Серия 1. Книга 4: Тот, кто изменит всё

Домой мы вернулись, уже когда начало вечереть. Я заварил нам зелёный чай и приготовил себе салат с крабовыми палочками, а Химари выбрала рыбный салат с овощами. — Юто-кун, я думала завтра к тебе в школу устроиться, в твой класс. Что думаешь? — спросила девушка. Я задумался на секунду и прикинул с разных сторон. Что она там за неделю успеет сделать? Да и к чему это? — Ты знаешь, Химари, нет смысла. До конца учёбы в школе осталась следующая неделя и пару дней после неё. Кроме того, у нас там на один день запланирован поход на пляж, а до этого будет поход в горы. Вот туда, я думаю, мы точно пойдём вместе, если ты захочешь. — Уверен? — спросила она. — А как ты меня представишь? — Как свою девушку, конечно, а что? — улыбнулся я. — Или ты думаешь, я школьников стесняться начну? — М-да уж, не думаю, что стесняться чего-либо вообще в твоём характере, — хихикнула она. — Я уверен, ты тоже стесняться не станешь, ведь так? — на это она хитро улыбнулась, а я продолжил: — а насчёт самой школы. Не вижу смысла заморачиваться с этим из-за пары дней. Кроме того, твои старые документы уже недействительны, а значит, придётся всем в школе по мозгам проехаться. Да к чему такие проблемы ради пары дней? Если найдётся безумный дух, чтобы на меня наброситься, ну, значит, сам дурак. Там посмотрим, если это Аякаси, я с ним поговорю, если он будет невменяем, придётся его убить. Если дух без души, я его упокою. — Упокоишь? — Это научный термин, — я хихикнул, — ведь если это злобный дух без души, его нельзя убить, он ведь и так не живой. Потому его уничтожение называют упокоением. Такие духи возникают вокруг некоей сильной идеи, например, месть, насыщение или секс. Импровизированная мини-лекция продолжилась ещё около часа, после чего мы решили идти спать. Утром после завтрака мы с Химари распрощались, и я пошёл к школе по знакомому маршруту. Машины с подглядывающими сотрудниками уже не было, значит, мой план начал выполняться. Ну и потом, что толку торчать напротив дома? После того, как я наложил на него защиту, ни войти, ни пробраться в окно или любую другую щель было невозможно. Смотри не смотри, внешне дом никак не меняется: свет в окнах ночью не горит, днём никто не ходит. Подойти близко к дому невозможно, поставить заклинания не выйдет, подбросить технические средства прослушивания и подглядывания тоже не пройдёт. В общем, стоять тут абсолютно бесполезно. Кроме того, мои доппели запрограммировали их начальника от и до, вот он и отозвал подчинённых. Поездка на автобусе до школы занимала полчаса. Теперь, когда я знал точное расположение школы, можно было туда спокойно телепортироваться. Школа, по моему глубокому убеждению, — это филиал инферно. Даже в Японии, где дисциплина, чувство товарищества и коллективное сознание поставлено во главу угла, народ носился по классам, гомонил и кричал. Дети есть дети. Кроме всего, большинство учеников уже переключились в режим летних каникул. По сути, детям осталось только сдать переводные либо выпускные экзамены, но манящая цель отдыха, пляжей для некоторых, отпусков и купания уже маячила перед глазами. Носившиеся мимо детишки делились на несколько чётких подгрупп. Естественно, небольшой своей частью выделялись ботаны. Эти заучки присутствовали везде, и обычно их можно было легко идентифицировать по тяжеленной книге, озабоченной мордашке и периодическим столкновениям с движимыми и недвижимыми предметами. Очки диоптрий на пятьсот, общий вид дрыщ обыкновенный и постоянная озабоченность во взгляде добавляли плюс сто к условному интеллекту и завершали облик ботана. За ними следовала основная масса учеников — обычные середнячки, каких полно в любой среде, и именно они и составляют девяносто девять процентов серой массы. Высокие и низкие, толстые и тонкие, они однородно заполняли всё отведённое пространство. Отдельным совсем небольшим пятном стояли местные хулиганы, образовывая вокруг себя зону отчуждения, куда не решались заходить ботаны и большинство остальных учеников. Таким на всё было плевать, и по жизни они никуда не стремились. Часть из них после школы перебивалась специальностями разнорабочих и мелких