***
— Алло, Хигашиката Джоске слушает. На другом конце провода такой привычно весёлый голос Окуясу. Парень приглашал его проехаться с ним на мотоцикле, аргументируя это тем, что у них давно не было по-настоящему спокойной прогулки, без всяческих неприятностей и врагов. Джоске усмехнулся, подумав об этом. А ведь действительно. Даже обычные походы в школу утром часто заканчивались битвами. Он глянул на часы — почти пять вечера. Сегодня выходной, мама не должна ругаться, если вдруг задержится. Хотя в этом он не особо уверен. Попросив Окуясу подождать, он отошёл на кухню поговорить. Как и ожидалось, его не хотели отпускать. — Джоске, твои раны хоть и затянулись, но ещё побаливают, ты сам говорил мне, — строгая Томоко использовала аргументы сына против него самого: Джоске постоянно жаловался на боль, не желая выполнять дела по дому, хотя в действительности у него уже давно ничего сильно не болело. — Мам, мы будем предельно осторожны, правда. И не будем делать ничего экстремального. Не в моём положении, ты права, — про мотоцикл он благополучно умолчал. Томоко ещё немного сверлила его взглядом, но под видом горящих желанием голубых глаз не смогла отказать. В конце концов Джоске и правда нужно было чаще бывать на свежем воздухе. — Ладно уж. Но чтобы дома был не позже девяти. — Спасибо, мам, — на ходу бросил радостный Джоске, убегая в комнату и хватая телефонную трубку. Отлично. Осталось только попросить Окуясу оставить байк где-нибудь на соседней улице и дело сделано.***
Один из немногочисленных раз, когда Джоске надевал что-то отличное от своей школьной формы, наступил сегодня. Ограничиться джинсами с футболкой и кожанкой показалось ему достаточным. Просто, но не лишено вкуса. Он натянул кросовки и вышел за дверь. В проёме следом за ним тут же появилась мама. — Здравствуйте, Томоко-сан! — Окуясу уже стоял во дворе и приветливо помахал ей рукой, получив такой же жест в ответ. — Здравствуй, Окуясу. Не задерживайтесь долго. — Обязательно, мам, — Джоске поспешил присоединиться к другу. И был поражен тем, что увидел. Нет, ничего столь особенного не было, просто Окуясу в другой одежде, как и он сам, но она поразительно хорошо ему шла. Джоске слишком привык видеть его в школьной форме свободного кроя. Потому обтягивающие брюки, что так правильно легли по форме его ног, невольно притягивали взгляд. Да и привычная причёска казалось была немного небрежно уложена, но это выглядело так, словно было сделано специально. И такой внешний вид придавал ему какой-то лёгкости и свободы, как показалось Джоске, и он удивился собственным мыслям. — Хей, Джоске, круто, что ты согласился, — они уже прилично отошли от дома Хигашикаты. — Знаешь, в последнее время всякие мысли одолевают. Хочется проветриться. — Та же фигня. Спасибо, что вытащил. Сидеть дома уже просто невыносимо, — признался Джоске. Его и вправду стали донимать однообразные дни с безвылазным сидением дома. Исключение составляла только школа, но даже она уже не так сильно радовала, несмотря на то, что каникулы должны были наступить уже совсем скоро. Зато Окуясу удачно справился с этим и действительно поднял ему настроение. — А вот и он, — убирая ветки с мотоцикла и выкатывая его на дорогу из кустов, торжественно объявил Окуясу. — Всё как ты просил. Он стряхнул оставшиеся листья и ловко перекинул одну ногу через байк, усаживаясь и пододвигаясь чуть вперёд, чтобы мог сесть и Джоске. — Слушай, ты точно в порядке? Я просто не хочу, чтобы эта поездка тебе там чего-нибудь попортила, — указывая на места, где, как он помнил, были самые страшные увечья, спросил Ниджимура. Он думал об этом ещё когда звонил, но сейчас, когда увидел Джоске лично, почему-то забеспокоился сильнее. — Хей, нормально