, как гибкое тело приникает к нему, изящные ладони ложатся на грудь, а лёгкое дыхание щекочет шею. Они уже целовались раньше, и каждый раз он трепетал от счастья. Но не осмеливался идти дальше, не желая оскорбить Ди. Тайзу не сомневался в невинности неприступного Графа и не хотел обидеть или напугать его. Однако сегодня, коснувшись нежных губ Ди своими, почувствовав его отклик, он не сумел остановиться. Он страстно целовал Ди, усадив к себе на колени, ласкал его спину и поясницу, заставляя выгибаться, гладил бёдра, вызывая стоны удовольствия. Тайзу совершенно потерял голову, видя, какую пылкость его прикосновения разжигают в Ди. Он встал, подхватив Графа на руки, и направился в комнату, откуда тот всегда выходил в одиночестве, и куда всем, кроме зверей, вход был заказан. До сегодняшней ночи. Когда они оказались в спальне Графа, Тайзу, страстно глядя в затуманенные желанием глаза, осторожно опустил своё внезапное счастье на постель, не выпуская из объятий. Ди и сам не позволял ему отстраниться, обнимая неожиданно сильно, словно боялся, что он исчезнет и оставит его. Словно это было возможно! Как будто Тайзу согласился бы добровольно отказаться от прекрасного раскрасневшегося лица, от нежных рук, обвившихся вокруг шеи неразрывным кольцом, от стройного тела, жарко прижимающегося к нему. Легче было перестать дышать! Тайзу, не отводя взгляда, склонился над Ди, очертил контур его лица, коснулся губ. Нежные губы дрогнули, словно несмело целуя ласкающие их пальцы. Тонкие руки обняли его шею, притягивая ещё ближе. Он накрыл своим телом прильнувшего к нему Ди, прижимая его к постели. И вновь взглянул в глаза, к своему величайшему счастью, не увидев в них и тени сомнения. У Тайзу кружилась голова от нахлынувшего счастья и волнения, он еле сдерживал дрожь. И едва осмеливался поверить в то, что сбывается его самая большая мечта. Полуоткрытые губы Ди манили своей сладостью, и Тайзу вновь припал к ним, целуя нежно и страстно. Тихие вздохи были ему лучшим ответом. Прикоснувшись к верхней плетёной петельке, он сначала нерешительно замер, но возражений не последовало и, приняв молчание Ди за согласие, Тайзу освободил первую пуговку. Сам он редко облачался в национальный костюм, но несомненно знал, как с ним обращаться. Поэтому многочисленные сложные застёжки на одеянии Графа не стали преградой для настойчивых рук. Он замер от восторга, коснувшись шелковистой кожи. Обнажённый Ди был прекрасен – стройный, изящный, белокожий, удивительно красивый. Встретив восхищённый страстный взгляд, Ди вздрогнул, судорожно вздохнув и залившись румянцем, попытался сдвинуть полы чеонгсама, но Тайзу ему не позволил, прижав к себе и вновь целуя. Оторвавшись от припухших губ, Тайзу поцеловал покрасневшие щёки, подбородок, оставил цепочку поцелуев на нежной шее, спустился к груди. Когда он легонько сжал губами горошинку соска, Ди с тихим стоном выгнулся, вцепившись в его плечи. Ди так чувственно и сладко, но в то же время невинно реагировал на каждую ласку, что Тайзу наслаждался каждой секундой, хотя пока удовольствие дарил только он. Тайзу гладил и целовал прекрасное тело, ласково и бережно, боясь оставить лишний след на нетронутой белоснежной коже. Ди притягивал его к себе, цепляясь за его плечи, словно требуя продолжения. С радостью видя, что Ди не остановит его, Тайзу быстро разделся сам, в нетерпении рванув рубашку, так, что она затрещала. Он крепко обнял Ди, ощущая шёлк его кожи. Ди краснел, но прижимался к нему, смущённо и неловко