Как не переспать с начальником отца

Недавно отца Нориаки переманили в другую компанию из-за его прогрессивных успехов. Помимо перспективного рабочего места и большой зарплаты, фирма находится недалеко от их дома, поэтому теперь парень может носить отцу домашнюю еду. Раньше он ездил домой во время обеда и едва успевал поесть, а теперь Нориаки решает взять на себя ответственность за распорядок его питания. Несмотря на усталость после школы, Какёин всё равно не упускает возможность помочь отцу хотя бы этими обедами. Сегодня первый день отца на новой работе. После учёбы парень быстро ест сам, переодевается, а потом берёт заранее приготовленный матерью контейнер и отправляется искать нужное место. Оказавшись перед огромным зданием, которое теперь служит местом работы его отца, Нориаки робеет. Отец заверил, что предупредил охранников, и те должны пропустить парня, поэтому он неуверенно идёт вперёд. Внутри мужчина в строгом костюме, стоящий возле дверей, спрашивает, куда он направляется, и Какёин спешно объясняет, зачем он здесь появился. В доказательство он даже показывает контейнер с едой, вытащив его из сумки. Охранник отчего-то улыбается, пропускает его и указывает рукой на лифт. Нужный этаж Нориаки известен, поэтому он быстро поднимается наверх, спешно оглядывается и отправляется на поиски кабинета отца. Однако, этаж настолько огромный, что он позорно теряется. Разглядывая номера на дверях, он никак не может понять, в каком порядке они расположены. Сотрудники фирмы уже начинают с сомнением поглядывать на него, ненадолго отрываясь от работы. Чтобы не выглядеть слишком глупо, Нориаки решает спросить у кого-нибудь местоположение нужного кабинета. Ещё раз оглядевшись, он бегает взглядом по людям и замечает свободного от работы мужчину. Все остальные выглядят занятыми, поэтому он не решается их побеспокоить. Мужчина же наоборот, свободно развалившись на кожаном диване, что-то печатает в телефоне и сильно занятым не выглядит. — Здравствуйте. Не подскажете, где находится кабинет N? — спрашивает Какёин, оказавшись возле дивана. Мужчина явно выделяется на фоне остальных офисных клерков, и даже не тем, что он не японец. В ушах у него блестят маленькие серьги, а на губах ярко-зелёная помада. Отросшие светлые волосы уложены так, чтобы они выглядели растрёпанными. Какёин уверен, что этот мужчина их укладывает, ведь сам с утра не менее получаса торчит у зеркала, колдуя над своей чёлкой. Первые три пуговицы на рубашке экстравагантно расстёгнуты, открывая вид на подкаченную грудь незнакомца. Нориаки не уверен, повезло ему или нет, что он обратился именно к этому мужчине. — Привет, — произносит незнакомец, оторвав взгляд от телефона и подняв его на юношу. — Потерялся? Голос звучит вкрадчиво; он мягкий, глубокий и низкий. У Нориаки создаётся ощущение, будто он попался в лапы хищника. Отбросив от себя эти нелепые мысли, он старается не думать о том, как дрожь бежит вдоль позвоночника. — Да. Мой отец первый день здесь работает. Я принёс ему обед, — объясняет Какёин и вежливо улыбается. — Буду признателен, если вы мне поможете найти его. — Помогу, вишенка. Мужчина смотрит так, словно парень стоит перед ним без одежды. От этого взгляда хочется спрятаться, но Нориаки продолжает дружелюбно улыбаться. От обращения становится не по себе. В голове ярко вспыхивает образ Джотаро, который его так никогда не назовёт. — Меня зовут Нориаки Какёин, — спешит представиться юноша, чтобы не повторять ситуацию с «вишенкой». — Я Дио, — представляется мужчина и поднимается с дивана. — Давай найдем твоего отца. Поправив свою рубашку, Дио идёт в неизвестном направлении, и Нориаки остаётся только последовать за ним, раздумывая над тем, почему мужчина не назвал фамилию, ведь обращаться к нему просто по имени будет не вежливо в силу возраста. Пусть он и выглядит молодо, но явно старше Какёина на добрый десяток лет. Пока они идут, он задумывается, отчего Дио сидит без дела, когда все вокруг заняты работой, и какую должность он занимает, если позволяет себе такой яркий макияж в офисе. Он не похож на какого-нибудь базового работника. В своих размышлениях Нориаки не сразу замечает, как они останавливаются возле двери. Не обременяя себя стуком в дверь, он просто открывает её и вальяжно проходит внутрь кабинета. Выглядывая из-за его спины, юноша замечает своего отца. — Добрый день, Какёин-сан*, — произносит Дио. — Так это вас мой помощник переманил к нам из фирмы N? Отец Нориаки отрывает взгляд от монитора и встаёт с места, как только видит Дио. — Здравствуйте, Брандо-сан. Очень рад познакомиться с вами лично, — восклицает отец. Дио гораздо младше его, но отец обращается к нему очень вежливо, и Нориаки соображает, что мужчина, к которому он обратился за помощью, занимает тут достаточно важное место, а ещё он узнает фамилию Дио. — Я тоже очень рад и благодарен за ваше предложение, — говорит отец и замечает сына за спиной начальника. — Нориаки? Ты уже пришёл? — Привет, пап. Я просто отдам обед и уйду, — спохватывается юноша. Ему приходится обойти Дио, по-прежнему стоящего посередине кабинета. Оказавшись возле отца, Нориаки передаёт ему контейнер с едой. — У вас очень заботливый сын, — подмечает Дио и выходит из кабинета. Проводив его фигуру взглядом, Нориаки с трудом сдерживает облегчённый вздох. В обществе Брандо находиться достаточно тяжело, и юноша сам не понимает почему. Создаётся ощущение, будто его аура давит необъяснимым образом, отчего появляется желание съежиться и по-детски закрыть глаза. — Кто это? — интересуется Нориаки, убедившись, что Дио отошёл достаточно далеко и не слышит его. — Мой начальник. Главный директор этой фирмы. Мне говорили, что он необычный. — О. Нориаки предполагал, что Дио занимает здесь важную должность. Вот так вот наткнуться на хозяина фирмы — неловко. Попрощавшись с отцом, он находит лифт самостоятельно. Брандо нигде не видно, а диван, на котором он сидел, оказывается пуст. Вообще-то Нориаки рад такому расположению вещей, но он даже не поблагодарил Дио за то, что тот показал ему дорогу. *** Проходит около двух недель, на протяжении которых Нориаки каждый день ответственно носит отцу обеды и спокойно возвращается домой. Дио он не видит, и даже этому рад. В его жизни и так хватает переживаний. В основном предметом его волнений является Джотаро Куджо. Они учатся вместе с начальных классов, и где-то с двенадцати лет Какёин осознал свои чувства к однокласснику. В старших классах они достаточно сближаются и дружба выходит за рамки обычного общения в школе. Они всё чаще начинают видеться просто так. Нориаки подсаживает Джотаро на видеоигры, таскается с ним по курилкам, как минимум раз в месяц они ходят в океанариум, к которому Куджо питает огромную слабость. Этот парень может смотреть на своих рыбок вечно, а у Какёина в эти моменты появляется возможность поглазеть на самого Джотаро. Сам того не зная, он оказался первой любовью Нориаки, первой и единственной, вплоть до настоящего времени. Мама Куджо в восторге от друга сына (не то чтобы у него были ещё какие-то друзья), а сам Джотаро с уверенностью называет Нориаки своим лучшим другом. С его нелюдимостью это прогресс во взаимоотношениях с человеком, и Какёину это откровенно льстит. Он радуется каждый раз, когда Джотаро просто смотрит на него, что уж говорить об их взаимодействии. Однако, равносильно тому, насколько одноклассник делает его счастливым в определённые моменты, настолько Нориаки становится плохо, когда он остаётся наедине со своей влюблённостью в своей комнате, в ванной, по дороге в школу. Осознание, что помимо дружбы Джотаро больше ничего не нужно, бьёт набатом в голове, вызывая ненормальную потребность зажмуриться. Какёин уже устал от этих эмоциональных горок, поэтому не хочет, чтобы его и без того подорванное состояние добивал сомнительный начальник отца своей безумной энергетикой. Он приходит к выводу, что у Брандо всё же есть свои дела на работе, и он не может валяться на диване весь день. Хотя, может быть, он просто переселился на диван на другом этаже. К концу второй недели таких походов к отцу, Нориаки даже забывает про Дио и просто спокойно относит обеды. Дорогу до нужного кабинета он благополучно запомнил с первого раза. В очередной раз он проходит знакомый путь, тянет ручку двери на себя, но та неожиданно не поддаётся. Для точности ещё пару раз дёрнув её на себя, Какёин убеждается, что кабинет закрыт. Взглянув на его номер, убеждается, что это действительно кабинет отца. Предположив, что он, возможно, отлучился в туалет, Нориаки решает немного подождать. Его отец не страдает паранойей — странно закрывать кабинет, когда просто собираешься сходить в туалет. Проторчав у двери порядка пяти минут, Нориаки решает позвонить пропавшему отцу. Тот знает, что сын должен появиться, поэтому наверняка должен появиться в ближайшее время. Телефон отца оказывается выключен, и Какёин предполагает, что тот очень занят. Оглянувшись, он собирается найти кого-нибудь подходящего, чтобы спросить о местонахождении отца. — Привет, вишенка, — над ухом раздаётся знакомый голос. Обернувшись, Нориаки сталкивается взглядом с Дио, который стоит почти вплотную к нему. В прошлый раз он не придал этому значение, но мужчина выше него, из-за чего вблизи приходится поднимать голову, чтобы смотреть ему в глаза. Очевидно, он не запомнил имя Какёина, но вот прошлое ласковое обращение сохранил. Неудивительно, ведь яркий цвет волос сильно бросается в глаза. — Нориаки, — напоминает Какёин, не сдерживая резкий выдох, и отступает на шаг от Дио. — Ты ищешь отца? — Да. Вы знаете, где он? И пусть юноша не хочет вновь обращаться за помощью к Брандо, он сам идёт на контакт и не оставляет ни шанса на отступление. — Знаю. У него внеплановое срочное совещание. — А когда он освободится? Взглянув на наручные часы, Дио ведёт бровями, словно рассчитывает что-то в голове, поднимает взгляд и отвечает: — Минут через двадцать. Ждать здесь двадцать минут Нориаки не очень хочет, но и оставить отца без обеда не может — придётся примоститься где-нибудь и подождать. — А я не могу оставить еду где-нибудь? — в надежде спрашивает Какёин. — Рискни, но я не могу обещать тебе, что она останется нетронутой к приходу твоего отца, — Дио широко