ДРУЗЬЯ МОРЯ. Часть первая. ЭАРНИЛ

Как оказалось, Инкадарш отличался от маленького города, прежде взятого гондорцами, только размерами. Стены его оказались недостаточно высокими и крепкими, а ворота довольно быстро рухнули под натиском гондорского тарана. После небольшой, но ожесточенной схватки на площади за воротами, гондорское войско вошло в город, больше не встретив серьезного сопротивления. Часть войска отправилась брать дворец, другая, включая отряд Эарнила, стала проверять охваченные паникой улицы. Вскоре юноша услышал отчаянный крик. Он быстро прошел вперед, заглянул в один из кривых переулков и увидел, как два воина-кхандца волокут молодую женщину. Она отчаянно кричала и пыталась вырваться, но силы были явно неравны. Юноша подошел к ним. — Отпустите ее, — приказал он. Один из них кинул на него мутный взгляд. «Пьяны», — догадался Эарнил. — Провались ты к … — выдал один из них. Юноша вытащил меч и ударил его. Тот, обливаясь кровью, упал на землю. Женщина вскрикнула. Второй успел выхватить меч, но Эарнил быстро покончил и с ним. — Иди, ты свободна, — сказал гондорец. Она не шелохнулась. — Иди домой и старайся не попадаться никому на глаза, — медленно, чтобы она поняла его, повторил он. Она бросилась на колени и обхватила его ноги. — Нет, пожалуйста, во имя богов, не оставляй меня, — голос ее дрожал, в расширенных от ужаса глазах была мольба. Эарнил взглянул на нее: это была совсем юная девушка лет шестнадцати-семнадцати. — Где твой дом? Давай, я отведу тебя. Встань. Она покачала головой. Он поднял ее и поставил на ноги. — Домой, идем домой. На этот раз девушка послушалась и повела его в глубь улицы. Когда они зашли в небольшой крытый двор одного из домов, девушка вдруг закричала и бросилась к лежащей на земле женщине. Она причитала на харадском, но гондорец догадался, что она оплакивает мать. У Эарнила сжалось сердце. Зачем? Зачем он здесь? Зачем они здесь все? Они сломали ворота и впустили в этот город смерть и боль. Да, местный царь напал на кхандского царя, и потому они пришли… Но в чем была вина этой девушки? Или ее матери? Они куда более подневольные люди, чем жители Гондора. Юноша вспомнил старика-купца, готового безропотно отдать золото, лишь бы ему сохранили жизнь. Вероятно, он не в первый раз сталкивался с подобным. — Это твой дом? — наконец, спросил Эарнил, осторожно помогая девушке встать. Та кивнула, и они вошли. За дверью лежал убитый пожилой мужчина. Теперь девушка рыдала над ним. Эарнил устало опустился на низкую лавку и снял шлем. «Интересно, видел ли кто-нибудь из наших, как я убил этих проклятых кхандцев, — невесело подумал он. — Они ведь наши союзники… О Небо, и это — гондорские союзники. Если Генерал узнает, то мне не поздоровится». Тем временем, девушка подняла голову и взглянула на своего спасителя. Эарнил был красив, но южанке его тонкое, непривычно светлое лицо с блестящими темными глазами, показалось сказочно прекрасным, и теперь она смотрела на него, словно на божество. — У тебя есть еще родственники? — спросил он. Девушка покачала головой. — Есть кто-нибудь, кто мог бы взять тебя под защиту? — со вздохом произнес он, понимая, каким будет ответ. — Нет, нет, никого нет, — быстро ответила она. — Не бросай меня! — взмолилась она, с плачем припадая к его ногам. — Я не могу взять тебя с собой. — Пожалуйста, пожалуйста... я... меня… — она осеклась, так как не знала, как сказать это на вестроне, — чужие мужчины… — Я понял, — ответил гондорец. — Пожалуйста, не бросай меня… — сказала