I'm Not Perfect

Хлопья первого густого снега за окном тихо кружились, мягко опускаясь на землю, и до безумия красиво переливались в приглушенном свете фонарей. Прислонившись горячим лбом к такому контрастному по температуре стеклу, парень дыханием вырисовывал на окне немыслимые узоры, которые держались всего пару секунд, чтобы потом уступить место новым. Кипящая за пределами душной квартиры жизнь города ненавязчиво давила на шатена, заставляя того поежиться от ощущения собственной ничтожности на фоне огромного мегаполиса. Как всегда, в редкие минуты одиночества на него нападала жуткая тоска, прижимая своим весом к земле, а мозг активизировался и ежесекундно подкидал мыслишек для размышлений. Бэкхен никогда не был философом, не умел систематизировать собственные мысли, не умел говорить нужные слова, он постоянно перескакивал с темы на тему в разговоре, даже не пытаясь удержать хоть какую-то едва видимую ниточку связи между предложениями. Из-за этого сверстники в большинстве случаев сторонились его, не желая даже попытаться понять весь тот ураган мыслей и эмоций, которые парень выплескивал подобно проснувшемуся вулкану. Хотя, если подумать, в одиночестве было что-то волшебное, понятное только самому Бэкхену и тем немногим его единомышленникам, которых он встречал в разных уголках мира. Ведь можно было не бояться открыть настоящего себя, можно было совершенно не задумываться, что и как говорить, чтобы снова не остаться в стороне, можно было отпускать мысли в свободный полет, не сковывая их рамками общества. Бэкхен любил эти тихие минуты покоя, когда никто не нарушал его личное пространство и не отвлекал его по пустякам. Вот только ничто не вечно, и в мире все еще существуют вещи, от которых уже не можешь спрятаться или закрыться, попробовав их на вкус всего раз. Внезапно очень высокий и внезапно очень рыжий Чанель ворвался в его одинокую жизнь золотистой бурей, которая не оставила в живых ни одну из стен Бэкхена. Надоедливой мухой он вертелся вокруг хрупкого шатена, мешая ему свободно дышать. Он нагло забирал чужой воздух, без любого смущения протискиваясь в чужое личное пространство, он путал мысли еще больше, чем они были запутаны каждый день до этого. Бэкхен мужественно терпел этот ураган, наивно думая, что сможет пережить его где-нибудь в укромном местечке с минимальным ущербом. Однако тот прочно вцепился в шатена, не желая отпускать. Удивительно, что Чанель совершенно не боялся и не сторонился Бэкхена, когда тот начинал привычно для себя разговаривать непонятными другим клочками информации. Как обычно, он абсолютно не следил за мыслью, выкладывая первые возникшие в голове слова, и упорно не замечал восхищенного взгляда и чуть приоткрытых в немом вздохе блестящих губ. А этот наглый рыжий не только не хотел сбегать от Бэкхена, как до него поступали слишком многие, но еще и ни на шаг не отпускал от себя шатена. Дикий заразительный смех Чанеля пробирался сквозь кучи слоев одежды, которыми Бэк пытался оградиться от чрезмерного непривычного позитива, исходившего от рыжего. Стоило Чанелю опять запрокинуть голову назад в очередном приступе безудержного смеха, как его солнечные кудряшки забавно подпрыгивали, заставляя Бэкхена хмуро кутаться в огромный красный шарф только для того, чтобы спрятать непрошеную улыбку. Абсолютно безвкусная ваза какой-то-там-эпохи-какой-то-там-династии, которую Бэкхен нес в руках после визита к маминой сестре, стала первой жертвой ходячей катастрофы, которой оказался Чанель. И хотя Бэк был очень воспитанным мальчиком, а значит, нашел бы применения подарку тети, в глубине души он несказанно обрадовался, что интерьер его квартирки не будет портить эта стекляшка. Конечно, для приличия он наорал на налетевшего на него Чанеля, но про себя искренне его поблагодарил, мысленно