помощников, ну и естественно, часть уходили в якудзу, однако таких было исключительно мало, ведь там ребятки были ушлые, располагались они по мелким деревенькам и предпочитали персонал, если это можно так назвать, набирать из своих. На всякий случай я решил просканировать мысли учителей и отдельных учеников. Такая осторожность уже давно вошла в привычку. Здесь я как минимум на неделю в самом лучшем случае. Это мне ничего стоить не будет, а найти можно очень интересные вещи. Заодно я подумывал о досрочной сдаче экзаменов за последний класс. В нашей школе существует такая платная услуга, особенно для тех, кто желает поступить в технический ВУЗ, находящийся тут же, в городе. Если досрочно сдать выпускные экзамены на высокий балл, местный университет не только с радостью примет таких учеников, но даже выдаст им стипендии. Такая возможность существовала не во всех школах, но в нашей она была, и я решил этим воспользоваться и попробовать сдавать экзамены вместе с последним классом. Именно поэтому я собирал все знания преподавателей, мой искин их потом систематизирует, и я смогу ими пользоваться в любой момент. Останется лишь сочинение по литературе. Эти вещи строго субъективны и полностью зависят от оценки преподавателя, а не от объективных факторов, как в точных науках. С моим преподавателем литературы у нас были слегка натянутые отношения. Нет, ничего такого. Я не понимал, для чего необходим такой предмет, и учитель в моём отношении такое подсознательно чувствовал. Ну действительно, японской грамотности я уже обучился, а вся эта поэзия, проза, классика очень уж эфемерна, а уж хайку меня вымораживают. В любом случае, скопирую сочинение из памяти учителя. Для меня это будет несложно, зато не потребуется больше ходить в этот дурдом. Заходившие парни и девушки здоровались со мной, а ко мне подошла наша староста, Шимамура Ю. — Юто-кун, что с тобой случилось в эту пятницу, ты ведь не пришёл в школу? — задала она довольно закономерный вопрос. Ничего такого, просто поинтересоваться, но заодно и напомнить, что рука у неё на пульсе, и его она прощупывает обычно на горле. Там ведь так удобно щупать пульс. Ну и заодно, если что… тонкая женская ручка ведь может и сжаться. — Да устал смертельно. Пришлось один день пропустить, ничего сверхординарного, — ответил я. Всё было бы хорошо, но я не учёл характер Ринко. Она была рядом и подслушивала. В японских школах и в Японии в целом очень сильна коллективная ответственность по принципу умри, но общее дело сделай. Начинают полоскать на эту тему мозги ещё с младшей школы, взращивая юношей и девушек на японской классической литературе и произведениях об обязательно хороших самураях, честных и неподкупных императорах и их чиновниках. Такой белибердой забивают мозг детям с малых лет, выращивая… да вот таких типичных, классических японцев, в принципе, и выращивая. По-другому и не скажешь. А то, что сами эти самураи считали всех остальных за грязь и могли в любой момент по своему усмотрению убить человека ниже себя по статусу, в японской классической литературе тактично не упоминают. Про интриги, подсиживание, заказные убийства в стане императора, там тоже умалчивают. Это заменено хайку про красоту сакуры. Уж сколько в японской литературе написано на тему этого дерева, не перечесть. И проза, и стихи, да и растёт эта сакура вообще везде. В целом, пропуск одного дня в школе не было чем-то смертельным, да и я до сих пор не являлся каким-нибудь злостным прогульщиком. Ну пропустил и пропустил. В данном случае старосте было достаточно спросить, всё ли в порядке и не нужна ли помощь. Но всё испортил комментарий, раздавшийся сбоку: — Конечно устал. Видать, всю ночь окучивал девушку, с которой я тебя с утра застала в одной постели, извращенец. Я спокойно посмотрел на Ринко и быстро скачал три последних дня её памяти. Конечно же, изменившееся моё к ней отношение сильно ударило по гордости, но вместо того, чтобы вспомнить о наставлениях собственной матери, в которых она и предупреждала Ринко именно о таком исходе, та обозлилась. На второй день Айя Кузаки заметила, что дочь ходит по комнате и бубнит нечто злобное. Приперев Ринко к стенке, мать сумела выудить