улыбается, и улыбка эта не выглядит радостно, скорее, хищно. — Хочешь чай или кофе? Можешь посидеть в моём кабинете. Мне сообщат, когда совещание закончится. Первая мысль в голове Нориаки — это отказать. Ему становится очень неловко из-за внезапного предложения. Если Дио самому не нужно идти на это срочное совещание и он может просто посидеть с Какёином, пока оно не закончится, юноше хочется попросить его самому передать обед отцу, однако он не позволяет себе такую наглость и вежливо отвечает: — Спасибо, не стоит. Я подожду здесь. — У меня удобный диван. Не принимая отказа, Дио вольготно подхватывает Какёина за предплечье и ведёт к лифту. В самом лифте он отпускает Нориаки, видимо, решив, что пути отступления уже перекрыты. Они поднимаются выше. Сотрудники, которые встречаются им по пути, приветствуют Брандо и заискивающе смотрят на его спутника. — Чай или кофе? — интересуется Дио, когда они выходят из лифта. — Спасибо, ничего не нужно. Вообще-то Какёин не отказался бы от чая, раз ему всё равно придётся ждать отца, но он и без того чувствует себя неловко, поэтому собирается незаметно примоститься в углу и молча подождать окончание совещания отца. — Чёрный? — спрашивает Брандо. Застигнутый врасплох Нориаки неуверенно кивает, и лишь потом понимает смысл жеста. — Без сахара? — продолжает мужчина. Какёин уверен, что не существует людей, способных читать мысли, но он действительно предпочитает чёрный чай без сахара. Юноша ещё раз кивает, и Дио просит секретаршу принести чай. Его кабинет гораздо просторнее, чем кабинет отца. Он больше раза в три, и с такой высоты выходит отличный вид на город. Пройдя внутрь, Нориаки замирает у окна. — Красиво, — говорит Дио где-то за спиной, и почему-то Нориаки кажется, что это фраза не имеет отношения к простирающейся картиной за окном. — Я вам точно не мешаю? — спрашивает Какёин, обернувшись. — Официоз ни к чему. Можешь обращаться на «ты», — говорит Брандо, открыто проигнорировав заданный вопрос. — Мой отец обращается к вам на «вы». — Он мой подчинённый, а ты нет. — Вы странный, Брандо-сан. — Попробуй по имени. — Дио-сан? — Просто Дио. — Как скажешь, просто Дио. Почему-то Нориаки ощущает себя победителем в необозначенной словесной баталии, поэтому улыбается. Дио тихо смеётся и растягивается на диване. Отчего-то Какёин чувствует прилив смелости. Если этому мужчине настолько хочется повозиться со школьником, то он может принять правила этой странной игры. Прошествовав к дивану, юноша устраивается рядом с мужчиной, откидывается на спинку и даже закидывает ногу на ногу. Дио усмехается, но никак не комментирует поведение юноши. — Итак, вишенка, ты действительно такой хороший сын или просто хочешь новый телефон? — интересуется Дио. Нориаки резко теряется, когда слышит вопрос подобного характера. Ему и в голову не приходило делать что-то для отца ради своей дальнейшей выгоды. — У папы больной желудок. У него специальная диета, и мама всегда готовит ему сама, — объясняет Какёин. — Моё имя Нориаки. Секретарша стучится и заходит в кабинет с подносом, на котором стоят две чашки. В итоге Нориаки оказывается даже рад тому, что наткнулся на Дио. Этот мужчина не становится менее пугающим, но отвлекает юношу своими разговорами. Слушать его оказывается приятно, завораживающе. В какой-то момент Какёин даже начинает охотно поддерживать разговор. Дио размышляет вслух о том, насколько реален мир за спиной человека, пока тот не оборачивается, и Нориаки с интересом поддерживает дискуссию. Одна тема сменяется другой, они говорят об искусстве, и юноша признается, что сам увлекается рисованием. Полчаса проходят незаметно, и, когда Дио оповещает его об окончании совещания, юноша благодарит за чай, прощается и выходит из кабинета с хорошим настроением. Отец извиняется, что не предупредил сына о своём уходе, ссылаясь на срочность совещания. Ему Нориаки решает не говорить, где коротал время и уклончиво сообщает, что в ожидании просто ходил по фирме. *** Около трёх недель подряд Нориаки спокойно таскает отцу обеды, сорвав с него обещание, что в следующий раз мужчина найдёт время, чтобы отправить сыну сообщение о том, когда он вернётся, если отлучится ещё раз. И вот сейчас юноша стоит перед закрытой дверью отца уже несколько минут. Видимо, его снова сорвали на какое-то важное совещание. Вздохнув, Какёин направляется в сторону лифтов. Ждать возле кабинета он не хочет, а кроме Брандо здесь он никого не знает, поэтому решает испытать удачу и ненадолго навязать ему своё общество — в прошлый раз Дио сам проявил инициативу, а значит, не должен быть против. Пусть этот мужчина и демонстрирует странное внимание к его персоне, Нориаки не думает, что произойдёт что-то ужасное, если они просто ещё раз поговорят. Секретарь с сомнением смотрит на Какёина. Он не может вспомнить, та ли это женщина, которая видела, как Дио проводит его в свой кабинет несколько недель назад. — Брандо-сан у себя? — У вас назначено? — Нет, но я буду очень благодарен вам, если вы сообщите ему, что я пришёл. Меня зовут Какёин Нориаки. Поразмыслив немного, женщина всё же связывается с Дио по телефону. Из динамика юноша слышит голос мужчины и разрешение его впустить. Довольно улыбнувшись, он благодарит секретаря и проходит в кабинет. В это раз Дио сидит за рабочим столом, но всё равно не выглядит занятым. — Привет. — Соскучился, вишенка? — Дио опирается локтями о ручки кресла и наклоняется вперёд. — Нориаки, — в очередной раз поправляет Какёин. Обогнув весь кабинет, он садится в свободное кресло, которое находится напротив стола Брандо. Из-за этого глупого обращения Нориаки никак не может понять мотивы Дио — этот мужчина очень ненавязчиво клеит его или же у него такая манера общения? — У отца, кажется, опять собрание. Я посижу здесь немного? Они опять пьют чай и разговаривают. Впоследствии он даже не возмущается из-за того, что отец опять не предупредил его о своём отсутствии. — Я захватил свой скетчбук, — вспоминает юноша. Во время их прошлого разговора Брандо высказал своё желание посмотреть на его рисунки. Если честно, с тех пор Нориаки каждый день носил с собой блокнот, рассчитывая, что когда-нибудь пересечётся с Дио и покажет ему скетчбук. Здесь есть и небольшие зарисовки, и полноценные рисунки, все свои идеи за последнее время Нориаки изливает именно сюда. Все, кроме портретов Джотаро. Для них у Какёина есть отдельный блокнот, который никто и никогда не увидит. Дио листает страницы, улыбается и хмурится. Они обсуждают едва ли не каждый рисунок. Нориаки с удовольствием отвечает на наводящие вопросы и рассказывает, что его сподвигло или вдохновило на ту или иную идею. И пусть у него нет образования художника, Какёин отмечает, что у Дио есть вкус и он отлично чувствует цвета. Неудивительно, учитывая то, как красиво обставлен его кабинет, и как идеально запонки на его рубашке гармонируют с цветом помады. Время опять пролетает незаметно, и Нориаки даже расстраивается, что ему пора идти, так как Дио сообщает ему об окончании совещания. С неохотой закрыв свой скетчбук, юноша суёт его обратно в сумку. Несмотря на то, как приятно разговаривать с Джотаро, он ни черта не понимает в искусстве и спрашивать у него, какой цвет подойдёт для очередного рисунка — это всё равно, что пытаться заставить рыбу жить на суше. — Ещё увидимся, вишенка, — говорит Дио, проводив юношу до двери своего кабинета. — Нориаки. Кажется, Какёин поправляет Брандо только из упрямства. Он не может сказать, что это обращение доставляет ему дискомфорт — ему нравятся вишни, и это звучит достаточно исключительно, ведь Дио не зовёт его банальными «рыбками» или «солнышками». Слышать подобное от такого мужчины как Дио — почти приятно, но у Нориаки всё равно складывается ощущение, будто он предает Джотаро. Они прощаются, юноша относит отцу обед, а потом звонит Куджо и просит его выйти погулять. *** Не проходит и недели, как Какёин снова видит Дио, но на этот раз он даже не решается подойти к мужчине. Юноша случайно выходит не на том этаже, и знакомый голос привлекает внимание. Миновав коридор, юноша замирает на повороте. Оставаясь незамеченным, он видит, как Дио разрывает в клочья какие-то листы и кричит на собравшуюся кучку работников. Те стоят с опущенными головами, словно школьники. Какёина даже передёргивает от этих криков, словно звук проходит прямо через его голову. Все те разы, когда он общался с Брандо, мужчина вёл себя спокойно, можно даже сказать, галантно. Решив, что у каждого человека бывают плохие дни, а сам Нориаки не знает полной ситуации, чтобы как-то судить Дио, он незаметно проскальзывает обратно и прячется в лифте. Вообще-то у него и нет никаких прав судить Брандо, ведь они друг-другу даже никем не приходятся. И всё же его терзает волнение по поводу увиденного. Он сам не понимает почему, но ещё долго не может выкинуть из головы странного начальника отца. Те люди сами могли быть виноваты. Единственное, что Нориаки точно знает — он не хочет оказаться на их месте. Вечером в тот же день он спрашивает у отца про его начальника, обусловив свой интерес простым любопытством. Тот отвечает, что Брандо не самая однозначная личность, раз в свои годы уже добился значительного успеха и владеет целой фирмой. Несмотря на его странности, почти все сотрудники уважают его и относится к нему с необычным трепетом. Спустя ещё неделю он договаривается сходить в кино на долгожданную премьеру с Джотаро. На самом деле, фильм ждёт только Куджо, но Какёин активно создаёт видимость, будто ему тоже интересно, чтобы не упустить возможность оказаться рядом с одноклассником в тёмном помещении, освещаемом лишь светом экрана. Да, ему больше по душе глубокие фильмы, когда есть над чем подумать, а не супергеройские боевики, тематика которых так обожаема Джотаро, но вместе с ним Нориаки готов смотреть всё, что угодно. Идти они собираются сразу после школы, поэтому Нориаки просит быстро сходить вместе к нему домой, а потом заскочить на работу к отцу, чтобы отнести ему обед. Джотаро соглашается. Вот только когда они заходят в здание, охранник не пускает его внутрь, аргументируя это тем, что Какёин вполне сможет отнести обед сам, и присутствие здесь второго человека ни к чему. Вообще-то он успел сдружиться с обоими