Сецуна Мэйо
Начало второго семестра стало тяжелым испытанием для меня. Заметив в аудитории Кацу, пальцы сжались в кулаки, ногти оставили на ладонях глубокие следы. Если Сейя и ошибся, случайные прохожие избили его, ярость к Хига Кацу успела пропитать мои разум и тело. Я поднялась с места, но Мамору удержал за руку: — Что ты собралась делать? Хороший вопрос, я не знала. Хотелось разобраться и если это Хига сделал, добиться справедливости. Ненавистный одногруппник подмигнул мне как ни в чем не бывало, я агрессивно шагнула к нему и тут же мрачно вернулась на место — вошёл преподаватель. В каждый перерыв парень быстро ускользал куда-то с друзьями, и мы поменялись ролями. Теперь я догоняла Кацу после занятий, «аудиенции» удалось добиться лишь на улице, в университетском дворе. — Зачем ты это сделал? — с прямого наезда начала я. — Смотрите кому я понадобился. Не понимаю о чем ты, — кривлялся одногруппник. — Сейя оказался в больнице после вашей ссоры. Той, где дружки разбили чужую машину. — Я прошлась осуждающим взглядом по компании, кое-кто отвёл глаза. — А я тут при чем? Пусть скажет спасибо, что не подал заявление за нападение. — Хига многозначительно размял челюсть. — Ради тебя, между прочим. С такими манерами, у него должно быть много врагов, так что я не удивлён. — Я набрала в грудь побольше воздуха, чтобы смириться. До Кацу не доберётся полиция — у него обеспеченная семья, большое влияние. Ничего не сделаю я — не признаётся, а ещё могу усугубить. В конце концов, может, и правда не он? Я развернулась на триста шестьдесят градусов и пошла, но Хига окликнул. — Сецуна. — Не знаю какие остатки веры в порядочность Кацу заставили меня обернуться. Хига провёл ногтем себе по туловищу прямо в том месте, где у Сейи зашили ножевую рану и обнажил ехидную улыбку. В моей жизни можно по пальцам пересчитать эпизоды, где истерика брала надо мной верх, и я не узнавала себя. Один случился в тот день. Багровая пелена застилала глаза, в ушах зазвенело, все мышцы напряглись для атаки, я потеряла контроль. — Это ты! — Накинулась и несколько раз ударила его кулаками по груди, что ничего мне не дало, парень легко перехватил запястья. Толкнула, вымещая ненависть и освобождаясь от захвата, он лишь слегка качнулся, продолжая шире улыбаться. «Как он может?» Захотелось ухмылку стереть, я ударила ладонью по его щеке и лицо Кацу отвернулось в сторону. — Ты мне такая нравишься. Заводишь, — он приложил к челюсти пальцы, посмотрел с угрозой. Чья-то рука обхватила мою талию, ноги оторвались от земли, и я оказалась отстранена от боя. Это был Сейя. — Привет, милая, чем занимаешься? — Пока я старалась поверить в реальность происходящего, Кацу ответил: — А вот и наш герой. Бодро выглядишь. Как будто в больнице не лежал. — Так я и не лежал. Чего зря время терять. А ты откуда знаешь? Сменил ориентацию? — Послышалось дружное «о-о-о». — Ты меня педиком назвал? — У Кацу вена проступила на лице. — Хм, по-моему, ты сам себя так назвал, да, Сецуна? — Я не поняла зачем Сейя адресовал вопрос мне, ведь ситуация развивалась по опасному сценарию и в случае заварушки, я слабый союзник, поэтому оставила без комментариев. У Кацу сжались челюсти до скрипа, он шагнул в нашу сторону. Я мигом оказалась между ними. — Стойте, хватит! — На меня даже не смотрели, но Кацу не предпринял дальнейших действий. Количество тестостерона на квадратный метр зашкаливало. Я осторожно взяла Сейю за руку и начала отступать. — Ты за мной пришёл? Пойдём. — Давай, прячься за юбкой, сосунок. Ещё не закончили! — Крикнул Хига, а я крепче сжала Сейину ладонь. К счастью, он проигнорировал слова и не начал перетявкиваться. Восхищение поступком Сейи, вместе с благодарностью за то, что пришел, разливалось внутри теплой волной. Я покосилась на спокойный профиль парня, Сейя вдруг показался старше. Себя же ощущала девчонкой, поступившей неразумно и недостойно. Когда мы достигли безопасного расстояния, руку я отпустила. — Зачем ты с ним стала выяснять