всю историю. В принципе, случилось то, что закономерно и ожидала Айя на каком-то этапе. Разве можно было представить иной результат? С таким отношением к парню, которое она временами замечала, разрыв становился лишь вопросом времени. Так и вышло. После очередного взбрыка дочери парень выставил ту за дверь и в откровенных выражениях попросил ту больше к нему не лезть. Судя по внешней реакции Айи Кузаки, несильно та и переживала, ну жаль, конечно, однако, возможно, дети отойдут и помирятся, а если правда про девушку в его постели… Ну что же, не сошёлся свет клином на этом Амакава Юто. Да, действительно, мальчик он неплохой, но он не единственный. Главное, чтобы дочка была счастлива. Не катастрофа ведь произошла. Не сошлись, значит, не судьба. Мать ещё раз посоветовала дочери сбавить обороты и перестать доставать парня, но, как я видел из её мыслей, так, без огонька, не особенно надеясь на результат. Сказывался многолетний опыт, когда мама продолбила дырку в голове дочери одинаковыми нотациями на эту тему. В глазах Ринко накинулась ещё одна спираль одинакового кино под названием «Мать отчитывает непутёвую дочурку». Всё же тяжело родителям пересилить юношеский максимализм, особенно именно в этом нежном возрасте. Хотя, увидев, как сбылись мрачные прогнозы матери, Ринко всё же решила к ней прислушаться и, переспав с этой мыслью ночь, даже начала задумываться, что в этом может быть и рациональное зерно. Но когда она увидела меня в школе и вспомнила сцену, которую та наблюдала несколько дней назад, у неё по свежим воспоминаниям вышибло предохранитель в мозгах. Ну и естественно, эта цундере, которая спокойно промолчать вообще не способна, решила уколоть меня побольнее и посмотреть, как я буду крутиться перед всем классом. Ну что ж, я не тот старый Юто-тряпка-кун, стеснительный мальчик, сгорающий от стыда от любого упоминания об «этом». — Ринко-тян, — улыбнулся я, — я-то как раз совсем не извращенец. Напомню тебе, раз ты не знаешь, что мальчик с девочкой в постели — это не извращение, а самое что ни есть обычное дело. А вот постоянно подглядывать за мной, как делаешь ты, — вот это извращение. Врываться утром к парню в комнату и орать, кидаясь в парня тяжелым портфелем, — вообще патология. Это даже за пределами извращения. Так ты себе мужа никогда не найдёшь Ринко-тян. И вообще, завидовать плохо. Ведь я тебе уже объяснял, почему мы не можем быть вместе. Опять ревность взыграла, да? Не стоит настолько сильно унижаться перед всеми и завидовать тому, что это не ты была со мной в постели в тот день. Если ты так сильно завидуешь, делай это, пожалуйста, молча. Ведь моя девушка — это только моё дело, и выносить это на публику я не намерен. Именно поэтому я и попросил тебя вернуть ключи от моего дома, чтобы ты не врывалась больше в мою спальню по утрам, как делала всё это время. Всё. Это фаталити. Накрытие и попадание. То, насколько открыто я назвал Химари моей девушкой, в Японии означало многое. Да что говорить, люди могли годами встречаться, но не называться парнем и девушкой. Оба реально корчили из себя недалёких идиотов и делали вид, что не понимают, чего же такого они друг от друга хотят, хотя из всех журналов и из всех долбоящиков на них изливаются тонны порнухи в виде хентайной манги. Ведь в Японии с этим довольно свободно. И даже несмотря на всё это, психологический барьер, поставленный культурой, не позволял перейти черту. Но вот если уж парень назвал кого-то своей девушкой, значит, там уже всё серьёзно. Вот, казалось бы, что за заморочки. Да трахайтесь себе в своё удовольствие, так нет же. Ринко зависла и начала оправдываться, попадаясь на крючок известнейшей психологической ловушки: раз оправдывается, значит, виновен: — Да я… да я же ничего такого… И вообще… Да как ты мог такое даже в слух сказать, Юто-бака? Она вся покраснела и подлетела ко мне, как обычно замахиваясь. Так, а вот это надо пресечь. Нефиг мне тут лицо моё лупцевать почём зря. Мгновенный переход в тактический режим, все движения замедляются, а комната передо мной раскрашивается в основном в зелёный цвет, означающий условно-безопасную зону, и только прямо рядом со мной находится слегка жёлтый