пообещав купить ему какую-нибудь вкусняшку. В этом году осень для Бэкхена оказалась действительно золотой и прекрасной, ведь куда бы он ни пошел, по пятам следовал надоедливый, катастрофически неуклюжий Пак Чанель, разгоняя тучи своей огромной искренней улыбкой. Интересно, что Бэк вообще не помнил, откуда этот вирус счастья взялся, но парень даже не ставил себе цель вспомнить, как так получилось. Он просто позволял рыжему чуду крутиться вокруг себя, не забывая перед этим хорошенько попричитать, как же ему не повезло. И только огромный красный шарф, прочно поселившийся на шее Бэка еще с середины осени, был свидетелем всех скрытых улыбок шатена. Когда они впервые оказались вдвоем не на улице, среди множества серых людей, а в уютной однокомнатной квартирке Бэкхена, прячась от внезапного ливня, старший наконец в полной мере ощутил, что от него так просто не отцепятся, как бы страстно он этого не желал. Сломанный кривыми руками рыжей каланчи зонтик Бэкхена никак не мог укрыть их от дождя, и парню не оставалось ничего другого, как пригласить друга к себе обсохнуть. Выслушав сотни «извини» за короткие десять минут пробежки до дома, Бэк уже был готов оставить надоевшего Чанеля за дверью, но пожалел его, бросив всего один мимолетный взгляд на мокрые поникшие кудряшки. Две одинаковые смешные чашки с нарисованными мордочками уютно устроились в руках сидящих друг напротив друга парней, согревая продрогшие тела горячим чаем. Красивые умные глаза, чуть подведенные черным карандашом, упорно прятались за коричневой челкой, избегая пристального взгляда широко распахнутых теплых глаз напротив. Шатен усердно дул на свою чашку, тщетно пытаясь хоть немного остудить горячий напиток и игнорируя давно обожженный язык. Рыжий пытался привлечь внимание друга громким сопением и ерзаньем на высоком стуле. А тишина, которую Бэк раньше так сильно любил, теперь угнетала и нагоняла какую-то непонятную тревогу. Старательно сдерживая себя, чтобы случайно не посмотреть на сидящего напротив Чанеля, старший настолько погрузился в себя, что испуганно подпрыгнул на стуле, больно ударившись коленкой, когда опять обострилась неуклюжесть рыжего несчастья. Одна из двух любимых чашек Бэка улыбалась острыми осколками среди растекающейся лужи коричневого чая. Влажные рыжие кудряшки метнулись за своим обладателем, когда тот кинулся собирать осколки, ежесекундно извиняясь за то, что опять что-то сломал в окружении Бэкхена. Тот только обреченно вздохнул и сполз на пол помочь, мысленно попрощавшись с чашкой. Чересчур активный Чанель болтовней пытался загладить свою вину и, не рассчитав траектории своих движений, заехал не вовремя взлетевшей рукой Бэкхену в нос. Шатен тихонько взвыл, все так же не выдавая ни одного слова, а Чанель испуганно бросился к нему, чтобы проверить, все ли нормально с бесценным Бэкхеном, которого нельзя ломать. Старший лишь пытался отмахнуться от приставшего друга, но тот упрямо не давал ему вырваться из своих рук. Когда умные глаза перестали прятаться за коричневой челкой, дыхание сбилось, а руки предательски задрожали от ощущения недопустимой близости огромных испуганных глаз напротив. Секунды тянулись мучительно долго, а взгляд Чанеля давно переместился с переносицы старшего на его губы. Мгновение – и очередное извинение рыжего тонет в невинном недопоцелуе, когда парень резко подается вперед, на долю секунды прижимаясь к чужим дрожащим губам. - А на вкус ты такой же интересный, как и твои разговорчики… Позорно сбежав от объяснений, Чанель оставил изумленного Бэкхена сидеть на теплом полу среди кучи осколков. Огромными глазами шатен смотрел куда-то в пустоту, даже не пытаясь поймать нить хоть одной мысли. Младший же, заставив себя ни разу не обернуться, кое-как нацепил куртку, сунул ноги в кеды, благополучно умудрившись