отношения? Совсем ничего не боишься? — Первым начал разговор Сейя. Успев проанализировать своё поведение и возможные последствия, отнеслась с пониманием к упрёку. — Глупо поступила, признаю, — мгновенно повинилась, потому что в какой-то момент испугалась, что Хига ударит в ответ. — Но когда он дал понять, что знает куда тебя ранили, я просто… уф. Я его так возненавидела, — возмущение продолжало клокотать в груди. Потому что жажда справедливости была во мне неутолима, пожалуй, с детства, она, как спусковой крючок, переключала в режим какого-то воина в юбке. Хотя особыми навыками я не владела. — Странно откуда бы ему это известно. Я думал, что те ребята едва ли разобрали куда попали в суматохе, — засомневался Сейя, и я заодно. Может, не с тем драку затеяла? — А почему ты пришёл, если не думаешь, что это он? — мотив Сейи меня очень интересовал. Он пришёл со мной увидеться? Выяснить отношения с Кацу? Пришел, чтобы защитить от Кацу? — Ну, может быть я соскучился? И потом я не говорил, что не думаю на Хига. Теперь даже сильнее верю, что именно он нанял тех амбалов. — Я была тронута его заботой и тяжело вздохнула. — Сейя, тебе больше нельзя приходить. По-моему, сегодняшняя встреча его разозлила. Я заранее обещаю, что не стану лезть, и тебе провоцировать не стоит. — Как скажешь. Но едва ли именно я его разозлил. Он бесится из-за тебя. Сейчас Хига считает, что ты меня любишь… Если бы не знал правды, тоже мог бы так подумать. — Ладно бы Хига не знал про различные виды любви, меня удивило что Сейя тоже не допускал логичную мысль: я бы точно так же расстроилась из-за любого близкого человека. И всё же, кое в чём он прав, моё поведение означало признание в сильных чувствах к Сейе, я не стала расписывать в каких, а подыграла. — На правах девушки, имею право любить. — Он усмехнулся. — Только Хига догадался, что мы не встречались, а делали вид. Но сегодня он решил, что помог мне тебя заполучить. — Я не понимала, что Сейя хочет сказать и рассердилась. — Какое нам дело что там подумал Хига? Ему вовсе не известно что значит думать о ком-то кроме себя. — Ты права, никакого. Но мне теперь интересно о чем или точнее о ком думала ты, когда к нему полезла? — Я задумалась. Сейя старался подтолкнуть к признанию, что нравится мне, но я имела иное мнение на сей счёт. Никто не затевает разборки из чувства любви, можно написать такой лозунг, но по-честному, человеком управляют иные эмоции. Они уходят корнями к собственной тени. — Могла бы благородно заявить что о тебе. Только думаю, правда в том, что я вымещала злость на саму себя. За то, что с тобой сделали. — Я всё ещё ощущала тянущее чувство вины, вызванное прямой взаимосвязью между днём, когда попросила Сейю войти в роль защитника и дальнейшими проблемами, травмами, что он получил. — Видимо я ошибался и все-таки плохо на тебя влияю. Где та рассудительная девушка с которой я познакомился? Интересно, что она бы сказала об этом? — он попытался спародировать мою манеру речи и это позабавило. Всё верно, мы влияли друг на друга, кто-то тянулся, кто-то опускался, мы стремились к тому, чтобы встретиться где-то посередине. Но Сейи не было в университетском дворе, на одногруппника нападала Сецуна Мэйо без какого-то влияния со стороны. — Почему ты думаешь что она куда-то делась? Мир не делится на плохих и хороших. Она бы сказала, прямо как я сейчас, что у каждого есть своя темная сторона. Внутренний Люцифер, если хочешь. Ты увидел мою, а не создал. — Я надеялась, только, что не живу в отрицании, как многие люди. Я свою тень принимаю, познаю и смогу лучше контролировать. — А если Люцифер не был плохим парнем? Просто тот кого он любил больше всего на свете его не понимал и не принимал… Может быть — это безразличие превращает нас в демонов? Будь любовь Люцифера взаимной, вдруг он так и остался бы ангелом, — вначале я потерялась: о котором Люцифере мы говорим? Библейском герое или же Сейя проводит аллегорию с самим собой? Как бы там ни было, мой ответ подходил