цвет, означающий незначительную опасность. В голове на выбор всплывает сотня разных вариантов убить, оглушить и обездвижить. Перехватываю её руку, выводя в классический полицейский захват, отпихивая её от себя посильнее в направлении выхода. Вся красная от боли и унижения Ринко обиделась и выскочила из класса. А ведь до урока осталось всего пару минут. Мой пропуск был тут же забыт, а вот горячая новость о Ринко затмила все остальные сплетни. «Вот так, сделал гадость, на сердце радость», — мысленно потёр я лапки и злобно рассмеялся. Ю проводила выскочившую Ринко задумчивым взглядом, а потом башни главных орудий линкора Шимамура Ю, прятавшиеся под глазками невинной девочки, развернули свои стволы ко мне, и я оказался на перекрестье прицела. Однако на мне ведь где сядешь, там и слезешь. — У тебя появилась девушка? — подозрительно уставилась на меня староста. — Появилась, а что тут такого? Это довольно закономерно. Почему бы у меня не могла появиться девушка? Однако в пятницу я вот тем, на что тут намекала Ринко, не занимался. Я действительно устал и был в полумёртвом состоянии. — А чем ты там таким занимался? — Разреши оставить это за скобками. Однако скажу, что ничего предосудительного я не делал. Линкор посмотрела на меня ещё минуту, потом расслабилась, и прицел вместе с пушками убрался из её взгляда. К нам придвинулся мой закадычный друган Тайзо Масаки и, обняв меня, начал душить. — Как ты мог, Юто-аники? — заорал он. — Девушка и без меня? Я нанёс быстрый точечный удар в подмышечное пересечение лимфоузлов, заломив при этом руку Тайзо, аккуратно выбравшись из захвата. — Своей девушкой я делиться не намерен, особенно с тобой. Так что вот в этом деле извини, но я как-нибудь сам, — ответил я Тайзо, который морщился от боли, под смешки остального класса. Метающая молнии Ринко влетела в класс вместе с учителем и залетела на своё место, стремясь прошмыгнуть так, чтобы её не было видно. В этот раз математика была мне очень хорошо знакома. Всё, что рассказывал сенсей, было мне известно из его собственной головы и остальных моих знаний, а потому, даже когда меня вызвали к доске, ответ я написал довольно быстро. Уроки проходили по расписанию один за другим, и на одной из перемен я даже успел подойти к заместителю директора, чтобы узнать, что необходимо для того, чтобы досрочно сдать экзамены за последний класс. В целом, мои оценки были неплохими. Я не был круглым отличником, особенно я отставал по гуманитарным дисциплинам, однако по требованиям я проходил. Пообещав всё-всё выучить и ко всему подготовиться, я получил бланки заявки, которые искин тут же отсканировал и выдал мне правильно заполненную кипу бумаг, причём заполненную моим почерком. С этой кипой я аккуратно подходил к учителям и собирал требования и подписи. Что интересно, я заметил, что одна из наших учительниц, Сая Кисараги, была довольно сильным Аякаси. Её мысли искин тоже скачал. Она была уникальным сильным светлым духом, созданным не как обычно из ненависти, зависти, похоти или других негативных чувств, а совсем наоборот. В школе она работала уже несколько десятилетий, и никому ничего плохого не делала. Единственная её отличительная черта заключалась в том, что она подшучивала над старшеклассниками, постоянно заставая их в неловких ситуациях, однако это хобби было настолько невинным, что я даже заморачиваться с этим не стал. Да я сам гораздо больший тролль, чем она. Ну живёт себе тысячелетняя Аякаси-дух в моём городе, ну работает в моей школе. Никого не трогает? Кровавую жатву не устраивает? Ну и всё, чего ещё надо? Пускай себе и живёт. Уроки продолжались своим чередом, а на каждой перемене я обходил нужных мне учителей и скачивал их память, ведь они в этом году будут принимать экзамен не только у моего класса, но и у выпускного. Я хотел заранее получить все задания, если они были уже готовы, особенно по точным наукам. Набегался я за утро достаточно много и в обеденный перерыв решил устроиться во дворе, чтобы спокойно поесть. Да я даже как правоверный японец бенто себе соорудил, хотя нахрена, имея пространственный карман, мне это делать, я и сам не понял. Ну бывают у меня иногда вот такие порывы, без которых