охранниками, которые поочерёдно сменяют друг друга. Благодаря отцу он знает их имена, а те, в свою очередь, знают самого Нориаки, и едва ли не каждый раз нахваливают его за то, что он ежедневно таскает отцу обеды, и всё же у них тоже есть правила. — Я пока покурю, — говорит Джотаро и достаёт из кармана пачку сигарет. — Я быстро, — обещает Нориаки и быстрым шагом идёт по знакомому маршруту. Ему не хочется заставлять Куджо ждать, поэтому он старается идти как можно быстрее, едва не срываясь на бег. Передав отцу обед, он говорит ему, что спешит и ретируется из кабинета. Он идёт настолько быстро, что едва не падает, когда его кто-то ловко перехватывает на очередном повороте. Собственно, он не падает так же благодаря сильным рукам, которые держат его за талию. — Куда бежишь? — спрашивает Дио. Повернувшись назад, Нориаки наконец замечает мужчину. Тот убирает руки, но кожа, в местах, где он прикасался, горит, словно Какёина прижгли тавром. — Опаздываю, — неопределённо отвечает юноша. Дио молчит какое-то время, видимо, взвешивая в голове одному ему известные факты. — Хотел пригласить тебя куда-нибудь. Скажем, в чайную. В прошлый раз ты сказал, что нарисуешь что-нибудь для меня, — говорит Брандо. Сейчас он вновь ведёт себя уверенно и спокойно, совсем не так, как когда рвал бумагу и орал на подчинённых. В голове Нориаки сразу предстаёт яркий образ мужчины в тот момент, по спине опять проходит знакомая дрожь. Он вспоминает Джотаро, который ждёт его внизу и уверено отвечает: — Не думаю, что это уместно. Рисунок я принесу. Развернувшись, он бросается к лифту, словно боится снова быть пойманным. Отчего-то дыхание сбивается, а кровь в висках стучит настолько громко, что заглушает собственные мысли. Прижавшись к холодной стене лифта, Нориаки старается понять, что вызвало у него такую бурную реакцию. Теперь он уверен, что Дио его действительно клеит. Хочется скорее рассказать об этом Джотаро, а потом обнять его и замереть в таком положении. Спустившись на первый этаж он приходит к выводу, что рассказывать другу о произошедшем не надо вообще, потому что он может ненароком подумать, что Какёин спровоцировал такое поведение Брандо своими действиями. Портить их поход в кино он не хочет, поэтому перед выходом из здания натягивает на лицо улыбку. *** Уже давно Нориаки уговаривает Джотаро сходить вместе на какую-нибудь выставку изобразительного искусства и хотя бы дать замечательным картинам шанс ему понравиться. Заранее зная, что результат будет провальным, он всё равно продолжает попытки приобщить друга к искусству. — На следующей неделе в городе будет выставка. Этот художник уедет, и я больше не смогу увидеть его картины, а один ходить не хочу, — просит Какёин с самого утра, как только видит одноклассника. К концу учебного дня Куджо всё-таки соглашается сходить вместе с Нориаки, и юноша обещает, что будет весело. Джотаро смотрит на парня с сомнением, но ничего не говорит. Намеченную дату Какёин ждёт настолько сильно, что едва ли не отмечает дни в календаре. Предвкушая, как он будет расписывать другу смысл, заложенный художником в его творчество, Нориаки заранее покупает два билета, пока их все не раскупили. За день до выставки, когда юноша уже извёлся от предвкушения, Джотаро сообщает, что завтра к нему приезжает друг из Франции, и он должен провести с ним весь день. Как бы наивно это ни было, но, учитывая нелюдимость Куджо, Нориаки думал, что он его единственный друг. Внутри у него вдруг что-то обрывается. Нелепо раскрыв рот, он, так ничего и не сказав, закрывает его. Стоило ожидать, что Джотаро не пойдёт на глупую выставку. Какёин даже не знает, что хуже: если его друг придумал нелепую отмазку, чтобы с ним не идти или если у него действительно есть друг, которого он предпочтёт Нориаки. Куджо прекрасно знает, насколько его одноклассник ждёт эту выставку, и вполне может выкроить хотя бы полтора часа своего времени. На следующий день после занятий Нориаки замечает необычного парня возле школы. Пепельные волосы уложены настолько необычно, что это сразу бросается в глаза. И почему-то Джотаро ведёт его прямиком к этому типу. Он явно не японец, и Нориаки соображает, что он тот самый друг из Франции, из-за которого Куджо отменил их планы. — Давно не виделись, Джотаро! — восклицает француз. Он бросается к парню с объятиями. Куджо сдержанно обнимает его в ответ, а Какёин думает о том, что они ни разу не обнимались. Разорвав объятия, парень обращает внимание на Нориаки. — У всех твоих друзей ненормальные прически? — он говорит почти на чистом японском, правда, с акцентом. — Меня зовут Жан-Пьер Польнарефф. Подцепив свисающую чёлку Какёина указательным пальцем, Польнарефф смеется. Юноша ничего не говорит по этому поводу, но показательно шагает назад — ему не нравится подобное нарушение личного пространства со стороны друга Куджо. Джотаро переводит взгляд на волосы Нориаки, будто только сейчас замечает, что они выкрашены в ярко-коралловый. — Нориаки Какёин, — с неохотой отзывается юноша, представившись в ответ. — Пойдёшь с нами? — предлагает Польнарефф. Какёин переводит на Куджо недоумевающий взгляд. — Мы идём в бар, — спешит объяснить француз. — Не волнуйся, там не спрашивают паспорт. — Не хочу опоздать на выставку, — отвечает Нориаки, продолжая буравить взглядом Джотаро. За его маской безразличия можно разглядеть каплю вины во взгляде, но тем не менее он ничего не говорит, и Какёин просто уходит. Оказавшись вдали от школы, он просто разрывает оба билета на выставку и выкидывает их в ближайшую мусорку. Конечно, у него нет никакого права обижаться на Джотаро или ревновать его к другим людям, но обида давит настолько сильно, что хочется приложиться кулаком о ближайший столб. По пути домой Нориаки думает о том, как Джотаро познакомился с Жаном, что их связывает, как давно они общаются и часто ли поддерживают связь. Куджо не фанат тактильного контакта, но всё равно ответил на объятия своего друга. К тому же, он оставил Какёина с его выставкой и предпочёл картинам алкоголь. Польнарефф выглядит старше их обоих. Юноша приходит к выводу, что неудивительно, что Джотаро с ним интереснее. Оказавшись на работе у отца и передав ему обед, Какёин какое-то время просто стоит возле лифта, не способный определиться, что ему делать дальше. Его необъяснимо тянет наверх, к кабинету Дио. В прошлый раз Нориаки довольно резко отказал ему и сбежал. С другой стороны, он так и должен реагировать на подобное предложение от мужчины, старше его на десяток с лишним лет. Вот только теперь он не должен искать этого мужчину и спрашивать, в силе ли его предложение. И всё же он поднимается наверх. Просто потому, что его безответные чувства добьют его, если Какёин сейчас с кем-нибудь не поговорит. В кабинет Дио он входит со смешанными чувствами. Этот мужчина не самая лучшая кандидатура для разговоров, какими бы интересными они не были. — Привет, — неуверенно здоровается он. — Насколько я знаю, у твоего отца сейчас нет совещания, — говорит Брандо вместо приветствия. Он сидит за столом и просматривает какие-то бумаги, а Нориаки не знает, что должен ответить. — Когда ты освободишься? — всё же решается он. Это самая банальная фраза, которую он мог сказать, но всё же он старается выглядеть уверенно и проходит вглубь кабинета. Остановившись у рабочего стола, он смотрит на Дио сверху вниз. — Зависит от того, что ты хочешь предложить, — Брандо откладывает свои бумаги в сторону и поднимает взгляд наверх. — Если ты ещё хочешь сходить куда-нибудь, то я согласен. Только с условием, что это не свидание. — Это будет свидание. Я освобожусь через сорок минут. За тобой заехать куда-нибудь или подождёшь здесь? — Тебя не смущает, что мне семнадцать? — Мы ведь пока не будем трахаться, а просто посидим в ресторане. — Пока? — переспрашивает Нориаки. От открытости Дио ему становится неловко. Он опять успокаивает себя тем, что после одного свидания ничего не случится, и это просто поможет немного расслабиться. — Куда мне подъехать? — спрашивает Брандо. — Я зайду домой, чтобы взять кое-что, а потом вернусь сюда. Здесь недалеко. Буду ждать на улице. После этих слов Какёин спешит выйти из кабинета, надеясь, что Дио не заметил его покрасневшие от смущения уши. Сейчас ему надо скорее сходить домой, чтобы захватить скетчбук и карандаш. Всё-таки он правда задолжал Брандо рисунок. Заняться этим можно как раз на свидании. Свиданий у юноши никогда не было, несмотря на его популярность среди девушек. Они ему просто не нравятся, зато ему нравится Джотаро. Однако, сегодняшнее происшествие заставляет задуматься, что они два разных человека, и точно так же, как в жизни Куджо присутствуют другие люди, в жизни Какёина они тоже есть. Его преданность Джотаро совсем не нужна. Дорога до дома и обратно как раз занимает около сорока минут. Как и сказал, он остаётся ждать возле входа в здание, примостившись в беседке и залипнув в телефоне. Дио не заставляет себя долго ждать и очень скоро появляется на улице. — Идём, — зовёт мужчина. Он ведёт Нориаки на парковку, и у парня едва челюсть не отваливается, когда Дио открывает переднюю пассажирскую дверь жёлтого «Ламборгини Авендатор»*. — Она твоя? — изумляется Какёин, когда подходит ближе. Очевидно, что Брандо открывает дверь для него, но юноша всё равно не решается сесть внутрь. У его отца неплохой автомобиль, но рядом с таким он и близко не стоит. Такие машины можно увидеть только на картинках в интернете или в «Need for Speed»*. — Нет, вишенка, я собираюсь угнать чужую тачку. Дио опирается о дверцу машины, которую по-прежнему придерживает открытой для Нориаки. Почему-то в этот раз он не поправляет мужчину и не напоминает своё имя. — Может мы пешком пойдем? — неуверенно спрашивает Какёин, ещё раз оглядывая машину. — В другой раз. Не хочу оставлять машину здесь. — Уверен, что будет другой раз? Под тихий смех Дио Нориаки всё же садится в машину, пока не услышал ещё одну пошлую фразу. Теперь он с восторгом рассматривает её изнутри. Он не может назвать себя любителем автомобилей, но ездить на таком — одно удовольствие. Мягко захлопнув дверь, Дио обходит машину и садится на водительское сиденье. — К сожалению, на ней нельзя достаточно разогнаться на городских дорогах, но если тебе