перепутать правый и левый, и с завидной скоростью скрылся за дверью, оставляя после себя звенящую тишину. Следующая неделя прошла, словно в тумане. Бэк давно убрал в мусорный пакет ненужные осколки, тишина наполнилась любимыми Fall Out Boy, а Чанель все не появлялся. На самом деле, губы все еще горели от одного воспоминания о поцелуе, голос предательски дрожал, но Бэкхен точно знал, что не сердится на друга. Однако тот совсем не спешил приходить или хотя бы звонить. Так, словно его никогда и не существовало, а последние два месяца Бэк просто придумал. Постепенно вернулась привычка шляться по городу в одиночку, слушая размеренное дыхание мегаполиса и смотря, как вечно занятые люди куда-то спешат. Мысль о том, что рядом безумно не хватало широкой искренней улыбки и прыгающий рыжих кудряшек, была затолкана куда-то очень глубоко. В один из дождливых вечеров Бэк не изменил себе и снова отправился гулять, даже не задумываясь, что так и не починил чертов зонтик. Мелкий дождик приятно холодил кожу, иногда заставляя чуть-чуть поежиться, когда капельки попадали за ворот куртки. Бэкхен бесцельно куда-то брел, не размышляя о маршруте своей прогулки, когда наткнулся на что-то большое и, судя по всему, довольно злое. - Ты охренел без зонта шляться?! – громкий в размеренном шуме дождя крик больно резанул по ушам Бэка, заставляя парня чуть подпрыгнуть от неожиданности и немедленно поднять голову вверх. - Ты-то что тут забыл? – скорчив недовольную мину, Бэкхен бросил все силы, чтобы унять безумно колотящееся сердце, которое выдавало его острое желание наброситься на Чанеля с объятьями. – Иди, куда шел, не мешай мне гулять. И вообще, что хочу, то и делаю. Попытка обойти кудрявое чудо завершилась ничем, потому что старшему не дали сделать и шагу, хватая за руку и крепко-крепко прижимая к теплому телу. В ушах Бэка стояло громогласное сердцебиение, вот только, как ни пытался, парень так и не смог понять, чье же сердце было так готово выпрыгнуть из груди. - Бэкки, я болел… - приглушенный голос едва ли долетал до ушей шатена, и тот только теперь заметил почти такой же, как у него, красный шарф, в который Чанель был укутан по самые уши. – Прости, что телефон все еще существует, а я им не воспользовался. Не хватало еще, чтоб ты нахватался от меня всяких бацилл. - Заразный ты мой, через телефон бациллы не передаются, - Бэк ловко вывернулся в теплых руках и щелкнул изумленного Чанеля по носу, который едва торчал из-под шарфа. - Не сердись… Внутренний котенок Бэкхена довольно замурчал, когда губы Чанеля удобно пристроились на его собственных, словно всю жизнь там и были. Мягкий мокрый поцелуй под невкусным дождем плавно расставил все точки над «і», возвращая Бэку его личное солнце. Невинно прикусив губу старшего, Чанель уверенно оставил на ней свою печать, сломать которую означало подписать себе смертный приговор. - И почему дождь всегда, так или иначе, является свидетелем наших поцелуев? - Бэкхен тихонько недовольно бурчал, уткнувшись Чанелю куда-то между ключиц, а тот только счастливо улыбался, позволяя холодным капелькам беспрепятственно стекать по пылающему лицу. - Я… скучал по тебе… - шарфик снова ловил слова Чанеля, не давая им спокойно долететь до ушей, спрятанных под чуть отросшими коричневыми волосами. - Балбес, ты ведь знаешь мой адрес! И телефон все еще существует! – упорно не желая показывать приступ безумного счастья, что буквально рвало его в клочья, Бэкхен лишь фыркнул. – В следующий раз, когда снова вздумаешь пропасть, хотя бы помни, что я тут тоже скучаю. Безумно… … Входная дверь громко хлопнула, выдергивая Бэкхена из воспоминаний. Просидев весь вечер перед окном, парень все же умудрился упустить момент, когда к подъезду подошел Чанель. - Бэкхенни, ты видел? Скажи, ты видел это? – счастливый детский крик с