скучно жить. Ничего опасного в этом нет, а потому я на это даже не отреагировал. Выйдя из школы и греясь на солнышке, присел в уголке. Достав свой бенто, я приступил к обеду. Сидя на скамеечке в школьном дворе, я наслаждался соком и сытой наполненностью желудка, когда бегающая по округе Ринко нашла меня, сидящим в кустах так, чтобы меня не было видно. Ну вот спрятался уже от неё, чего ей ещё надо? — Юто-о! — заорала она. Блин, ну какая же она всё-таки шумная. — Да отстань ты уже от меня, припадочная. Тебе что, не к кому докопаться больше? Иди найди себе другую жертву, а ко мне не лезь! — прикрикнул я на неё. — Но ведь я тебя по всей школе искала. — Ну нашла, и чего? — Почему ты меня не подождал после урока? — Для чего бы я тебя ждал? Я хочу спокойно поесть. Заметь… спокойно. Это значит без криков, без нервов, что закономерно означает, без тебя, — ответил я, попивая сок. — А как же наша дружба? Столько лет… — Да не было никакой дружбы. Ты ворвалась в мою жизнь и поставила меня перед фактом. Это не дружба, это насилие. С тобой я дружить не желаю. Пожалуйста, оставь меня в покое. Глядя на здание школы, я приметил Тайзо Масаки, который шёл к нам странной походкой. Моя интуиция зашевелилась и, переключившись на магическое зрение, я заметил, что Тайзо уже был захвачен злым духом, но в данном случае это был не совсем животный Аякаси, а именно дух без души. В нём жила единственная мысль — убивать. Особо дёргаться я не стал, ведь я заметил, что Тайзо и так идёт прямо ко мне. Та лавочка, на которой я сидел, была довольно уединённой, и здесь нас мало кто заметит. Тем временем Ринко развернулась, наконец обратив внимание на то, что я смотрю не на неё, всю такую красивую, как раз в тот момент, когда она желала сообщить мне жизненно необходимую информацию. — Наконец-то я нашёл тебя, Мацуе, — проговорил он раздвоенным голосом с подгармониками, — я порежу тебя на кусочки и сожру твою печень. Из спины Тайзо вылезли паучьи лапы, и одна из них собрала шар из яки, бросив его в меня. Понятно, что лапы были проекцией. Тайзо это навредить не могло, но зрелище было довольно жуткое. Я выбросил руку, и прямо перед этим недопауком появился духовный щит, поглотивший этот выброс. Поместив организм Тайзо в стазис, я запустил в него экзорцизмом, вышибая дух из Тайзо, который так и остался стоять на месте. Духовными щупами я мгновенно спеленал паука и присмотрелся к нему, поворачивая его из стороны в сторону, спокойно попивая сок. «М-да, даже души нет. Это фантом, морок», — подумал я. Тут мне позвонила Химари, которая, по всей видимости, почувствовала выброс яки. — Да, Химари-тян, как дела? — Я только что почувствовала выброс яки в твоей стороне. — Да, это фантазм. Он успел сказать что-то про то, что он нашёл какого-то Мацуе. Видимо, он имел в виду моего прапрапрадедушку, Мацуе Амакава. Какая-то давняя вражда, вот этот фантазм и унаследовал старинную ненависть. У него даже души нет, — ответил я, всё также поворачивая духа и разглядывая его строение, — в принципе, там не с кем разговаривать, я его развоплощу. — Тогда всё нормально? — спросила Химари. — Да, конечно, котёнок. Звони если, что, — нежно улыбнулся я. Выкачав всю яки из этого паука, я развеял духа одним движением руки. Дух пропал с противным визгом, а я повернулся к Ринко, которая стояла с открытым ртом, замерев и глядя на меня остекленевшими глазами. — Тебе это всё показалось. — Что?! — опять заорала она, — да КАКОЕ показалось? — начала она набирать обороты. — В любом случае, не советую никому рассказывать о том, что ты видела. Во-первых, всё равно никто не поверит, ещё и посчитают тебя сумасшедшей, а во-вторых, будешь слишком много шуметь, придут люди из четвёртого отдела и сотрут тебе память. — Юто!!! — как обычно громко крикнула Ринко. — Так, Ринко-тян, если будешь вот так орать, то это не ко мне. Лезть с вопросами тоже не советую, иначе я тебе сам память сотру. Так, помолчи. Повернувшись к Тайзо, я выдал ему слабую лечилку, которая избавит его от всех последствий одержимости, и снял стазис. Спокойно продолжая пить сок и посматривая то на Ринко, то на Тайзо, я решил закругляться. — Э-э, как я тут оказался? — начал озираться он. — Сам