как-нибудь захочется испытать немного адреналина, можем выехать за город, — говорит Дио и заводит машину. — Ты так разводишь меня на "другой раз"? — Нориаки улыбается и предусмотрительно пристёгивается. Несмотря на свои слова, Дио всё равно разгоняется и ловко обгоняет другие машины на трассе, вынуждая Нориаки нервно сжимать ремень безопасности и просить ехать медленнее. Несмотря на это, машина не набирает и половину своей возможной скорости. Когда они подъезжают к ресторану, который выбрал Брандо, Какёин признаёт, что пережитые эмоции от скоростного заезда по городу ему нравятся и он действительно хочет повторить их. — Я не очень голоден, — внезапно вспоминает Нориаки. Совсем недавно он поел дома и, задумавшись о времяпровождении с Дио, упустил тот факт, что они вообще-то едут в ресторан. Брандо кивает на его заявление и ведёт внутрь. Оглядывая место, Какёин сразу думает, что ему будет неловко находиться в таком дорогом заведении. Люди, сидящие здесь, выглядят очень представительно, все одеты с иголочки, в то время, как на Нориаки надеты порванные джинсы. Дио что-то говорит официанту, тот ведёт их вглубь ресторана и проводит в отдельное помещение, напоминающее небольшую нишу. Отсюда их никто не видит, поэтому Какёин заметно расслабляется. Возле столика находится небольшой фонтан — если протянуть руку, можно её намочить. Оставив на столе два меню, официант удаляется. — Разве тут не будет холодно? — озадаченно спрашивает Нориаки, усевшись за небольшой столик. — Вода тёплая, — объясняет Дио и тоже садится. Непременно решив проверить, Какёин подставляет ладонь под струи воды и убеждается в том, что она правда тёплая. Вытерев руку салфеткой, юноша берёт меню и выгибает брови, глядя на высокие цены — стоило ожидать подобного от такого места. К тому же, он очень много потратил на дурацкие билеты. — Дио, ты помнишь, что я обычный школьник? — Я заплачу. Какёин пытается спорить и уговаривать Дио пойти в другое место, но тот уверяет, что Нориаки здесь понравится. Меню оказывается необычным. В нём только десерты и напитки. Дио просит разрешение сделать заказ сам и расспрашивает Какёина о его вкусах и предпочтениях в еде. Юноша признается, что любит вишню и терпеть не может шоколад. Пока они ждут заказ, он достаёт свой скетчбук и принимается за рисование. Им приносят выпечку с потрясающим ароматом. Втягивая запах, Нориаки млеет от восторга и уже рад тому, что Дио уговорил его остаться здесь. На вкус десерт оказывается потрясающим. Одним лишь чудом Какёину удаётся не заляпать бумагу. Попутно рисуя, он признаётся Брандо, что сегодня пропустил выставку, которую очень долго ждал. После этого мужчина ненадолго отлучается, а по возвращению уже получает свой рисунок. Аккуратно вырвав страницу из блокнота, Нориаки протягивает её Дио. На бумаге изображено вишнёвое дерево с крупными плодами. — Это глупо, — говорит Какёин. — Вовсе нет. Дио не мнёт рисунок, а откладывает его в сторону. Как и обещал, он оплачивает счёт, а когда они возвращаются, достаёт из бардачка папку с бумагами и помещает рисунок туда, как будто правда собирается сохранить его. Нориаки с интересом наблюдает за его махинациями, но ничего по этому поводу не говорит. — Я хорошо провёл время. Спасибо, — зачем-то говорит Какёин. Пусть ему и неловко из-за того, что Брандо за него заплатил, мужчина составил ему идеальную компанию и почти развеял мрачные мысли по поводу Джотаро. — День ещё не закончился. Я отвезу тебя домой, как только заглянем в одно место, — говорит Дио и выруливает с парковки. — Звучит жутко, — честно признаётся Нориаки. Несмотря на его странности, с Дио приятно общаться, и юноша старается убедить себя в том, что ничего страшного не произойдёт, если он позволит себе ещё немного покататься на настоящем «Ламборгини». Если он задумается, то признает, что дело далеко не в крутой машине, но думать сейчас он не хочет. Рассматривая мелькающие виды за окном, Какёин завороженно переводит дыхание, потому что Брандо опять набирает высокую скорость, аккуратно лавируя на поворотах. Он даже не выпытывает у мужчины, куда они едут. Отметив, что они проезжают тот район, где проходила выставка, Нориаки старается унять в себе глупую надежду — мероприятие уже закончилось. Когда Дио паркуется возле здания, арендованного для выставки, у Какёина появляются вопросы, и он выжидающе смотрит на Брандо, требуя объяснений. — Выставка уже закончилась, но, скажем так, я уговорил художника задержаться здесь подольше. Поверить в это тяжело, легче представить, что это просто сон. Изумлённо выгнув брови, Нориаки не находится в словах. Детский восторг охватывает его так, словно он получил на Новый год игрушку, о которой мечтал весь год. — Когда ты успел? — спохватывается Какёин, когда Брандо уже ведёт его внутрь. Их вежливо приветствует какой-то мужчина, провожает до нужной двери и уходит. А Нориаки поверить не может, что правда видит все эти картины вживую. После того, как порвал купленные им билеты, он уже не ждал, что здесь окажется. Кроме их двоих здесь нет ни единого человека, даже охранников, а значит Дио договорился с организаторами и наверняка заплатил немалые деньги. Наверное, он позвонил своему помощнику и заставил всё решить, когда ненадолго отлучался в ресторане. Нориаки радостно улыбается, когда понимает, что всё это сделали для него. Не сдержав порыв, он берёт Дио за руку и ведёт к картинам. Они много говорят, Какёин неустанно рассказывает обо всём, что знает, слушает мнение спутника по этому поводу и даже спорит с ним. За весь вечер он так и не отпускает руку Брандо. Непонятно, сколько времени они так ходят по залу, но, когда обходят все картины и уходят, Нориаки чувствует себя по-настоящему счастливым. Ему удаётся перестать думать про Джотаро, которого он хотел затащить сюда. Голову заполняют только искусство и Дио. Эти два понятия идеально складываются и теперь кажутся неотъемлемыми частями друг друга. — Это было потрясающе. Дио, я так рад, — Какёин не перестаёт улыбаться. День уже клонится к вечеру, и Нориаки скоро должен быть дома, чтобы не волновать мать. Он наконец отпускает тёплую руку Дио. — Ты потрясающий, — неожиданно говорит Брандо. Сократив между ними расстояние, он вынуждает Какёина прижаться спиной к закрытой дверце автомобиля. Их разница в росте снова становится особенно заметна. Наблюдая за движениями мужчины, Нориаки сжимает края своей рубашки и часто дышит. Дио слишком близко, но у них чёртово свидание, поэтому юноша не отстраняется. Брандо сокращает оставшееся расстояние между их губами и целует — влажно, странно, но приятно. Поцелуй походит скорее на обычное касание губ и не длится дольше трёх секунд. От паники и непривычных ощущений Нориаки сперва упирается руками в грудь Дио, а потом отталкивает его от себя. Кажется, Брандо всё равно остаётся доволен результатом, потому что он улыбается и открывает для Какёина дверь. — Садись. Подвезу до дома. И Нориаки садится в машину, чтобы скорее скрыться от пожирающего взгляда Дио. Ему вполне стоило ожидать чего-то подобного от этого мужчины. Как ни странно, он не испытывает дискомфорта или угрызений совести из-за поцелуя, однако, молчит всю дорогу, едва ли не прижавшись к окну. Правда, ему приходится назвать свой адрес, чтобы Брандо знал, куда ехать. Когда они подъезжают к нужному району, Какёин просит оставить его на соседней улице, чтобы соседи не заметили, кто его привёз, вследствие не доложили родителям, и у тех не случился сердечный приступ. Дио закатывает глаза, но соглашается. Уже дома он замечает несколько новых сообщений от Джотаро. Телефон у Нориаки стоял на беззвучном режиме, поэтому он их не заметил. Открыв диалог, юноша понимает, что Куджо писал ему в нетрезвом виде. Среди нескольких сообщений с кучей опечаток Какёин находит фотографию, на которой Польнарефф обнимает его одноклассника. Сжав телефон сильнее, Нориаки закрывает глаза и откидывает его на кровать. Несколькими секундами позже он забирается на ту же кровать и ложится под одеяло. Скоро вернётся отец, и мать позовёт ужинать — нельзя дать им увидеть свои эмоции хотя бы потому, что они не поймут его. Остаётся только надеяться, что никто не расскажет отцу о том, что его сын проводит время в кабинете его начальника. Вся ситуация с его чувствами к Джотаро и с интересом Дио к нему становится всё более запутанной. Он не знает, стоит ли говорить Брандо о том, что он влюблён в другого человека. Вряд ли мужчина заинтересован в серьёзных отношениях, несмотря на все его поступки. *** Через несколько дней Нориаки вновь сам приходит к Дио, и они просто разговаривают. Такие визиты становятся всё более частыми, но всё же у Брандо есть работа, и, когда он слишком занят своими бумагами, Какёин сидит в его кабинете, делает домашнюю работу или рисует. Рядом с Дио у него получается расслабиться. С самой первой их встречи юноша думал, что Дио способен расшатать его непрочные нервы, но теперь уверен в обратном. Они обмениваются номерами телефонов и фолловят друг друга в социальных сетях. После их первого свидания Дио дарит Нориаки набор красок и кистей. Сперва он собирался отказаться, но увидев, насколько они красивые и удобные, не смог это сделать, ведь самому копить на них придётся очень долго. Иногда они просто гуляют, и Дио лезет обниматься. Ещё пару раз он пытается поцеловать Какёина, но оказывается остановлен парнем. Юноша отказывается от походов в места, в которых не способен сам за себя заплатить. И всё же, как он ни старается держать дистанцию в их общении, назвать Дио просто другом тяжело. Теперь, когда Нориаки остаётся наедине с собой, его гложет не только неразделённая любовь к Джотаро, но и чувство вины по отношению к Дио. Они друг другу ничего не обещают, даже в чувствах не признаются, но Нориаки всё равно кажется, что он обманывает мужчину. С Куджо общаться теперь в разы сложнее. Какёина разрывает от противоречивых чувств. Проходит месяц с его первого настоящего свидания, и его странные отношения с Брандо тоже длятся месяц. Несмотря на периодическую наглость, Дио относится к нему очень хорошо, и в один день Нориаки решает признаться, потому что не может поступить иначе. После того, как он привычно относит отцу обед, Какёин оказывается в кабинете Брандо и