она и снова заплакала. «О Небо, что же мне делать…» — подумал Эарнил. Он живо представил себе физиономии Маблунга, Эгалмота и прочих, если он приведет ее в гондорский лагерь. На этот раз у всех его недругов будет неплохая возможность развлечься. Он посмотрел на девушку. — Оденься так, как одеваются у вас немолодые женщины, и накрой голову покрывалом, — велел он. Девушка поспешила исполнить его распоряжение. Вдруг Эарнил почувствовал запах дыма. Он аккуратно выглянул из окна. Над южной частью города поднималось зарево пожара. «Какого балрога?! Кому понадобилось поджигать город?!» — пронеслось у него. — Идем, быстро! — произнес он. Когда они поспешили в сторону ворот, дым сгустился. «Только не хватало сгореть в этом проклятом Инкадарше», — подумал он сердито. — Ты знаешь другую дорогу к воротам? — обратился он к девушке. — Другой дороги нет, — жалобно ответила она. Эарнил выругался, вытащил флягу с водой и намочил ей край покрывала. — Дыши через него! — приказал он, после чего сорвал белый шарф со шлема, намочил и обмотал им нос и рот. Они двинулись дальше. Видимость резко упала. Дым разъедал глаза, и через какое-то время Эарнил понял, что не знает, куда идти. — Ворота? — повернулся он к девушке. Она кивнула, сжала его руку, и они снова пошли вперед. Наконец показалась площадь перед воротами, где, пытаясь спастись, в беспорядке толпились гондорские воины и жители Инкадарша. В конце концов, им удалось вырваться из города. Они отбежали на некоторое расстояние и без сил опустились на землю, задыхаясь от кашля. — Ты спас меня, — сказала девушка, не сводя с него глаз. — Как тебя зовут? — спросил он. — Зельтин. Они отдышались. Теперь нужно было идти с ней в лагерь. Эарнил посмотрел на пылающий город, вздохнул и встал на ноги. — Идем, — сказал он. Зельтин покорно поднялась. К лагерю стекалось множество воинов. Кто-то шел организованно, кто-то поодиночке. Многие тяжело дышали и кашляли. На входе в лагерь его остановили часовые. — Кто это? — спросили они у Эарнила. — Она со мной, — ответил он. Часовые посмотрели на его знаки отличия младшего капитана и нехотя пропустили. «Скоро у меня не будет никаких знаков отличия, — хмуро подумал он, — И куда мне ее теперь девать?» Вскоре в лагере показался разъяренный Маблунг. Всех капитанов — и даже младших капитанов — вызвали на совет. Эарнил оставил Зельтин на попечении ошарашенного Гвиндора и отправился в главный шатер. Некоторые капитаны все еще кашляли. Вошел Маблунг. Офицеры поклонились. — Кто поджег город?!! — взревел он. — Не мы, господин генерал, — раздались голоса. — Понятно, что не вы — почему не проследили за кхандцами?! Наверняка, это сделали они. У них же око за око, зуб за зуб, зад за ... и так далее. Харадцы сожгли их столицу, вот они и подожгли Инкадарш вместе с нашими воинами, союзнички… Генерал выругался. Остальные молчали. — А если это сделали сами харадцы? — предположил капитан Эдельмир. — Какого балрога им жечь собственную столицу? — отрезал Маблунг. — Господин генерал, царя и его приближенных не было во дворце. Пленные доложили, что они покинули город накануне, — сказал капитан Аксантур. — Они могли подстроить нам ловушку... — А вот за это должны были отвечать Вы, Аксантур, — сказал генерал, — Почему мы не знали о том, что царь покинул Инкадарш? Почему это выяснилось, только когда мы заняли город? Чем занимались ваши хваленые разведчики? — спросил он, и его взгляд зацепил стоявшего неподалеку от входа Эарнила. — Хочу напомнить, господин генерал, что задание