В тихом омуте бесы водятся

Уродливый карлик. Полу-муж. Бес. Коротконожка. Какие только прозвища не получал Тирион, едва ступив своими маленькими кривыми ножками на блестящий мрамор пола. Между прочим, ступали эти самые ножки весьма ловко, даже несмотря на свою коротковизну. Да вот только ни придворным, ни даже лакеям нет никакой разницы, насколько удобно младшему Ланнистеру передвигаться, куда важнее то, что на смешно ступающего уродца без смеха и взглянуть нельзя. Никто и не подумает спросить - Как ты, Тирион? Как ты себя чувствуешь? Как тебе вчерашний фазан? Не ранит ли твои чувства этот отвратительный гогот за твоей спиной? Нет, что Вы. Вечное посмешище древнего рода недостойно того, чтобы с ним разговаривали. Несмотря на весь свой ум и образованность, на Тириона Ланнистера смотрят снисходительно даже измазанные черной сажей посудомойки. - Ты убил нашу мать, даже не успев вылезти из нее. - смотрит обвиняющим взглядом златовласая и сияющая красотой Серсея, чьи губы застыли в кривой презрительной гримасе. Тирион не помнит, чтобы сестра хоть раз смотрела на него по другому. В его облике Серсея видела все то, что с ранних лет было усвоено её разумом, как уродство, а учитывая острый ум братца, с которым он мог вполне посоперничать с их отцом, язвительные речи и постоянные шуточки по поводу её с Джейме связи, прекрасная Королева с удовольствием бы отдала приказ о том, чтобы любимому родственничку в тот же момент отрубили его уродливую голову. Тирион смотрит красавице прямо в глаза, и его взгляд говорит о том, что он знает, о чем думает желчная сестрица, чей ответный взгляд дает понять, что и она знает, что он знает. - Когда ты родился, мне хотелось отнести тебя на берег моря и оставить там, и только долг помешал мне cделать это. - безразличным тоном сообщает Тайвин Ланнистер, и холодный взгляд палача останавливается на окаменевшем лице нелюбимого сына, один лишь облик которого вызывает разочарование и ненависть отца, породившего на свет чудовище. Тирион хочет что-то сказать, возможно закричать старшему Ланнистеру в лицо: - Отец, что же Вы говорите? Зачем Вы говорите? Ведь я Ваш сын! Но из плотно сжатых губ не вырывается ни звука. Из всех Ланнистеров только Джейме относится к нему неплохо. Не напоминает каждую секунду, что он карлик и убил их мать. Не говорит, что хотел избавиться от него в детстве. Не смеется за спиной, обсуждая уродливость и рост, а также то, соответствует ли размер члена его росту, или нет. Между Джейме и Тирионом нет ни любви, ни добрых братских отношений, но тем не менее Джейме громко смеется и бьет его по плечу после одной из шуток, а однажды даже привозит ему из одного из походов кинжал, закругленный подобно серпу и инкрустированный драгоценными камнями: - Это тебе. Я привез его из одной далекой заморской страны. - говорит Джейме, опускаясь перед Тирионом на одно колено, будто собираясь сделать предложение, и протягивает на вытянутых руках кинжал, уютно притаившийся в ножнах. Несколько секунд Тирион молчит, разглядывая подарок, а затем неуверенно тянет руку к сверкающему в тусклых отблесках факела кинжалу. Он принимает подарок также молча, но взгляд его, направленный на брата, полон признательности. До этого момента тринадцатилетний Тирион не получил ни одного стоящего подарка, не считая дежурных даров на дни рождения. Когда Джейме уезжает в поход, Тирион даже немного скучает. Но даже его брат не способен понять Тириона и стать его другом, поэтому страдания по Джейме юный Бес оставляет на долю Серсеи. Пускай плачет и молится, что с нее взять. Он гораздо сильнее своей надменной сестрички, и пусть на душе скребут кошки, Тирион Ланнистер не покажет свою печаль. Всего одна девушка могла бы с полным правом сказать, что он любил её. Остальные - только грязные подстилки, в чьих глазах читается нескрываемое презрение. Ах, милые дамы, вам стоило бы быть помудрее и скрывать свое отвращение к тому, кто вам платит деньги. Но это же шлюхи, что с них взять. И Тирион, вздыхая, откидывает голову на вышитую шелком подушку, отдаваясь умелым рукам и губам. Ему неважно, что они думают о нем и думают ли вообше. К этому времени карлик нарастил уже не то что дубленую кожу - гранитную, и все насмешки горохом отскакивают от нее. С любовью дело обстоит сложнее. Сердце Тириона способно на жалость и милосердие, и вместе с этим опасно открывается для хитрой плутовки любви, готовой закабалить его в любой момент. Однако даже так закаленный характер и чувство юмора никогда не отказывают отпрыску Ланнистеров. Правда, в один момент появилась она, Шая. Нельзя было отказать этой шлюхе как в аппетитных формах, так и в каком-то зверином обаянии. Она буквально пленила Тириона, причем так искусно, что нельзя было сказать, сердце или тело диктует ему слова любви, нежно нашептанные на ушко, рядом с которым игриво притаился завиток черных волос. Любовь это или нет, но Тирион нуждается в Шае и не собирается отпускать её, только не сейчас. Милая и нежная Санса Старк, как Вы прекрасны. Красота Ваших белых ручeк может сравняться только с глубокой синевой Ваших больших глаз, обрамленных густыми ресницами, а Ваши чудесные вьющиеся кудри рыжего цвета вольготно спадают на покрытые сиреневым бархатом плечи. И такая красавица досталась уродливому обрубку древнего рода. Смеется народ, смеется. Плевать им на династические браки, так же как и на интеллект будущего мужа. Они, как и дворянские сыны, видят только то, как уродливый карлик чуть ли не подпрыгивает, смешно и нелепо, пытаясь достать плащом до безупречных плеч свой безучастно стоящей невесты. Тирион стискивает зубы, пытаясь не обращать внимания на насмешки, и вежливо просит свою невесту опуститься чуть ниже, чтобы он мог накинуть на неё плащ, как того требует ритуал бракосочетания. Красавица неохотно подчиняется и опускается на оба колена, и ем наконец удается опустить этот дрянной плащ на узкие плечики. Потом, конечно, следует пьянка и выходки безумного племянника-Короля, но Тириону уже все равно. "Бес" уже витает в собственных разноцветных облаках, а его первая жена дружелюбно протягивает ему руку. Её не смущает его рост и его уродливый шрам, полученный при защите города. Она просто принимает его и он с благодарностью падает в пахнущие ромашкой и теплом обьятия. В это же время его язык что-то пьяно болтает, а трясущиеся и от того еще более короткие ножки несут его в спальню, где уже ждет дрожащая от ужаса или отвращения Санса. Тирион наблюдает за тем, как юная жена раздевается, а предки с висящих на стене картин то ли одобрительно, то ли укоризненно кивают, глядя на такое варварство. Мыслимо ли, доверить такому созданию чистую и невинную красоту на поругание! Даже Тирион понимает это своим испитым мозгом и великодушно оставляет Сансу ночевать в одиночестве. Они всегда недооценивают его благородство. Но Ланнистеры всегда платят по долгам. Когда-нибудь Тирион получит все то, что ему причитается и его умные глаза на уродливом лице весело посверкивают, пока в Вестеросе разворачивается очередная глупая мелодрама. "Какая же она нелепая, эта Игра престолов."