обоим. — Разве верно выбирать путь добра или зла, основываясь только на взаимности любви? У Люцифера были определенные амбиции, которые привели в ад. Кто ты есть не может и не должно определяться другими. Иначе когда они уйдут, ты не будешь знать кем являешься. — Со всеми жизнь порой поступает подло, но каждый сам решает и несёт ответственность за выбор: сломаться, примкнуть ко злу, источать ненависть или продолжить отстаивать собственные идеалы, тянуться к свету, научиться прощать. — Это верно. Но что если ты не способен жить без любви? Тебе дан дар очаровывать других, но ты сам хочешь что-то чувствовать? Разве плохо подарить свое сердце той, кто его сбережет? Если не рискнуть, опасаясь, что будет когда она тебя покинет, что вообще останется в жизни? — слушая его, я замерла на месте, будто Сейя окатил ледяной водой. Наши жизни довольно похожи. Ноль счастливых отношений к двадцати годам, только бегство от тех, кто по-настоящему нравится. Что в итоге буду иметь я? — Ничего. Останется жизнь, в которой нет любви, — я признала это как факт, упрямый и беспощадный. Вместе с тем, Сейя взял меня за руку и переплёл пальцы. Я посмотрела вниз, наблюдая за тем, что чувствовала, не решаясь ответить, но и противиться. Его пальцы сжались, а мои продолжали безмолвствовать. Требовалось принять решение — попробовать или остаться одинокой? Я рассудила так: — С другой стороны, жизнь останется. — Его жизнь всё же важнее моих растоптанных чувств. Под нарастающий уровнями вдох, я медленно отняла руку и прижала к шее. — Не могу. — Глаза не поднимались, чтобы не видеть его боли и не показать свою. — Что не можешь? — наивничал Сейя. — Сберечь твоё сердце, — так же, не поднимая глаз, пояснила я. Ведь об этом он говорил? О нас с ним. — Неужели? — он усмехнулся. — Что тебе помешает? — Я не возьму, — упрямо заверила, начиная грубеть. Мою броню парень успешно топил своей личностью, но она и восстанавливалась быстро. — Вот как. Почему? — Он уже будто издевался, я вспылила. — Вегетарианкой стала. Сейя, что за вопросы? — посмотрела на него сердито, а он обвинил во всём меня. — Ты первая начала. Я ведь тебе ещё ничего не предлагал, ты сама все придумала. — Я смахнула ресницами непонимание. Вот как? Прекрасно, мне же проще. — Значит, я и закончу свои выдумки. — Уверенно зашагала дальше, но парень догнал. — Эй! — остановил брюнет, ухватив за плечо. — Стало интересно узнать, что со мной не так? — Я всё ещё была на взводе и пояснила: — Не хочется говорить банального — дело не в тебе, дело во мне, но ты прямо напрашиваешься. — Я зашагала вперёд быстрее. — Ого, какие мы грозные! — он улыбнулся. Меня выводила из себя беспечность и лёгкость с которой он относился к драме, разыгравшейся в моей голове, впрочем. — Дело в тебе, значит? Ну и что же с тобой не так? По мне так все замечательно! — Ты меня не знаешь, — напомнила я, уже пытаясь сбежать от него поскорее. — Я ведь уже говорил — мы с тобой можем дружить. Ты мне нравишься, конечно, не спорю. Как женщина так даже очень. Но я не без ума от тебя. И раз уж ты меня не любишь, не вижу причин начинать безумствовать. Так что успокойся. Вокруг меня достаточно других красоток — тебе ничего не угрожает, — его слова немного успокоили, проникнув в сознание тонкой изворотливой струйкой, я перестала срываться на бег, смогла перевести дыхание. Однако Сейя играл в качели. Подлетал близко-близко и смотрел: не растопит ли меня его жар? Если я соглашусь отдаться — хорошо, будет рад. А если обморожу крылья, он прикидывался, что даже не заметил как, оказался так близко. Нет повода мне своим холодом отгонять, придумывая что он стремился сблизиться. Его слова были таким странным набором несовместимостей, что возникли подозрения будто меня держат за дурочку. «Если он думает, что можно заменить кого-то достаточным количеством других, значит я не такая ценная, одна из многих, спортивный интерес. Уверена, место Усаги в его сердце никому не занять». И мне хотелось бы также, но