всё, двигайся давай, — усмехнулся Джоске и лихо запрыгнул следом, развеивая любые сомнения о своём самочувствии. В момент, когда он прижался к спине и обхватил руками его торс, Окуясу ощутил как в груди начала подниматься волна тепла. Пока ещё еле ощутимая, но вполне заметная. И это было… странно. Они и раньше катались вместе и ничего подобного не происходило. А сейчас Окуясу понимал, что его дыхание сбивается без особой на то причины. — Куда едем? — В порт Морио. Но сначала попетляем немного улицами. Людей сейчас не много, — Окуясу заставил себя отвлечься от чувств, завёл мотор, оттолкнулся и направился к месту назначения.***
Всё время, пока они ездили по городу, было наполнено воспоминаниями. Казалось, что не осталось ни одного уголка в Морио, с которым они не были связаны. Обидно, что во многом эти воспоминания неприятны и лишний раз затрагивать их было словно вскрыть почти зажившую рану. Но такова была судьба и пока что от неё и собственной памяти было никуда не деться. Солнце сядет ещё не скоро, так что возможно они могли бы заехать куда-то на обратном пути, если Джоске проголодается. Сам Окуясу не думал, что захочет есть ближайшие пару часов. Волнение всё нарастало и скрыть это давалось всё труднее. Благо на дороге он концентрировался всегда отлично. Наверное конкретно в этот момент он почувствовал себя свободным по-настоящему. Оторванный от дома, рассекающий ветер на скорости, с Джоске, обнимающим его со спины — чего ещё было желать? Их ничего не сдерживало, ничего не обременяло. Впервые, за долгие недели сумасшедшей погони за спокойной жизнью. Окуясу поддался порыву и надавил на рычаг газа, увеличивая скорость, наконец выезжая на дорогу, ведущую в порт. Машин, как и людей на улицах, было мало, потому можно было позволить себе немного разогнаться. Да и Джоске почему-то не был против. Обычно он всегда просит не гнать, чтобы его причёска не растрепалась, но сейчас он совсем не обращал на это внимания. Или только делал вид? Окуясу не знал. Но так было даже проще. Хоть и так же странно, как и собственные ощущения. Стоило ускориться, как руки Джоске сомкнулись крепче вокруг него. Окуясу даже подумал о том, что зря это сделал, ведь теперь ему было совсем не по себе. Да что же такое! «Не отвлекайся. Смотри на дорогу. Ты почти у цели», — вторил он себе, тем самым стараясь хоть немного успокоиться. Получалось неважно, если не совсем плохо. Но наконец показались знакомые товарные контейнеры, что послужило ему спасением. Он подъехал совсем близко к воде, как раз туда, где Джоске впервые встретил своего отца. — Почему именно здесь? — спросил Джоске. Как только он разжал руки, Окуясу с облегчением выдохнул, словно его не обнимали, а душили всё это время. — Не знаю. Как-то привык уже к этому месту, — слезая следом и ставя байк на подножку, ответил Окуясу. — Но если тебе не нравится, мы можем… — Не парься, всё отлично, — Джоске похлопал его по плечу и улыбнулся. И, боже, как давно Окуясу не видел у него этой искренней и так любимой им улыбки. Это значило, что он не облажался, по крайней мере, пока что. Теплота вновь заполняла пространство груди.***
Прогуливаться с Джоске по линии прибоя было приятно. Лёгкий морской бриз холодил кожу щёк, отрезвляя и заставляя обращать внимание на вещи вокруг, природу и самого спутника. Окуясу поймал себя на том, что засматривается на Джоске, причём совершенно неосознанно. Скользит взглядом по его чертам лица, рукам, ногам, словно не видел долгое время и теперь пытался запомнить каждую деталь, понимая, что они расстанутся вновь. Его позабавил тот факт, что они даже оделись почти одинаково. Разве что цветом одежды отличались. И говорили они о всякой ерунде, вроде того о чём