Иллюзия

      Слёзы неприятно жгли мёрзлую кожу. Грудь почти не вздымалась.       Сколько прошло времени? Но время придумали люди. А это значит, что могло пройти сколько угодно. Сколько тебе самому хотелось бы. Всё равно всем наплевать. Так ведь? А может и нет. Это невозможно знать точно. Потому что всё всегда ускользает прямо перед твоим носом. Даже твоя собственная жизнь. И теперь твои часы медленно подрагивали, грозясь остановиться. Точно. Время. Придумано людьми и останавливается при их смерти. Это логично. Или же нет?       Но для него время встало ещё намного раньше, чем его собственная жизнь. Хотя. Она тоже застыла, когда чьи-то часы остановились. Остановились и больше не пошли. Его время закончилось. И мужчины — скоро тоже закончится. Только по логике они должны продолжать идти. Но только сам человек решает, когда ему остановить свои или чьи-то часы. И даже сейчас. Воспоминания крутились перед пустыми глазами. Так хорошо, но так больно. Так больно, что невозможно дышать. Поэтому хочется наконец-то задохнуться. Чтобы не чувствовать сильные ожоги в лёгких. Хочется закончить так же, как и тот. Тот человек, который мужчина сам же и убил. Да. Потому что больше не мог. Не мог видеть его. Его мучений. Боли. Страдания. И страха. Он никогда не видел в нём столько страха, как тогда. Поэтому он исполнил его волю. Поэтому и убил. А теперь хочется тоже закончить всё. Как же не хватает родных сильных рук, что сжали бы тебе шею до хруста позвонков или же мягко и нежно. Он не знал, как хотелось бы, но привлекают оба варианта. Но ничего из этого не произойдёт. Ведь его родной покинул его уже давно. Сам же и упокоил его. Как иронично.       Резко полуживое тело дёрнулось и финн рассмеялся. Он не знал причину своего же смеха. Возможно, попытки спасти себя же. Как жалок. Так жалок, что хочется плакать.       Но и это уже делал. Так что же предпринять тогда? Наконец-то остановиться? Но не кажется ли это слишком просто? Ведь он и остановит свои часы. Но не этого хотелось. Хотелось, чтобы кто-то это сделал. Кто-то родной. Но братья такое не сделают. Как же плохо. И как же хочется остановиться. Но ты продолжаешь идти. Просто, потому что не можешь всё закончить сам. Как же глупо. Глупо и смешно.       Находясь в полумраке, ты уже перестаёшь замечать, что такое рассудок. Словно его и не существует. Мужчина поднёс трясущуюся руку к своим замёрзшим губам. Чувствуется мерзкий металлический привкус. Так отвратителен. Тянет блевать от одного запаха, не то, что от вкуса. Но от этого никуда не деться, лёжа в собственной крови. Не так ли?       Всё мутнеет перед глазами. Кажется, что весь мир теперь теряет свои очертания и проваливается в пустоту. Туда, откуда уже не возвращаются. Хуже уже не станет. Или же? Зрение вновь вернулось. Перед глазами он видел живого мертвеца. Или лишь иллюзию. Определённо иллюзия. Такого не может просто быть. Так ведь? Или всё же может? Мужчина снова попытался рассмеяться, но не смог. Слышен был лишь хриплый кашель. А время, как назло, всё продолжало идти. Когда же оно наконец решит остановиться?       «Мертвец» дотронулся до лица финна. Тот вздрогнул и попытался сосредоточить свой плавающий взгляд на нём. Невозможно. Но реально. И чертовски плохо. Уже даже не от боли. Но никто наверняка не знает. Жалость ли это? Неужели он жалеет, что уже уходит? Определённо нет. Но есть возможность. Которую он не принимает. Так как знает, что это она и есть.       Но коммунист пока ничего не предпринимал. Только наслаждался холодом чужого тела. Как знакомо. Не правда ли? Затем рука скользит ниже до подбородка и останавливается на шее.       Сердце дрожит. Определённо невозможно. Он не может желать продолжать жить после всего этого. Нет. Только не сейчас. Но это мало волнует его. Как такое может быть? Хотя, на всё имеется право возможности. Нужно лишь посмотреть по сторонам. Посмотреть под ноги. Заглянуть под одежду. Заглянуть себе же в душу.       Как же невыносимо. Вторая рука «мертвеца» прикоснулась к хрупкой шее. И вот он, конец. Тот момент, когда его часы перестанут идти и навсегда застынут. И его руки сомкнулись на шее, сжимая её до хруста. Он наконец получит своё. А затем слегка отпускают, чтобы не сломать позвонки, но не слишком сильно, чтобы можно было убить.       Так невыносимо. Но чудесно. Похоже на самом пороге жизни твои мечты сбываются. Даже если и иллюзорно. Но зато они смогут исполниться. И наконец-то забыться. Забыться и больше не проснуться. Мужчина перестаёт дышать и в последний раз живым видит родные глаза. Он их увидит ещё. Но только живым его больше не назовёшь.       И боль отступает. Как и иллюзорное видение коммуниста. Но было ли это иллюзией? Оставляет ли иллюзия следы удушения на реальном теле? Никто об этом больше не узнает.