Слишком поздно возвращаться домой

Он не знает, как долго бродит по этим лесам. Линк помнит, что ребёнком он с лёгкостью ориентировался в них. Он слушал шёпот деревьев, следуя за навязчивой мелодией, исходящей из бьющегося сердца леса. А если он терялся, то всегда оказывался в самом начале. В этот раз входа нет. Ощущение, словно прошли дни. Месяцы. Может, даже годы. В этом месте время не имело значения. О нём легко можно было забыть. Голод и жажда длились недолго, а после единственной вещью, заставлявшей двигаться вперёд, была затяжная, пронизывающая до костей усталость. Страх. Необходимость продолжать идти, потому что если ты не будешь этого делать, леса поглотят тебя, сделают тебя своей частью. Линк всегда принадлежал этому лесу. Может, он и не родился Кокири, но лес был у него в крови, как и у всех других детей леса. Имело смысл то, что в какой-то момент лес захочет его вернуть. Ему кажется, что кровотечение остановилось. Его туника заляпана тёмной кровью, а бок больше не болит, так что оно должно было остановиться. Он продолжает двигаться, один шаг за другим. Лесные создания ухают и воют, но он уже много лет не боится их. Ему просто нужно дойти до храма. А там ему поможет Сария. Он знает это. Но он не может отыскать путь. Музыка исчезла, шёпот деревьев стих. Даже букашки, чьё постоянное жужжание он всегда воспринимал как должное, умолкают. Каждая тропа ведёт к новому распутью, а затем опять к новому, и опять. Сначала он подумал, что лес наказывает его. Он десятилетиями был лучшим рыцарем Зельды. Он сражался за неё, обедал рядом с ней, совершал с ней утренние прогулки по саду, предложил ей меч, щит и ум. Замок принял его так же легко, как когда-то приняли эти леса. Они дали ему дом, семью, цель. Но он покинул лес на все эти годы, думая, что тот останется таким навсегда, сказочным и неизменным. Он явно ошибался. В его отсутствие леса изменились. Они стали мрачным местом. Туман, который когда-то рассеивался перед ним, теперь лип к нему, как вторая кожа. Существа, которых раньше он с лёгкостью побеждал мечом или стрелой, вновь и вновь нападали на него. На тридцать седьмом году жизни до Линка дошёл слух, что лесные дети умирают. Никто раньше не знал о них. Хайлианцы боялись лесов больше, чем пустынь, так что они редко забредали в лесное святилище. Но после того, как Линка посвятили в рыцари, его братья и сёстры прислали подарки. Они пели, достаточно громко, чтобы те, кто проезжал по южному краю Хайрульского Поля, могли услышать это и остановиться послушать, прежде чем вновь направить своих лошадей вперёд. Больше никто не пел. Подарков не слали уже несколько лет. Даже Сария, всегда отзывавшаяся в его голове, замолчала. Он должен был это заметить. Должен был осознать, что это неспроста. Но он не обратил на это внимания, а когда пришёл разбираться – деревня была пуста. Дома, в которых когда-то жили его друзья, его первая семья, были молчаливы. На прилавках гнили яблоки. Кровати были нетронутыми, одеяла покрывала густая пыль. Саженец Древа Деку спал. Так что он направился в леса – единственное место, по его мнению, куда они могли пойти в случае беды. Он ёжится, спина согнута от усталости. Туман густой. Ему хочется спать. Когда он был маленьким, Мидо сказал ему, что в лесах живут ведьмы. Что они держат демонов как домашних питомцев, а ещё похищают детей, которые заходят слишком далеко. Он знал, что это не так, но ребёнком всё равно боялся тех ведьм и их демонов в масках, марионеток, которые танцуют ради собственного удовольствия. Он думал, что знал эти леса. Думал, что коснулся здесь каждой травинки, разглядел каждую ветку, каждый камень. Он