коридора заставляет шатена улыбнуться и без сожалений попрощаться с окутывавшей его тишиной. – Столько снега я еще никогда не видел! И это только первый, а ты представь, сколько его будет всего через неделю непрерывных снегопадов. Это же самый настоящий рай! Бэкхен стоял в дверном проеме, тихонько наблюдая за своим персональным рыжим счастьем, которое топталось на месте, не зная, что стаскивать с себя в первую очередь. Шапка, скрывающая кудряшки, была густо присыпана белым снегом, который начинал бессовестно таять, оставляя после себя безумно мокрые и безумно нежеланные следы. В конце концов, Чанель просто начал активно трясти головой, ко всему ужасу Бэкхена разбрасывая растаявшие капельки по стенам. Измерив мрачным взглядом безобразные пятна, шатен с грозным видом двинулся на Чанеля, но не успел он подойти к парню, как тоже был обрызган. Отплевываясь от капелек, которые умудрились попасть прямо в приоткрытый в попытке ругательства рот, Бэкхен счастливо слушал заливистый смех младшего, всем сердцем понимая, что так оно и должно быть. Всегда. - А знаешь, что? – последний раз хрюкнув от смеха, Чанель наконец успокоился и серьезно посмотрел на старшего. – Я не буду раздеваться! Это ты сейчас оденешься, и мы пойдем гулять. И не будь бякой, первый в этом году снег нельзя проигнорировать, ведь это наш с тобой первый снег. Даже привычно не бросив какую-нибудь колкую фразочку, Бэк уже через пару минут был готов выходить в предвкушении зимней сказки за порогом дома. Он уже почти выскользнул за дверь, как был решительно остановлен рукой, которая намертво вцепилась в рукав куртки. - А шарфик мы брать не собираемся? – сверкнув глазами из промежутка между шапкой и шарфом, Чанель с грозным видом затянул Бэкхена обратно в квартиру. Старший же только мысленно стукнул себя по лбу: и как это он додумался чуть не выскочить из дома без своего защитного механизма, в котором он так привык прятать улыбки, когда Чанель смущал его. Без слов укутавшись в красный шарф по самые глаза, Бэк выскочил из квартиры и вприпрыжку побежал к выходу, желая поскорее прикоснуться к первым нежным снежинкам. Чанель нагнал его всего через минуту, хитро сверкнул глазами и, схватив Бэкхена в охапку, бросил его в небольшую кучку снега возле одинокой лавочки. В очередной раз заливистый громкий смех заставил отфыркивающегося Бэкхена прятаться в шарф, чтобы хоть немного унять колотящееся сердце. - Эй, Бэкки, ты можешь так усердно не прятаться в свой шарф, - стреляя глазами из-под выбившейся челки, Чанель снова и снова смеялся, периодически хрюкая в особо сильных приступах смеха. - И давно ты спалил мою маскировку? – разоблаченный Бэк все еще пытался казаться неприступно серьезным. - Давно, еще до того момента, когда ты признался мне в вечной любви. - Я никогда не признавался тебе в вечной любви, - буркнул Бэк, по привычке зарываясь в шарф, оставив на виду только шоколадные глаза. - А стоило бы, - ни тени обиды не проскользнуло в голосе рыжего, и шатен еле слышно выдохнул с облегчением. – Бэкки, а пойдем к реке, там, наверное, сейчас очень красиво. Не решаясь взять за руку, Чанель привычно вился вокруг Бэка, развлекая его плоскими шуточками, а внутри безумно жалел, что не родился симпатичной девчонкой, с которой не стыдно было бы гулять за ручку. Снег все не прекращался, забиваясь под шарфик и заставляя шагать чуть быстрее, чтобы не продрогнуть совсем. - Бэкки… - тихий голос Чанеля напугал привыкшего к вечно веселому рыжику Бэкхена. Шатен напрягся, ожидая чего-то не очень приятного. И, как оказалось, не прогадал. - Ммм? - Скажи,а тебе не бывает… стыдно, что ли… быть со мной? – спрятав уже и глаза под шарфом, парень весь сжался, ожидая ответа. - А мне должно быть стыдно? – Бэк действительно не понимал поставленного вопроса, отлично зная, что ему