с порога говорит: — Мне нужно поговорить с тобой. Дио поднимает вопросительный взгляд и отрывается от ноутбука. — Что случилось, вишенка? — Случилось уже давно. Какёин так и зависает возле двери, поэтому Брандо поднимается с места и подходит к нему. — Расскажи, — мужчина касается его щеки подушечками пальцев. Уже не уверенный в своей идее, Нориаки беспомощно смотрит на Дио и жмётся спиной к двери. У него перехватывает дыхание от волнения, давно ему не было так страшно. — Ещё до нашего знакомства я был влюблён в одного парня, — начинает Какёин и чувствует, как Брандо мгновенно напрягается. — Это продолжается уже несколько лет. Мы с ним друзья, и он никогда не смотрел на меня как на человека, которого можно полюбить. Раньше всё было просто. Был я, был он и мои безответные чувства, а потом появился ты и… Я так запутался. Мне так хорошо с тобой, но при этом я не могу просто стереть свои чувства к нему. Прости, что не сказал сразу. Я даже не знаю, насколько всё между нами для тебя серьёзно. Я не знаю, что мне делать. Голос Нориаки то и дело срывается. Он наконец замолкает и закрывает лицо руками, чтобы не видеть выражение лица Дио. Все эмоции выходят наружу, и ему становится тяжело дышать. В воздухе виснет молчание. Какёин не видит, но понимает, что Брандо прижимает ладонь к стене возле его головы. Юноша даже не уверен, хочет ли слышать ответ, потому что не выдержит, если Дио прогонит его, ведь сам не заметил, как привязался и привык к мужчине. — Я скажу, что тебе делать, — наконец говорит Дио, склонившись к уху Нориаки. — Ты забудешь про этого парня, перестанешь думать о нём, потому что у тебя есть я. Открой глаза. Сделать то, что просит мужчина, кажется для Нориаки невыполнимым. Ему плохо и страшно, поэтому он ничего не делает и продолжает стоять, не решаясь опустить руки. — Я сказал открой глаза, — грубо повторяет Дио, повышая голос. На этот раз Какёин слушается, отнимает руки от лица и испуганно смотрит на Брандо. Свободной рукой тот обнимает юношу, прижимает к себе, а потом кладёт вторую руку ему на спину и гладит. — Всё в порядке, — голос мужчины смягчается. Он говорит тише, даёт Нориаки уткнуться в своё плечо и водит ладонью по его спине. — Тебе не нужен человек, который не видит, насколько прекрасна твоя душа. А я вижу и буду рядом. Какёин обнимает Брандо в ответ и думает о том, что тот прав. Его влюбленность безнадёжна, и её давно уже пора вырвать с корнем. Для Джотаро он навсегда останется просто другом. Дио пропускает волосы Нориаки между пальцев, массирует кожу головы и целует в висок, и юноша подставляется под ненавязчивую ласку, постепенно расслабляясь, отпускает своё беспокойство. — Ты не глупый и поймёшь, как поступить правильно. Они просто молча стоят какое-то время, пока Какёин не поднимает голову. — Дио. Нориаки целует Дио. Он определёно не умеет целоваться, но двигает губами инстинктивно, подаётся вперёд и жмётся ближе к мужчине, пока тот его не останавливает. — Тише, вишенка. Не так быстро. Плавно, — шепчет Дио. Он возобновляет поцелуй и двигает губами медленно и нежно. Какёин постепенно соображает, что нужно делать, подстраивается под движения губ Брандо, и ему становится гораздо приятнее. Поцелуй расслабляет и распаляет одновременно. Сумасшедшие ощущения сносят Нориаки голову, ему становится легче от того, что он всё рассказал. У него слабеют ноги, и юноша хватается за рубашку на спине Дио. — Хочешь поехать ко мне? — спрашивает Брандо, когда поцелуй разрывается. Нориаки часто дышит и цепляется за плечи Дио. Губы мужчины покрасневшие и припухшие. Сегодня на них нет помады. Какёин не может отвести от них взгляд и так и говорит, глядя на губы: — Хочешь меня трахнуть? — Попробую, но мы можем, — Дио делает паузу и целует юношу в лоб, — просто много целоваться, держась за руки. — Хорошо, я отпрошусь у родителей на ночь, — Нориаки улыбается и снова обнимает Дио. Все его барьеры просто рушатся. Пережитый бурный эмоциональный всплеск стихает и оставляет после себя желание быть ближе к Брандо. Оставив короткий поцелуй на губах Какёина, мужчина осторожно разрывает объятия и идёт собирать вещи. В это время Нориаки звонит матери и говорит, что останется ночевать у одноклассника. Раньше он никогда не был у Дио дома, но это не пугает. Сейчас ему кажется, будто он готов доверить Брандо абсолютно всё. Дио возится не долго, хоть и не торопится. Из здания они выходят вместе, и Нориаки поражается тому, как отец до сих пор не знает о том, где гуляет его сын в свободное время — а Брандо это вообще не волнует. В машине Дио опять целует его, долго и чувственно, пока Нориаки не начинает тихо стонать. Он подросток, поэтому возбуждается только от одних поцелуев и прикосновений через одежду. От глаз Брандо это не скрывается, и он издевательски просит потерпеть немного. Всё происходит будто во сне. Нориаки не уверен в реальности того, что он действительно едет домой к Дио. Смущённый, он отворачивается от Брандо и старается выровнять дыхание. Дио живёт в большом частном доме, огороженном высоким забором. Загнав машину во двор, он зовёт Нориаки за собой и ведёт его в дом. Оглядывая помещение, можно сделать вывод, что здесь живёт как минимум император. Юноша с интересом рассматривает интерьер, пока Брандо не отвлекает его, обняв со спины за талию. Нориаки вздрагивает, когда чувствует чужие губы на своей шее. Прикосновение непривычное, но приятное. — Сделай так ещё раз. — Поцеловать шею? Дио смеётся, но целует, прокладывая губами дорожку от чувствительного места за ушком, постепенно спускаясь к плечу, щекой сдвинув край рубашки в сторону. Широкими ладонями Дио водит по телу Нориаки, гладит через одежду подтянутый живот, грудь, не прекращая целовать. Его действия распаляют Какёина всё больше с каждой секундой, вызывают желание прикоснуться самому, поцеловать в ответ, но он не решается повернуться и просто прижимается к Брандо спиной. — Я сделаю тебе твой любимый чай, а сам схожу в душ, — говорит Дио и внезапно кусает шею Нориаки. От неожиданности юноша вздрагивает и громко выдыхает. Сейчас он способен только кивнуть. На кухню Дио ведёт его за руку, будто под гипнозом. И только после того, как мужчина заваривает обещанный чай и скрывается в ванной, Нориаки приходит в себя. Медленно потягивая горячий чай, он переваривает в голове недавние события. Сейчас он находится в доме у Дио и правда хочет лишиться девственности с этим человеком. Учитывая характер Брандо, можно понять, что быть ведомым он не любит — ни в жизни, ни в постели, поэтому Нориаки догадывается, что он будет принимающим. Это вгоняет в дрожь, но одновременно завораживает. У Брандо явно уже есть опыт, и ему можно довериться. С ним всегда хорошо — так почему и сейчас не должно быть? Из душа Дио выходит в одних домашних штанах. Он не стал мочить волосы, видимо, чтобы не испортить укладку, и это заставляет Нориаки улыбнуться. — Дашь мне какую-нибудь одежду? Я тоже схожу в душ. Так как Какёин ничего с собой не взял, он вынужден попросить что-нибудь у Дио. После душа влезать в свои узкие джинсы он не хочет. Брандо кивает и опять исчезает в недрах своего дома, но скоро возвращается, вручив Нориаки полотенце и сложенный чёрный предмет одежды. Развернув его, юноша видит перед собой короткий шёлковый халат. Выгнув бровь, он вопросительно смотрит на Дио и спрашивает: — Это всё, что ты нашёл? — Тебе подойдёт, — довольно отвечает Брандо. — Не заставляй меня долго ждать. Приобняв Нориаки за талию, Дио целует его в щёку и указывает направление ванной. Всё ещё держа вещи в руках, Какёин неловко целует мужчину в губы и скрывается за дверью. Поразмыслив, он щёлкает замком, чтобы Брандо не смог потревожить его. Развесив вещи, он раздевается, настраивает температуру и встаёт под горячие струи воды. После душа он ещё долго разглядывает тонкий халат и представляет, как в нём ходит Дио. Нориаки он достаёт до колен, значит, на мужчине должен выглядеть ещё короче. Поправив волосы, Какёин немного крутится возле зеркала — ему тоже пришлось не дать воде попасть на прическу, чтобы не испортить её. Когда он выбирается из ванной, в доме тихо, словно никого нет. Какёин ходит по комнатам, как по лабиринту, ощущая себя ничтожно крошечной мышкой. Дио ловит его за руки, затаскивает в какую-то комнату и обнимает. Не сразу сообразив, что произошло, Нориаки с опаской оглядывается и понимает, что они в спальне. Совсем рядом стоит большая кровать, и от её вида юношу кроет. Прильнув к обнажённой груди Брандо, Какёин сам его целует, обнимает, водит руками по сильной спине, чувствуя мышцы. Они долго стоят на месте, просто целуются и обнимают друг друга. Дио не торопится, и Нориаки берёт то, что мужчина ему даёт. Страх никуда не исчезает, но от каждого прикосновения ему становится хорошо. Дио вновь целует шею Какёина и медленно стягивает халат с его плеч. Шёлковая ткань быстро сползает вниз, обнажает торс и теперь держится только на поясе. — Красивый, — шепчет Брандо и подталкивает юношу к кровати. Нориаки неуклюже и медленно шагает назад, стараясь не споткнуться, пока не упирается икрами в кровать. Обернувшись, он цепляется взглядом за пошлое красное постельное белье, и ему становится стыдно только от этого. Однако возбуждение идёт вразрез со здравым смыслом. Выбравшись из объятий, Какёин залезает на кровать и садится на колени прямо посередине. Дио мгновенно оказывается рядом с ним и вновь целует в губы. Желание внутри Нориаки разгорается всё больше с каждым мгновением, и он сам не понимает, как решается завалить Дио на спину и нависнуть сверху. — Можешь сесть на меня, вишенка, — поощряет его мужчина, вытянувшись на кровати. И Какёин садится на его бёдра, явственно ощущая нарастающее возбуждение Брандо. Несмотря на отсутствие опыта, благодаря интернету Нориаки прекрасно осведомлён о том, что происходит между двумя людьми без одежды. Сейчас самое время перенести теорию на практику. Наклонившись, он на пробу целует Дио под ключицей. Ему нравится ощущение чужой кожи под губами, и он продолжает целовать тело мужчины. Оставляет поцелуи на плечах, груди и с интересом целует маленький сосок. Запустив руку в его волосы, Дио гладит и позволяет ему развлекаться, а Нориаки пускает в дело язык и теперь поочерёдно вылизывает