ошибался. Он вообще не знал эти леса. Он думает, что сделает Зельда, если он так и не вернётся. Пошлёт ли поисковые отряды? Отправится ли сюда сама или же будет просто ждать, а потом скорбеть? Теперь она была старше, её виски поседели, а на лице пролегли морщины, но она любила его. Они годами делили одну постель. Делили трапезу, время. Линк подарил ей детей, когда она попросила наследника. Ему кажется, что он бы отдал ей всё, что угодно. В королевстве были подозрения, поскольку Зельда так и не вышла замуж, но они никогда этого не подтверждали. Никогда не делали это официальным. Им не нужно было, поскольку Линк не хотел быть королём. Ради королевства, она будет скорбеть по нему. Она могла бы послать рыцарей, мужчин и женщин, которых Линк лично тренировал с детства, но почему-то он думает, что она этого не сделает. Она тоже знала опасности этих лесов. Возможно, она будет молиться. Сперва Сарии, затем другим мудрецам. Но ответят ли они? Или Сария упрямо отклонит и её зов? Линк падает на колени. Он так устал. Он оказывается на поляне, очень похожей на другие, но на этой возвышаются два пня. Место кажется знакомым, зудит глубоко в памяти, но он не может в полной мере прорваться сквозь туман воспоминаний. Линк почти уже без сознания, когда слышит музыку. Это деревянная флейта, и мелодия до боли знакомая. Его веки трепещут. Когда он успел упасть лицом в землю? Он поднимает голову. На самом высоком пне стоит мальчик. На нём изодранная оранжевая шляпа и туника, сделанная из листьев, а на месте лица видна только тень. У него нет носа, нет рта, только пара светящихся оранжевых глаз. Это тоже воспоминание. Даже сейчас он может вспомнить голос Нави, шепчущей о том, что случается с детьми, потерявшимися в лесу. Она сказала, что они могут стать друзьями, и какое-то время они ими были. Позднее ему снилась падающая луна и этот самый чертёнок, с ухмылкой на другом лице. На маске. Но это был лишь сон. Он смотрит, как мальчик подпрыгивает в такт собственной мелодии, ноты его флейты высоки и пронзительны. Он вскидывает ноги, притоптывает ими, и смеётся так, что Линк чувствует раздражение. Как только он заканчивает песню, мальчик спрыгивает со своего пня и приземляется рядом с Линком, испытующе приглядываясь к нему. Линк настороженно глядит в ответ, но он слишком устал, чтобы пошевелиться. – Ты кажешься знакомым, – произносит мальчик странным, потусторонним голосом. – Ты потерялся? Линк не знает, как ответить на это, так что просто молчит. Мальчик хихикает. – Ты потерялся. Я же вижу. Линк по-прежнему молчит. Мальчик замирает, изучая его, а затем раздражённо вздыхает. – Ладно, – говорит он. – Дело твоё. Когда лес позволит тебе проснуться, приходи поиграть со мной. Линк хочет сказать ему, что не будет этого делать. Что ему нужно вернуться в замок, где его ждут Зельда и дети. Гэнон уже давно мёртв, но в Хайруле есть и другие опасности. Он поклялся защищать людей. Он не станет очередным безликим монстром. – Пожалуйста, – шепчет он, пытаясь ползти по лесной земле к мальчику, повернувшемуся к нему спиной. – Покажи мне выход отсюда. Мальчик медленно поворачивается. У него нет рта, по крайней мере видимого, но Линк осознаёт, что существо ухмыляется. – Разве ты не знаешь, мальчик? – почти нежно спрашивает он, наклоняя голову так, как не способно ни одно живое существо. В этот раз Линк способен разглядеть его ухмылку. Его голос пронзительный и игривый, словно он поёт Линку песню. – Отсюда нет выхода. Ни для тебя. Ни для меня. До самого конца времён. Он смеётся, а затем исчезает. Линк ложится в тумане, в темноте, и прислушивается к лесу. Но лес не издаёт ни звука.