разведчикам дается на основании Ваших распоряжений. Вы приказали узнать, свободна ли дорога до столицы, и это задание было выполнено, — с достоинством возразил Аксантур. — Про обстановку в столице речи не было. — Кхандцы подожгли город, господин генерал. Мои люди видели это, им удалось схватить некоторых из них, но подожгли в нескольких местах, и пламя было не остановить, — раздался голос только что вошедшего капитана Хирлуина. Генерал опять выругался. — Есть ли потери из-за пожара? Если да, я заставлю этого кхандского ублюдка, заплатить за это. Союзник… Маблунг снова выругался. Наконец, высказав все, что он думал о попросившем помощи у Гондора кхандском царе, генерал распустил капитанов. Эарнил отправился к Гвиндору. — Ты что, совсем с ума сошел? — простонал Гвиндор. — Зачем ты ее притащил?! — Иначе бы над ней надругались и, скорее всего, убили… или продали в рабство, — устало объяснил Эарнил. — Какое нам до этого дело? — Я заблудился, а она помогла мне выбраться из горящего города. — Что скажет генерал и капитаны? Маблунг и так в ярости! — Думаю, что ничего хорошего… После этого похода, если не головы, то звания полетят у многих… Лишних жертв не ожидал никто. Пошли воевать неизвестно с кем и за что — вот и получили... — Заткнись, — вдруг сорвался Гвиндор, — надоело твое умничание! Скажи лучше, что с ней делать? — он кивком указал на Зельтин. — Это не твоя забота, Гвиндор. За нее придется отвечать мне. Эарнил вздохнул и вновь пошел к генеральскому шатру. — Господин генерал, — обратился он к Маблунгу. Тот мрачно посмотрел на него. — Говори. — Я привел пленную девушку из Инкадарша. — ...?! Зачем она нам? — наконец прорычал Генерал. — Она может знать что-нибудь важное… — Что она может знать?! Болван. — Простите, господин генерал. Но мне кажется, теперь ее нельзя отпускать из лагеря… — Правильно кажется. Иди, — раздраженно сказал Маблунг. «То, что он не приказал немедленно арестовать меня — уже хорошо, — подумал Эарнил. — Похоже, сейчас его больше волнует его собственная судьба по возвращении в Гондор. Хотя, ничто не помешает ему арестовать меня завтра или через неделю», — с этими невеселыми мыслями он отвел Зельтин к старшему лекарю. — Зачем она нам? — удивился тот. — Пусть помогает ухаживать за ранеными или стряпать… Старший лекарь покачал головой. — А если она отравит пищу? — Нет. — Почему ты так уверен? Вполне возможно, она захочет отомстить за своих. Харадцы злы и мстительны... — Далеко не все. Я готов поручиться за нее, — произнес Эарнил. — Думаешь, мне будет легче, если мы оба лишимся головы? Нет, я не могу ее взять. Эарнил побрел в свой шатер, Зельтин пошла следом. Он сел на походное ложе и обхватил виски руками. — Ты расстроился? — спросила она. Юноша ничего не ответил. Вскоре наступило время ужина, и Эарнил принес ей миску с похлебкой. — Ложись, — показал он на тюфяк, когда она поела. — Укроешься одеялом и… — его взгляд упал на одеяние, которое он забрал у харадца. — И вот этим. Спи. Никто тебя не обидит. Девушка послушалась. — Куда же мне лечь, — устало подумал Эарнил. Зельтин сдвинулась на самый край. «Хватит места обоим» — подумал он. Юноша так устал, что, особо не задумываясь, сбросил кольчугу, завернулся в плащ, упал рядом и мгновенно заснул. Спустя пару часов он проснулся, дрожа от холода. Зельтин придвинулась ближе, накинула на него край одеяла, и он снова провалился в сон. Утром он встал, надел кольчугу, плащ и вышел. Мимо проходил немолодой воин. Он взглянул на юношу и криво усмехнулся. Эарнил