соски мужчины. Брандо тихо стонет и в этот же момент переворачивает Какёина под себя. Вынужденный оказаться снизу, юноша вновь тянет любовника к себе, обнимает его за шею и лезет целоваться. Целуя его в ответ, Дио не глядя легко стягивает болтающийся на бёдрах халат и бросает его на пол. Следом он стягивает с Нориаки трусы. Порываясь его остановить, юноша давит в себе стремление прикрыться и приподнимает бёдра, чтобы помочь избавиться от последнего предмета одежды. Им приходится разорвать поцелуй, чтобы снять нижнее бельё Какёина. Юноша даже не может свести ноги, потому что Дио устраивается между ними. Подхватив одну ногу Нориаки, он закидывает её себе на плечо и целует щиколотку. — Дио, — зовёт Какёин. Ему хочется убрать ногу, но в этот момент Брандо, смочив ладонь слюной, обхватывает его член и принимается размеренно водить вверх-вниз. Откинув голову назад, Нориаки прогибается в спине — всё это для него слишком. Ему очень хорошо, он готов отдать Дио всего себя, лишь бы тот был рядом и продолжал его трогать. — Дио, — стонет юноша. Брандо кусает выпирающую косточку на щиколотке и наконец отпускает ногу Нориаки на кровать. — Потерпи чуть-чуть, вишенка, — говорит Дио. Потеряв ощущение чужой руки на члене, Нориаки растерянно поднимает голову. В это время Дио наклоняется куда-то за кровать и достаёт оттуда смазку с презервативом. Нервно выдохнув, Какёин поднимается и обнимает любовника. — Садись ко мне на колени, — шепчет Дио. Отложив вещи на кровать, он обнимает Нориаки, когда тот выполняет просьбу, и целует, прижимает к себе сильнее, вплетает пальцы в волосы, тянет его голову назад и дразнит, водит языком по чужим губам. Какёин стонет, потому что его член трётся об живот Дио. — У тебя уже был кто-то? — спрашивает Брандо, спускаясь поцелуями к плечам юноши. От внезапного неловкого вопроса Какёин теряется. Ему стыдно признаваться, что он до сих пор девственник, поэтому он старается говорить как можно увереннее: — Был. В этот же момент Дио ощутимо кусает его за плечо, и Нориаки вскрикивает. — Значит, я могу не сдерживаться? Брандо скалится и просовывает руку под задницу любовника. От прикосновения к сфинктеру Какёин вздрагивает и чуть приподнимается, упираясь коленями в матрас. Он пытается уйти от прикосновения и возвышается над Дио. Обняв его за шею, Нориаки трётся носом о светлые волосы, намного жёсткие от лака, пока мужчина массирует мышцы его входа. В один момент Дио вставляет в него палец. Всего на первую фалангу, но без смазки, и начинает двигать им внутри, отчего Нориаки вскрикивает. Неприятные ощущения обволакивают его, хочется вытащить палец и, может быть, снова поцеловаться. — Дио, это больно. В противовес ожиданиям, Брандо вынимает палец и успокаивающе целует шею Какёина. — Тише, вишенка. Я позабочусь о тебе. Зачем ты соврал мне? Вновь опустившись на колени к Дио, Нориаки расслабляется, хотя всё равно избегает смотреть любовнику в глаза. Брандо сам всё понял и не требует озвучивать смущающую правду. Какёин стонет, когда Дио увлекается, целуя его плечи. Опустив взгляд вниз, он видит на плечах багровые пятна и понимает, что мужчина не просто целует, а оставляет засосы, но Нориаки находит это приятным. На этот раз Брандо берёт смазку, выдавливает на пальцы немного и растирает её в руках, чтобы согреть. Воспользовавшись тем, что он отвлёкся, Нориаки сползает немного дальше на его коленях и суёт руку в штаны мужчины. На нём нет белья, поэтому юноша сразу касается возбуждённого члена и шумно выдыхает. Сперва он больше ощупывает его, чем старается доставить удовольствие. Всё же держать в руке чужой половой орган — это не то же самое, что свой. Наконец спохватившись, он круговыми движениями обводит головку подушечкой большого пальца. В этот момент Дио возвращает внимание его заднице, снова приставляет пальцы ко входу и дразняще поглаживает. — Иди ко мне, — зовёт Брандо. Он вовлекает Какёина в поцелуй и ласкает его языком, отвлекает, когда вставляет в него кончик пальца. Со смазкой он входит легче, и Дио двигает им аккуратнее, чем в прошлый раз, поэтому Нориаки не испытывает прежнего дискомфорта. Брандо настолько медленно и плавно насаживает его на палец и шевелит им, поглаживая тесные стеночки, что юноша даже не замечает, как тот полностью оказывается внутри. Ощущения от проникновения пальца захватывают его настолько, что он не может отвечать на поцелуй и просто касается губ любовника своими, раскрыв их. Свободной рукой Дио придерживает парня за бедро, продолжая вылизывать его рот. Он двигает пальцем внутри, растягивает Нориаки и совсем скоро нащупывает нужную точку. От внезапного прикосновения к простате Какёин громко стонет и сжимает член Брандо в руке. Тот болезненно морщится, и Нориаки, спохватившись, отпускает его и сбивчиво говорит: — Прости, просто это… Не знал, что так бывает. Дио гладит его простату подушечкой пальца, и Какёин задыхается от удовольствия. Он кусает любовника за плечо, только чтобы заглушить свои стоны. В тот момент, когда он уже оказывается на грани оргазма, даже не прикасаясь к члену, Брандо вынимает палец. Разочарованно выдохнув, Нориаки едва ли не обиженно смотрит на Дио. Он снова немного приподнимается и отставляет задницу назад. В ответ на этот жест его любовник довольно усмехается и шлёпает Какёина. — Хочешь, чтобы я трахнул тебя? — шепчет Брандо и выдавливает на пальцы больше смазки. — Дио, — возмущается Нориаки. Уткнувшись носом в шею мужчины, он в отместку кусает нежную кожу и сразу целует. От чужой шеи его отрывает ощущение, как внутрь него проталкиваются уже два пальца. Они приносят Какёину дискомфорт от проникновения, но Дио массирует его простату и отвлекает от неприятных ощущений, доводя до исступления. Возбуждение не пропадает и заставляет желать большего. Он вытаскивает член Брандо из штанов, смотрит вниз и не представляет, как он войдёт в него. Зато мужчина уже плавно вставляет в него третий палец, раскрывая их внутри. Нориаки уже не стонет, а кричит. Ему становится так хорошо с этим мужчиной, отчего он не выдерживает и обхватывает собственный член рукой. Пары движений хватает, чтобы кончить. Тело пробивает яркое наслаждение. Содрогаясь, Нориаки кладёт голову на плечо Дио и закрывает глаза, наслаждаясь послеоргазменной негой. Дио осторожно вытаскивает из него пальцы и обнимает. Некоторое время Какёин просто сидит на коленях мужчины и приходит в себя. Когда он всё же поднимает голову и смотрит на Брандо, тот спрашивает: — Как ты себя чувствуешь? — Я только что кончил из-за твоих пальцев, — пространственно произносит Нориаки. — Чувствую себя хорошо. Сфинктер неприятно пульсирует, но на фоне недавно пережитого удовольствия это не имеет значения. — Подожди немного, я принесу салфетки, — говорит Дио. Какёин вынужден слезть с его колен и перебраться на кровать. Вытянувшись, он бесстыдно раскидывает руки и ноги в разные стороны и закрывает глаза, игнорируя собственную сперму на животе. Он не хочет спать, для сна ещё рано, но после всего произошедшего ему нужно просто полежать. Дио выходит из комнаты, но Нориаки слышит его шаги и приглушённое шебуршание. Совсем скоро мужчина возвращается, и кровать прогибается под его весом. Какёин ощущает влажное прикосновение к животу, открывает глаза и видит, как Брандо стирает с него сперму. Дождавшись, пока он избавится от грязных салфеток, Нориаки приподнимается на одном локте, обнимает мужчину одной рукой и целует. Дио всё ещё возбуждён, и по дороге за салфетками он где-то снял свои штаны. — Мы ещё не закончили, — скалится Брандо, на мгновение оторвавшись от чужих губ. Они долго целуются, обнимаются, ласкают друг друга. Нориаки не нужно много времени, чтобы завестись вновь. Совсем скоро его член поднимается и прижимается к животу. Он понимает, что Дио не собирается останавливаться на пальцах и хочет взять максимум от этой ночи. Смазав пальцы, мужчина вставляет в Нориаки сразу три и свободно двигает ими. Какёину кажется, будто всё его тело горит, словно Брандо касается его везде и сразу. На плечах, животе и бёдрах цветут бардовые засосы, жар обволакивает всё тело. — Возьми меня, — просит Нориаки. Движения пальцев внутри него уже абсолютно безболезненные, дарят только удовольствие. Дио вынимает пальцы, скользкие от смазки, и растирает её остатки по своему члену. Подхватив одну из подушек, он кладёт её под поясницу Какёина и командует: — Подними ноги, вишенка. По-прежнему безумно смущаясь, Нориаки всё равно поднимает ноги, сгибает их в коленях и прижимает к груди. Шумно выдохнув, Дио гладит его ягодицы, жадно сжимает и разводит их в стороны, разглядывая пульсирующую дырочку. — Перестань, — просит Какёин и опускает ноги, чтобы прикрыться. — Дай мне поиграть. Возразив, Дио хватает любовника за лодыжки и вынуждает Нориаки обнять себя ногами за талию. Несмотря на безмолвное возмущение, юноша просто закрывает глаза ладонью и поворачивает голову в сторону. Дио входит в него одним литым движением. Резко раскрыв глаза, Нориаки хватается руками за простынь под ним. Возле него валяется разорванная пачка презерватива. Несмотря на то, как легко в ним двигались пальцы, член внутри ощущается болезненно. Не сдерживаясь, Какёин стонет, толкается пятками в спину Брандо и цепляется пальцами за его плечи. — Стой, подожди, — просит он. — Слишком. Это слишком. — Расслабься, — урчит Дио. Совершая медленные движения бёдрами, он обхаживает ладонями всё тело Нориаки, большое внимание уделяя бёдрами и соскам. Постепенно юноша привыкает к новым ощущениям и расслабляется, а Брандо наращивает темп. Его движения становятся резче, слаженнее, грубее. Какёин кричит. Чувства распирают его изнутри с таким объёмом, что он не может сосредоточиться на чём-то одном. Невиданное раньше наслаждение от стимуляции простаты расплывается по всему телу, ноги затекают от долгого неудобного положения, и он лежит, не способный сказать что-нибудь вразумительное. На задворках сознания юноши бьётся мысль, что он далеко не так представлял свой первый раз. Вообще-то, все его представления сводились к образу Джотаро, но сейчас он находится дома у босса своего отца, и тот его ритмично трахает. В итоге все его мысли сводятся к банальному желанию кончить. Не выдержав, он хватается за свой твёрдый