обычно говорят подростки. Банально обсуждали оценки, предстоящие контрольные и планы на лето, откуда Окуясу и узнал, что его друг уедет с мамой в отпуск, туда, где нет моря, к которому они привыкли, зато есть хорошая кухня и множество магазинов, где можно обзавестись чем-то действительно стоящим. И почему-то эта информация расстроила Окуясу. И это чувство он сдержать не смог, тут же нахмурившись и задумавшись о том, что же будет делать он, если Джоске уедет. Пускай не навсегда, но месяц — довольно большой срок, особенно, когда тратишь его на ожидание. Единственную тему, которую Окуясу сегодня не начинал, так это про девушек. Он, обычно всегда переживающий за то, что противоположный пол не обращает на него внимания, сегодня даже не коснулся подобной темы в разговоре. Не захотел почему-то даже думать об этом. Его волновало совсем другое. А ещё он понимал, что дальше тянуть уже некуда и им всё же нужно поговорить. Вернулись они на то же место и расстелили куртки, на которые сели. Диалог прервался и какое-то время они молча разглядывали морскую гладь перед ними, думая каждый о своём. Окуясу почувствовал взгляд на себе и повернул голову, встречаясь глазами с обеспокоенным Джоске. — Окуясу, ты сегодня сам не свой, если честно. Я не хотел говорить, думал мне показалось. Но очевидно, что нет. Ниджимура заметно занервничал. — Ты говорил, что тебя что-то тревожит. Почему ты и позвал меня сюда? Больше тянуть смысла не было. Сейчас или никогда. — Ты прав, Джоске, — Окуясу словно растерял весь свой постоянный позитив и «сдулся» на глазах: поник и сгорбился, словно не хотел, чтобы Джоске смотрел на него. Казалось даже ветер усилился, подстраиваясь под эмоции Ниджимуры Окуясу. — Я всё думал в последнее время о том случае, когда видел своего братана. Джоске не ожидал, что Окуясу захочет поговорить об этом. Он всегда был достаточно честным и, он бы даже сказал, прямым в сообщении своих чувств и эмоций. Но что-то скрыл и делился этим только сейчас. Джоске ощущал, что это не просто разговор, а кое-что гораздо важнее. — Тогда мой выбор был очевиден. Но я подумал о том, что если бы всё — вообще всё, что случилось за последний месяц — не произошло, я думаю, я бы выбрал присоединиться к нему. Джоске нахмурился. Ему стало как-то не по себе от слов Окуясу. Такого он услышать не ожидал. В голову тут же начали лезть всякие страшные мысли, но он отогнал их от себя, убеждая в том, что выдумки нереальны. — К чему ты клонишь? Окуясу поднял голову, но на Джоске по-прежнему не смотрел. — К тому, что переезд в Морио никогда не был плохим решением. Да, я потерял своего братана, но зато приобрёл гораздо больше. Ниджимура не улыбался. Он вообще не показывал никаких эмоций. Джоске опустил взгляд на его ладони и понял, что тот сдерживается изо всех сил. Кажется он сам не замечал, как сжимает в кулаки трясущиеся пальцы. — Джоске, я сейчас скажу невероятную глупость. Но я правда очень рад, что из всех возможных людей я встретил здесь именно тебя. Сказал и отвернулся, чтобы спрятать своё лицо, которое вот-вот и выдало бы то, что творилось у него в душе. Он ощущал себя должником перед Джоске из-за того случая. Даже нет. Из-за каждого случая, когда тот спасал ему жизнь, рискуя при этом сам. И Окуясу никак не мог избавиться от этого чувства вины. Одно только воспоминание о том, что Джоске так сильно переживал из-за него воспаляло вину сильнее. — Зачем ты только возишься со мной, Джоске? — сдержать невысказанные переживания не вышло. — Я даже не могу защитить тебя, когда это действительно нужно. Напряжение повисло в воздухе. Внезапно те самые два шрама словно кольнуло, как и его сердце. Джоске был сбит с толку его словами и не мог понять, почему он говорит