никогда и ни перед кем не бывало стыдно за их отношения. - Ну, в общем-то, должно. Я ведь такой медведь по сравнению с тобой… Ты слишком хрупкий, слишком идеальный, чтобы позволять такому, как я, тусоваться возле себя… - Вот скажи честно, ты опять книжек перечитал? – что-то внутри Бэка медленно закипало, грозясь выплеснуться горячей лавой и обжечь того, кто неосторожно будет рядом. - Нет, правда… Я не подхожу тебе, - Чанель упрямо не хотел показывать глаза, даже не смотря, куда он идет. Бэк лишь отметил про себя, что, видимо, младшему это очень важно. - Назови хотя бы две веские причины, почему ты так думаешь. - Я… был готов к этому, - Чанель даже немного оживился и принялся рыться во внутреннем кармане куртки, абсолютно не обращая внимания на наглый снег, который так и норовил забиться поближе к горячему телу, чтоб немного его остудить. – Эмм, это как бы список того, что делает меня неидеальным. Пожалуйста, только не отвечай и не комментируй сразу же, обдумай это объективно. Как раз до реки дойдем, пока ты прочитаешь и подумаешь. Всего каких-то три месяца прошло с того дня, как в жизни Бэкхена появился лучик света, который до сих пор не научился быть взрослым, хотя внешне был вполне сформировавшимся мужчиной. Он даже выглянул из шарфика и, закусив губу, нервным взглядом проводил оказавшийся в пальцах Бэка вырванный из тетради листочек, на котором было что-то написано. Шатен лишь тяжело вздохнул и, чтобы успокоить Чанеля, развернул листок, приготовившись читать. - Эй, Чанни, если я споткнусь и упаду, то в этом будешь виноват только ты, - Бэкхен буквально вгрызся взглядом в написанные слова, только чтобы не видеть довольное выражение лица младшего. - Не бойся, я буду тебя направлять… Мысленно отругав себя за то, что сразу не порвал глупый листочек, Бэк еще раз вздохнул и наконец послушался Чанеля. «Я далеко не красавец» Перед глазами Бэкхена появились чуть торчащие ушки рыжего, которых тот так стеснялся, всячески пытаясь прикрыть волосами. Из-за этого парень никогда не стригся слишком коротко, глупо полагая, что Бэк его испугается и сбежит куда-нибудь с кем-то, у кого уши поменьше. Вот только он не знал, что старший просто до сумасшествия любил их, точно так же, как и не знал, что Бэк всегда осторожно целовал его в ушко перед тем, как лечь спать, поздно ночью закончив очередной проект. Определенно, внешность Чанеля не была никаким минусом. «Слишком много смеюсь» Улыбка Пак Чанеля – первое воспоминание, которому Бен Бэкхен мысленно приписал статус своего счастливого. И если бы не его защитный шарф, то Чанель точно знал бы, что Бэк улыбался ровно столько раз, сколько ловил жадным взглядом широкую улыбку младшего. «Слишком высокий» Не наигравшийся в детство Чанель всегда с восторгом задирал голову вверх, стоило какому-то одинокому фейерверку взорваться в ночном небе. Парень вплотную подбегал к Бэкхену и восторженно кричал ему посмотреть на эту красоту. А Бэк вверху только и видел теплый шоколадный взгляд и растрепанные волосы. Впрочем, ему этого было больше, чем достаточно. «Слишком кудрявый» Когда Чанель смеялся, его кудряшки забавно подпрыгивали, от чего Бэкхен только кутался сильнее в шарф. И он еще называет это недостатком? Чушь! «Я не умею готовить» Когда Чанель впервые сжег завтрак для мирно сопевшего Бэкхена, им пришлось поменять плиту на кухне. Для вида старший тогда немного повозмущался, но втайне радовался, что наконец-то купит новую многофункциональную плиту, чтобы научиться печь торты. «Постоянно что-то разбиваю» Если бы только Чанель знал, что он каким-то немыслимым мистическим образом умудрялся каждый раз разбивать именно те вещи, которые Бэкхен ненавидел, то точно не вписал бы это к своим минусам. Тихонько хихикнув, Бэк краем глаза заметил, как напрягся Чанель. Ничего, еще немного потерпит. «Я