член и дрочит себе, совсем не попадая под движения Дио. Мужчина снова бьёт его по ягодицам, и Какёин с криком кончает, достигая пика наслаждения. Обессиленно опустив ноги, он закрывает глаза. Кажется, Дио выходит из него, снимает презерватив и додрачивает себе. Сквозь бессознательную пелену юноша чувствует, как Брандо кончает на него. Тело Какёина отказывается функционировать, поэтому он просто лежит, не раскрывая глаз. Кажется, Дио опять вытирает с него сперму. Совсем скоро он забывается во сне. Просыпается он под вечер, когда солнце уже клонится к горизонту. Раскрыв глаза, он не сразу понимает, где находится, а когда осознание приходит к нему, он резко подрывается с кровати, сорвав с себя одеяло. Дио нет поблизости, и это пугает. Нориаки кажется, что он оказался в ловушке хищника. На нем совсем нет одежды, а поблизости лежит только чёрный халат, который ему дал Дио. Он висит на стуле, возле кровати. Стянув его, Какёин спешит одеться. Едва ли не всё его тело покрыто засосами и укусами, отчего внутри парня появляется жалость к самому себе. В спальне Дио он находит огромное зеркало во весь рост и понимает, что на видных местах никаких следов нет. Выскочив из комнаты, Нориаки отмечает ощутимый дискомфорт при ходьбе в определённом месте. Ему это не снится, и он не уверен, как должен реагировать на произошедшее. Сюда он ехал с уверенностью в своих действиях, он правда хотел Дио, но теперь, когда всё уже случилось, его одолевает непонятный страх. Какёин обходит едва ли не весь дом, пока не обнаруживает Брандо. Тот находится в помещении, похожем на рабочий кабинет, сидя за ноутбуком. Приходится запоздало напомнить себе, что Нориаки переспал с мужчиной, владеющим целой компанией, на плечах которого серьёзная ответственность и много работы. Самому парню нужно сделать лишь домашнюю работу и завтра пойти в школу. — Проснулся, вишенка? — Дио отрывает взгляд от компьютера. — Хочешь чего-нибудь? Какёин теряется и не знает, что ему сказать. Прошагав до рабочего стола любовника, он неуверенно замирает на месте. Брандо приходится подняться со своего места и подойти к юноше, чтобы обнять его. Прижавшись ближе к мужчине, Нориаки замирает, цепляясь за него так сильно, что это должно причинять дискомфорт. Позже Какёин узнает, что Дио приготовил им ужин, и что готовит он прекрасно, или, может быть, юноша просто проголодался. Ещё полночи они тратят на просмотр фильмов, и Нориаки оказывается очень рад, что его любовник не предпочитает боевики. Во время просмотра они лежат рядом друг с другом, обнимаются, и в какой-то момент Какёин просто устраивает голову на животе Брандо, не позволяя себя целовать, чтобы не отвлекаться от сюжета. После окончания фильма Дио всё равно целует его и только потом поднимается, чтобы включить что-нибудь ещё. Сон не идёт к Нориаки до четырёх утра, и он эгоистично держит Дио рядом с собой, продолжает обнимать и разговаривать с ним обо всём на свете. После того, как он выявляет желание спать, Дио ведёт его в спальню, ту самую, в которой они совсем недавно занимались сексом. Несмотря на лёгкую панику, юноша всё равно засыпает. Сегодня произошло слишком многое, и он устал от эмоциональных потрясений. На занятиях он не появляется, потому что Дио самым наглым образом просто выключает будильник на его телефоне в тайне от самого Нориаки. Сам юноша просыпается к началу третьего урока — идти в школу уже поздно, да и с собой у него нет ни формы, ни учебников. Взглянув на спящего Брандо, Какёин аккуратно встаёт с кровати, чтобы не разбудить его, и выходит из комнаты. Он помнит местоположение ванной, поэтому без труда находит её. Осмотревшись, он находит зубную пасту, выдавливает её прямо на палец и им же чистит зубы. Умывшись, Нориаки переодевается в свою одежду и как можно тише уходит из дома Дио. До обеда ему некуда идти, ведь мать думает, что он в школе, а шокировать её внезапным появлением Какёин не хочет, поэтому просто гуляет по городу. В его голове роится столько мыслей, что хочется вообще перестать думать. Ещё вчера днём Нориаки был готов полностью довериться Дио, а сегодня он уже не уверен в правильности своего решения. Несмотря на то, как Брандо к нему внимателен, Какёин не может знать, насколько эти недо-отношения серьёзны для него, и нужен ли он теперь будет этому мужчине. Дио ему никогда ничего не обещал. Они даже не встречаются, и Нориаки чувствует себя использованным. Со своей наивной доверчивостью он повёлся на широкие жесты Дио. Мужчина ворвался в его жизнь, перевернул в ней всё, вскружил Какёину голову и трахнул. Так приятно было перестать думать о влюбленности в Джотаро хотя бы ненадолго, хотя бы пока рядом Дио. Позволить себе забыться — главная ошибка Нориаки. Он думает о том, что скажет Куджо, если узнает, чем его одноклассник занимался со взрослым мужчиной. В лучшем случае ему будет просто всё равно, потому что его никак не заботит личная жизнь Какёина. В худшем случае Джотаро попросту отвернётся от него. Вытащив из кармана телефон, Нориаки пару раз вертит его в руке. Номера Джотаро и Дио находятся удивительно близко в списке контактов юноши. Так и не решившись позвонить кому-то, Какёин выключает телефон. Время уже как раз подходит к концу занятий, поэтому он встаёт со скамейки и направляется домой. Сегодня он заранее звонит отцу с домашнего телефона и просит его спуститься вниз, чтобы забрать обед, объясняя это тем, что он очень спешит к друзьям и у него нет времени, чтобы подниматься до нужного кабинета. Ничего не подозревая, отец соглашается. На самом деле, Нориаки просто боится случайно наткнуться на Дио. Больше всего он опасается увидеть у него тот же взгляд, какой он каждый день видит у Джотаро. Вновь оказавшись дома, Какёин запирается в ванной, долго рассматривает в зеркале следы Брандо на своём теле и хочет содрать с себя кожу, только чтобы избавиться от них. Родители ничего не замечают, потому что на шее нет ни одного засоса или укуса, и всё можно скрыть под обычной кофтой — тут Дио постарался. За весь день Нориаки так и не включает телефон, стараясь отвлечь себя рисованием. Он засыпает рано, сразу после ужина, но спит беспокойно, периодически просыпаясь ночью. Утром он непроизвольно вспоминает, как вчера спал вместе с Брандо, и его кроет ещё больше. Дио хотя бы хотел его, а Джотаро не нужен даже секс. С каждой секундой Какёин загоняет себя в переживания всё больше. Продолжать держать всё в себе у него нет сил, ему надо выговориться кому-нибудь, но у него нет такой возможности. В школу он опять не идёт, продолжая бегать и от Дио, и от Джотаро. Всю свою жизнь он привык опираться на рациональность и логику, избегая типичных подростковых сумасбродных поступков. Вместе с Джотаро он всегда пропускал тусовки одноклассников, где все напивались, а потом устраивали дебош, но сейчас он просто хочет забыться. В неприметном магазине он наугад выбирает бутылку виски, стараясь держать серьёзное лицо на кассе, чтобы у продавца не возникло идеи попросить у него документы. Тот смотрит на Нориаки с сомнением, но ничего не говорит и молча берёт деньги. Спрятав бутылку в школьной сумке, юноша доходит до ближайшего парка и устраивается в пустой беседке. Он переливает виски в свою бутылку для воды. Она не прозрачная, поэтому со стороны её содержимое не видно. Избавившись от пустой бутылки, Нориаки делает первый глоток и тут же морщится. Вкус неприятно обжигает всю ротовую полость, а странный жар концентрируется в груди и тянется к животу. Игнорируя неприятный вкус, Какёин делает ещё один глоток, затем ещё. В какой-то момент он ощущает эффект от алкоголя. Тело медленно расслабляется, и Нориаки обмякает на скамейке, откинувшись на спинку. Горечь становится легче игнорировать. Он не знает, сколько времени сидит здесь, потому что по-прежнему не включал телефон. Собственное поведение всё больше кажется ему непозволительно нелепым. После очередного глотка он резко поднимается с места и уверенно направляется в сторону школы. Его переполняет решимость и желание увидеть Джотаро, чтобы всё ему рассказать. Сейчас Нориаки уже неважно, что это может оттолкнуть от него друга. Ему хочется только увидеть его и высказаться. В бутылке остаётся половина, и Какёин убирает её в сумку. Несмотря на желание выпить ещё, его слегка подташнивает, поэтому он принимает единственное здравое решение пока повременить с алкоголем, ведь иначе он попросту никуда не дойдёт. В школу он заходить не собирается, чтобы его не увидели учителя и идёт в специальное место за зданием, которое облюбовано старшеклассниками под курилку. Джотаро бегает сюда едва ли не каждую перемену. Скинув сумку прямо на землю, Какёин садится на нее и упирается спиной в стену и собирается ждать. Уверенность в своих действиях постепенно уменьшается по мере ожидания появления Куджо. Ему всё больше хочется уйти отсюда, позвонить Дио и попросить его повторить фразу о том, какой Нориаки исключительный. Он уже собирается уйти, но его останавливает Джотаро. С незажжённой сигаретой между губ, он растерянно приближается к Какёину и спрашивает: — Что ты здесь делаешь? Посмотрев на одноклассника снизу-вверх, Нориаки фыркает и поворачивает голову в сторону. Он бы никогда не повёл себя так, будучи трезвым. — Тебя нет в школе второй день. Что случилось? — продолжает Куджо и даже убирает сигарету в карман. — Неужели ты заметил? — язвит Нориаки. Резко поднявшись на ноги, он немного пошатывается, но удерживает равновесие. Джотаро хмурится, вглядываясь в одноклассника и говорит: — Я писал тебе. — Я выключил свой телефон. Ты бы заметил, если бы позвонил, — Какёин подходит ближе и тычет пальцем в грудь Куджо. — Ты выпил? — Это не твоё дело. Разве моя личная жизнь когда-то была твоим делом? — О чём ты? — О чём я? А ты никогда не догадывался? Ни разу за несколько лет в твоей голове не проскальзывала мысль, что я, — Нориаки запинается. Несмотря на огромное желание наконец во всём признаться, юноша словно зависает. Он стоит очень близко к Джотаро и смотрит ему прямо в глаза. — Я был влюблён в тебя с двенадцати лет! — Какёин сам не замечает, как срывается на крик. — Пять лет я по тебе сох и не мог даже надеяться на взаимность. Ты этого не заметил? Куджо лишь ошеломлённо молчит, чем выводит Нориаки из