Охотники Империи IV: Альтернативный Турнир

Россия в ее мире была маленькой страной в восточной Европе. Когда-то давно это была большая империя, но быстро деградировала, разбазаривая свои ресурсы и занимаясь производством ядерного оружия, которое в конце концов по ней самой и ударило. Погибло множество людей, столица провалилась под землю в результате разлома земной коры, а большинство территории оказалось непригодно для жизни. Те части, с которыми еще можно было что-то сделать, взяли на поруки соседние страны, а самой России остался небольшой клочок земли, на котором и по сей день царила нищета, деградация и разруха. Именно в одном из уцелевших городов-миллионников и жил знакомый Эрики – мутант Хамелеон, которого все кратко звали Хам, потому что, во-первых, он был не очень хорошо воспитан, а во-вторых, обожал глумиться над окружающими и троллить их, в большинстве случаев с крайним цинизмом и нигилизмом. Даже удивительно, как у такой милой девушки, как Эрика, мог быть такой друг. Однако, помимо отрицательных личных качеств, у Хамелеона были и полезные – во-первых, он был хитрым и наглым, в хорошем смысле этого слова, а во-вторых, много чего знал, в основном из того, чего ему знать было не положено, и мог пролезть туда, куда не каждый пролезет. Ну и самое главное: он умел превращаться в кого угодно, за что и получил свое прозвище. О том, как они познакомились – отдельная история. Случилось это на одной из олимпиад в России, в которой Эрика, конечно же, участвовала. Однажды после соревнований к ней пристали двое, а Хамелеон оказался рядом и выручил. Нет, он не набил им морды, а сделал кое-что поинтереснее: превратился в полицейского и подошел, попросив «показать документики». Тех двоих как ветром сдуло – почти никто в России не любил полицейских, а Эрика тогда прониклась к ним симпатией. Хамелеон жил в квартире в центре, доставшейся ему от бабушки. Эрику он даже не встретил, поэтому, взяв такси, она отправилась к нему сама. Райончик, в котором жил ее друг, девушке понравился: много зелени, в том числе покрывавшей старые, местами потрескавшиеся дома. Большой дворик с крепостью, паровозом, лесенками и качелями. Много детишек, гуляющих преимущественно с бабушками. Огороженное низкими деревянными стенами поле, на котором ребята играли в футбол. Все довольно уютненько, не считая разве что валяющегося то тут, то там мусора и большого количества машин, облепивших дома по периметру и занявших почти все тротуары. Снаружи было светло и солнечно, а вот внутри, в подъезде, – темно, грязно и жутковато. Все стены были разрисованы и исписаны ругательствами, а тесный и мрачный лифт, в котором, похоже, не убирались лет сто, больше походил на кладовку, в которой обычно хранят швабры, к тому же он жутко скрипел при подъеме. Однако Эрика все выдержала и поднялась на седьмой этаж, где тоже было темно – окна закрыты древесноволокнистыми плитами. Подойдя к металлической двери, неровно закрашенной белой краской, она нажала на кнопку полусожженного звонка. Послышались шаги, дверь открылась, и на пороге появился заспанный взъерошенный парень в трениках и белой футболке. – Приветик, Игорек! – сказала, улыбаясь, Эрика. – И тебе не хворать, – с хмурым видом ответил тот и открыл дверь пошире, приглашая ее. – По делу приехала или так? – По делу. – Акей. После завтрака расскажешь. Он провел девушку на кухню, а сам забежал в ванную, и пока приводил себя в порядок, Эрика имела возможность осмотреться. Кухня была не большой, но и не сказать, что маленькой. На белом раскладном столе стояла хлебница, рядом лежал сложенный грязный рабочий халат, а с другой стороны – солонка и открытая сахарница с ложкой. На плитке над столом было наклеено несколько наклеек от жвачек, стершихся со временем. Напротив стола была старая, давно нечищеная плита, на которой стоял жестяной чайник. Левее нее – раковина, возле которой скопилась немытая посуда, а на полу рядом, у стены, валялся всякий хлам. На стене над раковиной висел шкафчик, сквозь открытые дверцы которого проглядывали многочисленные банки и жестяные коробки. Справа от плиты на столешнице стояли банки с соленьями, накрытые теплой меховой курткой, а рядом – излапанная бутылка с маслом, уксус и несколько бутылок водки. Еще правее был холодильник, на