Охотники Империи IV: Альтернативный Турнир

Волдер Дорк – венгерский ученый, профессор биотехнологических наук, всю жизнь посвятивший исследованию аномалий и мутаций. Как известно, в этом альтернативном мире, в котором жили наши герои, из-за многочисленных войн, ядерных взрывов и прочих действий неумных людей, в свое время были большие проблемы с экологией, вследствие чего появилось очень много мутантов. Практически две трети жителей имели мутацию, и повезло, если она не доставляла неудобств и даже приносила пользу, как у Эрики и Хамелеона, например. И совсем другое дело, если у тебя, к примеру, жало скорпиона вместо языка, и ты не можешь нормально ни говорить, ни есть, не говоря уже о том, чтобы, например, целоваться. Именно такими случаями и занимался профессор Дорк – разбирал аномалию по частям и модифицировал ее – либо заставляя исчезать, либо приводил к виду, приемлемому для владельца. Он помогал сотням и даже тысячам, придумывая «противоядия», как называли их люди, и избавляя таким образом от страданий. Но если ты ученый и открываешь что-то невероятное для мирных целей и помощи людям, всегда найдется тот, кто захочет применить это в прямо противоположном ключе – в качестве биологического оружия. Дорк не стал исключением – очень скоро им заинтересовались корпорации с весьма сомнительной репутацией, прикрываемые продажным правительством. Профессор знал это, и лучшим решением для него было бы уйти на дно, но он не мог – тысячи людей ждали его помощи. Поэтому, как и его коллеге Пинбейкеру, ему приходилось бегать. И тот, и другой, несмотря на совершенно разные цели, не желали делиться своими знаниями и наработками с теми, у кого в целях только война и порабощение соседних государств. Для продолжения работы Дорк остановился в старом здании детской больницы. Эти полуразрушенные корпуса, забытые самим Богом, никем не проверялись, что давало ему прикрытие на какое-то время. И само время. В тот день у него с утра было нехорошее предчувствие, но профессор отогнал его. К нему редко заходили, но около полудня раздался стук в дверь. Дорк приоткрыл ее, не спеша снимать цепочку – на пороге стояла медсестра. – Проверка состояния внутренних систем, – сказала она. – Утром проверяли уже, – ответил профессор и попытался закрыть дверь, но медсестра держала ее со своей стороны, а в щель вдруг полезло щупальце. Дорк все понял и со всей силы рванул дверь на себя, чуть не прищемив его. С той стороны послышался вскрик боли, а затем еще одно щупальце показалось снизу. Тогда профессор ударил по нему каблуком. Медсестра снова вскрикнула – щупальце исчезло. – Как вам не стыдно так с женщиной обращаться? – раздалось из-за двери. – Не стыдно, – профессор огляделся, понимая, что ни спрятаться, ни убежать отсюда он никуда не успеет. – Я ведь могу сломать эту дверь, – послышалось снаружи, – так что откройте по-хорошему. Тут взгляд профессора упал на лежащий на столе чек на пять тысяч долларов, выписанный одним из благодарных пациентов. – Слушайте, – сказал он, схватив чек и положив его у щели под дверью, – у меня есть то, что может вас заинтересовать. Появившееся щупальце захватило чек и утащило его наружу. – Ммм, – раздалось оттуда, – Да, это мне определенно нравится. Хорошо, профессор, продолжайте свои эксперименты. Не буду вас беспокоить, – и за дверью послышались удаляющиеся шаги. Дорк быстро пробежался глазами по комнате – медлить нельзя, эта медсестра – всего лишь пешка, скоро сюда нагрянут ее друзья. Он быстро собрал все, что ему может понадобиться, в небольшой дипломат, открыл окно и посмотрел вниз, на крышу соседнего здания. Высоковато. Что ж, другого пути