нет. Это задевало. Проснулась спящая внутри жестокость. — Могу я тебя попросить тоже? По-дружески. — промурлыкала, растягивая гласные. — Валяй, — быстро отозвался парень. Я потянулась к его уху и прошептала. — Когда будешь с ними, не представляй меня. — А что такого? — удивился он. — Чтобы не подрывать нашу дружбу. — пропела в ответ сладким голосом. В конце концов, его прятки за дружбу откровенно трещали и однажды не сработают. — Наша дружба от этого станет только крепче. Пока что я тебя не представлял ещё ни разу. Но ты вот сказала об этом и думаю, как вернусь домой, достану твою фотку и пошалю. — Что ещё можно было от него ждать? Хорошо, что Сейя не понял сути моей маленькой мести. Я попросила его не думать о белой обезьяне. И что он сделает дальше? Верно, подумает о ней. — У тебя нет моих фото, — я победно улыбнулась. — Значит, сейчас будет, — он полез за телефоном, а я побежала, но Сейя нагнал. Под смех и визги я противилась, уворачивалась и закрывала лицо. — Сделаем селфи. Скажи чи-из. — В последний момент решила, что все равно не отвертеться. Пусть у нас будет хорошее фото, и, если Сейе захочется, я ему «шалить» не помешаю. Прильнула к парню и улыбнулась на камеру. — Всё, беги, ни о чём тебя попросить нельзя, — я наигранно пожаловалась и пошла дальше, но Сейя не отставал. — Ты странная. Неужели не жалко делиться своим парнем с другими девушками? — Меня окутала какая-то весёлая лёгкость, сдерживающие прежде замки Сейя сорвал, я стала флиртовать. — А я не ревнивая. Мне важнее твоё счастье, мой милый. Хочешь спать с другими? Спи, — с улыбкой вещала я. — Как чудесно! Женюсь! Могу не спать с другими, если буду спать с тобой. — Я засмеялась. — Нет, меня ты будешь любить. Потому что я не пойду за тебя, — откровенно его задирая, игриво улыбнулась. — Возможно. Но не долго. Скоро мне встретится другая и что ты станешь делать? — Отпущу, — уже без иронии и удовольствия призналась я. Он обнял со спины, вынуждая остановиться и положил подбородок на плечо. — Увидим. Мы замерли и какое-то время я выжидала, чтобы Сейя отпустил сам. Бороться с ним у меня не было шансов и достаточного желания. Вес его тела не был тягостным, интимность нашего положения зарумянила щёки. Я коснулась обхватившей меня руки ладонями и сердце участило ход, оно билось о рёбра, словно пытаясь тоже достать парня и выдать меня. Так комфортно находиться в его объятьях, безопасно, будто он укрывал от любых трудностей мира. Придёт словно рыцарь в самый нужный момент и защитит. Сомнения таяли, я не могла сопротивляться его очаровательной наглости, этой беспечной жизненной позиции и стремлению ярко чувствовать жизнь. Не надеясь что просто так Сейя отпустит, прибегла к хитрости, как мне думалось вначале. — Сейя, как же мне тебя в таком положении целовать? — улыбнулась и прикусила губу. — Поверни голову на бок. Смелее, — не растерялся он и поднял подбородок с плеча, чтобы мне удалось поцеловать. Прежде мы соприкасались щеками, я себя убить была готова, что не предусмотрела подобной возможности. От конфуза и страха повернула в противоположном от него направлении. — Не туда. В другую сторону. — Я зажмурила глаза от паники в какую идиотскую ситуацию себя загнала, но при этом улыбалась. — Нет, предпочитаю лицом к лицу, — брякнула первое что пришло на ум. — Ммм… Сецуна… — промурлыкал он словно кот. — Я тебе не верю. Ты воткнешь мне нож в сердце. — Смех вырвался из моих лёгких. «Он потрясающий. Мне конец». — Ты ведь не узнаешь, если не попробуешь. Или на моих условиях или никак, — я цеплялась за соломинку, хотя прекрасно знала, что утону. — Ну, ладно. Но если ты меня обманешь, я больше никогда тебе не поверю. И второго шанса поцеловать себя не дам. — Придерживая за плечи, он меня обошёл. — Закрой глаза и убери руки. — Я уже знала, что придётся это сделать, но стало интересно исследовать насколько Сейя сможет мне доверять. — Обязательно глаза закрывать? Прямо сейчас? — Обязательно. — Он вздохнул, убрал руки, но продолжал