такие вещи. — Окуясу… Он было потянулся к его руке, как несколько крупных капель упало на его кожу и он запрокинул голову. — Дождь? — Ниджимура тоже смотрел на небо, не веря тому, что не заметил как его заволокло тучами. — Дождь! Джоске, твоя причёска! Он тут же забыл о незаконченном разговоре, вскочил на ноги и схватил куртку. — Давай же, Джоске! На самом деле конкретно сейчас его совсем это не волновало. Важный момент был временно испорчен и Джоске хотел усадить Окуясу обратно, закончить начатое, и только потом волноваться за всё остальное. Но беспокойное лицо друга убедило его быстрее. — Точно. Причёска, — он встал следом, захватил свою куртку и уставился на Ниджимуру, который в попыхах ринулся к мотоциклу. — Что ты делаешь? — Как что? Байк завожу! Садись быстрее, Джоске. Мы успеем добраться до центра, пока дорога ещё сухая. Ну уж нет. Сначала он сделает то, что должен. И никакой дождь ему в этом не помешает. — Окуясу, остановись. Сейчас мы никуда не поедем. Парень перевёл на него непонимающий взгляд, но бросил попытки увезти их отсюда почти мгновенно. — Да почему же? Не понимаешь что ли? Но Джоске был непреклонен, твёрдым шагом направляясь к Окуясу. И вместо возможного ответа он притянул его к себе и обнял, крепко сжимая в своих руках. Он опустил голову на плечо замершего Окуясу и уткнулся лбом, чувствуя, что вот-вот сорвётся. — Идиот. Одна только мысль о том, что ты мог никогда больше не очнуться, сводит меня с ума. Я чуть было рассудок не потерял тогда, когда понимал, что сколько бы раз я не искал твой пульс, я не мог найти его. Он сжал в ладонях его футболку и прижался ещё крепче, словно пытался удержать себя из последних сил. Но слёзы сами покатились из глаз. — Не смей винить себя, Окуясу. Если бы не ты, который остановил воздушную бомбу в самый последний момент, меня бы сейчас тут не было. Медленно руки Окуясу обняли его в ответ и он ощутил как сильно тот дрожит. — И вообще, если бы не ты, я бы точно проиграл в каждом из пройденных испытаний. Он так хотел сказать больше, чем уже это сделал. Высказать всё, что грызло его изнутри все эти долгие недели выздоровления. И даже то, что он боится не то, что произносить, но даже думать о возможной смерти Окуясу. Казалось ещё немного, и он точно прокусит нижнюю губу до крови. — Джоске, прости меня… я… — Замолчи. Всё потеряло важность: погода, место, причёска, время. Ничего сейчас не имело значения, кроме Окуясу. И Хигашиката решился на безумие. Он не чувствовал в себе сил продолжать говорить. Слишком тяжело. Потому вырвался из объятий, позволяя ему увидеть свои слёзы, обхватил его лицо ладонями и вновь сократил расстояние между ними. Всё произошло быстро. Он коснулся его губ своими в порыве, который не мог объяснить сам, и тут же отстранился, отходя от Окуясу и закрываясь собственной курткой как попало. Даже не из-за дождя. Зато теперь ему ничего не нужно объяснять. Всё предельно ясно. Только вот слёзы почему-то не получается остановить. Окуясу показалось, будто время остановило свой ход. Он слышал как громко стучал дождь, но ещё громче было его сердце, которое тянулось к Джоске, словно он был единственным, кто мог успокоить его. Мимолётный поцелуй всё ещё горел на его губах. И он не мог пошевелиться. Мысли роем заполонили его разум. Всё было очевидно. — Единственный, кого здесь нужно винить, это меня. — Джоске подал голос неожиданно. Усиливающийся дождь приглушал его слова, но Окуясу всё равно слышал каждое из них слишком хорошо. — Я не был рядом, когда тебе это было действительно нужно. Я позволял себе не идти за тобой, не беспокоиться, не проверять и даже не спрашивать. Тот же Коичи проявлял больше внимания. На самом деле я просто боялся, что привяжусь