не могу взять его за руку на людях» Всего несколько дней назад Чанель вернулся домой в ужасно подавленном состоянии. Все, что тогда смог выжать из него Бэк, состояло из нескольких фраз, смысл которых сводился к тому, что их отношения не имеют будущего, уже хотя бы потому, что им нельзя публично проявлять эмоции. Вот только Бэкхену было абсолютно наплевать на все предрассудки и невесть кем установленные правила. Если бы не природное смущение, то он бы зацеловал своего рыжика прямо в центре города. «Я не могу подпустить к нему никого другого» Это Бэкхен явно не отнес бы к минусам. Сколько же неприятных знакомств было прервано ревнивым Чанелем, который в малейшей неформальной фразе умудрялся увидеть подтекст. И за это Бэк был ему благодарен, хоть иногда и ругал, поддерживая свой имидж. «Я умру без него» А вот это была неправда. Потому что это Бэкхен умрет без Чанеля. - И это все? – искренне удивленный голос вернул младшего на землю, заставив его чуть вздрогнуть. Они как раз подошли к лестнице, которая вела вниз к реке, и Чанель даже успел споткнуться о самую первую ступеньку, вырвав из губ Бэкхена первое неприкрытое шарфиком хихиканье. - Разве это не чистая правда, Бэкки?! Разве хоть одно слово из написанных мной вызывает у тебя сомнения? – Чанель непонимающе уставился Бэкхену в глаза, все еще упорно веря в правдивость своих недостатков. - Конечно! Да, ты не ас в кулинарии, да, ты на каждом шагу что-то крушишь, да, ты просто высоченный, и за тобой не видно ничего, но ты очень, просто до безумия, красивый и желанный. А мне, собственно, и не надо ни на что смотреть за твоей спиной, если ты просто рядом. И вот еще что… Он остановился посреди широкой лестницы, пропуская Чанеля на ступеньку вперед. Смотря на парня совсем немного сверху вниз чуть ли не впервые за время их знакомства, Бэкхен почувствовал себя по-настоящему хорошо и спокойно. Абсолютно наплевав на все существующие нормы поведения и предрассудки, шатен решительно поджал губы и взял лицо Чанеля в свои изящные тонкие пальчики. - Почему это ты не можешь взять меня за руку, а?! – возмущенный голос в очередной раз удивил Чанеля, и тот опять лишь недоумевал, как можно не понимать таких очевидных вещей. - Я боюсь навредить тебе… Тебя будут осуждать, - как всегда, рыжий беспокоился только о любимом Бэкхене. - Слушай, никто меня не осудит. А знаешь, почему? – хитро сверкнув глазами, Бэк загадочно улыбнулся. - Почему? – дыхание сбилось, а сердце зашлось в бешеном ритме самбы. - Потому что меня нет… И тебя тоже нет. Но есть МЫ, и осуждать будут НАС. Вот только самое интересное в том, что вдвоем мы спокойно выдержим, наплевав на всякие глупые предрассудки. Одолевая жуткий неудержимый страх, который вулканической лавой бурлил внутри парня, Бэк тягуче медленно подался вперед, мягкими губами сцеловывая первую соленую слезинку в уголке правого глаза Чанеля. Не успев вовремя переключиться на левый глаз, шатен молча проводил взглядом влажную дорожку на щеке рыжего. - Эй, я тебя тут целую, а ты рыдать собрался? - Прости, оно само… Слова потерялись в мягких губах, которые с уверенностью в правильности всего происходящего накрыли губы Чанеля. Не выпуская из рук лицо младшего, Бэкхен целовал так крепко и так сладко, как только мог, чтобы показать самому дорогому на земле человеку, как сильно он его любит. Теплые податливые губы нагло воровали воздух, не давая ничему лишнему просочиться между ними в такой искренний чувственный момент. И только неуместные соленые слезы иногда попадали на губы, напоминая парочке, что они все еще были в реальности… - Специально на ступеньку выше встал, - наконец-то улыбаясь сквозь слезы, произнес Чанель, сгребая Бэкки в охапку и всем телом прижимаясь к нему. Кажется, о глупом списке недостатков никто больше никогда не вспомнит.