смотреть на меня. Я упрямо смотрела на него, призывая подчиниться. Сейя закрыл глаза. — Я буду стоять так до утра, пока ты меня не поцелуешь. Или братки Хиги не найдут. Можешь убегать. Лица Сейи коснулось моё беспокойное дыхание, я прошла им вдоль рта парня, нерешительно оттягивая поцелуй. Затем, едва касаясь, нежно провела несколько раз по его губам своими, дразня. Кончик носа, повторяя траекторию, задевал его щёку. Меня страстно тянуло к Сейе гигантским магнитом. Сильное сексуальное притяжение наполнило жаром то крохотное пространство, что оставалось между нами. Рот парня призывно приоткрылся в нетерпении, я плотно обхватила его нижнюю губу и медленно потянула на себя, теснее прижимаясь грудью. Ощутила его вкус и глубоко вдохнула запах тела. Изумительно. Необыкновенно. Он покорно стоял не перенимая инициативу, позволяя сделать всё, что сочту допустимым. Податливые губы вызывали желание скользнуть по ним языком, а затем внутрь, чтобы оставить влажный след нашего первого поцелуя. Почему первого? Единственного. Только тогда он станет незабываемо прекрасным. Но я не стала делать этого, ласково боднула нос парня своим. Тем не менее, заканчивать не хотелось и, пока я перехватывала верхнюю губу, чтобы повторить процедуру с ней, кончики наших языков мимолётно встретились, скользнув друг по другу. Гибкий, тёплый. Я чуть не захлебнулась от желания остановиться подробнее на том месте. Это было в самом деле чувственно и вряд ли лишь я ощутила навязчивое стремление к полному физическому обладаю. При мыслях о возможном продолжении, к горлу подкатило удовольствие, смешанное со стыдом и страхом, губы затрепетали, я отпустила его и отстранилась. Бросила на Сейю последний взгляд, не верилось, что он добился своего. Чертовщина какая-то, он и правда Люцифер. — Ничего не понял. Повторить. На бис! Ещё разочка два и можно по домам, — я уже по-тихому от него сбегала и последнее что слышала: — А лучше. Можно я тоже тебя поцелую?Сейя
После института я решил прогуляться. Близился вечер, и солнце уже начинало клониться к закату. Оно золотило легкую вуаль облаков, раскрашивая небо в нежные оттенки розового и оранжевого. В воздухе начинало ощущаться первое дыхание осени. Иногда я нарочно сходил с пешеходной дорожки на газон, чтобы пошуршать опавшими листьями и вдохнуть ни с чем не сравнимый аромат начала сентября. Бесцельно блуждая, я добрел до метро. Ветерок из подземки ударил в лицо и растрепал волосы, я замер не решаясь войти. Мне хотелось увидеть Сецуну, но при этом не хотелось снова выглядеть идиотом. К тому же серьезных поводов для беспокойства не было, ведь Мамору обещал присмотреть за ней. Но станет ли он провожать ее до дома? После моих предостережений, он не может поступить иначе. Я бы точно не оставил подругу в беде… Но Мамору другой — гребаный джентльмен, который кичится тем что, уважает чужое мнение. Если Сецуна откажется от провожатого, Чиба не станет ее уговаривать. Пускай эта дуреха сама знать не знает как для нее лучше. — Вот же черт! — Я нервно взъерошил волосы на затылке, пугая своим воплем прохожих. Почему я обязательно должен лезть туда куда меня не просят? Нет бы остаться в стороне! Давно пора уяснить «как люди к тебе, так и ты к ним»… Сецуна, конечно, не сделала мне ничего плохого, но от этого не легче! Кем она меня считает? Другом?! Ха-ха. Сколько раз она мне первая написала? Ни единого! Я для нее просто знакомый, не более того. Просто мальчик, который ошивается вокруг, потому что влюблен. Она держит меня на поводке под названием «дружба». Я глухо зарычал и с такой силой оттолкнул дверь, что она громко бацнула в бетонную стену. Кем она себя считает? Самой умной? Да такие, как она ни черта не знают о настоящей жизни. Им только кажется, что они знают. Зазнайка, вот кто она! Задавака. Почему только она никак не выходит из моей головы? Я постучал костяшками пальцев по своему пустому черепку. Как же достало! Меня будто кто-то проклял повторять одно и тоже. Недавно я был