пришёл. Ты вроде говорил, что хочешь мне что-то рассказать? — вопросительно посмотрел я на него. — Я? Да я вообще шёл в столовую, а потом темнота, и я очнулся тут. — Э-э, Тайзо-кун, да ты, видимо, на солнышке перегрелся или съел что-то не то в столовой. — Да, наверное, — растеряно сказал он. — Тайзо-кун, в тебя вселился огромный паук, и ты пришёл сюда, чтобы убить Юто, — выпалила на одном дыхании Ринко. Я так и продолжал сидеть, насмешливо поглядывая на неё. Вот ведь дура, сказал же, держи язык за зубами, так нет, ей обязательно надо выделиться. Тайзо расширенными глазами посмотрел на меня, а я пожал плечами, кивнул на Ринко и покрутил указательным пальцем возле виска. — Ха-ха, — как-то вяло рассмеялся Тайзо, — хорошая шутка, Ринко-тян. Ладно, перемена уже скоро закончится, а я ещё не обедал, — сказал он и на хорошей скорости припустил по направлению к школе. Переведя задумчивый взгляд на Ринко, я внимательно осмотрел её с ног до головы. — Что? — спросила она, даже сделав шаг назад. — Давай я всё-таки тебе память сотру? Так будет проще всем. Я смотрю, ты патологически не способна держать язык за зубами. Она даже отпрыгнула от меня, как будто это ей поможет, если я действительно захочу ей стереть память. — Не смей мне стирать память, Юто-бака. Даже не думай о таком. — Ага, когда я в прошлый раз стирал тебе память, ты обозвала меня точно также. Повторяешься, — решил я приколоться над ней. У Ринко расширились глаза, и она уставилась на меня, ища подтверждение или опровержение своих догадкок. — Ты что, уже стирал мне память? — хрипло спросила она. — А ты разве не помнишь? — Нет, — Ринко в шоке уставилась на меня. — Ну значит, всё хорошо. Ты постой вот так спокойно и не дёргайся, это быстро. — Юто-бака, ты что, стирал мне память? Отвечай! — Да нет, что ты, я пошутил. Наверно. Да-да, конечно пошутил. Может быть, — злобно улыбнулся я. Перепуганная девочка убежала от меня с криком «Юто-бака». Хихикая, я спрятал свой бенто в пространственный карман и пошёл обратно в школу.

***

Дни до следующих выходных ничем особым не выделялись. Мы учились, а я всё-таки сумел пропихнуть моё желание сдать экзамены за последний класс. Пришлось даже заплатить что-то около пятисот баксов разным чиновникам, но особо я за это не переживал. Мои денежки, украденные товарищем Кабураги, уже начали возвращаться ко мне. Я периодически посылал доппеля под невидимостью, который забирал сумки с деньгами из офиса четвёртого отдела. Зато сам товарищ Кабураги стал нервным и раздражительным и сильно осунулся. Ну да, вот нехрен подставлять моего папаню и деньги красть, вот и не было бы такого результата. Все средства, которые он у меня украл, я успел вернуть. Он давно уже начал снимать наличными те деньги, которые правительство выделило на его расходы по заметанию следов. Только с этого счёта он имел право снимать наличные. В четверг мой доппель нашел местного центрального интернет-провайдера и сумел провести колокацию* созданного мной сервера. Не самое дешёвое удовольствие, однако мне нужен быстрый доступ к Интернету. Наконец он у меня появился, а главное, что работает мой Интернет в любой точке мира, и мой искин продолжал потихоньку скачивать информацию, которую он считал нужной, в бесконечное хранилище. Вечер пятницы я полностью посвятил Химари: рассказывал и объяснял моей кошечке, как пользоваться Интернетом и быстрым поиском информации через искин. Тот был уже научен и мог спокойно общаться голосом одновременно с сотнями человек, находя ответы на любые запросы в Интернете. Показал ей почтовый клиент и чат, под конец даже показал азы программирования, но на это можно и не налегать. Для такого у нас есть искин. Завершили мы учёбу показом работы принтера и сканера. Сканерами выступали наши собственные глаза, искин делал полную обработку документа, а принтером был мой фабрикатор, который создавал документ прямо из энергии, если надо, на фирменной бумаге с логотипом клана Амакава. В общем, к поездке в Ноихару, которую мы запланировали на завтра, мы были полностью готовы. В школе у нас занятий не осталось, были назначены только экзамены, после которых были запланированы две поездки за город летом.