не обратил на него особого внимания и отправился к Эгалмоту за распоряжениями. Тот сообщил помощнику, что войско возвращается в Гондор. Путь назад был небыстрым и не слишком веселым. С одной стороны, солдатам объявили, что они выполнили свою задачу и Харадское Царство было наказано за нападение на гондорского союзника. С другой — всем, даже новобранцам вроде Румиля было понятно, что считать это достижением или победой было бы явным преувеличением. Эарнилу пришлось нелегко: хотя Зельтин ехала в обозе, во время всех остановок он был вынужден оставаться с ней, и это утомляло его. — У тебя есть жена? — как-то поинтересовалась она. — Нет. — А сколько у тебя наложниц? — Нисколько, — ответил он. — Ты же взрослый и воин! — Гондорцы живут немного дольше остальных людей. И мы женимся позднее других народов, годам к тридцати, а наша знать и того позднее. И мы не заводим ни наложниц, ни связей вне брака. «Хотя это неправда», — горько подумал он. — Сколько у вас обычно жен? — Одна. — Одна?! А у князей? — Тоже одна. — У нас чем богаче и знатней человек, тем больше у него женщин. У царя — несколько жен и еще наложницы. Одна жена — только у бедных. — У нас мужчина может жениться второй раз, только если его жена умрет. Но многие не делают этого и остаются вдовцами, — устало отозвался он. Зельтин задумалась. — Поучи меня лучше вашему языку, — неожиданно попросил Эарнил. — Зачем? — Мне интересно. В Гондоре мало людей, знающих харадский. — Хорошо… Зельтин начала показывать на окружающие предметы и называла их на вестроне, а потом на своем языке. Эарнил повторял. Потом он просил ее говорить простые фразы и пытался их запомнить. Однажды он проснулся от того, что Зельтин обнимает его. Он отстранился. — Я совсем не нравлюсь тебе? — грустно спросила она. — Почему? — не понял Эарнил. — Мы спим столько ночей рядом… — Неужели ты хочешь, чтобы я поступил с тобой, как хотели те негодяи?.. — повернулся он к ней. — Ты спас меня. Я хочу тебя отблагодарить… — сказала девушка. — Мне достаточно благодарности в твоей душе; тебе не нужно расплачиваться телом, — произнес он. Она вздохнула и отвернулась. Эарнил же долго лежал без сна. Зельтин была очень хороша собой, и, если бы не непривычный для него смуглый цвет ее кожи, то она показалась бы гондорцу настоящей красавицей. Еще через несколько дней, вечером, юноша в очередной раз принес ей воды, чтобы она умылась, и начал устраивать ложе. Когда он поднял голову, оказалось, что Зельтин сняла платье и спустила до пояса нижнюю рубашку, обнажив девичий стан и высокую, тугую грудь. Он вздрогнул и покраснел. — Немедленно накинь что-нибудь! Почему ты не предупредила, что разденешься?.. Она не послушалась и вплотную подошла к нему. — Я люблю тебя и хочу быть твоей. Я хочу служить тебе и радовать тебя. Почему ты не позволяешь мне этого? Почему ты так жесток ко мне? Девушка обняла его, и он даже сквозь тунику почувствовал ее упругое тело. Лицо его вспыхнуло, и он ощутил неизвестное ему прежде возбуждение. Сделав над собой усилие, он разжал ее руки и бросился вон из шатра. «Что это? Что со мной?.. Что происходит?.. Как можно так не владеть собой?» Вернуться в шатер он не мог. На улице было холодно; вскоре он начал замерзать, и ему стало немного легче. Подумав, он отправился в палатку к Гвиндору. Друзья мало общались в последнее время, и Эарнил не знал причину этого. Оказалось, что тот уже лег. — Чего тебе? — спросил друг, когда разглядел его в темноте. — Пустишь переночевать? Гвиндор сел и удивленно