к тебе настолько, что если потеряю — не смогу пережить. Ирония в том, что так и случилось. Я действительно потерял тебя. Он закутался в куртку сильнее. — И никакой Crazy Diamond не сможет исправить то, что я натворил. Джоске вдруг перестал казаться сильным. Обычно прочный, устойчивый к любой проблеме, всегда выходящий победителем, он проиграл самому себе. Сорвался самый настоящий ливень. Волосы Джоске полностью вымокли и падали влажными прядями на лицо, шею и плечи. Он даже не шевельнулся, в попытке убрать их. Даже не разозлился. Ничего из этого. И только увидев его безразличие к такой важной вещи в его жизни, что-то в Окуясу перевернулось. Он не мог поверить, что сложившаяся ситуация на самом деле имеет такую значимость. И наконец ощутил силы в себе. И понял то, что раньше никак не укладывалось в целую картинку. — Тогда позволь The Hand и его владельцу разобраться с этим. Окуясу вновь обнял его, но теперь как-то бережно, без резких порывов и силы. Словно проверял можно ли. Джоске никогда бы не оттолкнул его. — Помнишь, я уже как-то задавал себе этот вопрос: куда деваются все вещи, что оказываются под влиянием моего стенда? Ответить не могу, но зато могу предложить стереть твои переживания и сомнения. А Crazy Diamond поможет превратить их во что-то явно получше этого. Джоске задумался над его словами на мгновение, пока до него не дошло. И он звонко рассмеялся, не веря тому, что услышал. — Боже, Окуясу, это был самый странный подкат в моей жизни. В ответ его развернули к себе лицом. — Зато ты больше не плачешь, значит я справился. Джоске почувствовал, как сердце заполняет такое желанное спокойствие. Может теперь всё и вправду будет хорошо? — И ещё кое-что… — Да? Окуясу вдруг смутился, словно собирался совершить какой-то совсем уж отчаянный поступок. — Могу я это… ну, поцеловать тебя? Джоске как-то странно ухмыльнулся. — Глупый вопрос, Окуясу. И притянул его к себе, вновь касаясь влажных от дождя губ Окуясу.***
— Как ты, Джоске? После всего произошедшего они устроились на мотоцикле, наконец накинув обе куртки над головами. Правда в этом уже не было никакой пользы. — Чувствую себя как девчонка, если говорить про действия и чувства. А так ничего вроде. Промок только до нитки. — С последним соглашусь. У меня кажись даже трусы и те промокли. Джоске прыснул, представляя что таким образом они точно затопят единственное транспортное средство, способное увезти их отсюда. Кстати об этом. Он взглянул на наручные часы и обомлел — уже было почти пол девятого. — Окуясу, если сейчас не поторопимся, меня точно больше никуда ближайшую неделю не выпустят. — Вас понял. Они быстро, как могли натянули куртки, морщась от мокрой насквозь ткани, и запрыгнули на байк. — Только не гони. Мы успеваем на таком ходу. А то ведь ещё в аварию попадём. — Понял тебя, Джоске. Мотоцикл тронулся с места. Но теперь Окуясу был более чем спокоен, когда его обнимали руки Джоске. И чувствовал себя очень уверенным.***
Доехали без происшествий, что странно. Но благо успели. Окуясу остановился в том же дворе, что и ранее, позволяя Джоске убежать домой прежде чем Томоко могла заметить что-то неладное. — Хей, Джоске! — Ниджимура хотел в последний раз поблагодарить его, прежде чем они разойдутся по домам. Парень обернулся на его зов и тут же хлопнул себя по лбу. — Прости, Окуясу, надо теперь привыкать к этому. Тот не успел ничего сказать, как его уже третий раз за сегодня поцеловали, но теперь уже на прощание. — Спасибо тебе. Увидимся! И был таков, исчезая по направлению к дому. — И тебе спасибо, Джоске, — ответил ему вслед Окуясу. Завёл байк и через пять минут уехал. И теперь теплота в груди дарила только покой и уверенность, что завтра будет только лучше.