котором висело множество магнитов из разных стран, в том числе таких экзотических, как Синегория, Терафлория и даже острова святого Николаса. На нижней части холодильника из похожих друг на друга маленьких прямоугольных магнитиков было выложено неприличное слово. Сквозь окно светило солнце, а на подоконнике стояло большое колючее растение. В это время Хамелеон вышел из ванной, наскоро умывшись и причесавшись. И сразу – к холодильнику. «Потом, все потом», – жестом показал он. Игорь был из тех мужчин, кто не берется ни за какие дела, будучи голодным. – Завтракать будешь? – спросил он Эрику, залезая по пояс в холодильник. Как и большинство русских, Хамелеон был гостеприимным хозяином. – У меня есть куриный суп, котлеты, пельмени в морозилке, конечно же, и… – Я вегетарианка, – сказала девушка. Она заглянула ему через плечо: судя по количеству еды там, к ее другу не так давно приезжала бабушка. Хамелеон пожал плечами, немного удивившись, но он был из тех, кто хорошо относится к вегетарианцам, трезвенникам и тем, кто встает рано и бегает по утрам. Это личное дело каждого, считал парень, и даже немного завидовал. – У меня еще есть овощной суп, – ухмыльнувшись, сказал он, вылезши из холодильника. – Он такой же, как куриный, только без курицы. Курицы на вторую кастрюлю не хватило. Хы. – Нет, спасибо, я не голодна, – вежливо отказалась Эрика. – Если только чаю. – Правильно. Суп для обеда, – сказал Хамелеон. – Тогда я тебе блинчиков сделаю. Тут Эрике было уже неудобно отказываться. Если хозяин сам предлагает приготовить тебе утром блинчики, несмотря на свои весьма скромные кулинарные навыки и даже несмотря на предшествующий тяжелый вечер – Эрика заметила большие мешки под глазами у парня – это что-то, да значит. – Каждый мужик должен уметь себя прокормить, – сказал Хамелеон, орудуя у плиты. – А если не умеет – хы – так он и не мужик вовсе! Ты не смотри на все это, – он кивнул на холодильник. – Просто мне часто лень, а хозяйка, – он имел в виду бабушку, – заезжает изредка, ну я и не отказываюсь. Блинчики у ее друга получились разных размеров и местами слиплись друг с другом, но, что важно – совсем не подгорели! И на вкус они оказались весьма неплохи, тем более что хозяин сдобрил их щедрой порцией сгущенки. Себе же Хамелеон достал из холодильника деревенской простокваши, намазал хлеб маслом, положив на него толстый кусок сыра, и налил кофе. А вот чай у него не получился – вода в чайнике остыла, а заварка была не первой, не второй и даже не третьей свежести. Поэтому Эрике пришлось тоже довольствоваться кофе. Кофе был черный и очень крепкий. – А сливок нет? – спросила она. – Или хотя бы молока? – Чего нет, того нет, – ответил парень. – А молоко я забыл купить. И они сели завтракать. Простой такой русский завтрак в 11 часов дня. – И все-таки мне нравится здесь, в России, – улыбнулась Эрика, когда они почти закончили. – Не понимаю, что тут может нравиться, – сказал Хамелеон. – Одни алкаши кругом. Мусор и грязь. Машин дофига. – …старые здания красивые, – продолжала девушка, пропустив его слова мимо ушей. – Все такое большое! – Хочешь сказать, у вас в вашей Италии все маленькое? – удивился Хамелеон. – Германии, – поправила Эрика. – Тем более, – со знанием дела сказал Хамелеон. Эрика улыбнулась. «Какой он забавный, – подумала она. – До сих пор не запомнил, откуда я. Кажется, вся Европа для него одно и то же». После завтрака они вышли на балкон, сверху было видно дворик как на ладони и покрывающее стену дома рваное зеленое покрывало из вьющихся растений, а также многочисленные горшки с цветами на соседних балконах – таким образом люди пытались фильтровать загазованный машинами воздух. – Ну? Красиво же! – воскликнула Эрика. – Ага, красиво, – согласился Хамелеон. – Только эти все портят, – и он кивнул на выглядывающие с балкона ниже головы соседей, расположившиеся между горшками. – Так бы и… – он собирался было плюнуть, но сглотнул и отошел. – Близко, поймут, – заговорщицким шепотом произнес он. – Вот если бы на пятом… – Почему ты такой злой, Игорек? – спросила друга Эрика. – Не я такой, жизнь такая, – произнес тот известную российскую поговорку. – Валим на улицу, подышим свежим воздухом. Если, конечно, его можно назвать свежим. Заодно и расскажешь, что там у тебя.