посмотрел на него. — А как же твоя красотка? — Из-за нее я и ушел… — Поссорились? — насмешливо поинтересовался Гвиндор. — Нет, она разделась и начала… соблазнять меня, — расстроенно сказал Эарнил. — И ты сбежал? — Да… — Хочешь сказать, что у тебя с ней ничего не было? И после всех ночей, которые ты провел с ней в одном шатре, ты остался девственником? — иронично поинтересовался друг. — Не было. Она же мне не жена… — тихо произнес Эарнил. — Правда? — немного смягчаясь, сказал Гвиндор. — Весь отряд был уверен, что ты развлекаешься с ней каждую ночь. Мне до последнего не хотелось верить в это, но Валакар заглядывал в твой шатер и видел, что вы спите под одним одеялом. — Как это низко с его стороны… — Он солгал? — Я был уверен, что ты доверяешь мне, Гвиндор… И что тебе моих слов достаточно, чтобы опровергнуть подобные слухи. Прости, что побеспокоил тебя. — Эарнил встал и вышел на улицу. Он в нерешительности остановился между шатров. Если Гвиндор не поверил ему, то остальные тем более не поверят и только посмеются над ним… «Пойти назад? И пригрозить этой бесстыжей девчонке, что я вышвырну ее из лагеря, если она еще раз позволит себе что-нибудь подобное?» — Эарнил, — услышал он знакомый голос, — идем. Прости меня, я не должен был верить гадким сплетням. — Ложись, — сказал Гвиндор, когда друг вернулся в его шатер. — Замерз? Эарнил лег рядом, и тот укутал его. — Спасибо... — Не храпеть и не ворочаться, а то выгоню, — строго сказал Гвиндор. Утром Эарнил отправился в свой шатер к Зельтин. Казалось, девушка поняла свою ошибку. Она со слезами начала упрашивать «молодого господина» простить ее и клясться, что больше не посмеет так себя вести. Юноша сказал, что не сердится на нее, но оставшиеся дни ночевал у друга. Чем ближе становилась Минас-Тирит, тем больше волновался Эарнил. Что скажет Матушка, увидев Зельтин? Что будет, если Маблунг расскажет на Совете про то, что он через голову Эгалмота приказал освободить Румиля? А если к этому «подвигу» добавить Зельтин… В отряде все считают, что южанка — его наложница… Даже благосклонности Блюстителя и доброты Минардила может не хватить, чтобы помочь ему. Но разве мог он поступить иначе?.. Перед Городом собралась толпа. «Наверняка, Матушка там», — подумал он. Когда они приблизились к Воротам, Эарнил начал всматриваться в лица встречающих. Да, она была здесь. Юноша приподнялся в седле и помахал ей. Она разглядела его и просияла, и тут же лицо ее затерялось в толпе. Спустя час после того, как его Отряд распустили, Эарнил отправился домой. Чуть позади семенила Зельтин. Перед тем, как свернуть на свою улицу, юноша остановился: «Жди меня здесь, я скоро вернусь за тобой». Девушка покорно кивнула. Дальше он пошел один и вскоре увидел Альмариан: она стояла у дома, напряженно высматривая сына. Едва завидев его, она бросилась ему навстречу и обняла. — Эарнил... — женщина чуть не расплакалась. Он поцеловал ее. — Идем скорее, — она взяла его за руку. — Матушка, простите меня, но я не один… — виновато сказал он. — Ты хочешь, чтобы кто-то из твоих товарищей остановился у нас? Конечно, я буду очень рада, — улыбнулась Альмариан. — Да что с тобой?! — встревоженно сказала она, сжимая его руку. — Это не товарищ, Матушка… Это девушка, — выдохнул Эарнил. — Девушка?! — прошептала изумленная женщина. — Какая, откуда?! — спросила она, когда к ней вернулся дар речи. — Из Харада. Я все объясню!.. Мать смотрела на него как на безумного и качала головой. — Она помогла мне выбраться из горящего города; если