касаясь, и понимая, что для Ди всё впервые, что он принадлежит только ему, Тайзу трепетал от счастья и восторга обладания. Он страстно, но бережно ласкал Ди, следя за каждой его реакцией, стараясь доставить ему как можно больше удовольствия. И только когда Ди уже изнемогал от желания, почти доведённый до грани томительными ласками, Тайзу позволил себе совсем откровенные прикосновения, после которых не было пути назад. К счастью, в одной из баночек, стоящих на столике Графа, оказалось пахнущее травами масло, и Лау воспользовался им, чтобы подготовить Ди. Почувствовав первое осторожное прикосновение между ягодиц, Ди напрягся, но не протестовал, и Тайзу, разминая и массируя тугие мышцы, проник пальцем в узкий проход. Стараясь отвлечь Ди нежными поцелуями, он продолжил ласкать, массировать и дразнить его. Ди тихонько стонал, сначала от непривычных ощущений, но затем уже от зарождающегося удовольствия. Тайзу еле сдерживался, глядя на изнемогающего, разметавшегося на постели Ди; возбуждение становилось невыносимым. Наконец он счёл подготовку достаточной. Он убрал руку, и Ди судорожно вздохнул, лишившись сладких прикосновений. Этот вздох отнял у Тайзу последние остатки самообладания. Он смазал себя, шире развёл в стороны изящные ноги Ди и подался вперёд, коснувшись напряжённым членом влажного, всё ещё небольшого отверстия. Ди замер, даже возбуждение не могло избавить его от страха и ожидания боли. Но Тайзу не смог отступить. Одной рукой опираясь на постель, чтобы не раздавить хрупкого любовника, он прижался к нему и начал входить в узкий жаркий проход. Ди забился под ним, ощутив болезненное проникновение, попытался освободиться, сопротивляясь унизительному распирающему вторжению. Но Тайзу уже не мог остановиться и неумолимо заполнял с трудом растягивающееся отверстие. Ди был невероятно тугим и узким, если бы не большое количество смазки, которой Тайзу, к счастью, не пожалел, вряд ли ему удалось бы овладеть Ди, не поранив его. Ди и так всхлипывал от боли, вздрагивая в его руках. Но Тайзу вошёл полностью, с восторгом ощущая, как пульсируют вокруг его члена жаркие мышцы. Вошёл и остановился, не желая причинять любимому ещё больше боли. Он обхватил ладонью полуопавший член Ди и принялся гладить его, лаская большим пальцем головку. И только услышав, как жалобные стоны Ди всё чаще сменяются прерывистыми вздохами удовольствия, позволил себе качнуть бёдрами. Ди обнял его, притягивая ещё ближе, и Тайзу начал двигаться, с каждой секундой всё больше горя от страсти. Он ласкал Ди, скользя ладонью по члену, вызывая прерывистые вздохи. Ди тихо стонал, отчаянно прижимаясь к нему, встречая каждое движение. Острые ногти впивались в спину Тайзу, разрезая кожу, но эта незначительная, лишь подчёркивающая остроту момента, боль только усиливала невероятное удовольствие. Долгие мгновения наслаждения завершились взрывом страсти. Тайзу содрогнулся в потрясающем оргазме, какого ему ещё не доводилось пережить, а несколькими секундами позже Ди с громким криком излился в его ладонь. Из последних сил Тайзу перекатился на спину, увлекая Ди за собой, и нежно обнял его, переводя дыхание. Ди прижался к нему, положив голову на плечо, он всё ещё вздрагивал после пережитого, неведомого ранее наслаждения. – Теперь я верю, что в этом магазинчике люди в самом деле находят свои мечты и счастье, – сказал Тайзу, крепче обнимая прильнувшего к нему Ди. – Я всегда говорил вам это, Лау, – прошептал в ответ Ди, улыбаясь мягко, как никогда. 07. 06. 2007.