влюблен в Усаги. Чувство к ней долго грело мне душу, конечно, боли тоже пришлось испытать немало, но все-таки оно того стоило. Только пройти через это снова уже с Сецуной мне никак не улыбалось. Я должен или добиться взаимности, или перестать с ней видеться и общаться. Настоящей веры в себя у меня не было. Поэтому я заключил пари с собственной совестью. Я попытаюсь завоевать Сецуну за месяц, если ничего не выйдет, то оставлю ее в покое и перестану доставать в соцсетях. Пора уже обзавестись гордостью. Вот о чем думал я, направляясь к огромному зданию медицинского университета. В тот день мне показалось, что мрачная обитель знаний встречает меня злорадным сарказмом. «Что, приперся, жалкий Казанова?» Я уныло вперил взгляд в широкое главное крыльцо и приметил неподалеку свору Кацу. Вожак тоже был рядом и не один. Злобно сверкая глазами, Сецуна пыталась что-то доказать этому отбросу. Я поискал рядом Мамору и по-настоящему взбесился, когда увидел, что он просто стоит и ничего не предпринимает. С одной стороны, хорошая позиция, правильная. Самое мудрое решение — избегать драки. С другой стороны, какого хрена он вообще это допустил? Сецуна ударила Хигу по лицу. «Вот дура!» — я точно сумасшедший сиганул с места и успел оказаться между ними прежде, чем Кацу смог ответить. Глаза ублюдка заволокла багровая пелена. Он моментально переключился на другой объект. Даже словно обрадовался, будто ждал этого. Когда меня провоцируют, я не умею держать язык за зубами. Тогда тоже не вышло. Хига упомянул, что в курсе моих больничных приключений, и я в долгу не остался — поинтересовался чего он так пристально следит за моей жизнью, не сменил ли ориентацию часом? Нужно было только видеть его лицо. Ноздри раздувались, как у дикого бизона. Желваки разъяренно заходили. Изо рта вместе со словами вылетала слюна. — Ты меня педиком назвал?! Я хитро прищурился. — Хм, по-моему, ты сам себя так назвал, да, Сецуна? Училка ошарашенно на меня уставилась, и я еще сильнее развеселился. Вы только посмотрите на нее: недавно сама лезла на рожон, а тут косится с подозрением. Думает, наверное, что я умом повредился, а из нее помощник в драке неудачный. Ха! Вспомнила наконец, глупая женщина! Именно этого я и добивался, но Сецуна опять удивила. Снова для чего-то влезла между мной и Кацу. Конечно, где уж нам самим определиться когда заканчивать беседу? Я устало вздохнул и поплелся за «своей» командиршей. Упрямая, спорить с такой все равно что пробивать собственной башкой бетонную стену — абсолютно бессмысленно, но я все равно попытался. А моя строгая начальница сразу взяла, да признала свою неправоту. Только я старательно мастерил броню против ядовитых чар обаяния этой женщины, как она мигом все разрушала, благодаря своему нетипичному поведению. Впору было волком завыть от непомерной жалости к себе. Правда не про меня такая история. Я, как всегда, нацелился схватить свою удачу за хвост, если все же мне подвернется такая возможность. Поначалу мы обсуждали Кацу. Мне было интересно понять, что творится в голове этого типа. Но Сецуна только раздражалась: «Какое нам дело до того, что подумал Хига?!» Она считала Кацу настолько узколобым, что не верила будто его может заботить кто-то кроме самого себя. Проницательная вроде девушка, но иногда наивная, словно ребенок. Если она действительно считает Хигу настолько отмороженным то, о чем же думала, когда сама к нему полезла? Чем ее голова была заполнена? Ватой что ли? Училка нахмурилась, задумчиво прикусила нижнюю губу и выдала внезапное признание: — Могла бы благородно заявить, что о тебе. Только думаю, правда в том, что я вымещала злость на саму себя. За то, что с тобой сделали. Я сделал вид, что купился. Не настолько уж мы близкие друзья, чтобы у нее от злости разум затмило. Может быть все-таки я действительно ей нравлюсь, только она сама этого еще не понимает? С другой стороны, может она из тех безумных героев, что готовы пожертвовать собой ради других? Только моя