бы не она, я бы сгорел там. Ее родителей убили; я не мог ее бросить. Альмариан молчала. — Матушка, простите, я не мог поступить иначе, она спасла мне жизнь, — юноша умоляюще посмотрел на нее. — Эарнил… — Пожалуйста… — он опустился перед ней на колени. — Немедленно встань! — Альмариан подняла его. — Где она?.. — Сейчас… Через минуту появился Эарнил, за ним шла Зельтин. Гондорка окинула ее взглядом. Девушка низко поклонилась ей и хотела поцеловать ее руку, но Альмариан не позволила. «Идем», — сказала она и направилась к дому. Эарнил и Зельтин последовали за ней. Когда они вошли в дом, женщина молча накрыла на стол, дождалась, когда они поедят, после чего решительно надела накидку и знаком велела Зельтин следовать за собой. Та быстро взглянула на Эарнила. — Иди, никто не обидит тебя, — устало кивнул он. Когда, спустя часа два, Альмариан вернулась, Эарнил сидел в кресле возле камина и спал. На коленях лежала открытая книга. Она сняла накидку, подошла и положила ему руки на плечи. Юноша вздрогнул, поднял голову и посмотрел на нее. «Пойди, ляг», — сказала она, забирая книгу. Он поднялся и, пошатываясь, побрел в свою комнату. Матушка пошла следом, помогла ему раздеться и лечь. — Что же ты за человек… В прошлый раз явился с клеймом, теперь притащил харадскую девицу, — негромко сокрушалась она. — Что ты устроишь в следующий раз? Эарнил прижался к ней, словно ребенок. — Ладно, спи, — вздохнула женщина и поцеловала его в макушку. Все же, несмотря ни на что, она была счастлива. Эарнил был жив, он был дома, и это было главным. На следующий день в полдень состоялся Совет. Король был недоволен итогом последней военной операции, так как выяснилось, что в Инкадарше погибло немало гондорских воинов, хотя и меньше, чем опасались вначале. Давать объяснения были вынуждены все, даже младшие капитаны. С замиранием сердца Эарнил отправился во Дворец. Но, к счастью для него, Маблунг и старшие офицеры были поглощены своей дальнейшей судьбой, и об историях с Румилем и Зельтин никто не упомянул. Генерал Маблунг был отправлен в отставку под благовидным предлогом преклонного возраста. Аксантур, Эдельмир и еще несколько капитанов получили предупреждения. Поощрений за этот поход не получил никто. Вечером после Совета, в Фонтанном дворе, его встретил Гвиндор. — Ну как? — поинтересовался он. — Все живы. — Что, никого не наградили? — Наградили. Отставками. Друзья помолчали. — Куда ты дел девицу? — не без ехидства спросил друг. — Матушке удалось уговорить Смотрителя Врачебных Домов взять ее в обучение. Ведь сама она когда-то много лет служила там, и Смотритель еще помнит ее. — Матушка не поколотила тебя, когда увидела, кого ты притащил? — весело поинтересовался Гвиндор. — Почти, — усмехнулся Эарнил. — Объясняться пришлось долго. — Что теперь будешь делать? — Спать. Юноша вернулся домой. — Ну, что на Совете? — поинтересовалась Альмариан. — Ничего хорошего. — Тебя не наказали? — Нет. — Не наградили?.. — осторожно спросила женщина. — За что? За Зельтин? Или за Румиля? Я радоваться должен, что на Совете про меня не вспомнили. — Да уж, девицу ты эту зря притащил… — вздохнула Альмариан. — Знаешь, что про тебя теперь говорят? — Догадываюсь. У меня не было иного выбора, Матушка… Я не мог бросить ее на растерзание.. — Ты должен дорожить своей репутацией, Эарнил. Вспомни, из какого ты рода... — Матушка, никто не знает, какого я рода. Для всех я Эарнил-из-под-куста-в-Ламедоне. Давайте не будем об этом. Женщина вздохнула и промолчала. (C) 2020 murzwin