себя ещё больше. — Скажи мне, ты хоть что-нибудь замечал? — продолжает Какёин. — Скажи хоть что-то! Он пристально смотрит на Джотаро и ждёт хоть какое-нибудь слово, но тот лишь эгоистично молчит. Тишина между ними продолжается какое-то время, пока Какёин не срывается, чтобы подобрать свою сумку. Резко двинувшись вперёд, он не делает и двух шагов, как ремешок его сумки цепляется за торчащую из забора трубу и останавливает его. Дернувшись, он не удерживает равновесие и падает прямо на землю. Немного скоординировавшись, он приземляется на колени и ладони. Из-за алкоголя у него кружится голова, и Нориаки не сразу удаётся подняться. К нему подбегает Джотаро и пытается помочь встать, но Какёин отталкивает его. — Не трогай меня, — огрызается он и поднимается сам. Игнорируя пульсирующую боль в местах, где его тело коснулось земли, Нориаки отцепляет сумку от забора и стремительно уходит, а Куджо так и остаётся стоять на месте. Оказавшись достаточно далеко от школы, Какёин забегает в знакомый переулок и сползает по стене на землю. Только сейчас он замечает, какие пыльные у него ладони и брюки, некрасиво порвавшиеся на коленях с одной стороны. Попытавшись отряхнуться, юноша шипит от неприятных ощущений и замечает, что в некоторых местах ладони кровят. Откинув голову назад, он упирается затылком в стену и смотрит на пасмурное небо. Ему становится противно от самого себя. Он понимает, что натворил, понимает, какие будут последствия. Только что он самолично разрушил всё, что связывало его с Джотаро. Дио говорил, что о нём нужно забыть, но теперь у него просто нет другого выхода. Как он и ожидал, его чувства попросту не нужны Джотаро. Вся его бравая речь оказывается бессмысленной. Глаза Нориаки слезятся от непрошеных слёз, он жмурится, чтобы не заплакать и со всей силы бьёт кулаком о землю. Это совсем не помогает выплеснуть эмоции и травмирует руку ещё больше. Жадно заглатывая воздух ртом, будто его не хватает, Какёин лезет в карман за телефоном, цепляясь за него, как за спасательный круг посреди океана. Зажав кнопку включения, юноша нервно стучит пальцами по экрану, будто это может включить телефон быстрее. Наконец, когда он видит привычный глазу экран, на заставке которого стоит «Пшеничное поле» Ван Гога*, мгновенно вводит пароль и видит несколько звонков и сообщений. Пять из них от Дио, один от Джотаро и ещё три от матери, совсем недавно. Видимо, ей позвонили со школы из-за второго прогула подряд. Спешно открыв переписку с Брандо, Какёин видит два сообщения: «Ты забыл у меня свои серьги» «Я очень надеюсь, что у тебя есть объяснение» Прижав телефон к груди, Нориаки сгибает ноги в коленях и упирается в них головой. В таком положении он сидит совсем недолго, потому что в скором времени уже вслушивается в мерный звук раздражающих гудков. Каждый из них набатом отдаётся в голове. Дио долго не отвечает, но Нориаки выжимает всё из этого звонка и даже не думает сбрасывать раньше, чем гудки закончатся сами. По-прежнему сидя на земле, Какёин прижимает телефон к уху и уже не верит, что Брандо ответит, но гудки прекращаются, и он слышит голос мужчины: — Привет, вишенка. Набиваешь себе цену тем, что внезапно пропал после секса? Нориаки нервно улыбается. Он столько себе надумал о том, что Дио потеряет к нему интерес после проведённой вместе ночи, что попросту захлёбывается в своих переживаниях. — Я надеюсь, у тебя всё в порядке, — продолжает говорить Брандо, потому что Какёин молчит. Поджав губы, юноша закрывает глаза. Он не может соврать Дио, не может скрыть от него правду, потому что слышит слабые нотки волнения в его голосе. — Я сказал Джотаро, что был в него влюблён, — тихо произносит он. — А ещё я напился. Вообще-то я сказал ему про чувства из-за того, что напился. Какёин понимает, что закапывает себя всё глубже, что после произошедшего от него откажется не только Джотаро, но и Дио, который, вообще-то, волновался за него. — Пожалуйста, забери меня, — просит Нориаки. — Дио. Несколько долгих секунд Брандо просто молчит, и Какёин понимает — вот он, момент, когда он всё разрушил. — Где ты? — грубо спрашивает мужчина. И Нориаки не верит в правдивость услышанного. По голосу сразу можно понять, что Дио зол и не скрывает этого, но он спрашивает, где находится Какёин, и это многого стоит. После того, как юноша называет своё местоположение, Брандо произносит короткое «жди» и сбрасывает звонок. Глядя на телефон, Нориаки всерьёз сомневается, что Дио действительно приедет, но не собирается подниматься с места в ближайшее время. Пара человек проходит через переулок и с сомнением косится на юношу, но он не обращает на них никакого внимания. Время идёт ужасно медленно. В ожидании Брандо Какёин просто пялится в противоположную стену и представляет себе дальнейшие варианты событий. Он поворачивает голову лишь когда слышит звук знакомого мотора. «Ламборгини» появляется из-за поворота и останавливается рядом с Нориаки. Передняя пассажирская дверь открывается прямо перед ним, и он видит недовольного Дио. — Прости, — тихо говорит Какёин, так и не поднявшись. — Нориаки, отряхни свою задницу и тащи её в машину, — рычит Брандо. Это буквально первый раз, когда Дио называет юношу по имени, поэтому Нориаки, словно под гипнозом, действительно поднимается, стряхивает с себя пыль и садится в машину. — А теперь давай по порядку, — Брандо говорит гораздо спокойнее, но Какёин понимает, что за этим наигранным спокойствием скрывается ярость. — Почему ты ушёл вчера утром? Машина не трогается с места. Развернувшись всем корпусом, Дио выжидающе смотрит на Нориаки. Тот опять замолкает, не находясь в словах. Этот мужчина далеко не школьник, который может молча позволить обвинять себя. Он сам задаёт вопросы и требует незамедлительно отвечать на них. — Я думал, что ты не будешь рад, если я останусь, — тихо отвечает Какёин, уставившись взглядом в свои колени, не решаясь поднять глаза на Брандо. — Разве я когда-то говорил, что меня интересует в тебе только секс? Думаешь, я бы стал возиться с тобой так долго, если бы хотел просто трахнуть? — Ты вообще ничего не говорил, — Какёин не выдерживает и вскрикивает, но продолжает уже тише, — я даже не знаю, встречаемся ли мы. Дио всё-таки заводит машину и выезжает на дорогу. Нориаки даже неважно, куда они едут. Судя по реакции мужчины, он просто отвезёт его к родителям. Приобняв себя руками, Какёин поворачивает голову к окну. — Почему ты выключил телефон? — нечитаемым голосом спрашивает Брандо. Теперь даже наигранного спокойствия в его голосе нет, и Нориаки вконец путается. — Я боялся, что ты скажешь, что я больше не нужен тебе. — И решил побежать к Джотаро? Какёин осекается, потому что по телефонному разговору назвал Дио имя одноклассника. — Никакого Джотаро в твоей жизни больше не будет, — произносит Брандо. Нориаки вздрагивает и согласно кивает. Дио отвозит его к себе домой, даёт сменную одежду и укладывает в свою кровать, благодаря чему юноша чувствует себя маленьким и глупым ребёнком. Постепенно ему становится легче. Блаженно закрыв глаза, он с удовольствием укрывается одеялом — из-за алкоголя или из-за переживаний он чувствует большое желание уснуть и благодарен Дио за его чуткость. Тот сидит рядом и гладит юношу по голове. После пробуждения ему предстоит серьёзный разговор с Дио по поводу их отношений, объяснения перед мамой за прогулы, но это всё потом, а сейчас он может позволить себе расслабиться, ощущая приятные прикосновения длинных пальцев к своей голове. Очень быстро Какёин проваливается в сон. *** Полгода спустя. Как только Нориаки оказывается в школе, тут же бежит к одноклассникам и просит у кого-то из них телефон, чтобы позвонить. Дрожащими руками он набирает давно заученный номер своего парня. Длительные гудки раздражают. Юноша нервно топчет ногой, а одноклассники смотрят на него с непониманием. Наконец Дио отвечает: — Да? — Это я. Нет времени объяснять. Ты уже на работе? — тараторит Нориаки. — Нори? Что-то случилось? Я ещё дома. — Мой отец случился. Он всё узнал, он забрал мой телефон. Прошу, не ходи на работу. Теперь мне нельзя носить ему обеды. — Не волнуйся, я разберусь. Я не собираюсь прятаться от своего подчинённого, даже если он твой отец. — Он собирается поговорить с тобой, Дио. Что мне делать? — Как он узнал обо всём? — Я дал ему телефон позвонить, и он как-то увидел нашу переписку. Он задал очень много вопросов. — Я с ним поговорю. Заеду за тобой после школы. — Буду ждать на парковке. Вернув телефон однокласснику, Какёин садится за свою парту. Весь учебный день ему не удаётся сосредоточиться на занятиях, потому все его мысли направлены в совершено иное русло. Вчера его отец был в ярости, узнав, что сын встречается с его начальником. Какёину было откровенно страшно и стыдно из-за того, что отец спрашивал, как Дио соблазнил его, что пообещал и был ли у них секс. В конечном итоге Нориаки просто заперся в комнате, а утром ушёл в школу так тихо, как только мог. Его болезные чувства к Джотаро совсем утихли, хотя порой ему всё равно не достаёт друга. Теперь они совсем не общаются, хоть и учатся в одном классе, но Нориаки кажется, что так лучше. Ему наконец удалось избавиться от ненужной никому влюбленности. Дио внезапно занял всё место в сердце Какёина. Он заполонил собой всё пространство, не оставляя даже возможности взглянуть на кого-то, кроме него. После окончания занятий Нориаки срывается на парковку. Ему приходится выждать пару минут до приезда Дио, по прошествии которых он весь изводится. Запрыгнув в машину, он бросается мужчине на шею и обнимает. Сделать это и почувствовать ощутимую негласную поддержу Какёин хочет ещё со вчерашнего вечера. — Ты поговорил с отцом? — спрашивает он, не отрываясь от Брандо. — Да. Дио намерено тянет с ответом и обнимает Нориаки в ответ. — Что он говорил тебе? — спрашивает юноша и поднимает голову, чтобы видеть лицо мужчины. — Много чего. Не будь он твоим отцом, я бы уволил его. Теперь он не против наших отношений. Наклонив голову, Дио оставляет на губах Нориаки короткий поцелуй. — Дио, ты угрожал моему отцу? — Может быть, совсем немного. — Он мой отец. — Он расстроил тебя. В этот раз Дио целует его глубже, не даёт отстраниться, прижимая к себе, не позволяя сказать больше ни слова.