жизнь, глядишь, не оказалась бы снова под угрозой, не реши Сецуна наехать на Кацу. В общем, мне было выгоднее поверить в первый вариант. — Видимо я ошибался и все-таки плохо на тебя влияю. Где та рассудительная девушка, с которой я познакомился? Интересно, что она бы сказала об этом? Сецуну хлебом не корми, дай пофилософствовать и признаюсь, при всей моей тяге к прямоте, я обожал наши беседы. Приятно, когда собеседник не держит тебя за дурака. Сецуна намекнула, что она кошечка с коготками и только притворяется белой и пушистой. Мне отчасти даже польстило, что она вспомнила про моего «Люцифера», поэтому охотно включился в игру, развивая ее размышления и вкладывая в них собственной смысл. Шагнуть с обрыва нас толкают обстоятельства. Сецуна считала иначе. Она верила, что чужое одобрение не обязано являться мерилом для выбора пути. Наверняка почерпнула свои знания из каких-нибудь умных книжек, в которых учат держаться независимо и не слишком привязываться к людям. Но что делать тем, кто представляет собой котел кипящих эмоций? Как быть тем, кто вдыхает и выдыхает чувства? Как им быть, если все существование таких людей пронизано внутренним огнем, в котором они черпают силы? Что у них останется если отказаться от этого? «Жизнь останется» — констатировала она. Жизнь? Повседневная рутина. Мелкие заботы. Скучные дела. А еще музыка. Творчество. Саморазвитие. Да вот только смогу ли я что-то создать, если перестану искать любовь и взаимность? Смогу ли я так же подбирать точные эпитеты, испытывать озарение, гореть от восторга и нетерпения, которые испытывает любой творец, занимаясь любимой работой? Рассуждения теоретиков звучат убедительно, но не подкрепленные опытом не имеют истинной ценности. Лично мне такое предложение не подходит. «Не могу!» — Сецуна подавила глубокий вздох и схватилась за горло, словно пыталась перекрыть самой себе приток кислорода. «Чего не можешь?» — искренне удивился я, грубо вырванный из собственных размышлений. «Сберечь твое сердце» — заявила она, хмуро изучая что-то под ногами. Какие внезапные откровения! Я чуть было не расхохотался в голос. Неужели мы поменялись местами? Занятый самоанализом, я и не помышлял о флирте, но Сецуне показалось, что именно этим мы занимаемся. Значит она действительно втюрилась в меня. Усаги в отличие от нее всеми силами пыталась не замечать даже явные намеки. Она прикидывалась дурочкой, лишь бы не испортить наши добрые отношения. И если Сецуна в самом деле дорожит нашей дружбой, то должна бы вести себя так же, ведь в противном случае, каждый разговор будет приводить к недопониманию и нам придется перестать общаться. Я попытался ее успокоить, а она в отместку попросила не фантазировать о нашей близости. Словесный обмен любезностями привел к тому, что она оказалась в моих объятьях и первая заговорила про поцелуй. Я не сомневался, что она не серьезно, просто ищет повод вырваться и убежать. Поэтому неохотно опустил руки и сделал так, как она просила — закрыл глаза. Однако вначале меня коснулось ее теплое дыхание, а потом легкий, будто мимолетное прикосновение ветерка, поцелуй. Я не успел шелохнуться, замер в ожидании продолжения и к удивлению, мое послушание было вознаграждено. Губы училки снова приникли к моим теперь уже совсем не по-дружески настойчиво. Меня затянуло в безумный водоворот, ноги подкашивались, и чтобы снова обрести опору, хотелось ухватиться за Сецуну. Однако я побоялся ее спугнуть и не позволял себе вольностей. Наконец она отстранилась. «Ничего не понял», — поспешной скороговоркой выдохнул я, надеясь ее задержать. «Повторить на бис! Еще разочка два и можно по домам». Она не ответила. «А лучше… Можно я сам тебя поцелую?» Представляю как жалко я выглядел. Молчание затянулось. Я простоял с минуту, как дурак с закрытыми глазами, все еще чего-то дожидаясь. Но, конечно же, Сецуна ушла. Правда, я нисколько не расстроился, потому что осознал — это победа! Теперь Сецуна моя, что бы она там ни говорила и ни придумывала.