все равно нет. Он сбросил дипломат, затем спрыгнул сам. Дипломат не пострадал, а вот сам профессор приземлился неудачно: ушиб ногу и потянул спину. Стараясь не обращать внимания на боль, он, пригнувшись, прошел по крыше и осторожно спустился по пожарной лестнице. Но едва его ноги коснулись земли, и профессор повернулся, как понял, что его ждали: в нескольких шагах стояла группа мутантов. – Ну что, профессор, – сказал здоровяк с металлическими гофрированными руками, похожими на толстые трубы, – давай сюда свой чемодан, – и он согнул пальцы в кулак с характерным скрежетом. Через несколько минут профессор был избит, а недоброжелатели скрылись с его дипломатом. Дорк искреннее надеялся, что они не смогут подобрать код, но учитывая того здоровяка, его надежда была невелика. Сплевывая кровь и пошатываясь, он поднялся и вдруг увидел рядом вихрастого мальчика с головой, похожей на гандбольный мяч. – Я вам помогу, профессор, – сказал мальчик, подавая руку, – идите за мной, – и он куда-то повел его. Голова профессора гудела. Он не помнил, как уменьшился. Осознание пришло только тогда, когда мальчик посадил его на игрушечный кораблик и пустил по реке, которой оказался густой синий поток, льющийся из одной из труб какого-то здания. Кораблик понесло течением, и он почти сразу же накренился и стал валиться на бок. Впереди показалась сточная решетка, которая приближалась… – Откуда ты все это знаешь, Игорь? – удивилась Эрика. – У вас же все подобные ресурсы заблокированы! – Это для лохов они заблокированы, – ответил Хамелеон. – Умный пацан всегда знает, как обойти. Они ехали в поезде по Великой Китайской Магистрали – железнодорожному пути, который соединял Россию со вторым по величине государством планеты – Китаем. Хамелеон сказал, что все пути обычно ведут в Китай, и концы нужно искать именно там. В это время дверь в вагон открылась, и внутрь вошли контролеры. – Граждане пассажиры, приготовьте билетики! – раздались их голоса. Эрика укоризненно посмотрела на Хамелеона – билетов у них, конечно же, не было. Чтобы попасть в поезд, ее друг снова применил свои способности – он не стал стоять в километровой очереди в кассу, а просто превратившись в проводника, провел девушку прямо к вагону. Эрика вздохнула и достала кошелек, готовясь заплатить штраф, но Хамелеон ее остановил: – Э, спокуха, – сказал он, – ща все будет, – он поднял какую-то бумажку, ткнул в нее пальцем, и та превратилась в пластиковую карточку абонемента. Хамелеон передал карточку девушке и тут же сделал себе такую же. – Ничего себе! – восхищенным шепотом произнесла Эрика, когда контролеры их миновали. – Не знала, что ты так умеешь! – Ну дык, – Хамелеон довольно хмыкнул и выпятил подбородок от гордости. – Нам учительница еще в школе говорила: совершенствуйтесь, мать вашу, развивайтесь, если хотите выжить в этой стране! Вот я, типа того, совершенствуюсь. Это называется… умное такое слово, забыл… трансфигурация, во! Но она недолговечна, так как, типа неживая материя, вот энергия и рассеивается в пространство. – Ты такой умный! – улыбнулась Эрика. – Не перестаешь меня удивлять! И блинчики готовишь, и предметы превращаешь, и информацию нужную как достать знаешь! Не парень, а мечта! – Аще, жених, – зевнул Хамелеон. – Как моя бабушка говорит, куда только девки смотрят. В это время поезд остановился на станции, в вагон натолкался народ. Напротив них сил грузный лысый мужик с пивным животом и тяжелым взглядом, поэтому ребята замолчали – не хотели обсуждать свои дела при посторонних. Вскоре Эрика услышала, как ее друг что-то тихо бормочет в рифму, и прислушалась: Однажды я утром на лекции спал, Как вдруг кто-то с неба на парту упал, То с сыром был пиццы огромный кусок, На нем, улыбаясь, сидел пирожок. Девушка улыбнулась, а Хамелеон тем временем продолжал: А рядом под партой валялся скелет, Его я приметил, готовя омлет. Потом ко мне телка так вдруг подошла, Она ведь преподом нашим была! «Ты лабу не сдал – отработай теперь!» И вот я у дома, стучусь в ее дверь, Она открывает, бросаясь как зверь: «Ты делай со мною что хочешь, пельмень!» И я захожу, спотыкаясь о пень. Люди вокруг начали коситься, особенно дядечка напротив, но Хамелеону, похоже, было абсолютно пофиг – он сидел с абсолютно невозмутимым, серьезным и немного задумчивым видом. Ну кто здесь оставил кусок пенопласта?! Кто вымазал брюки мои зубной пастой? Ну как тебе, чика, мой стиль неопрятный? «А что это, кровь?» – Нет, это сок был томатный – В столовке студенческой на томат наступил я, И пиццу себе на штаны уронил я, Буфетчица долго над мною смеялась, Вот так моя дружба с столовкой распалась. Эрика хихикнула и отвернулась к окошку, а Хамелеон продолжал с каменным лицом: Не знаю, как пицца в трусах оказалась, Не знаю, как ложка об курник сломалась, Как сделал я сальто с сосиской в руках, А курник взлетел, как орел в облаках. Наконец мужик напротив не выдержал: – Что за х…ню ты несешь?! – пригвоздив парня злобным взглядом, пробасил он. – А вас как зовут? – с невозмутимым видом спросил его Хамелеон. – Ну, Юрий, – ответил мужик с вызовом. Хамелеон кивнул, типа, понятно, и добавил к своей поэме еще одно четверостишье: И стали все бегать, как лоси в кустах, А Юрик застрял наш, как страус в пластах, Его мы накрыли кусочком арбуза, И сплюнул свой завтрак себе он на пузо. Тут поезд как раз остановился на очередной станции. Хамелеон зыркнул на побагровевшего дядечку и, резко сорвавшись, припустил к выходу. За ним с криками «Убью!» устремился и сам дядечка. А за ними и остальные пассажиры. Хамелеон выскочил из вагона, пробежал немного и остановился, повернувшись. Злобный и красный от негодования Юрий приближался к нему, а вокруг уже собиралась толпа. В другой раз парень бы убежал, но при наличии зрителей, он всегда становился очень смелым и наглым. Любил играть на публику, в общем. – Ну что, Пушкин недоделанный, некуда бежать? – ухмыльнулся Юрий. Хамелеон не растерялся. – А вы русский? – вдруг спросил он. – Русский, русский, – ответил Юрий, потирая кулаки, – не видно, что ли? А ты – русский? – в свою очередь спросил он. – Я китаец, – не моргнув, ответил Хамелеон. – Ну да, – ухмыльнулся Юрий. – Китаец он. Ну что, китаец, – мужик хрустнул костяшками, подходя ближе, – будем отвечать за базар? – Я не розумію що ви шпрехаете [40], – с невозмутимым видом ответил Хамелеон. – А ты, я вижу, шутник, – продолжал ухмыляться Юрий и вдруг перестал. – А ну, поди сюда… Тут сзади раздался новый голос: – Хам!!! Это снова ты?! Ну берегись!!! – из вагона вылез мутант, похожий на высокий пень металлического цвета. Как и Юрий, он был страшно зол. Видимо, поскольку комплексовал из-за своего роста, ему не понравилась строчка «И я захожу, спотыкаясь о пень». Юрий бросил довольный взгляд на единомышленника, затем снова взглянул на парня, слегка притихшего. Тут Эрике пришлось вмешиваться: извиняться за своего друга и успокаивать мужчин, обезоруживая их добрыми словами и своей милой улыбкой, используя всю свою харизму, терпение и дружелюбие. К счастью, ей удалось предотвратить и этот конфликт. Когда все разошлись – некоторые из пассажиров были откровенно разочарованы, что драка не состоялась – Эрика подошла к другу, вид у нее был вымотанный. – Игорек, нарывной ты, – устало сказала она. – Я же замучаюсь тебя спасать.